Виртуальный образ войны в Косово

Кто победил в 1999 году

В ходе четвертой арабо-израильской войны 1973 года египетская армия перешла Суэцкий канал и вытеснила израильские войска в глубину Синайского полуострова. Целая израильская бригада была уничтожена. Погиб и ее командир. Израиль понес серьезные потери в авиации. В итоге через несколько лет Синайский полуостров политическим путем был передан, т. е. возвращен Египту. Однако ни одно израильское СМИ никогда ни разу не написало, что война 1973 года закончилась военным поражением Израиля.

Я посетил в 2002 году несколько важных военных структур США, сухопутные и военно-воздушные базы, даже Пентагон. Я ожидал, что меня что-нибудь да спросят о войне 1999 года и натовских бомбежках Югославии, а потому подготовил контрвопросы. Но меня никто ничего не спросил. Может быть из гостеприимства, или им было неприятно вспоминать вообще о той войне? И в специальной военной литературе на Западе война и военная агрессия НАТО не восхваляются в качестве победы альянса. В самом деле, нет ни одного утверждения, что это была военная победа…

Но в Сербии и сегодня, семь лет спустя после подписания Кумановского военно-технического соглашения о вводе на территорию Косово и Метохии войск НАТО, имеющих мандат ООН, среди значительной части интеллектуалов ту войну мазохистски трактуют как «тяжелое военное поражение Сербии»: Мы оставили территорию Косово и Метохии, и это поражение. Армия была вынуждена уйти и бросить сербское население…

Да, точно, армия ушла. Но разве в ходе Первой мировой войны Сербская армия не должна была уйти из Сербии аж на остров Корфу? Правда, тогда никто ничего не подписывал. Были в то время и другие военно-политические особенности. Но с формальной точки зрения, в Кумановском соглашении нигде не говорится, что Сербия теряет Косово навсегда. То же касается и Резолюции N1244 СБ ООН.

Тогда, чем же была война 1999 года? Поражением, потому что победой не была точно? Разумеется, политически это был успех НАТО.

В военном смысле, это была в каком-то смысле виртуальная война, т.к. альянс, прежде всего, стремился нанести ущерб, чтобы подорвать морально-психологическое состояние населения Сербии. Война для населения Запада была виртуальной не только потому, что шла на экранах телевизоров, но и потому что для стран НАТО в той войне с Сербией на кону не стояло ничего существенного — ни их национального существования, ни судьбы экономики…

Виртуальная война ведет к виртуальной победе. Т.к. средства, примененные тогда против Сербии, были ограничены, то и достигнутые цели подразумевали и имели определенные рамки: не безусловная капитуляция армии Югославии, не смена режима или уничтожение военной мощи, а всего лишь не вполне понятный «окончательный статус». Таким образом, в июне 1999 года НАТО довольствовалось Кумановским военно-техническим соглашением, определявшим условия и сроки вывода сербских сил, но оставлявшим неопределенным статус территории, за которую война и велась.

Войны, которые ведутся во имя прав национальных меньшинств в других странах, сами себе неминуемо ставят ограничения. Мы сражаемся за победу и безусловную капитуляцию противника только тогда, когда воюем за себя.

НАТО в 1999 году не было едино. Главнокомандующий У. Кларк выступал за сухопутную операцию, Пентагон от нее отказался, генерал Майкл Шорт требовал массовых воздушных ударов по Белграду, французы не позволили этого сделать, немцы всерьез рассматривали сербские и российские мирные предложения. Англичане и американцы были напуганы готовностью немцев пойти на уступки Милошевичу. Англичане отказались участвовать в нанесении ударов по зданию ТВ в Белграде…

Фактически, американцы произвели 65% всех авиавылетов, более 80% ударов с воздуха, осуществили 90% мер электронной войны и разведки, выпустили 95% крылатых ракет. Они исключили своих союзников от принятия решений о выборе целей в операциях, в которых участвовали американские самолеты.

В политическом плане НАТО едва удалось сохранить единство. В военном плане взаимодействие стран союза — миф. Каждое государство сохраняло за собой право отказаться участвовать в операциях, которые не получили полной поддержки национальных правительств.

При решимости государства сохранить контроль над территорией всеми имеющимися в распоряжении средствами, а этнического большинства бороться за самоопределение было совершенно очевидно, что войны в Косово не избежать. Но риторика прав человека легко взяла верх, превратившись затем в создание виртуального мира, в котором существуют демонизированные враги и «страны-изгои», с одной стороны, а с другой, виртуальные союзники и благородные армии. Чем дальше от поля боя, тем больше происходящее там становится фикцией.

Те, кто вмешивается в войны ради защиты прав человека, в конце концов, обычно уничтожают то, что они якобы пытались спасти.

Мирослав Лазанский, «Политика», 17 июня 2006 года
http://www.politika.co.yu/cyr/tekst.asp-t=29 893&r=20.htm
http://www.srpskapolitika.com/preporucujemo/2006/322.html

Перевод с сербского Михаила Ямбаева