Признаюсь, нежданным-негаданным оказался для меня
отзыв протоиерея Владимира Переслегина на мою недавнюю статью о Василии Розанове. Хотя можно было бы предвидеть, что уж мимо недреманного ока широко известного борца за чистоту православных рядов такой материал незамеченным пройти не сможет. И не прошёл. Более того, удостоился особой «чести» быть отмеченным в рубрике «Сатанизм» на сайте moral.ru, где профессиональные моралисты безошибочно определяют, что есть сатанизм, дабы ни у кого уже никаких сомнений на сей счёт не возникало.
Я поначалу решил было не отвечать на всё то, что прочитал у Переслегина о Розанове и о себе, грешном. Защищать Розанова от воинственного протоиерея или самому оправдываться перед ним — дело безнадёжное уже потому только, что отец Владимир словами зря не бросается (хотя порой и не слишком в них разборчив), и если уж печатно высказался, то, как говорится, припечатал раз и навсегда. Да к тому же протоиерей ждёт покаяния не от одного меня, а от целого агентства Русская Линия (так и пишет в другом своём сочинении: «агентство Русская Линия нисколько не покаялось"…).
Скажу больше, — не хотелось вступать в словесную прю с человеком, которого знаю уже много лет, и былые добрые отношения с которым помнить и ценить никогда не перестану. Однако, его претензии к изданию, предоставившему мне возможность сотрудничества, выходят уже и за границы наших личных с Переслегиным отношений.
Главное, о чём хочется сказать: у протоиерея Владимира и у меня совершенно различный взгляд на Розанова в целом. Для меня, как, надеюсь, и для большинства людей, стремящихся прежде думать, а затем уже выносить на публику свои суждения, Василий Розанов, при всех крайне отрицательных чертах своего творчества, был и остаётся явлением русской культуры — необычайно сложным и неоднозначным. Для Переслегина же Розанов ни больше, ни меньше как именно… бес. Что ж, позиция весьма удобная, если поставлена единственная цель — не попытаться хоть сколько-нибудь осмыслить явление, а непременно и только осудить и заклеймить. Протоиерею некогда было, видимо, повнимательнее прочитать мою статью, иначе вряд ли он усмотрел бы в ней какие-то мои восторги перед Розановым и даже стремление привить эти несуществующие восторги читателю. В моих словах о розановской «лебединой песни» о. Владимир так и не расслышал достаточно явной иронии (ну, не секрет ведь, что иные батюшки наши готовы пополнить список смертных грехов не то что здравым чувством юмора или даже самоиронии, а и вообще попыткой улыбаться там, где действительно смешно). Да что там, протоиерей Владимир попросту не понял (или не пожелал понять?), что я не в меньшей степени, чем он сам безусловно отвергаю и осуждаю всё то, что принято называть «розановщиной», а именно — всё розановское антихристианство. Только я, в отличие от Переслегина, осуждая грех, стараюсь не осуждать грешника, да ещё так, что под переслегинским пером (не сказать бы — топором) грешник уже и человеком не именуется (предвижу ссылку о. Владимира на свят. Иоанна Златоуста, но не тороплюсь уравнивать суждения разгорячённого протоиерея и святого епископа).
Что же здесь для учёного пастыря внове? И зачем же передёргивать: да, я призываю «великодушно прощать» покаявшегося грешника, но из чего же это заключает отец протоиерей, что розановский «вызов Иисусу Христу… игуменом прощён»?! Грех прощает Господь Бог, а нас призывает прощать покаявшегося грешника. И что же, любить покаявшегося грешника, как это представляется мне возможным и даже необходимым как христианину, преступнее, нежели его ненавидеть, что следует из отношения к Розанову отца Переслегина?.. Я не случайно несколько раз повторяюсь, говоря о раскаянии Розанова перед смертью. Об этом сказано и в моей статье, где упомянуты два всем известных священника — архимандрит Иларион (Троицкий) и о. Павел Флоренский, принимавшие последние исповедальные слова умиравшего грешника и затем отпевавшие Розанова как члена Церкви Христовой. Что подвигло этих священников, ничем, пожалуй, не уступающих протоиерею Переслегину ни в учёности, ни в любви и верности Христу, которую они засвидетельствовали даже до крове, — что же подвигло их придти на помощь тому, кто хотя бы и на пороге смерти пожелал очистить свою душу покаянием, если не любовь и не сострадание? Но добрый пастырь наших дней с высоты своей воцерковлённости вещает снисходительно: «Мы не собираемся обсуждать здесь глубину покаяния христоненавистника. Его личности Бог Судья, и напрасно игумен Кирилл берёт на себя суд над Розановым. Примирился он с Церковью или нет — знает Бог. Это не наше дело (!? — и.К.). Господь сказал: не судите».
Удивительно всё-таки: протоиерей Владимир Переслегин как бы и не замечает вовсе, что не я, игумен Кирилл, а именно он судит Розанова, и судит так, что не оставляет никакой надежды подсудимому даже в его покаянии. Наблюдая в последнее время за публикациями протоиерея Владимира Переслегина, приходишь к мысли, что он сделался при Общественном Комитете «За нравственное возрождение Отечества», организации, безусловно, достойной, кем-то вроде Великого Инквизитора (говорю это безотносительно к предмету розановской книги). Та же суровость к грешнику и безапелляционность в приговоре: покаялся он там или нет — не наше дело, а костра ему уж никак не миновать. В присутствии отца Владимира, думается, и о Пушкине лучше помалкивать — как же, написал таки «Гавриилиаду»! Покаялся перед Богом? У Государя Императора прощения просил? — Не наше дело… Наше дело — знать: написал богохульство — стало быть бес, а не человек… Так вот всё просто.
Попутно Переслегин даёт и уроки филологии, не уставая, разумеется, обличать: игумен Кирилл-де разглагольствует фразами «из лексикона сегодняшних политкорректных СМИ», пользуется либеральным сленгом и, более того, предлагает читателю какой-то ещё даже «новояз Семёнова» (?). Не знаю, отцу Владимиру, как постоянному потребителю всяческих СМИ, всё это, конечно же, виднее. Мне эти источники информации не любы, и я оставляю протоиерею Переслегину право с явно нездоровым интересом штудировать опусы Авраама Шмулевича в газете «Седьмой Канал», что пропагандирует Маймонида, столь занимающего в последнее время о.Владимира.
Протоиерей Владимир Переслегин — человек увлекающийся. В том смысле, что увлекшись поставленной задачей, перестаёт порой понимать, о чём он, собственно, говорит. Вслед за откликом на мою злосчастную статью, всё в той же облюбованной им рубрике «Сатанизм» отозвался Переслегин и на другой «грех» агентства Русская Линия: на статью Дарьи Мельник о творчестве М. Булгакова. Ничтоже сумняся, отец Владимир вменяет писателю поступки героев его книги… Что ж, всякое лыко, видать, в строку.
В заключении ещё раз хочу сказать — никак не попыткой пробудить интерес православного читателя к «розановщине» является моя статья, посвящённая юбилею самого Розанова, а напоминанием о том, какие разнородные пласты несёт в себе наша русская словесная культура, какими сложными и страшными, подчас, путями движется человеческая мысль в поисках Бога, в стремлении человека найти себя самого на путях к Истине. И только совсем уж безлюбовный взгляд на всё это, взгляд, не различающий иных цветов, кроме чёрного или белого, увидит в Розанове лишь то, что пожелал увидеть отец Владимир Переслегин. Мне совсем не хотелось чем-то обидеть человека, с которым я во многом не согласен; о. Владимир всегда восхищал меня своей безусловной искренностью и ревностью о Господе. Но порой ревность его пугает тем, что в стремлении «защитить» Бога от человека, он слишком безпощаден к человеку, забывая, что и за этого, как и за любого другого человека Господь пролил Свою спасительную Кровь. Дерзну сказать: я уверен, что Христос простил Розанова — потому что не могу себе иначе представить Христа. Но если хотя бы предположить, что это именно так, то чего же ожидает от нас Господь в отношении к покаявшемуся грешнику, если не той самой любви, которая только и побеждает грех, и возвращает всех нас, грешных, в объятия Отчи?
