«Мы — такие же сыны Твои, как и весь Твой великий православный народ..»

Обращения кряшен к Императору Николаю II и к Казанскому отделу «Русского Собрания» и комментарии к ним специалиста

Как показывает изучение архивных материалов, «кряшенский вопрос» отнюдь не является порождением современной нам действительности. Корни его уходят глубоко в прошлое русского православия и всего нашего государства и столь же переплетены и запутаны в нём, сколь переплетены и запутаны в силках коммунистической и многочисленных «постсоветских» идеологий нынешние представления об истории христианско-мусульманских взаимоотношений в Российской империи.

Расхожая большевистская идеологема, изображающая царскую Россию «тюрьмой народов», в которой Русская Православная Церковь играла роль главного «орудия религиозного и национального угнетения», автоматически означает, что «крещёным татарам» (к которым часто «оптом» относят как «новокрещенцев», так и «старокрещенцев» — то есть собственно кряшен) отводилось в ней привилегированное положение по сравнению с их вечно «гонимыми» и «бесправными» соплеменниками-мусульманами. И, естественно, в этой схеме, взятой сегодня, к сожалению, на вооружение многими татарскими историками, абсолютно нет места фактам противоположного свойства: в частности, свидетельствующим о том, что на «крещёных татар» в конце XIX — начале XX веков «братьями-мусульманами» с целью перехода в ислам нередко оказывалось такое сильное давление, нейтрализовать которое были не в силах даже самые опытные православные миссионеры. И тогда у оставшихся верными православию кряшен, попавших в эпицентр массовых «отпадений» в ислам, оставалась лишь одна надежда — на русского царя и его преданных слуг — правых монархистов.

Ниже приводятся два любопытные документа, датированные мартом — апрелем 1908 г., которые разрушают прежние идеологические стереотипы, касающиеся исторического прошлого «кряшенского вопроса».

Всеподданнейший адрес «мамадышских крещенцев» Императору Николаю II ко Дню Святой Пасхи

«Всемилостивейший, Благочестивейший наш Православный Царь-Самодержец!
Осмеливаемся мы, крещёные татары Казанской губернии, принести Тебе, возлюбленному Отцу и Царю нашему наше поздравление с Высокоторжественным праздником Светлого Христова Воскресения и выразить наши сыновние верноподданнические чувства: да сохранит Тебя Господь, да укрепит Тебя Господь, да даст Тебе, Православному нашему Царю всероссийскому, мужество Давидово противу врагов Твоих и мудрость Соломонову на устроение великого Царства Твоего.

Мы, Твои верноподданные крещенцы, любим Тебя всем сердцем, готовы за Тебя положить души наши. Мы — дети и сыны Православного народа Твоего и любим святую Церковь Православную. Прими же нас, Отец наш, в Отеческую любовь Твою, утешь нас Царским словом Твоим.

Скорбим мы, скорбим великою скорбию: многие из народа нашего, братья наши по крови, приняв святое крещение, а потом наслушавшись разных неверных смутьянов, уходят из Церкви православной, перестают быть братьями нашими по духу и становимся мы в отношениях друг другу как бы умершие. Вот великое горе наше! И не знаем мы, как помочь горю нашему, только скорбим не переставая. И как любящие сыны Твои, нашего Православного Царя, нашей единой Утехи, со скорбию своею к Тебе и обращаемся: во имя воскресшего нашего Господа Иисуса Христа оживи нас, скажи нам слово утешения, укрепи Твоим Царским словом смущённых, ободри и подкрепи тех, кто в печали своей упал духом. А мы не перестанем во веки молиться за Тебя, за Твою всю Царскую Семью и Твоего Наследника; за Царскую же Твою к нам милость будем вечно радоваться, что мы не забыты любовию Твоею, что мы — такие же сыны Твои, как и весь Твой великий православный народ».[1]

Обращение «крещен» — участников схода в селе Большие Савруши (Елышевской волости Мамадышского уезда Казанской губернии) в Казанский отдел «Русского Собрания»

«В виду того, что мусульманство сильно усилилось в нашем краю, и православие стали сильно унижать татары, мы, искренние ревнители православия и всегдашние защитники его в своих селениях, собравшись ныне 6 марта 1908 года в селе Б.[ольших] Саврушах из разных, склонных к отпадению, селений, разных волостей, смеем прибегнуть к „Союзу Русского Народа“, чтобы он пришёл на помощь — заступиться за нас. Мусульмане часто стали, с делом и без дела, ходить в наши селения, выказывая на вид крещёным торжество своей религии пред христианством, по случаю свободы вероисповеданий, и приводя в ужасное уныние оставшихся в православии крещёных татар. Теперь и муллы, приезжая в наши селения и останавливаясь на въезжей[2] квартире, как чиновники, через православных десятских, стали собирать отпавших на сходку, и Оренбургское духовное мусульманское собрание стало присылать свои указы на открытие медресе в православных селениях, как, напр.[имер], в дер.[евне] Салтыган-Ключе. Открыто стали учить детей своих отпавшие в подпольных школах, выписывая шекирда-учителя из мусульманского селения. При общественных делах отпавшие стали обнаруживать очень беспокойный и дерзкий характер, чтобы перевес был всегда на их стороне, а в противном случае [они] готовы всегда учинить драку непременно. И детей своих отпавшие учат, чтобы и они всегда издевались над нами, над детьми нашими, то кидая камнями, то словом — „урыс“ (русский), „кафир“ (нечестивец).

Летом же всегда много бывает случаев, что всегда нарочно травят наши хлеба в поле ночью. Эти отпавшие до дня подачи своих прошений на отпадение исполняют все обряды православные и ходят все в церковь, а подают прошение, называя себя давно, с предков своих, отпавшими, и умерших и живых родителей православных называют в прошении давно отпавшими, хотя родитель его искренно православный человек. Между нами очень много случаев, что обращают своих жён и детей в мусульманство насильно, частенько продолжительное время учиняя тиранство над ними, а мусульмане открыто хвалят сей поступок отпавших, называя [его] великим спасительным делом. Мусульмане, если кто окрестится из них, такового они лишают всего по их закону и выгоняют из общества, а если же кто отпадёт от православия, мусульмане сильно заступаются за отпавших, нахально требуя от общества всего следуемого тому отпавшему, даже и с излишеством.

Просим покорнейше, нельзя ли будет „Русскому Православному Союзу“ ходатайствовать пред правительством, чтобы оно сделало распоряжение, чтобы муллы не имели бы права ходить так торжественно в таковые селения, где есть, хотя [бы] и мало, православных, с делами религии мусульманской, как чиновники.

Оренбургское мусульманское собрание не присылало бы таковых распоряжений на постройку мечети и на открытие медресе в такие селения, где есть хотя [бы] шесть, семь домов православных (как в дер.[евне] Салтыган-Ключе), и не открывало бы в таких смешанных селениях ни мечети, ни медресе, особенно, где есть храм Божий, как в селе Елышеве. Ещё названное мусульманское общество не очень бы так спешило, всевозможно старалось приписывать новоотпавших к другим селениям мусульманским, так как из этих новоотпавших очень много везде сказывается желающих опять возвратиться в православие, вполне сознавая после свой необдуманный и гибельный поступок, но ныне уже [они] сильно боятся угроз татар, т.[ак] к.[ак] они уже числятся членами мусульманского общества. При том, нельзя ли будет ходатайствовать и о том, чтобы муллы дали бы слово не совращать уже более православных татар переходить в мусульманство, также они удерживали бы да и своих прихожан-татар от совращения крещен в мусульманство, под видом разных обманчивых благодеяний. Таких насильственных действий со стороны татар и отпавших в настоящее время так стало много, которых и перечислять не возможно».[3]

Оба вышеприведённых документа имеют временную привязку к марту — апрелю 1908 г. и территориальную привязку к Мамадышскому уезду Казанской губернии, что, вкупе с некоторыми другими обстоятельствами, позволяет предположить общий характер их происхождения.

Копия первого документа — всеподданнейшего адреса «мамадышских крещенцев» Императору Николаю II — была представлена 13 апреля 1908 г. (вместе с ответной телеграммой на него от обер-прокурора Святейшего Синода П.П.Извольского, датированной 11 апреля) Казанскому губернатору М.В.Стрижевскому известным миссионером, епископом Мамадышским Андреем (в миру — князем А.А.Ухтомским). «Его Императорское Величество, — говорилось в телеграмме П.П.Извольского, — милостиво приняв доставленный Вами Всеподданнейший адрес крещённых[4] татар Мамадышского уезда, изволил начертать: искренно благодарю верных сынов Православной церкви за их горячие чувства».

В своём обращении к Казанскому губернатору епископ Андрей покорнейше просил М.В.Стрижевского оказать помощь в «напечатании этих документов», указав, что «ответ Государя особенно дорог на Пасхе». Просьба была выполнена, и всеподданнейший адрес «мамадышских крещенцев» с ответом на него Императора Николая II был опубликован как в официальной столичной («Правительственный Вестник» — N 110 от 21-го мая / 3-го июня 1908 г.), так и в местной («Казанский Телеграф» — N 4567 от 25 мая 1908 г.) прессе.

Второй документ — обращение «крещен» — участников схода в селе Большие Савруши в Казанский отдел «Русского Собрания» был заслушан 12 марта 1908 г. на заседании Совета этой организации и целиком вошёл в его протокол. Внимая обращению «крещёных татар», казанские «эрэсовцы» постановили послать протокол (с текстом письма и изложением соображений на данный счёт своего председателя А.Т.Соловьёва) председателю Главного Совета «Союза Русского Народа». По мнению А.Т.Соловьёва, в тех местностях, где заметны «отпадения», следовало бы назначать на жалованье «русских, знающих татарский язык, преданных делу православия» священников. «Следует, — добавлял он, — ходатайствовать, чтобы отпавшие от православия удалялись из общества в то общества, куда они отпали, лишались своих наделов и получали их в том обществе, к которому по вере они перешли; это будет соответствовать учению христианскому: извергните развращённых из среды вашей, и не должны христиане принимать в своё общество тех, кто не признаёт Христа. Улучшение состава духовенства и меры удаления из общины отпавших сразу прекратят отпадения в магометанство, так как татарам придётся присоединившихся к ним наделять своей землёй».

Некоторое время спустя — 10 июня 1908 г. — Святейший Синод получил представление Главного Совета «Союза Русского Народа» с приложением копии некоего протокола заседания «Казанского Собрания Союза» о «беспрепятственно производящейся в сёлах Казанской губернии пропаганде иноверцев» в ущерб православию, авторы которого настаивали на принятии решительных мер к её скорейшему прекращению. Делу был дан ход, и изложенная в протоколе информация, кочуя из документа в документ, начала двигаться по инстанциям и вскоре вновь вернулась в Казань. Весьма любопытно при этом, что тогда все действовавшие в Казанской губернии черносотенные организации отрицали свою причастность к данному документу. Однако изложенная в нём информация не оставляет никаких сомнений насчёт авторского первородства Казанского отдела «Русского Собрания».

Обстоятельства, указывавшие на то, что факты неприкрытого давления татар-мусульман на своих православных соплеменников действительно имели место, позволили Святейшему Синоду начать серьёзное разбирательство на высшем правительственном и церковном уровнях, в которое, в той или иной мере, оказались вовлечены председатель Совета министров П.А.Столыпин, директор Департамента духовных дел А.Н.Харузин, директор Департамента народного просвещения С.И.Анцыферов, архиепископ Казанский и Свияжский Никанор (в миру — Н.Т.Каменский), а затем и его приемник — Иаков (в миру — И.А.Пятницкий), Казанский и Вятский губернаторы М.В.Стрижевский (а затем и его приемник — П.М.Боярский) и П.К.Камышанский, а также другие известные фигуры.

Усиленное новыми заявлениями казанских «союзников» и подхваченное правой и либеральной столичной прессой оно вскоре превратилось в одну из излюбленных тем газетных публикаций, стало поводом для нешуточных партийных и думских дебатов. Повсеместно заговорили о непомерно усилившейся панмусульманской и пантюркистской угрозе, о планах создания в самом сердце России исламского государства «Тюркистан» (или «Казанского царства»), о подрывной деятельности «наших младо-турок», мулл-новометодистов, о многотысячных «отпадениях» из православия в ислам и т. п.

Наконец, в начале 1910 г. было созвано «Особое Совещание по выработке мер для противодействия усилению татарско-магометанского влияния в Казанском крае» (по другим документам — «Особое Совещание для противодействия татарско-мусульманскому влиянию в Приволжском крае») под председательством А.Н.Харузина. Но существенных правоограничительных изменений в национальную и религиозную политику властей оно так и не внесло, главным образом, потому, что Казанскому губернатору и высшему епархиальному начальству удалось убедить столичные власти в полном контроле над ситуацией. Что же касается собственно «кряшенской проблемы», то она, к сожалению, оказалась в связи со всем этим оттеснена далеко на задний план и, несмотря на огромное количество поломанных вокруг неё «копий», так и не нашла тогда своего должного разрешения.

СНОСКИ:
1. Национальный архив Республики Татарстан. Ф. 1. Оп. 5. Д. 1128. Л. 36 и об.
2. В оригинале — «взъезжей».
3. Национальный архив Республики Татарстан. Ф. 661. Оп. 2. Д. 3. Л.л. 124 — 126.
4. Так в оригинале.
Л.В.Алексеева, историк (Казань)