«Мы любим друг друга и хотим быть вместе всегда!»

Беседа известного миссионера, протоиерея Александра Новопашина с православными актерами

По словам священника, в этот раз он не только встречался со своими друзьями-артистами, но и выступил в роли интервьюера. «Зрители нередко влюбляются в актеров и порой отождествляют их с героями, которых они сыграли, — объяснил о.Александр. — Но каково же бывает их разочарование, когда они узнают, что в жизни эти люди даже отдаленно не напоминают сыгранных ими персонажей. В то же время есть артисты, которым не чужды духовные интересы. Они очень внимательно подходят к выбору роли, прекрасно понимая, какая ответственность на них лежит. К таким артистам относятся православные христиане — супруги Сергей Маховиков и Лариса Шахворостова».

Справка:

Маховиков Сергей Анатольевич — актер, режиссер, поэт, писатель, автор музыки и песен к нескольким телевизионным фильмам. Снялся в фильмах «Простодушный», «Золотое дно», «Инструктор», «Сармат», «Слепой», «Слепой-2» и др.

Шахворостова Лариса Анатольевна — актриса. Вела программы «Утро делового человека», «Деловая хроника» на телевидении. Снялась в фильмах «Слуга», «Маэстро вор», «Ехай», «По ту сторону волков», «Бедная Настя», «Участок», «Гибель империи» и др.

— Первый шаг на пути воцерковления многие люди делают после разного рода потрясений: тяжелой болезни, потери близкого человека, иных трагических событий. Других приводит в Церковь простое любопытство, а для кого-то это является результатом трудных и долгих духовных поисков. Наконец, кто-то просто крестится «на всякий случай». А что привело в Церковь вас?

Сергей Маховиков: Любой здравомыслящий человек временами пересматривает свою жизненную позицию для того, чтобы убедиться, на правильном ли пути он находится. Со временем эта позиция может меняться. И в этом смысле я ничем не отличаюсь от большинства моих соотечественников. Но к Православию мое отношение неизменно.

Я крестился не «на всякий случай» и не для моды, как это, к сожалению, случается до сих пор. Мой выбор был обдуманным и целенаправленным. Оглядываясь назад, я вижу, что мой приход в Церковь был предопределен. Как будто Кто-то взял меня за руку, и все эти годы осторожно вел к вере.

Мои бабушка и дедушка были глубоко верующими людьми. Они ходили в церковь, исправно исполняли утреннее и вечернее молитвенное правило для мирян. Мои родители тоже крещены в православной вере, но о том, что они христиане никому не говорили. (Кстати, у папы в роду были священники). Давайте вспомним, какое это было время. Еще каких-нибудь пятнадцать-двадцать лет назад, в конце 1980-х годов, если кто-то и говорил о вере в Бога, о Православной Церкви, то с оглядкой. А уж о долее давних временах и говорить нечего, люди были напуганы атеистической властью. Поэтому родители не ходили на воскресные службы, в доме не было икон. Но в Бога они верили.

Я начал ходить в храм — это был Никольский собор в Петербурге — еще в школе.
Но веры как таковой у меня тогда не было. Скорее, было любопытство (запретный плод сладок!) плюс своеобразный вызов обществу, свойственный многим подросткам. Глупость, конечно, но ведь пути Господни неисповедимы. И было еще интуитивное желание приобщиться к благолепию. Ведь Никольский собор — великолепен, и от пребывания в нем я в каком-то смысле получал эстетическое удовольствие.

В военно-механическом институте, где я одно время учился, историю КПСС и научный атеизм преподавал один очень неординарный человек, в прошлом из дворян. Так вот, он был верующим. Говоря на религиозные темы, он очень тонко апеллировал к трудам Достоевского, к книгам Астафьева, в результате чего студенты начинали критически подходить к вопросам так называемого научного атеизма. Этот преподаватель учил нас не принимать атеистические «истины» на веру, а размышлять. Его уроки производили на меня тогда очень серьезное впечатление.

Но дальше этого не пошло. Дело в том, что Питер — город и театральный, и рок-н-ролльный, одним словом, творческий. И если ты считаешь себя творческим человеком, значит, ты должен быть еще в определенном смысле «сумасшедшим», то есть вести соответствующий образ жизни. Естественно, такая жизнь не приближала к Богу.

А затем я уехал на Дальний Восток, потом служил в иркутском театре. Это прекрасный город! По современным меркам небольшой, но сколько в нем действующих церквей… Именно в Иркутске я стал понимать, что не найду для себя духовной полноты ни в политике, ни на сцене, ни в кино.

Но где же тогда?.. В то время в силу профессиональной необходимости и по движению сердца я читал классическую литературу, в которой много говорилось и о взаимоотношениях человеческой души с Богом. А когда начал читать Булгакова, то ясно понял: нужно идти в церковь.

После показа сериала «Мастер и Маргарита» о творчестве Булгакова пришлось услышать разное. В том числе и то, что роман «Мастер и Маргарита» может запутать человека, увести его от Истины. Но мне именно проза Булгакова помогла обрести веру.

Я крестился в 25 лет в Знаменском монастыре в Иркутске. Думал — все! Грехи попалились, начинается новая безгрешная светлая жизнь. Но, как оказалось, это было только самое начало. Впереди лежал путь, на котором меня ждали серьезные испытания, искушения, взлеты и падения. Я еще тогда не знал, что дорога в Царствие Небесное нелегка и терниста.

Лариса Шахворостова: В отличие от Сергея, я не искала Истину. Мой папа — военный, коммунист. Он воспитывал нас в соответствующем духе. Но о Пасхе я знала и всегда ждала ее, потому что в этот день настроение у всех было праздничным, все пекли куличи, красили яйца. И мне это нравилось. Возможно, поэтому Господь помог мне обрести веру именно на Светлой Седмице. Я «случайно» зашла в Вознесенскую церковь, которая находится недалеко от ГИТИСа. Батюшка как-то очень внимательно посмотрел на меня и неожиданно со словами «Христос Воскресе!» протянул мне пасхальное яичко. И в тот момент я поняла, что должна обязательно покреститься.

Вскоре я поехала к родителям в Бийск. Дома взяла за руку свою младшую сестренку, двенадцатилетнюю Катюшку, и пошла в нашу церковь св. блгв. Александра Невского. Нас с ней крестил отец Ермоген, огромный такой батюшка. Он спросил нас: «Ели ли мы что-нибудь с утра?» А мы как раз не завтракали, и батюшка нас даже причастил.

Иногда подумаешь: надо же, как Господь приводит людей к вере… В роду у Сергея были священники, которые на том свете, наверное, молились за него, и Господь по их святым молитвам наставил Сергея на путь Истины. И мне судил идти по этому пути вместе с ним.

— Сколько уже лет вы состоите в церковном браке?

Лариса Шахворостова: Двенадцать лет. Мы любим друг друга и хотим быть вместе всегда, не только в этой жизни, но и в будущей….Мы пошли в церковь, и оказалось, что это день памяти преподобного Сергия Радонежского — небесного покровителя Сергея. Это еще более укрепило нас в нашем решении венчаться.

В день венчания у Сергея образовался огромный флюс, боль была невыносимая. А у меня распух палец на ноге, да так, что я ходить не могла. А тут еще неудачно наклонилась, и не могла уже разогнуться. Сергей предложил перенести день венчания. Но я решила не отступать: «Будем венчаться сегодня!"… Кое-как пришли на Божественную литургию, исповедовались, причастились. А когда подошло время венчаться, то увидели в храме много своих знакомых, хотя никого специально не приглашали, просто говорили тем, кто спрашивал, что мы собираемся венчаться в церкви в этот день.

Во время Таинства я впервые узнала, что такое благодатные слезы и ощутила всем своим существом, что браки, действительно, совершаются на небесах. А домой мы вернулись совершенно здоровыми. Ничего не болело!

— Некоторые семейные христиане, только-только вставшие на путь воцерковления, считают, что спасаться легче вдвоем, чем по одиночке. Вы согласны с этим?

Лариса Шахворостова: Для женщины такое счастье, когда она может быть за-мужем. Проблем, возможно, становится больше, да и никогда дорога жизни не бывает устлана только лепестками роз, попадаются и шипы. Но вместе переносить невзгоды легче, чем по одиночке. Для меня Сережа — духовный центр нашей семьи, я ощущаю, какую ответственность он несет за нас перед Богом, стараюсь разделить с ним эту ответственность. Бывают моменты, когда приходит понимание того, что ты готов отдать жизнь за любимых людей.

— А любовь — это и есть, прежде всего, жертвенность. Господь сказал: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин.: 15;13). Из-за любви к роду человеческому Христос взошел на крест. И в семейной жизни каждый несет свой крест.

Сергей Маховиков: В Евангелие сказано: «…оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью» (Мф.: 19,5). А тело без болезней не бывает. Во время Таинства венчания на жениха и невесту надевают венцы как напоминание о терновом венце Спасителя. Страдал Христос, страдаем и мы, православные христиане. Но в страданиях мы поддерживаем друг друга и взываем ко Господу о помощи. Он сказал: «Где двое или трое собрались во имя Мое, там Я посреди них» (Мф.: 18;20). Вот и получается, что православная семья — это малая Церковь, в которой муж и жена возносят Господу молитвы о спасении своих душ.

Лариса Шахворостова: А когда преодолеешь трудности — радуешься, что Господь нас не оставил. И укрепляешься в мысли, что Он и впредь будет помогать и благодаришь, благодаришь Бога, все время благодаришь. И радуешься…

— Вы сейчас повторяете слова Спасителя: «женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости…» (Ин.: 16;21).

Сергей Маховиков: Кроме того, на нашем пути нам очень помогает наш батюшка, к которому мы обращаемся за советом.

— У вас есть духовник? Кто он, в какой церкви служит?

Сергей Маховиков: Мы прихожане храма во имя Животворящей Троицы в Голенищеве. Настоятель храма, известный в Москве священник, протоирей Сергий Правдолюбов. У нас очень дружный приход. Среди прихожан много художников, музыкантов, писателей, поэтов, журналистов, артистов.

Например, Володя Ильин, хорошо известный по фильмам «Опаленные солнцем», «Марш Турецкого», «Менялы». Его супруга Зоя, тоже актриса по профессии, — регент церковного хора. Одно время с нами ходила на воскресные службы Аня Табанина, которая играла с Ларисой в «Бедной Насте». Сейчас она поет в церковном хоре в храме в Пушкино.

До сих пор некоторые считают, что верить в Бога могут только малообразованные люди. Чем образованнее человек, тем он культурнее, а культурному человеку, мол, нечего делать в церкви. Зачем, если, как уверены такие люди, Бог — у него в душе….А здесь столько высокообразованных и культурных людей, и все стоят в храме, молятся!

— Позвольте задать следующий вопрос: с какими трудностям приходится сталкиваться православному актеру?

Лариса Шахворостова: Сейчас разрабатываются совершенно безнравственные проекты, появляется очень много в буквальном смысле слова ужасных сценариев. Прежде чем согласиться на работу, приходиться проводить строжайший отбор. Нередко в погоне за деньгами или славой люди поступаются принципами. Испытание славой — тяжкое испытание. На пути человека встают чудовищные искушения. Поверьте, пасть очень легко. И люди падают, и при этом зачастую даже не видят своего падения. Очень немногие, преступив черту, возвращаются обратно. Устоять можно только в Церкви, в семье, уповая на помощью Божию, молясь друг за друга.

Людям свойственно ошибаться и затем расплачиваться за свои ошибки. Но ошибки артистов имеют более серьезные последствия. Хотелось бы все исправить, но это уже невозможно.

Сергей Маховиков: Сегодня моя позиция в этом отношении жесткая. Сначала я — христианин, и только потом — актер. Поэтому христианские ценности для меня превыше всего. Однако как быть с тем материалом, с которым артист работал давно, и который оказался неудачным, но, к сожалению, он живет и будет жить? А душа-то болит. Я приду в церковь и покаюсь перед Богом, и Бог меня простит, но фильм, за который актеру может быть стыдно, продолжает выходить на экраны.

К сожалению, то, что сейчас происходит в нашей стране, заставляет нас страдать. Невооруженным глазом видно, что Православию оказывается ожесточенное сопротивление. Участились кражи православных святынь, происходят надругательства над храмами, священников грабят, угрожают их родным и близким. Мне сказали страшную вещь: ежегодно в результате физической расправы в стране гибнут священнослужители! Кто об этом знает?

Я это расцениваю как посягательство на мою веру. Но то же самое происходит и в телевизионной, и кинематографической работе. Фильмы о Церкви зачастую делают люди, далекие от Православия. И равнодушные. Поэтому эти фильмы неправдоподобные, хотя, я допускаю, что у авторов были самые благие намерения. Но такие фильмы только уводят зрителей от веры. Чтобы сказать о вере, о служении Богу и Отечеству, может быть, лучше сделать фильм о Врангеле, Колчаке — православных христианах, патриотах? Сергей Мирошниченко недавно снял фильм о Жженове и Астафьеве — вот, на мой взгляд, глубоко православное кино, в котором говорится о взаимоотношении православных людей с миром, с властью, с окружающими людьми.

— Кстати, иногда приходится слышать о необходимости создания православного кинематографа. Что вы можете сказать об этом?

Сергей Маховиков: Мне пока сложно ответить на этот вопрос, потому что я не совсем понимаю, что это такое. Я уже видел названия «православная студия», «православное кино». Но у меня возникает вопрос: если ты снимаешь православное кино, то какое кино снимаю я? Я православный христианин, снимаюсь в приключенческом боевике «Слепой», где мой герой попадает в секту. В этом фильме выражена моя человеческая позиция по отношению к такому страшному явлению, как псевдо-религиозные тоталитарные секты. Разве это не православное кино?

Я думаю, что нужен не столько православный кинематограф, сколько духовная цензура. Организовать бы, к примеру, общественный совет из культурных, образованных людей, заслуги которых перед Отечеством для всех очевидны. И вот эти люди и проводили бы отбор материала, руководствуясь моральными, культурными и религиозными принципами. Ведь что мы сейчас видим в кино? Убийства смакуются, педофилия и гомосексуализм представляются чуть ли ни заурядным явлением. О культуре рассуждают люди, чьи знания в этой области весьма сомнительны. Но именно эти люди диктуют свою волю через кино, музыку, телевидение.

И тем не менее студии, которые будут отбирать сценарии или готовые материалы, оценивая их с православной точки зрения, на мой взгляд, тоже нужны. Нужна своя православная аудитория, свой православный зритель.