Штаб полковника Квачкова действует

Предвыборная кампания Владимира Квачкова началась…17 марта 2005 года, когда стало известно, что по обвинению в покушении на Чубайса арестован полковник Спецназа ГРУ, человек с биографией настоящего защитника Отечества, за плечами которого «горячие точки» Советского Союза и России: Афганистан, Таджикистан, Азербайджан, Чечня и даже Балканы. Одна из лучших операций чеченских войн — минная ловушка для боевиков Басаева связана с именем полковника Квачкова, ему принадлежит ее идея и разработка.

Подобная биография — уже немало. А ведь есть и оформленная в докторской диссертации, а затем запущенная в практику идея создания отдельного вида войск — спецназа. Все перечисленное — достойная основа избираться в Государственную Думу. А последняя строка биографии — обвинение в покушении на Чубайса — к тысячам уважающих его людей прибавила сотни тысяч, а сейчас уже и миллионы горячих сторонников.

Избирательная кампания полковника Квачкова уникальна. Человек, обвиняемый в покушении на главного разрушителя, распродавца России, не выходя из тюрьмы, баллотируется в депутаты Государственной Думы, преодолевая на каждом шагу яростное противление, получает колоссальную, в 30 процентов (!) поддержку избирателей.

Даже самое простое: подать заявление в избирком о желании баллотироваться, для человека, сидящего в тюрьме, может стать непреодолимым препятствием. Тюремное начальство меньше всего было готово обрести в своей вотчине избирательный штаб Квачкова, в своем узнике видеть человека с конституционным правом быть избранным. Заявление полковника намертво поглотила тюремная канцелярия, а дни летели, заканчивался срок регистрации, чего и дожидалась Генеральная прокуратура. Только массовые митинги, пикеты, бессрочная голодовка, объявленная полковником Квачковым и проходящими с ним по делу о покушении на Чубайса спецназовцами Яшиным и Найденовым, заставили Генпрокуратуру, побоявшуюся протестной голодовки всей «Матросской тишины», пойти на уступки: зарегистрировался Квачков.

Расчет власти, решившейся в последний момент допустить своего пленника в предвыборную гонку, был прост: если полковник действительно «виноват», то будет обязан рассказать об этом избирателю, который, узрев «звериный оскал терроризма», кинется голосовать за «Единую Россию», а Генеральная прокуратура обретет, наконец, отсутствующие в деле о покушении на Чубайса улики и признания.

Но уже первые шаги полковника оказались для власти неожиданными: в газете «Завтра» вышло интервью узника «Матросской тишины» писателю Александру Проханову. Из заточения полковник открыто заявил о необходимости национально-освободительного восстания. Эти было неожиданностью для многих. Единомышленников вдохновила смелость заявлений, сделанных в тюремных застенках, а другие испугались твердости убеждений, которые, как знамя, поднимут миллионы. Они предчувствуют расплату за преступления перед народом.

Конечно, никто из нас и в мыслях не держал, что ему изменят меру пресечения и выпустят на период предвыборной гонки под подписку о невыезде. Но допустить полковника к избирателю, на теледебаты в прямом эфире, на встречи с избирателями и доверенными лицами, разрешить ему хотя бы видео- и аудио записи предвыборных роликов можно было, не выпуская узника на волю. Мы добивались законной малости: привезти Квачкова в «автозаке» на телевидение, под конвоем выпустить в эфир… Но и этого нам не дали. Да и с чего бы Генеральной прокуратуре менять хищнические повадки в угоду какой-то Конституции, Закону о выборах, гласящим о равенстве прав человека. У Генеральной прокуратуры свои законы — неписанные… Все ходатайства Генеральному прокурору самого полковника, его доверенных лиц с призывами исполнить Конституцию, Закон о выборах, Закон об избирательных правах игнорировались или отсылались в Московскую прокуратуру.

Наглость власти нас не удивляла. Выборный штаб полковника Квачкова сразу попал в условия войны, объявленной нам властью. Один за другим в штаб собирались добровольцы, они приходили по одиночке и целыми организациями, приезжали из Казани, Тулы, Рязани. Каждый брал на себя участок фронта и шел воевать. Это вам не наемники, за плату отбывающие номер, все бескорыстно воевали за идею, повинуясь долгу и совести. Действительно, воевали, иначе как назвать выход на передовую, где наши агитаторы зачастую подвергались нападениям здоровенных бугаев, зарабатывающих себе на прислуживании власти? Чем, если не подвигом, назвать мужество заслуженной учительницы, на которую прямо на улице, в районе Богородское, с оскорблениями и угрозами накинулся…прокурор. И вызвал он милицию, и примчался наряд, и забрал женщину в отделение «с вещами»: нагруженной сумкой наглядной агитации. «А чего ж одну, его тоже берите». — «Он — прокурор».

Работа уже давала результаты. Округ просыпался, словно приходил в себя после глубокого обморока. В штаб потянулись жители Гольяново, Измайлово, Богородского, Преображенского, врастали в наши ряды, ходили по своим домам с агитацией, вселяли веру в сдавшихся и разуверившихся жителей, призывая их поддержать Квачкова.

Как на всякой войне, не обошлось без провокаторов. Как на войне встретили ожесточенное, злобное, яростное сопротивление местной власти, получившей команду «валить» Квачкова, двигать в депутаты кандидата-единоросса полковника ФСБ в запасе С. Шаврина, отличившегося в расстреле Белого Дома в 1993-м, в освобождении «Норд-Оста» от заложников в 2002-м. С Шавриным пытались говорить, его же отцы-командиры просили отказаться от иудиной доли предателя. Ответ цинично прост: «Вы мне приказывали, я исполнял, сегодня приказывают другие!» «Другие» приказали чернить Квачкова, и услужливый иуда расстарался. Шаврин убеждал избирателя, что настоящий герой — он, Шаврин, что Чубайс, против которого Квачков, — лучший менеджер…спасающий Россию, что он, Шаврин, идет в Госдуму не прятаться, как Квачков, а служить, не уточняя, правда, кому… Достойно поступил другой русский офицер-спецназовец, капитан ВДВ Алексей Назаров, снявший свою кандидатуру в пользу полковника В.Квачкова. Низкий ему за это поклон от всей честной России.

В последнюю неделю накануне выборов власти Преображенского округа впали в истерию. Проведенный ими накануне опрос, выявил, что 48 процентов жителей готовы отдать голоса обвиненному в покушении на Чубайса Квачкову, вдвое меньше — расстрельщику защитников Белого Дома Шаврину. Началась лихорадочная, бешеная «гонка» за лидером, догнать и остановить Квачкова, воспрепятствовать ему любой ценой. В округе стали раздавать и расклеивать листовки, изданные якобы от имени Квачкова, с призывами «К оружию!», «Да здравствует гражданская война!». Одно то, что расклеивали листовки таджикские дворники, а раздавали студенты местного вуза, которым обещали за это поставить зачет, указывало на заказчиков. По нашему требованию в милиции завели уголовное дело против «неизвестных провокаторов», и это обезопасило нас от снятия Квачкова с выборов. Попутно выяснилось другое листовки с устрашающим текстом никого не пугали, напротив, молодежь, скользя взглядом по рисункам с виселицами и поднятыми штыками, признавалась: «Теперь я точно проголосую за Квачкова!». И это был общий настрой. Что говорить, если в районном отделе милиции при приеме наших заявлений начальник-азербайджанец честно признал: «Да я бы этого Чубайса сам повесил! За одну только приватизацию жилья! Сколько после этого бомжей и беспризорных детишек!» Как же власти нужно не чувствовать, не знать свой народ, если хватает ума пугать его тем, чего он давно ждет, ждет как освобождения от этого тихо убивающего кошмара, который навалился на нашу страну, и душит нас железной хваткой, а мы уже и двинуться не имеем сил. Вот и ждут люди клича «К оружию!». Ждут и дождутся…

Главным инструментом власти в войне с полковником Квачковым были деньги, скупались голоса готовых продать себя граждан. Руководители учреждений социальной защиты имели четкие указания: раздавать неимущим «материальную помощь» с обязательным наставлением ставить галочку в четвертой строке снизу, за кандидата «Единой России». И вручали и повелевали, и многие их послушались. Несчастные люди продавали за «чечевичную похлебку» своего защитника и приводили к власти своего палача, горек же их грядущий удел! Как горька судьба многочисленных гаулейтеров власти в префектурах и районах, готовых поступиться и совестью, и честью, лишь бы удержаться на своих хлебных местах. Посмотрели бы на свою участь из завтрашнего дня, когда неизбежно придется держать ответ за все творимое сегодня беззаконие, не страшно ли?

Наступило 4 декабря — день выборов. Две трети населения давно не ходит на выборы, но к нам на избирательные участки пришло почти сорок процентов. Люди шли выручать полковника Квачкова из тюремного плена, люди шли благодарить его за подвиг, люди шли показать власти, что они думают так же, как полковник Квачков. Опросы избирателей на выходе с участков показывали наш перевес: 70 из каждых 100 человек голосовали за Квачкова. Подобное же соотношение видели наши наблюдатели там, где под их контролем члены комиссий ходили с переносными ящиками для голосования.

Но для шулеров не важно как проголосуют, важно как считают. Дело в том, что сразу же после заявления Квачкова о решении баллотироваться в Преображенском округе Центризбирком 13 октября принял знаменательное постановление: полностью обеспечить Преображенский округ — единственный в столице — электронными урнами для голосования. Ручной пересчет при этом исключался. Электронные машины Кремль не подвели, они дали искомый результат. Полковник Квачков набрал 29,9 процентов голосов, отстав от кандидата «Единой России» на шесть процентов. Но какой ценой дался власти этот результат! Ценой ставших для всех очевидными махинаций на электронных урнах для голосования, о которых прежде заявлялось, что они, как жена Цезаря, вне подозрений.

Когда электронные урны выдали свои «непогрешимые» протоколы с итогами голосования, причем выдали не сразу, как в 2003-м году, когда урны лишь сопровождали ручной пересчет, а спустя где час, где два, как в Гольяново, ожидание протоколов из электронных ящиков затянулось до глубокой ночи, когда же протоколы были получены и цифры суммированы, выявилась странная закономерность, постигшая избирателей только Преображенского округа: они необъяснимым образом массово портили бюллетени (6 процентов недействительных) и яростно голосовали против всех (почти 20 процентов). В Университетском округе, где соперничали режиссер Говорухин от «Единой России» и юморист Шендерович, избиратели оказались мирного нрава, там недействительных бюллетеней на три процента меньше, «против всех» всего 12 процентов. Но в Университетском округе ручной пересчет позволял наблюдателям контролировать порядок цифр, в Преображенском же округе можно было безнаказанно запрограммировать поражение узника «Матросской тишины», распределив голоса «за Квачкова» по трем графам: за полковника, против всех, и недействительные бюллетени. Подозрительно высокий процент голосов против всех просто бросался в глаза (на выборах в Госдуму в 2003-м году он был в три с лишним раза меньше) и невероятная массовая порча бюллетеней (в том же 2003-м году цифра не достигала и процента).

Конечно, это не единственные ухищрения выборных шулеров, как бы они себя ни называли, — Центризбирком, Мосгоризбирком или участковая избирательная комиссия. Много голосов «Единой России» принесли в переносных урнах, если с ними не ходили наши наблюдатели. На их глазах комиссия прошла со списком по квартирам, откуда якобы пришли заявки голосовать на дому, и половина жильцов из списка послала комиссию куда подальше, утверждая, что никого ни о чем они не просили, а один такой пожелавший голосовать на дому, оказалось, умер еще в мае. Если бы не наблюдатели, то точно бы все проголосовали, как миленькие, и матерившиеся отказники, и почивший в мае дедушка, все как один за Единую Россию. «Трудолюбивые ходоки» из других комиссий приносили кандидатам от «Единой России» где 70, где 80, а где и 90 таких вот переносных голосов.

Выявлена еще одна интересная деталь: из выданных в округе бюллетеней более 1300 куда-то… исчезли. Конечно, их могли забрать на память впечатлительные избиратели, но наши наблюдатели на одном из участков установили, что из 14 бюллетеней, поданных за полковника Квачкова и обнаруженных в переносных ящиках, электронная урна для голосования «засчитала» только 11. Три голоса так и канули в электронном чреве хитрой машины.

Мы понимали, конечно, что Кремль не выпустит полковника Квачкова из тюрьмы, шанс его освободить оставался лишь при честном подсчете голосов. Но понятно и другое: кто может противостоять полковнику, конкурировать с ним, если строку из его официальной биографии — «находится в СИЗО по обвинению в покушении на Чубайса» — Мосгоризбирком потребовал убрать, посчитав «формой предвыборной агитации»! Если «покушение на Чубайса» является ныне действенной формой предвыборной агитации, и за человека, обвиняемого в покушении, голосует по официальным данным 30 процентов жителей Москвы, а по нашим данным — более половины избирателей, то мы показали всем и убедились сами, что наш народ не погиб, не сдался, не обессилел, не обезумел, задавленный хитроумным враньем политтехнологов. Где мы только ни встречали поддержку: и в отделениях милиции, и в префектуре (испуганным шепотком «я тоже за Квачкова»), и в местных газетках (с сожалением — «что ж не попал?!»), и на улицах (с готовностью «дайте листовки, ребята, я в своем доме всех подниму»)…

И потому сегодня мы испытываем не горечь поражения, а радость первой победы — победы полковника Квачкова и всех, кто встал сегодня рядом с ним. Штаб полковника Квачкова не распущен, продолжает действовать. Все еще впереди!
Татьяна Миронова, доктор филологических наук, профессор, руководитель выборного штаба полковника Квачкова