Быть или не быть собой русскому человеку?

— Александр Аркадьевич, поделитесь, пожалуйста, с нами вашими мыслями о состоявшемся перезахоронении останков генерала А.И.Деникина и философа И.А.Ильина с их супругами, какие впечатления вызвали у вас прошедшие мероприятия.

— Событие это, видимо, сразу осмыслить невозможно, поскольку оно для нашей истории последнего столетия уникально. Мы ведь воспитывались в школе таким образом, что имя Деникина было ругательным, а имя Ивана Александровича Ильина было просто неизвестно. Даже для нашего философского образования, а я учился на философском факультете Ленинградского университета. Ильин даже не был удостоен упоминания в курсе по русской философии. Только два десятилетия назад мы начали открывать для себя философию Ивана Ильина.

То, что Ильин до сих пор остается малоизвестным мыслителем, я могу проиллюстрировать на примере услышанного мною объяснения воспитателя суворовцев, рядом с которыми я стоял. Он говорил о том, что останки Ильина привезли из Франции, то есть даже учитель плохо представлял себе жизненный путь И. Ильина, который поначалу был вынужден уехать в Германию, из которой бежал от фашистов в Швейцарию, где и был похоронен.

Сейчас он вернулся в Россию согласно своему последнему волеизъявлению, своему завещанию.

Что касается живого непосредственного впечатления, то событие, конечно, потрясает. Стояла прекрасная погода, был солнечный, ясный день. Золотая осень и тишина в Донском монастыре окрашивали происходящее торжественностью, одновременно наполняя душу и радостью, и грустью. Вначале заиграл духовой оркестр «Славься, славься…».

Потом появился Патриарх Алексий II и много известных людей России…

Панихида в храме была особенная, я видел слезы на глазах у людей. Было такое ощущение, что смерть пришла в наш дом, мы хоронили тела родных, тех, кто душой всегда был с нами. Потом эти четыре гроба, Деникина с его женой и Ильина с женой, Натальей Николаевной, пронесли к стене слева, где их недалеко друг от друга и захоронили. По русскому обычаю нам удалось бросить по горстке земли. Когда прозвучал ружейный залп, листья посыпались над кладбищем подобно снегопаду, и это не прекращалось несколько минут.

— Александр Аркадьевич, теперь мне хотелось бы спросить вас уже как профессионала, как специалиста по истории русской философии. Скажите, что вы думаете о значении для российского общества, ее интеллигенции творчества И. Ильина?

— У Ильина нам всем нужно учиться тому, каким цельным может оставаться русский человек, несмотря на все испытания. Мне приходилось не раз встречаться за границей с эмигрантами последних десятилетий, которые гордились тем, что они очень быстро адаптировались к американской или испанской среде и стали едва ли не французами во Франции или немцами в Германии. И это печально, поскольку они теряют собственное лицо и становятся вообще-то никем и ничем. Все равно они не в состоянии стать в полной мере представителями совсем другой культуры. Иван Ильин всей своей жизнью показал что, несмотря на оторванность, отрезанность от Родины, можно оставаться русским человеком, жить интересами своей Родины, думать о ней, писать о ней, вообще-то не особенно надеясь, что когда-нибудь написанное будет прочитано соотечественниками.

И, тем не менее, какая насыщенность творчества! Ведь о нем можно говорить как о многоплановой личности, как о мыслителе, политике, философе, публицисте, правоведе и даже художнике, он очень тонко чувствовал искусство, и сам писал образно, художественно.

Для меня Ильин, самый цельный русский философ, может быть, олицетворение русскости в философии. Ильин и есть русская философия. Он как никто другой глубоко проник в тайну русского сердца. Ильин, по-моему, понял, что такое русская идея. Он писал, что остаться перед ликом Божьим народу самим собой, это и есть русская идея. Остаться самим собой, не побираться у чужих окон, не смотреть, как у них там за забором. Хранить свою культуру.

Как никто другой он был православным философом, на все он смотрел через призму православия. Стоит почитать, например, его правовые работы, в которых, казалось бы, должны быть исключительно сухие рассуждения о праве, силе, республике, монархии, но везде красной нитью проходит дума о Боге, ею все окрашено.

— Александр Аркадьевич, Вы так убедительно и проникновенно говорили об Ильине, как о глубоко русском национальном мыслителе и правоведе, что невольно хочется воскликнуть: «Как это здорово, ведь это так важно для нас в настоящее время!» Русскому самосознанию приходится в данный момент тяжело выбираться из того приниженного и задавленного состояния, в котором оно оказалось в силу ряда исторических обстоятельств. Это осознают многие в России. Мы были настолько доверчивы к Западу, что воспринимали многое сквозь розовые очки, не в последнюю очередь, может быть, в силу изоляции нашей страны и чрезмерного внутреннего идеологического давления. Сейчас все изменилось и ясно, что нам необходимо быть, прежде всего, самими собой. Задача это значительно облегчается, если мы опираемся на национальную традицию и духовный опыт предшествующих поколений. В данном контексте, что полезного для нас мы можем найти в истории русской философии?

— Как-то мне пришлось отвечать на вопрос, относительно собственной биографии: «Кто оказал на меня наибольшее влияние, благодаря которому я стал заниматься русской философией?» Ответить я могу следующим образом. Моя жизнь сложилась так, что в советское время я долго занимался философией медицины, до того момента когда, находясь на стажировке в Германии, не столкнулся случайно с работами Константина Николаевича Леонтьева. Это было в 1975 году. Обнаружив его труды и закопавшись в них, я начал постепенно писать какие-то заметки, которые впоследствии сложились в книгу. Когда это стало возможно, она была издана в 1991 году под заглавием «Пророчества Константина Леонтьева».

И, тем не менее, Леонтьев близким моей душе не стал, у меня с ним было много внутренних противоречий. Многое в нем я не принимал: его эстетизм, некоторый даже снобизм, аристократизм. Это русский философ, но особого типа.

А вот когда я обнаружил Ильина, я понял, что встретил Учителя. С моей точки зрения учителя это не только те, которые могли непосредственно стоять перед нашей школьной партой. Учителем может стать книга, встреча с таким автором, который способен оказать воздействие на нашу жизнь, на наше мировоззрение, на наши чувства. Для меня таким Учителем стал Иван Александрович Ильин. Я по-другому стал писать, я понял, что этот птичий язык, которым мы, наша современная интеллигенция, туманим друг другу головы, не нужен. Необходимо максимально прозрачно по-русски мыслить. Почему русских философов XIX века любой образованный человек читает и понимает то, что он читает. Потому что они ясным языком писали.

Если в этом контексте говорить об Ильине, то это, как правило, прозрачно пишущий человек. Однако нужно знать, что он прошел немецкую школу философствования. Он учился в Германии, великолепно знал немецкую классику, особенно Гегеля, его докторская диссертация «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека», т. е., в принципе, он мог бы быть европейского типа философом и преподнести нам глубочайшую заумь в своих писаниях.

Тем не менее, Ильин стал совершенно другим мыслителем. Он работал для России и понимал, что нужно говорить с образованными людьми на том языке, который поможет России, ее культуре вытянуть ее из той ямы, в которую она попадала уже накануне 17-го года.

В 17-ом году он написал статью «Хаос или порядок», понимая, к каким последствиям ведет хаос и революционный разброд. Точно также как он оставил нам работу о том, что ожидает Россию после крушения коммунизма. И ведь рассказал об опасностях, которые могут случиться — о возможности распада страны, об особых наших отношениях с Украиной.

Если бы наши власти читали внимательней его книги, то, возможно, и некоторых бед можно было бы избежать. Духовно Ильин особый мыслитель, он действительно является классиком духовной русской философии. В то же время, он политически глубоко прозорливый человек. Весь этот комплекс статей, объединенных в 2 тома «Наших задач», или публицистика 1939−1954 годов о Гитлере и Сталине, все это требует глубочайшей проработки, а не просто исторического изучения.

Ильин мыслитель сегодняшнего дня, он помогает нам сориентироваться в проблемах сегодняшней духовной, экономической, политической и правовой сумятицы. Я думаю, что он подскажет нам еще немало выходов, если мы будем внимательно относиться к его трудам.
Интервью записал кандидат философских наук Г. Н.Самуйлов