 |
| Русская линия | Марина Михайлова | 19.12.2005 |
Газета «Правило веры» была задумана и осуществилось как народная. Это — соборный труд, дающий реальное ощущение единства и авторов писем в редакцию, и газетчиков, и читателей. Почувствовать близость разных членов Церкви — единого Тела Христова — сегодня необходимо всем. Зло в окружающем мире крепчает, а большинство из нас новоначальны в вере, легко впадают в уныние, мало уповают на Господа, тяжело болеют недугом века сего — разобщенностью. Поддержка, утешение, свидетельство брата во Христе нужны каждому.
Ценна газета о Святителе Николае оказалась и тем, что неожиданно стала своеобразной современной летописью сокровенной истории Отечества. Через незамысловатые житейские истории, семейные предания и воспоминания проступают тайные пути сохранения веры Христовой в глубине народной жизни. Открытия эти несут и радость, и боль. Так и Радость Небесная прорастает из земных страданий и слез…
В наши дни становятся известными множество свидетельств стояния за веру Христову во времена гонений на Руси. Мы узнаем о подвижничестве исповедников и новомучеников недавних времен. Но вера людей обыкновенных, что составляют мистический Собор народа русского, по-прежнему малоизвестна. Поэтому крупицы обыденного церковного опыта, открывающиеся благодаря читательским письмам, очень важны и многое объясняют.
Сколь поучительны рассказы о том, как настигал гнев Божий разрушителей храмов — свидетельств об этом немало приходит в адрес «Правила веры». Очевидно: если это происходило в сельском приходе, а деревушки без церковки или часовенки на Руси не было, — все поселение узнавало об этом случае. И память народная хранила это знание. Так святая лампадка веры теплилась в глубине русской души. Да, иконы чаще всего из красного угла были убраны на чердак (не каждый оказывался готов к исповедничеству), но они не покинули дом русского человека. Стоит ли удивляться, что церкви заполняются сегодня детьми вчерашних коммунистов? Слава Богу, предки наши молятся за нас.
Сердцу чуткому газета может открыть многое. «Читая „Правило веры“, обретаешь веру, что Русь все еще по-прежнему Святая, а скорби, постигнувшие нашу страну, ведут ее к еще большей славе», — написал читатель газеты.
Когда доводилось заниматься подготовкой писем к публикации, то я не переставала поражаться даровитости народа нашего, чистоте простодушия одних, глубокомыслию других. Искренностью и душевной широтой, сердечностью и литературными талантами щедро одарены авторы газеты. Каждое письмо, повествующее о чьей-то радости или трагедии, раскрывало живую христианскую душу, то восторженную, то мятущуюся.
Не могут оставить равнодушным многочисленные случаи, рассказывающие о том, как икона Святителя Николая, перешедшая по наследству, со временем приводила в храм Божий всю семью. Так Милосердный Господь по молитвам благочестивых родителей просвещает через Своего Угодника заблудших чад.
Несколько лет работы над газетой, посвященной Николаю Чудотворцу, когда во множестве приходилось перечитывать истории Никольских церквей и обителей, рассказы о случаях чудесной помощи Святителя, показали мне, что через отношение народа к любимому святому проявилась и сама русская вера. Ведь и капля воды может поведать нам обо всем источнике.
Это дало повод вспомнить, как же верила, молилась и спасалась Россия на протяжении веков. Имея столь трагичный опыт, зыбкое настоящее и непредсказуемое будущее, мы обязаны трезвомысленно и правдиво разбираться, что же с нами происходило и происходит. Шутка ли сказать: была Русь Святою, а стала — советскою, теперь же и незнамо какою…
Необходимо неустанно определять, что из великого прошлого Отечества важно укреплять и восстанавливать, а от чего — охранять свои сердца.
«Россия погибла не из-за бюрократии, не из-за царского самодержавия, не из-за „отсталости“ в той или иной сфере. Нет, беда была в том, что Россия не знала цены своему прошлому, перестала ценить выше всего прочего свой древний жизненный уклад, наполненный благодатными плодами ее многовекового стояния в церковной Истине. Можно найти темные стороны в любой исторической эпохе России, но пока была жива царская Россия, она никого не принуждала лгать, а, напротив, служила Истине». (Архимандрит Константин (Зайцев).
Дерзнем же порассуждать о русской вере. Господи, благослови.
Ко времени Крещения Руси Святитель Николай был почитаемым святым. Вслед за Христом принял наш народ в свою душу Его Угодника, ставшего на Руси любимым Николушкой. Чем же покорил новокрещаемую русскую душу подвижник древности? Составители своеобразной Никольской энциклопедии, выдержавшей в последнее время ряд переизданий, — А. Вознесенский и Ф. Гусев («Житие и чудеса Св. Николая Чудотворца, архиепископа Мирликийского и слава его в России») предполагали, что в Николае Чудотворце русский народ узнавал себя (добавим, лучшее в себе — доброту, сострадание, милосердие, отзывчивость на чужую беду, щедрость). Святитель Николай Сербский отмечает, что «святой Никола — святитель народный, совершенный представитель того множества людей, которые слушают слово Божие и спешат исполнить его и примером своим научить других».
Мы можем лишь свидетельствовать: уже третье тысячелетие народ русский сердечно почитает Николая Чудотворца. Откликнулась и любвеобильная душа святого. Несть числа явленным на Руси чудотворным образам Святителя, устроенным во его имя церквам и святым обителям, а книги с описанием случаев помощи Николая Чудотворца, наверное, могли бы составить библиотеку.
Святитель Николай помогал русским воинам выстоять на поле брани, хранил города и веси от неприятеля, не оставлял в житейских скорбях и невзгодах. Веруем, небесным заступничеством святого Николы укреплялась и возрастала Россия, поднимаясь к вершинам своей земной славы. Вышним Покровом Пресвятой Богородицы, молитвами святителя Николая и всех святых, в земле Русской просиявших, созидался золотой век истории нашего государства, когда сложилась своеобразная симфония, подразумевающая согласие церковной и государственной властей.
Чтобы понять, сколь набожен был русский народ в те времена, послушаем очевидца. В середине XVII века по России путешествовал архидиакон Павел Алеппский, оставивший воспоминания: «Усердие московитов к вере приводило нас в изумление. Представьте себе, читатель, они стоят от начала службы до конца неподвижно, как камни, безпрерывно кладут земные поклоны и все вместе, как из одних уст, поют молитвы. Нет сомнения, что Творец (да будет прославлено имя Его!) даровал русским Царство, которого они достойны и которое им приличествует за то, что все заботы их — духовные, а не телесные. Таковы они все».
Невозможно не гордиться такими предками. Листая страницы достохвальной истории Отечества не сдержать благодарных слез Господу за благо родиться на русской земле. Понятна и скорбь о том, что славные вехи пути государства Российского — в прошлом.
И все же… И все же остережемся столь любимой нами и удобной по безответственности идеализации родной истории. Скорбные уроки последующих времен должны остужать наши чувства и трезвить ум.
Благочестие благочестию рознь, о чем напоминает нам пример фарисеев и законников. Всмотримся внимательнее сквозь века в свой народ, обратившись к свидетельству другого иностранца, тоже грека, но проведшего в России полжизни. Речь идет о преподобном Максиме Греке, прославленном Русской и Греческой Церковью в 1988 году. Его мученическая судьба многое откроет нам в русской вере.
Высокообразованный афонский инок был приглашен в Россию для переводов церковных книг. Ученый монах, быстро изучивший русский язык, много потрудился для Русской Церкви. Необыкновенная для той Москвы образованность о. Максима (до Святой Горы он провел несколько лет в Италии), его глубокий острый ум привлекли к себе внимание русских. Он вынужден был высказываться по животрепещущим вопросам церковной жизни, порой горячо и нелицеприятно, собирая «угли на свою голову»; оказался втянут и в противостояние иосифлян с нестяжателями. Поэтому, когда церковная власть поменялась, о. Максим пострадал. Святой был обвинен в ереси и подвергся гонениям. Больше двадцати лет он провел в заточении, где сподобился видения Ангела, сказавшего ему: «Терпи, старец! Чрез земные мучения ты избавишься вечных мук». Трудно не воскорбеть сердцем, читая прошение иеромонаха Максима к вновь избранному митрополиту Макарию: «прошу от Вашея велелепныя светлости, да мя сподобите причастия пречистых и животворящих Христовых Таин, ихже непричастен пребываю лет уже семнадцать»…
В конце концов, запрещение было снято, последние пять лет старец прожил на покое в Троице-Сергиевой лавре. «Честную и многожелаемую всем православным Святую Гору» он уже не увидел в земной жизни. Русские, понимая, что опозорились с о. Максимом, не отпустили его, ибо «увидал он наша добрая и лихая».
Настрадавшись от обрядоверия, святогорец написал в заточении несколько работ, «направленных против упрощенного, культового, почти языческого благочестия русских». В одной из них от имени Господа он говорит: «Книгу Моих словес обильно украшаете золотом, а силу написанных в ней повелений Моих не принимаете, исполнять не хотите, а, напротив, поступаете так, что как будто все написанное в ней считаете за ложь и за тщету. Доколе вы продолжаете преступать Мои заповеди, то напрасно призываете Меня многими и продолжительными молитвами». «Слушай же, что Господь хочет милости, а не жертвы, разума Божия, а не всесожжений. Угодны Ему не слышатели закона, а те, которые всегда прилежно соблюдают его».
Житие это — горький урок и назидание нам. Знаем, что среди предков наших — святые, мученики и страдальцы. Тем стыднее за других.
Богословы, историки, серьезно изучавшие пути русской веры, сходятся во мнении, что своего расцвета русское подвижничество достигло в XV—XVI вв., когда подвиг преподобного Сергия Радонежского продолжился в его многочисленных учениках. Возвеличивалось и русское государство. Но христианство открывает нам — раю, мой раю, пресветлый раю недосягаем на земле…
XVII век — «век потерянного равновесия» (о.Георгий Флоровский) — начался смутой и закончился драмой раскола. С того же времени любимого русским народом святого Николу стали называть на немецкий манер Николаем…
В святых обителях «идея строгой справедливости заслонила идею милосердия. Устав и обряд доминируют во всем, и соблюдению внешних правил придается господствующее значение, при забвении того, что дух животворит. Большие монастыри обращаются в благоустроенные общежития, где напряженно-аскетическое житие уступает место „благобыту“ и „культовому благочестию“. На этой почве вырастает раскол, великое духовное обезкровление, позднее расчистившее дорогу секуляризации быта и государственной жизни страны, произведенной реформами Петра». (И.М.Концевич, «Стяжание Духа Святаго в путях Древней Руси»).
И еще не успев углубиться и окрепнуть, очиститься от суеверий, русская вера подверглась испытанию латинизацией.
…Но жизнь продолжалась. В любое, даже самое трагическое и кровавое время, надо возделывать землю и растить детей. Многое превозмог русский народ. Как складывалась его духовная жизнь, обоснован ли введенный учеными термин «двоеверие» — вернемся к нашей главной теме.
Нам поможет историк XIX века Н.И.Костомаров, полагавший, что прошлое Отечества — это не только история государства, но и жизнь народа. Его книга «Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях» имеет непосредственное отношение к нашей теме. Из главы «Верования» мы узнаем, что «в описываемое нами время русский народ если и потерял старые формы язычества, то сохранял их дух в самих христианских обычаях… Можно сказать, что жизнь каждого русского, по мере большей или меньшей личной склонности к мистической созерцательности, в немалой степени была управляема приметами. Верили в сон и составляли обширную систему знаменательных истолкований; верили в счастливую и несчастную встречу и т. д.» Приводятся примеры и языческих обычаев. Так, «в Водской пятине (нынешней Санкт-Петербургской губернии) в XVI веке сельские жители только по имени христиане. Они совершали моления деревьям и каменьям и приносили жертвы, сопровождаемые пированием. Вместо священников они призывали к себе чудских колдунов». Н.И.Костомаров цитирует слова Христолюбца, современника событий: «Не подобает крестьянам игор бесовских играти: иже есть плясьба, гудьба, песни бесовские и жертвы идольские, иже огневи молятся и вилам, и Перуну, и роду и рожаницам».
Духовному просвещению и упразднению языческих суеверий из жизни народа был посвящен жизненный подвиг многих русских святителей XVIII века.
Из слова свт. Димитрия Ростовского: «Сеятель не сеет, а земля не принимает. Иереи не брегут, а люди заблуждаются. Иереи не учат, а люди невежествуют. С обеих сторон худо». «Иные уже десять, иные двадцать лет не причащаются. А иные во всю жизнь свою не знают что-то есть причаститися Божественных Таин! Разве когда младенец был крещен, тогда и причащен».
Свт. Иоасаф Белгородский писал: «народ в неделю святой Пятидесятницы празднует языческий праздник некой березы, а в день Рождества св. Иоанна Предтечи — Купала и вечерницы, с песни скверными и чрез огнь скакати».
Много сил на ниве духовного просвещения священства и народа положил и святитель Тихон Задонский.
К чему затронули мы столь непростые, больные темы русской веры? Уж не глумимся ли над бедным своим Отечеством, впадая в хамов грех? Нет. Иное движет пером.
Беды наши, увы, не остались в прошлом. Они — с нами. И даже усугубились на новом витке истории. Русская вера, оскудевшая и еле теплящаяся, одержима все теми же немощами.
Грех неосознанный и нераскаянный не перестает быть грехом от нашего непонимания. Он тяготит, душа страдает, жаждет отпущения.
Боль за Россию не отпускает, оттого и пытаешься понять что-то в ее истории, в судьбах народа, в себе, наконец. Ведь этот груз неосознанных ошибок и нераскаянных грехов тяжким наследством передается потомкам из поколения в поколения.
К великому сожалению, на данную работу подвигла сама газета «Правило веры», письма читателей, в которых, увы, правая вера порой тесно переплетается с суе-верием, так что и не отделить одно от другого. Конечно, труд газетчика — отбирать и редактировать письма, что и делается в меру его скромных сил. Но реальное положение от этого не меняется…
Сам по себе факт нашей непросвещенности, конечно, неудивителен. (С XIX века, когда Н.С.Лесков восклицал: «Народ русский крещен, но не просвещен», минуло безбожное столетие). Дело лишь в выводах, которые мы делаем, либо не делаем.
«Задаток суеверия отчасти скрывается в самой природе человека, в его склонности ко всему таинственному и предугадыванию будущего, — читаем в „Полном православном богословском энциклопедическом словаре“ изд. Сойкина. — Главное основание суеверия заключается в недостатке умственного и нравственного развития, в ограниченности понятий, легкомыслии и слабости духа; потому-то суеверия бывают большей частью, достоянием простого народа и совершенное искоренение их почти невозможно. Борьба с народными суевериями требует от священника большой опытности, ума, нравственной силы и осторожности. Через насильственное исторжение народных понятий и чувств, хотя и несвободных от суеверия, но глубоко вкоренившихся в народном духе и жизни, суеверие не только не искореняется, но еще более крепнет, становится непонятливее и раздражительнее. Против суеверий и предрассудков, особенно если они не вредят ни православию, ни христианской нравственности лучше всего употреблять средства мирные. Следует прибегать не столько к открытому, настойчивому обличению их, сколько к указанию источников, из которых они происходят. Борьба с суевериями всегда составляла предмет заботливости наших отечественных пастырей. Уклонение от чистого духа святой веры в народных мнениях, нравах и обычаях они обыкновенно обличали и исправляли своими пастырскими наставлениями с духом кротости, миролюбия и терпения. Упорство же в суеверии они наказывали духовными епитимиями».
Нам же, возрождая на Руси Православие, должно тщательно отделять чистые зерна веры от плевел суеверий. Быть может, нашим, чаще всего малограмотным, предкам и простительны были какие-то заблуждения. Своей полной тяжких трудов и лишений жизнью они многое искупили. С нас же — христиан последних времен — спрос иной…
Для человека, недавно пришедшего в Церковь, — младенца в вере — жажда к чудесам неудивительна. Душа, десятилетия томившаяся в темнице безбожия, выйдя к свету веры Христовой, на некоторое время словно ослепляется. Человек начинает жить по особым законам призывающей благодати, и духовная жизнь представляется ему поначалу цепью чудесных событий. Эту болезнь роста приходиться пережить многим, пришедшим в Церковь в зрелом возрасте. Страшно, если это нездоровое увлечение чудесным не проходит со временем.
Интересно, что все это уже было в истории русской веры. В начале XX века, когда у отпавшей к тому времени от Бога интеллигенции пробудился интерес к вере. Тогда произошло открытие древнерусской иконы, большими тиражами стали издаваться святоотеческие труды… Увы, тому живоносному побегу не было суждено укрепиться.
Сильно увлечение чудесами и среди нас, нынешних христиан. Вернемся к «Правилу веры». Если один и тот же автор пишет из номера в номер о многочисленных случаях помощи Святителя Николая в обыденных жизненных случаях, возникает недоумение… Чью же жизнь человек живет, да кто крест-то его несет? «В состоянии самообольщения и разгорячения находятся те, которые хотят видеть знамения. Искушать Бога, нарушать благоговение к Нему, воспрещается во всяком случае, дозволяется просить помощи Божией в крайней нужде, когда не имеется собственных средств» (Свт. Игнатий Брянчанинов).
От недугов этих нас с Божьей помощью может исцелять лишь трезвомыслие. Совлекать ветхого Адама по-прежнему мучительно, как и тысячи лет назад. Но за нас молятся такие предстатели… Господь не оставит кающихся и утрет слезы, и утешит, и Угодника Своего пошлет, когда будет нужно. Не посрамим же и мы Его. «Господь во всякое время близкий заступник к святым своим, но без нужды не являет силы Своей» (св. Исаак Сирин).
«Обращаясь к характеристике нашей русской православной религиозности, мы должны сказать, что у нас нет ни слепой покорности духовенству, как у католиков, ни того неограниченного доверия к своему единоличному разуму в понимании Слова Божия, как у протестантов. Наше русско-православное благочестие имеет своим объектом главным образом чувство, живущее общением с Богом и Его святыми в Церкви. Но необходимо заметить, что привычка жить в религиозной жизни только чувством, при недостаточной чистоте сердца, приобретаемой лишь исполнением заповедей Божиих, приводит нас иногда к ложному воображаемому общению с Богом. Мы бываем готовы считать благодатными и святыми чувствами такие свои состояния, которые на самом деле суть ничто иное как естественное состояние нашего организма, а иногда даже греховные движения нашей плоти… Поправкой к этим слабым сторонам нашей русской религиозности является наше монашество и наше подвижничество» (о.Сергий Четвериков).
К сожалению, повод углубиться в историю дает и современность. Тень слепой приверженности обряду, неизжитого суеверия словно нависает и над нынешней церковной жизнью. Наблюдая борения против ИНН, как не вспомнить драму раскола XVII века, когда в леса и на самосожжение шли, быть может, самые истовые, преданные, искренние. Словно обескровилась тогда русская жизнь, а, может, до конца и не оправилась.
Не боится русский человек страдания, даже словно ищет и жаждет его. Но ведь значимо то, за что мы страдаем… Доколе, Господи, доколе будем мы наступать на одни и те же грабли…
Отрешаясь от битв нынешних, которые, надеемся, с Божией помощью будут уврачевываться, позволим напоследок еще одно общее рассуждение.
После долгих мучительных раздумий о бесплодности страданий русского народа (то, что он страдает много веков — очевидно, но ради ли Христа эти муки? Что с нами было и что будет? Отчего мы такие несуразные — для земной жизни малоприспособленные, и, главное, для Царствия Божия — глянь окрест — неподходящие в большинстве своем), Милосердный Господь дал ответ и успокоение. Все, конечно, просто.
В недавно вышедшей книге В. Немировича-Данченко (брата известного театрального деятеля) «Наши монастыри» описана его поездка в Соловецкий монастырь в конце XIX века. Интересно, что сам автор не имел горячей веры, духовный смысл иноческого подвига оказался сокрыт от него, но эти свидетельства честны, тщательны, подробны, беспристрастны и могут дать очень многое современному заинтересованному читателю.
Насельниками Соловецкого монастыря до революции были по преимуществу выходцы из крестьян. Автор с восхищением описывает инженерные открытия, технические приспособления, необычные постройки, созданные соловецкими монахами, чаще всего не имевшими даже начального образования. Приведем цитату:
«Наш крестьянин глуп, наш крестьянин беспечен, наш крестьянин неряшлив, наш крестьянин не способен к самодеятельности, не изобретателен», — на тысячи ладов проповедует пресса и в серьезных статьях, и в беллетристических очерках наших литераторов-жанристов. Отчего же, скажите на милость, здесь он и умен, и сметлив, и заботлив, и изобретателен, и чист в своей домашней обстановке, и самостоятелен, и готов тотчас отбросить старое, подметив что-нибудь получше, поновее у других? Отчего здесь он не является троглодитом, каким вы его рисуете на столбцах газет, на страницах журналов? Взгляните на него здесь: какое у него самоосуждение, как он справляется со своими нуждами, своими обязанностями? Тут он имеет возможность пьянствовать — и не пьянствует; имеет возможность не работать, а работает — хорошо, хотя и не чувствует над собой палки или не боится голода".
Здесь — весь ответ на все извечные русские вопросы и недоумения. Лишь с Богом русский человек и работник, и делатель, лишь с молитвой ко Господу налаживается земная его жизнь, и, конечно, лишь упованием на милосердие Божие созидается надежда на Царство Небесное.
«Новаго тя Ноя, наставника ковчега спасительного разумеем, отче святый Николае…», — поется в Акафисте Святителю Николаю. Эти слова стали очевиднее и понятнее, воплотившись в страницах газеты «Правило веры», — соборного дела, объединившего столь многих и разных. Сейчас, благодаря Святителю, мы чуть вспомнили родную историю, задумались о русском Православии.
В заключение — слова нашего великого соотечественника, боголюбца и патриота — Ф.М.Достоевского, в которых и ответ другому великому русскому — Н.С.Лескову: «Наш народ просветился уже давно, приняв в свою суть Христа и учение Его. Мне скажут: он учения Христова не знает и не выдержит экзамена из катехизиса. Это возражение пустое: все знает, все то, что именно нужно знать. Научился же в храмах, где веками слышал молитвы и гимны. Повторял и сам пел эти молитвы еще в лесах, спасаясь от врагов своих. „Господи Владыко живота моего“, — в этой молитве вся суть христианства, весь его катехизис, а народ знает эту молитву наизусть. Главная же школа христианства, которую прошел он — это века бесчисленных и бесконечных страданий им вынесенных за всю историю, когда он, оставленный всеми, попранный всеми, работающий на всех и на вся, оставался лишь с одним Христом — Утешителем, Которого и принял тогда в свою душу навеки, и Который за то спас от отчаяния его душу!»
ЛИТЕРАТУРА
О чудесах и знамениях. Из сочинений епископа Игнатия (Брянчанинова). 1870.
Поселянин Е. Очерки из истории русской церковной и духовной жизни в XVIII веке. М., 1998.
Вознесенский А., Гусев Ф. Житие и чудеса Св. Николая Чудотворца, архиепископа Мирликийского, и слава его в России. СПб, 1899.
Костомаров Н.И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях. М., 1992.
Федотов Г. Святые Древней Руси. М, 1999.
Казин А. Последнее Царство. Введение в историософию России. СПб, 1996.
http://rusk.ru/st.php?idar=103961
|
|
