Уроки очередной французской революции

Из цикла передач «Культурные войны» на радио «Русский край» (Калининград). Передача восемнадцатая

Западный мир охвачен новой тревогой. Вослед Новому Орлеану в стране старого Орлеана, Франции, стали происходить знаковые события. Попытаемся расшифровать скрытый в них смысл. На поверхности очевидный для всех протест арабской и африканской молодёжи, деды и отцы которой давно осели в сытой Европе и стали её гражданами. Бунт вызван прежде всего завистью новых чернокожих французов к тем, кто живёт состоятельнее, кто имеет высокооплачиваемую работу. Молодёжь требует повышения пособий по безработице в духе того пресловутого «равенства», которым была отмечена ещё первая Французская революция, изничтожившая христианскую монархическую государственность в самой культурной стране Западного мира. Протестующие не испытывают никакой признательности приютившей их стране, давшей им бесплатно квартиры и пособия. Значительная часть бунтарей хочет «продолжения банкета» за чужой счёт, но только чтобы всё было пожирнее и поразнообразнее. За происходящим внимательно следят левацкие коммунистические организации, стремящиеся посильнее разжечь пожар во Франции и перенести его в другие страны «Золотого миллиарда».

Более всего удивляет реакция официальных кругов Франции и Европы в целом. Правящие круги западного мира не видят корней проблемы. Дело ведь идёт не о частных политических просчётах французского и других правительств так называемых благополучных стран. Проблема состоит в глубинном цивилизационном кризисе всей Либеральной Цивилизации, рождённой как раз во Франции 1789 и 1793 годов, Франции, казнившей своего Христианского короля-праведника, Людовика XVI и его супругу, не пожелавших отказаться от Христианской правды во имя химер нового безбожного порядка Марата, Робеспьера и Дантона. По законам исторического возмездия, так сказать, бумеранг возвращается к тому месту, откуда он был запущен. Не раскаявшаяся в цареубийстве Франция, продолжающая почему-то праздновать День взятия Бастилии, наказывает сама себя руками новых «бичей божиих», как сказал бы русский монах-летописец или западный христианин-хронист Средних веков.

Проблема, ставшая очевидной в октябре 2005 года, когда Париж и другие французские города озарились первыми поджогами домов и автомобилей, таким образом, глубже, чем кажется на первый взгляд. И дело не в повышении пособий, ликвидации этнических гетто, уменьшении или даже ликвидации безработицы, о чём активно говорят сейчас в Европе в качестве предполагаемых мер успокоения. Дело в кризисе самой жизни, как она создана по заветам Французской революции. Вот на это и надо обратить внимание. А жизненное поле Европы катастрофически уменьшается, если можно так выразиться. Французская семья, как и в других либеральных странах, переживает кризис. Многочисленные разводы, матери-одиночки, сиротство при живых родителях и т. д, и т. п. явления деградации человечности в человеке, которые нам ведомы очень и очень. Рождаемость в коренной Франции упала до примерно 1.4 ребёнка в среднем на одну женщину (в России такая же статистика). Это означает одно — Франция вымирает и довольно с большой скоростью. Не случайно, по статистике во французских детских садах сейчас детей-нефранцузов столько же, сколько и коренных маленьких граждан же или даже больше. Видим, что жизненные силы французского народа подорваны (у нас — аналогичная картина). Не за горами то время, когда коренные французы станут меньшинством в своей собственной стране. Собственно говоря, идущий бунт чернокожих граждан Франции и является признаком этих катастрофических этнических изменений в соотношении разных рас и народов в Старой Европе. Параллельно идёт наступление ислама. В Европе в среднем сооружается около 3 новых мечетей в год. Действительно, свято место пусто не бывает. И вместо закрывающихся Христианских храмов, открываются нехристианские.

Русская мысль давно обратила внимание на закат либеральной цивилизации, доказывая, что России незачем причаливать к её гибнущему кораблю. Это — основная наша мысль со времени Пушкина и Достоевского, Хомякова и Владимира Соловьёва. Но она не была услышана ни до революции, не ведома она нашей политэлите и сейчас. Так, выступая некоторое время назад перед педагогами области, министр образования России А. Фурсенко выразил своё удовлетворение усиленному вхождению Калининградской области в западноевропейской «идеологическое пространство». А это пространство как раз и есть либеральное поле, вспаханное деятелями кровавых либеральных революций, поставивших своей целью вытравить у европейцев чувство Христианской истины и правды, любви и милующего сердца!

Не только в течение XX в., но и в XIX в. русские очевидцы отмечали симптомы смертельной болезни Запада, в частности — Франции. К примеру, Роман Гуль, русский белоэмигрант и писатель, подрабатывавший во Франции 30-х годов крестьянским трудом, отмечал, как забвение французами своих традиционных христианских ценностей приводит их души к пошлости и расслаблению, лишает их воли к жизни и обороне своего отечества. Р. Гуль был свидетелем мобилизации французов перед скоротечной и гибельной для Франции войной 1940 года с немцами. Он стал свидетелем панического плача взрослых крестьян, ни за что не хотевших идти на фронт. Франция перестала понимать, что она должна быть единым организмом в случае национальной беды. Русский писатель указывал и на природу этого либерального малодушия:

«Французы были слишком освобождены от обязанностей. Их освобождала от этого ложно понятая, ядовито воспринятая с пелёнок „свобода“, обывательски понимаемая демократия». И далее: «Плач Франции, плач… крепких крестьян был мне страшен, потому что… плакала вся народная Франция, в долгой, сытой, животной жизни потерявшая все мифы, все „гражданские доблести“. Франция не хочет воевать ни за что и ни при каких обстоятельствах. Это, конечно, гибель государства, гибель французской культуры, бессильной защитить себя от надвигающегося варварства».

Если бы Р. Гуль дожил до наших дней, он еще бы раз убедился, что жизненные силы покидают ту страну, граждане которой стремятся лишь к сытости, забывая, что человек создан по образу и подобию Божию духовным существом. Существом, которое должно в случае необходимости жертвовать всем, даже жизнью во имя Правды родины, своей семьи, своего ребёнка. Только этим мы можем обрести жизнь вечную, ту, которая открывается после кратковременной череды, так сказать, «экзаменов и зачётов» на право называться человеком (из чего и складывается наша земная жизнь).

Другой наш выдающийся современник, конструктор ракетно-космических систем и православный мыслитель, Борис Викторович Раушенбах пытался вскрыть первопричины той общей либерально-цивилизационной болезни, которая охватывает всё западное человечество (и нас, к нему примкнувших). В своей заметке «Мрачные мысли», написанной незадолго до смерти в 90-е годы, Раушенбах писал:

«Печальную картину представляет сегодня как наше, так и западное общество. Только жрут, только потребляют, причём растительная жизнь, не опорно идущая вверх, а ползучая этакая плесень: сверху что-то есть, а внизу нет ничего». И далее: «Мы уже как бы присутствуем при конце нашего света. Мы уже привыкаем к таким вещам, которые нам раньше и не снились…».

Академик Раушенбах печалится из-за того эгоизма, потребительства, искажения духовного облика человека, пронизавших всё и вся. Люди не ставят перед собой высоких целей, просто становятся «балдеющими» бездельниками. Он продолжает:

На Западе «малопрестижную работу выполняют приезжие из других стран. В Германии это турки, югославы…, болгары и другие, во Франции — алжирцы, жители бывших африканских колоний Франции, в Англии — выходцы из ее бывших колоний. В Соединенных Штатах понятие „малопрестижная профессия“ много шире, чем в Европе. Кроме естественного использования труда малоквалифицированных мексиканцев, пуэрториканцев и т. п. они используют на рядовых инженерных должностях выходцев из Европы, поскольку „настоящий“ американец считает, что он должен либо командовать на производстве, либо заниматься чистым бизнесом».

Таким образом, под видом либеральной цивилизации, на Западе начинается что-то вроде новой сегрегации рабовладельческого типа. Но, как и в Римской Империи, привилегированные старожилы, то есть белое меньшинство — стареет, дряхлеет, сходит на нет. В армии и полиции всё больше так называемого «цветного» населения. Аналогичные процессы идут и у нас. Мы тоже вымираем, и поэтому наша армия переводится на контрактную основу. Тем не менее, у нас ещё не всё потеряно. И мы, и Европа должны вспомнить об основах Христианской цивилизации, которая заставляла её представителей жертвовать всем во имя высших ценностей. А наша Россия должна идти своим путём, прежде всего путём православной духовности. Евангельская правда свидетельствует: «Ищете прежде всего Царствия Небесного, а остальное приложится». Если же стремиться к сытости, добываемой ценой забвения или прямого удушения правды и совести, то и хлеб будет отнят карающим Богом. Так да не будет!