Слишком рано для мусульман, слишком поздно для Франции.

Чем завершатся беспорядки во Франции

Проблемы с миграцией существовали везде и всегда — во всемирной истории переселения народов напоминают катастрофические атмосферные вихри. Хуже всего, когда ситуация в обществе сама провоцирует резкие сдвиги. В странах Европы, иначе еще называемых цивилизованными, проблемой становится все: от поездки на транспорте и хождения детей в школу до самой обыкновенной парковки автомобиля. Последний взрыв этнических волнений во Франции беспрецедентен. Две недели подряд ночи в городах озаряются факелами сотен пылающих машин. Так заявляют о себе группировки, состоящие из детей иммигрантов, выходцев из стран Северной Африки и Ближнего Востока.

Выбранная тактика не нова: почти так же ведут себя организации футбольных фанатов и крайние левые. Но будучи помножена на восточный темперамент и всеобщую обеспокоенность темой межнациональных отношений, кампания уличного поджигательства получает поистине революционные значение и характер. Заголовки газет пестрят сообщениями о начале гражданской войны и историческом выборе Франции. Власти в очевидном замешательстве: инциденты слишком мелки, чтобы быть квалифицированными как терроризм или уголовное преступление, чтоб в действие приводился спецназ и отдавались приказы о стрельбе на поражение. И в то же время ночные выступления так угрожающе массовы, что против воли заставляют задуматься о вероятном и более тяжелом грядущем развития противостояния.

Стремительные вылазки, нейтрализовать которые не представляется возможным. Группа молодых людей в масках или черных капюшонах выходит из переулка или подъезжает на скутерах и бросает в автомобиль бутылку с зажигательной смесью, после чего мгновенно скрывается. В родных кварталах молодые люди могут вести себя более дерзко: воздвигать баррикады из разбитых, перевернутых авто и забрасывать полицию камнями. Генеральный прокурор Парижа Ив Бот утверждает, что действия отдельных групп давно перестали быть стихийными, а строго скоординированными и напоминающими «организованный заранее мятеж молодежных бандформирований».

Задержаны 300 человек, причастность которых к волнениям и поджогам доказать сложно. И даже в тех случаях, когда вина вполне очевидна, законодательство проявляет себя самым либеральным образом. Большинство погромщиков — несовершеннолетние, возрастом от 12 лет. Из двадцати двух участников беспорядков, представших перед судом, на данный момент приговор получили трое — к двум и трем месяцам колонии. Осужденные бросали в полицейские наряды бутылки с зажигательной смесью.

Очевидно, что после огненного ноября Франция станет иной. Вот только какой именно? Признаются два прямо противоположных способа выхода из кризиса: еще более либерализовать жизнь французского общества, провозгласить начало новых еще более масштабных социальных программ, направленных на улучшение положения в среде иммигрантов, или объявить ситуацию в этнодиаспорах национальной угрозой и усилить давление на переселенцев. Есть, впрочем, и третий, промежуточный вариант: путем уступок притушить накал выступлений, чтобы впоследствии «завернуть гайки». Но, поскольку речь идет не об отдельных террористических организациях и группах, а о действительно массовых выступлениях, важнее всего оказывается психологический результат: власти одержали верх или дрогнули. И, похоже, инициатива в этом пока остается за поджигателями. Обещанные жесткие меры не приносят успеха, при этом все больше голосов раздается в пользу того, чтобы достичь компромисса и замирить ситуацию подобру-поздорову. Однако, никто толком не понимает, с кем именно договариваться и на какие уступки идти? Выступления во многом стихийны, каждый арабский подросток — это сам себе Бен Ладен и Арафат, у которого свои личные счеты к европейцам и собственная интифада-джихад.

Накануне по национальному телевидению показали родителей двух погибших юношей, которые призвали своих единоверцев остановить беспорядки. Днем раньше с группой арабской молодежи из бедных районов встречался премьер Д. де Вильпен. Правительство, похоже, всерьез собирается с афроазиатской диаспорой поступать так же, как если бы имело дело с собственной, европейского покроя, радикальной оппозицией: коммунистами, лево-троцкистами, антиглобалистами, экологами или ультранационалистами. Переговоры, джентльменские соглашения, обещания учета требований, расширения представительства, свобод деятельности партий… Однако, проблема гораздо сложней — в оппозиции как таковым европейскому взгляду и политике, в которых общественное устройство понимается как разумно представляющее баланс разных групп. Ночные поджоги идут мимо этого, в них вообще отсутствует рациональные план и цель. Во-первых, банальное самообнаружение: смотрите, мы здесь. Во-вторых, способ доказать остальным: вы нас не замечаете, а между тем мы становимся сильны. И, в-третьих, смутная рефлексия по поводу неправды окружающего мира и своей собственной правды. Рефлексия настолько смутная, что не имеет никаких шансов быть выраженной в устойчивой политической идее или программе, а только в простом проталкивании вперед и устранении по пути оппонентов. Хотя бы такое движение и оказалось в конце абсолютно самоубийственным и саморазрушительным.

Ставшие привычными в последнее время грезы исламистов про то, что Париж, Москва, Лондон скоро будут принадлежать им, наталкиваются на единственное возражение: да, может быть, но в таком случае Парижа, Москвы, Лондона на карте уже не останется… Самое простое и верное, что могли бы в данной ситуации сделать власти — это позволить французам подтвердить статус-кво, навести у себя дома порядок. Усиленно делать вид, будто не замечают ответных поджогов и выступлений. Однако, до сих пор французская власть продолжает играть роль буфера, обращенного, увы, в пользу погромщиков. День-деньской в средствах массовой информации дискутируются вопросы: почему мусульмане бедные, не избыточны ли полицейские операции против подростков, и кто виноват в том, что граната со слезоточивым газом разорвалась в помещении мечети? Чуть ли не главным виновником происходящего называют министра внутренних дел Николя Саркози, который на прошлой неделе осмелился во всеуслышание назвать погромщиков «подонками».

Злопамятных же мусульман лучше за живое не задевать. К совещаниям в правительстве недавно подключили главного имама Парижа Далила Бубаке, который, похоже, намерен извлечь для себя максимальные дивиденды из ситуации. Так, после встречи с премьером де Вильпеном и ключевыми министрами он ни словом не обмолвился о недопустимом поведении мусульманской общины, зато попросил правительство изменить тон заявлений о происходящем. «Я хочу, чтобы от властей, от Н. Саркози, премьер-министра и высокопоставленных чиновников прозвучали слова примирения», — сказал он.

Также и оппозиция требует скорейшего вывода из пригородов Парижа правоохранительных подразделений. В полную противоположность экспертам по борьбе с массовыми беспорядками, которые опасаются, что после такого отступления все занимаемые арабами районы нельзя будет больше контролировать, а вакханалия выплеснется на центральные улицы. Уже несколько дней подряд они настаивают на введении в стране комендантского часа и патрулирования улиц при помощи военных.

Глава государства принципиально воздерживается от комментариев и решений. Как сообщила пресс-служба, президент Франции заговорит «в подходящий момент, если сочтет это нужным» и подчеркивает: сейчас «время для ответственных действий», а не для пустословия.

Итак, Франция и вся Европа встали перед выбором. Однако, парадокс в том, что никакого выбора уже по существу нет. Развязанная группировками молодых арабов уличная война наверняка завершится формальной победой закона и власти. И, в то же время, последствия нанесенного ими удара сохранятся надолго. Они далеко превзойдут материальный ущерб от поджогов, а склонят европейский континент к неминуемому закату.

Обоим борцам, впрочем, еще предстоит стоять, сжимая друг друга своими железными, удушающими объятьями. Увы, без каких бы то ни было надежды и позитивного движения. Слишком рано для мусульман, слишком поздно для Франции…