Русский язык и народность

Из цикла передач «Культурные войны» на радио «Русский край» (Калининград). Передача двенадцатая

С детства нам знакомо яркое высказывание А.И.Тургенева о «великом и могучем» родном нашем русском языке. Не менее значимы и оценки других выдающихся Русских. Вслушаемся в некоторые из них. Пушкин в двадцатишестилетнем возрасте, в 1825 году высказал ключевую для Русского самосознания мысль. Поэт так оценил возможности нашего родного языка:

«Как материал словесности, язык славяно-русский имеет неоспоримое превосходство пред всеми европейскими: судьба его была чрезвычайно счастлива. В XI веке древний греческий язык вдруг открыл ему свой лексикон, сокровищницу своей грамматики, дал прекрасные обороты, величественное течение речи; словом, усыновил его, избавя таким образом от медленных усовершенствований времени. Сам по себе уже звучный и выразительный, отселе заемлет он гибкость и правильность».

Пушкин как никто до и после него умел одним движением своего быстрого пера коснуться важнейших вопросов и приоткрыть нам врата истины, как бы призывая нас идти дальше по намеченному им пути. Так и в этом случае. Русский Гений уверенно и обоснованно говорит о «неоспоримом превосходстве» славяно-русского языка над «всеми европейскими». И объясняет, что дело состоит в объединении нашим языком двух Начал, священного литургического, церковного греческого языка и народного великорусского наречия. Позднее и русские филологи-словесники, как и историки культуры будут лишь углублять этот подход.

Заметим, что высочайшая оценка гигантского потенциала родного языка была сделана Поэтом ещё в то время, когда классическая наша словесность новейшего времени ещё лишь зарождалась, когда большинству образованных Русских ещё были неведомы богатства древней нашей литературы (Слово о Полку Игореве, Поучение Владимира Мономаха, Задонщина и др.).

Что же имел в виду Поэт, говоря о бесспорном превосходстве нашего языка перед всеми остальными? Гениальный Пушкин почувствовал то, что было уже известно уже некоторым русским церковным писателям. Все они единогласно утверждали, что наш язык получил свои основные богатства в результате подвига святых Кирилла и Мефодия, впервые разработавших нашу азбуку-кириллицу и переведших с греческого Священные Книги Христианской Церкви. Черноризец, то есть инок, Храбр ещё в седую старину отметил:

«… Когда прошли многие годы, по Божьему повелению нашлось 70 мужей, которые перевели (Писание) с еврейского языка на греческий. А для славян один святой Константин, (в пострижении) названный Кириллом, и письмена создал, и книги перевёл за немногие годы: а они (греки) — многие и за много лет… И потому ещё славянские письмена более святы и (более достойны почитания), ибо создал их Святой муж, а греческие — язычники эллины…»

Епифаний Премудрый, ученик Прп. Сергия Радонежского, продолжал эту мысль, говоря, что «Русская грамота честнейши есть еллинские: свят бо мужъ сътворил ю есть, Кирилла реку философа…», то есть наша словесность происходит от незамутненных основ Церковно-славянской письменности, созданной трудами святых равноапостольных Кирилла и Мефодия.

Современный исследователь нашей церковной старины Н.Н.Лисовой также утверждает, что наши славные словенские учители совершили подвиг и пошли дальше своих греческих наставников. Лисовой говорит о нашем собственном славяно-русском вкладе в созидание родной Православной веры. Он пишет:

«Посмотрите ключевые слова, связанные с пасхальными событиями. Крест. Распятие. Воскресение. Все они не точно соответствуют греческим. По-гречески крест — „ставрос“. В древнегреческом употреблении, это собственно не крест, а столб, кол для подвешивания преступников. У нас слово „крест“ — от самого имени Христа… То есть формирование понятий шло не от обозначения орудия казни, а от самого Божественного Лица, принесшего Себя в жертву… И народ наш был единственный из всех, кто назвал себя „крестьянами“ — народом Креста».

Мысль Лисового можно продолжить. Русские — единственный их христианских народов, у которого не только самоназвание «крестьяне» создано в соответствии с Верой Истинной, но и благодарность выражается в соответствии с верой. Мы говорим «спасибо», когда благодарим кого-нибудь, а ведь это сокращённое «Спаси тебя, Бог». Понимаем, что из всего этого проистекала далеко не случайная самооценка нашими славными предками своей страны как Дома Пресвятой Богородицы и Святой Руси. Всё это истина и для нас, сегодняшних, забывших свои подлинные духовные богатства, и, прежде всего, — собственный язык.

Вглядимся в названия магазинов, разного рода учреждений. Часто невозможно понять той тарабарщины, на которой они написаны. По дороге на работу вижу в окне дома табличку с надписью «Офис врача», почему не «помещение». Перед каким-нибудь современным публичным мероприятием организаторы обращаются к присутствующим с бездумным и безграмотным обращением «дамы и господа». Так говорят в Германии, что правильно по нормам немецкого языка. У нас же правильным обращением будет односложное «господа», поскольку именно это единственно возможное множественное число от «господин» и «госпожа». Подобная элементарная безграмотность пронизала все наше культурное пространство, от правительственных верхов, до академических институтов. Например, когда проходит встреча в верхах, то есть встречаются главы государств, мы слышим тарабарское слово «саммит». Почему забыто давнее и верное речение «встреча в верхах»? Никому не ведомо. Так же, как и непонятны причины повсеместного употребления в академической среде слова «грант», обозначающего денежное пособие на проведение научно-исследовательской работы. Русское купечество до революции выдавало подобные пособия в масштабах, не виданных в наши дни, но никогда подобные благодеяния не назывались аглицкими словами. Почему-то выходит из употребления наше традиционное русское именование человека по имени-отчеству. Опять пример бездумной подражательности. Какое нам дело до того, что немцы и англичане, проводя научные конференции, указывают лишь имена и фамилии докладчиков. Ведь у нас своя традиция. Но нет, в нашем университете, при планировании последних конференций с растущим участием немецких специалистов, мы, к сожалению, встречаемся с забвением собственных правил и принципов наименования специалистов по имени-отчеству. Тему можно бесконечно продолжать: тут и «кофе-брейки» вместо наших «чаепитий» (для обозначения перерывов в работе конференций), и какие-то «риддеры» для наименования сборников рабочих материалов конференций, раздаваемых их участникам. Подобных глупостей не перечесть. Делается это на уровне инстинкта — подделаться под иностранца, «чтобы ему было удобнее». А то, что мы насилуем свою собственную совесть, искажаем собственное самосознание, да и просто выглядим холуями, не помнящими собственного культурного наследия, — до этого чересчур податливым и прогибающимся нашим любителям всего заграничного и дела нет. А по этим мелочам прагматичные иностранцы судят о всех нас и полагают, наверное, что нам и дела нет ни до собственной культуры, ни до собственного языка.

Уверен, что все перечисленные и многие не поименованные холуйские словечки и выражения уйдут из нашего богатейшего языка, имеющего несравненные возможности для выражения тончайших оттенков мысли и чувства (достаточно открыть произведения Пушкина, Лескова, Распутина). Надо только быть Иванами, помнящими своё родство.
Владимир Николаевич Шульгин, кандидат исторических наук, профессор Калининградского пограничного института ФСБ России