Партия как раковая опухоль демократии

Учение Ивана Ильина о природе партийности и современность

В разнообразных «партийных кругах» новые социальные инициативы президента вызвали сильное замешательство. Особенно красноречивым в этом смысле было минувшее воскресенье, когда лидеры оппозиционных думских фракций собрались в эфире Вестей, чтобы обсудить новый социальный курс. Удивительно было видеть, как вся эта доселе непримиримая меж собой партийная разноголосица как-то спонтанно, стихийно находила вдруг тезу для консолидации. Как из этого, доселе нестройного хора все более могуче выступала главная музыкальная тема (назовем ее темой тревоги). Печально это было наблюдать, потому что тема, которой судьба давала шанс стать темой примирения и единства становилась темой вражды и страха.

Печально, но не удивительно. Природа происходившего слишком прозрачна: партии опасаются за свое влияние, у них из рук выскальзает инициатива, карту, которую они разыгрывали и которая была основным козырем в их политической игре, вдруг разыграл президент. Оттого и пришли они в замешательство и законное негодование…

И это хороший повод поговорить о «партийности» как таковой. В свое время Иван Ильин говорил о партийности как «политической болезни», о «вырождении демократии через партийность, эту анти-демократическую эпидемию, захватившую современные демократические государства», а саму природу «партийности» называл глубоко-порочной. Действительно, являясь по определению лишь частью (слово «партия» и означает часть) всякая партия стремится подмять под себя, заменить собою целое: «спросим себя, какая же партия… не хотела бы получить все голоса всех избирателей? Либералы? Консерваторы? Демократы? Клерикалы? Националисты? Какая партия не мечтала получить 100% голосов и поглотить всю и всякую оппозицию?.. Каждая партия про себя всегда посягала и посягает на всю власть, желает превратить ее в свою монополию. Сущность всякой политической партии в том, что она покушается стать целым…», писал Ильин в «Наших задачах». То есть, в какие бы одежды не рядилась «партия», какой бы идеологией не двигалась, суть ее остается всегда глубоко-эгоистичной, ибо главной и нескрываемой целью ее является приход к власти.

Увы, слишком часто мы становились свидетелями того (и в среде образований, называющих себя «патриотическими» в том числе), как радение о «благе народа» тут же приносилось в жертву, лишь только вставал вопрос о лидерстве или возникала угроза для партийных амбиций. Последним, всеми видимым и особенно грустным примером стала история блока «Родина», разваленного во мгновение ока внутрипартийными амбициями.

Кроме безудержного эгоизма и безответственности, свойственных партиям, Ильин отмечал сугубую условность содержания, схематичность так называемых партийных «программ»: «Основное значение политических партий в том, что они дают несколько готовых программных трафаретов для примыкания голосующей массы… Если мы на миг выдумаемся в эту скудость партийных образований, то мы изумимся ей: как в такой стране, как Англия, с ее необычайным обилием хозяйственных, национальных, культурных и правовых возможностей — надо быть или… либералом или консерватором?! Надо выбрать одну из этих… программных схем — или же остаться за бортом всякой политики! Но ведь живая жизнь изобилует бесчисленным множеством политических возможностей… Где же остальные? Где же политическое созерцание и творчество этого замечательного народа?».

Политическое созерцание и непосредственное творчество — вот что Ильин справедливо видел в основе всякой успешной политики и что практически исключает партийная система, ибо: «партийность дает народу возможность обходиться без самостоятельно-мыслящих людей и „голосовать“, не зная, не понимая, не думая».

Наиболее жизнеспособной творческой политической системой, по Ильину, оказывается монархия, где из народной природы непосредственно вырастает и венчает её личность монарха: «монархия есть художество, в то время, как демократия — только закон». Идею же партийности — считал Ильин — можно принять лишь как неизбежный в данных политических условиях компромисс, оговариваясь, что это есть лишь «условно целесообразная, но в высшей степени опасная форма организации народно-политического мнения».

Популярный правитель и народ, его поддерживающий — есть, при существующей системе, наиболее близкое приближение к монархическому идеалу. Многочисленные же партии при этом играют скорее роль раковой опухоли, сдавившей горло страны. Образ тем более удачный, что природа раковой опухоли действительно напоминает партийную. Что такое рак? Это колония вполне здоровых клеток, которые просто не могут остановить свой рост, «разучились умирать». «Рак это более чем болезнь. В нем проглядывает сатанинская ухмылка» — приводит этот назидательный пример дьякон Андрей Кураев: «В каждом органе должно быть много типов клеток. Они должны быть в сотрудничестве, должны уступать друг другу. И вдруг одна из клеточных колоний сходит с ума. Она начинает расширятся и вытеснять все остальные. В итоге орган, пораженный раком, теряет свои функции, умирает человек, а вместе с ним и эти бездарно здоровые клетки».

Реальным шансом стать необходимым связующим звеном между полюсами (правитель — народ) имел блок «Родина», в итоге, из-за партийных амбиций рассыпавшийся, безнадежно полевевший и ушедший в глухую оппозицию.

Как видим, жизнь подтверждает правоту Ивана Ильина, имевшего, кстати, огромный опыт примирения разнородной эмигрантской политической среды, опыт бесценный для нашего времени. Неслучайно, власть сегодня обращается к нему, а www.rusk.ru/st.php?idar=103 317«>в последнем ежегодном Послании Совету Федерации, цитата из «нашего великого философа» занимает ключевое место.

Может показаться парадоксальным, но в существующих многопартийных условиях единственной ответственной силой оказывается та, которая находится в данный момент у власти. Даже экстремисту Ленину с его шайкой, умевшей разве что грабить банки и заниматься террором, пришлось, когда вожжи Птицы-Тройки неожиданно попали в его руки, учиться править. А за пару десятилетий относительного спокойствия, народ сумел наполнить и во многом просветить своими вечными содержаниями даже такое странное образование как Советский Союз (правда, для того чтобы «Союз» сей состоялся, вождю пришлось разогнать все наличествующие на тот момент в стране партии).

Сегодня такая ситуация невозможна (во всяком случае, очень хочется надеяться, что она будет развиваться в правовом русле). Однако, очевидно, что основные силы государства уходят именно на то, что бы сдерживать и утихомиривать бушующие партийные страсти, что неизбежно в условиях, когда «дума (по справедливому наблюдению Солженицына) ведет себя как пьяная».

Ситуация действительно тревожна. Опыт русских революций красноречиво свидетельствует о том, как ведут себя многочисленные партии, осознавшие вдруг близкий закат своих политических звезд. Ибо, как безукоризненно формулирует Ильин, партия есть не что иное как «союз людей, договорившихся друг с другом о том, каким путем и способом ей лучше всего захватить государственную власть в свои руки. Этот вопрос одни партии решают легально и лояльно, другие — противозаконно и насильственно. Но посягание на полноту власти присуще всем партиям».

И вот уже на наших глазах происходит смыкание ультра-левых и ультра-правых партий, оформляется сговор большевиков и олигархов, а революционные настроения охватывают все оппозиционные силы. Так ведь было и в дни февраля, когда лодку русской государственности раскачивали и тогдашние правые и тогдашние левые, лелея (каждый свою), вожделенную мечту о власти. Побеждает в таком раскладе (а тем более в России) всегда и только бес — то есть наиболее беспринципные, наглые и циничные из имеющегося в наличии ассортимента.

«Спросим себя однажды, в чем нуждается всякое государство больше всего для своего процветания? — В единении. Содействуют ли этому политические партии? Как раз наоборот; они изо всех сил работают над разъединением в народе (пример: современная Франция и Англия). Они создают схему для политической вражды, так что партийные люди привыкли критиковать, отвергать и поносить все то, что предлагают другие партии, совершенно независимо от того, полезно государству это предлагаемое или нет», — к такому очевидному заключению приходил Иван Ильин.