Русский крестоносец

Протоиерей Владимир Востоков (1868 — 1957)

К 100-летию Союза Русского Народа

Выдающийся оратор и проповедник, священник, которого в свое время знала вся Москва, монархист, поколебленный в своей вере в Самодержавную Монархию накануне ее краха, но раскаявшийся и вставший на борьбу с революцией с крестом в руках, когда она пала… Таким был протоиерей Владимир Игнатьевич Востоков, речь о котором пойдет в данном очерке.

Владимир Востоков родился 11 июля 1868 года в семье сельского священника Игнатия Матвеевича, около 40 лет прослужившего в Троицкой церкви села Голочелова Московской губернии. В 1888 году он окончил Московскую духовную семинарию, затем Московскую духовную академию и 30 мая 1891 года был рукоположен в сан иерея. Первоначально молодой священник служил в селах Московской епархии, затем был переведен на службу в Москву, где служил в храме вмч. Георгия (1903 г.), настоятелем церкви Института благородных девиц (1906 г.), церкви в честь мч. Никиты.

Вскоре отец Владимир прославился на всю Москву как выдающийся проповедник, борец за народную трезвость, обличитель социализма и видный церковный писатель и публицист. О. Востоков являлся редактором-издателем духовно-литературного ежемесячника «Отклики на жизнь», на страницах которого обсуждались проблемы Церкви и духовенства, общественно-литературной газеты «Рассвет» (с N14 — «Славянофил») и журнала «Живая беседа». Он также состоял членом Московского религиозно-философского общества, был членом интеллектуального клуба московских монархистов — Русского Монархического Собрания — однако активного участия в монархическом движении до революции не принимал.

Входя в близкое окружение видного московского общественного деятеля Александра Дмитриевича Самарина (будущего обер-прокурора Святейшего Синода и кандидата в Патриархи) о. Востоков был приглашен им в качестве законоучителя его детей. А в 1912 году на видного московского батюшку обратила внимание будущая священномученица Великая Княгиня Елизавета Федоровна, позвавшая о. Владимира занять место лектора при ее Марфо-Мариинской общине милосердия.

Как и большинство московского общества (включая сюда и Великую Княгиню Елизавету Федоровну, и Александра Самарина) Владимир Востоков был активным противником Григория Распутина, которого публично осуждал в своих проповедях и публикациях, видимо не отдавая себе отчета, что тем самым он невольно наносил прямой вред Престолу. Но после того, как 1 мая 1913 года редактируемый им журнал «Отклики на жизнь» открыто выступил против т.н. «влияния» Распутина, Московский митрополит Макарий (Невский-Парвицкий) вынужден был принять меры против не в меру усердного проповедника. О. Владимир был отстранен от издательской деятельности и выслан из Москвы в Коломну, где был определен священником в Успенскую церковь Брусенского монастыря.

К сожалению, мы не располагаем точными данными о взглядах и поведении о. Владимира Востокова в первые годы его опалы, но судя по косвенным свидетельствам можно заключить, что он существенно сдвинулся влево и запомнился многим как либеральный батюшка. Известно лишь, что в 1915 году он уже служил в тюремной церкви города Клина. Как вспоминал его современник Б. Павлов, «замечательный проповедник, несребролюб, в жизни очень скромный, он [о.Востоков] быстро приобрел много почитателей и стал одним из самых популярных людей города. Скоро тюремная церковь не смогла вмещать всех приходящих его послушать. Начали устраивать службу прямо на лугу перед церковью». А в канун революции по приглашению епископа Андрея (Ухтомского) о. Востоков перевелся в Уфимскую епархию.

Февральскую революцию он принял и даже отслужил по случаю свержения Самодержавия молебен, облачившись в пасхальные красные ризы. Впрочем, радость от «великой и бескровной» была недолгой. Сравнение свергнутой власти Самодержавного Царя и воцарившегося Временного правительства было не в пользу последнего, и отец Владимир, похоже, это быстро понял.

«Припоминаю всенощную под Крестопоклонное воскресенье, 4 марта 1917 год., — писал о. Владимир в 1926 году, — Церковь переполнена. Изнесен Крест, запели «Спаси, Господи… победы…» и… замешательство… Молчание. Кто-то выкрикнул «Михаилу Александровичу» и… замолк. Там и здесь у молящихся вырывались рыдания… Верная Россия вслух плакала против торжествующей желябовщины. В воскресенье огромной толпе ликующих рабочих я сказал горькое слово правды: «Мир возрадуется, а вы восплачете и возрыдаете. Свободу вам обещают рабы тления, и их свобода заведет вас в неволю». Рабочие обиделись на меня за это слово «не к месту"… Через полтора года те же самые рабочие мне грустно-смиренно каялись: «уже и восплакали же мы, батюшка, красная свобода завела нас в такую неволю, что и не выговоришь, кажется, уже и не стрясти нам этой неволи со своей шеи"…

А когда в том же 1917 году он в качестве делегата от Уфимской епархии был избран членом Поместного Собора Православной Российской Церкви, то выступал он на Соборе уже с твердых монархических позиций. Так, 22 января 1918 года о. Владимир заявил: «С этой кафедры <…> свидетельствую священнической совестью, что русский народ обманут, и до сих пор никто не сказал ему правды. Настал момент, когда Собор, как единственно ныне законное и действительно избранное народом собрание, должен сказать народу, не боясь никого, кроме Бога единого. <…> Собор должен сказать, что в феврале-марте произведен насильственный переворот, который для православного христианина есть клятвопреступление… Мы знали историческую идею, которая шестьсот лет растила могучую Россию. И эту-то идею в марте прошлого года одни затоптали, заплевали, другие ее не защитили, а опасливо ее замолчали. Нам нужно было тогда же возвысить голос против ложного пути, на который масонство бросило несчастную страну… Необходимо возродить в умах людей идею чистой, центральной власти, затуманенную всероссийским обманом».

Тогда он оказался одним из немногих, кто посмел возвысить свой голос в защиту Престола. Вот, например, как характеризовал это выступление известный своим либерализмом бывший протопресвитер Императорской Армии и Флота о. Георгий Шавельский: «Много шуму внес в Собор священник В. Востоков, начавший обвинять и духовенство, и Собор, и даже Патриарха в ничегонеделании и теплохладности. Он настаивал, чтобы Церковь выступила открыто и резко против «жидов и масонов», с лозунгом: «За Веру и Царя!» Этот, несомненно, одаренный словом иерей всегда отличался безтактностью, резкостью, часто неуместною прямолинейностью <…> Его выступление носило митинговый характер и вызвало резкий отпор со стороны кн. Е.Н.Трубецкого, архиепископа Димитрия и епископа Михаила, назвавших его клеветником, бунтовщиком, человеконенавистником. Кроме отдельных черносотенных членов, Собор, можно сказать, в полном составе отнесся крайне отрицательно к выходке о.Востокова. <…> Собор спокойно обошел все подводные камни и, хотя о. Востоков, злословя, обзывал его в Екатеринодаре «еврейским синедрионом», он проявил, при общей смуте, большое спокойствие, понимание церковных нужд и готовность идти им навстречу».

Пришедших на смену Временному правительству большевиков о. Востоков первоначально поддержал (в чем, кстати, был не одинок: некоторым другим русским монархистам, например академику А.И.Соболевскому и профессору Б.В.Никольскому решительность большевиков в очищении России от «либеральной слякоти» также пришлась по душе). Он увлекся идеей «крестьянской и рабочей власти», полагая, что власть будет именно таковой, когда ее удастся вырвать из рук «ожидовившейся» аристократии. В этом о. Владимир горько ошибся и окончательно разочаровавшись в большевиках, стал выступать с горячими проповедями против советской власти, за что был объявлен ею «вне закона».

Перебравшись на подконтрольный Белой армии юг России, о. Владимир вскоре стал одним из ярчайших проповедников и апологетов восстановления Самодержавной Монархии, поставленной под защиту «православного парламента». «Он умеет привлекать к себе народные массы <…> Простота, понятность его речи, доступность аргумента, приятный голос, отсутствие пафоса, даже самый выговор — все это делает его проповедь завлекательной <…> Беседы Востокова будут иметь все больший успех среди народа, так как в нем есть нечто <…> бесконечно привлекательное…», — отмечал современник.

В апреле 1919 года в Екатеринодаре Владимир Востоков организовал и возглавил Братство Животворящего Креста, насчитывавшее по разным данным от 5 до 8 тысяч членов и ставшее одной из крупнейших монархических организаций Белого юга. Причем широко развернутая активная монархическая деятельность о. Востокова настолько встревожила казачьи власти Кубани. «Великим постом [1919 года], — вспоминал уже в эмиграции о. Владимир, — многолюдное общество г. Екатеринодара внимательно выслушало мою публичную лекцию о 40-дневном посте Спасителя… Но и небо не всегда бывает безоблачно, и на мою службу в Кубанской области налетело облачко из уст Управляющего военным духовенством в Царское время о. Шавельского. Он приглашал меня к себе в 1916 г. в полковые священники, но после моей лекции предупредил меня: «Если бы была моя власть, я бы в 24 часа удалил вас с Кубани за смущение казачества монархическими речами». А вскоре откликнулась и Кубанская Рада, уже 16 июня постановившая выслать проповедника за пределы края «за развращение казацких душ монархизмом». Но начальник штаба генерала А.И.Деникина, генерал А.С.Лукомский решительно заступился за проповедника-монархиста, и высылка не состоялась. Тем не менее и Лукомский посоветовал о. Владимиру добровольно переселиться на Дон в г. Новочеркасск, из опасения возможных санкций против него со стороны «кубанских озорников».

Перебравшись в Новочеркасск о. Востоков служил в Александровской городской церкви, проповедовал, издавал в сентябре 1919 года газету «Вечевой благовест» (вышло всего 2 номера). Однако его Братство Животворящего Креста так и не было легализовано и оставалось на положении нелегальной организации. Как отмечалось в Уставе Братства, предварявшегося заявлением о том, что «в православной России от безбожной власти воздвигнуто гонение на Святую Христову Веру», члены организации обязывались «вести беспорочную жизнь, добросовестно участвовать в святых таинствах и богослужении, <…> словом и делом участвовать в защите Святой Православной Веры». Распространять свои идеи Братство намеревалось устройством Крестных ходов, просветительских чтений и бесед в евангельском духе, а также созданием отрядов «крестоносцев-воинов на борьбу с гонителями Святой Веры».

Политическая платформа священника Владимира Востокова была изложена в его «Сыновнем обращении» к Юго-Восточному Русскому Церковному Собору, проходившему в Ставрополе 19−24 мая 1919 года, причем автор хотел, чтобы обращение было оглашено от имени всей Церкви как ее политическая программа. Перед открытием Собора Братство Животворящего Креста направило в его адрес воззвание следующего содержания: «Революция свергла Царя, которому Россия присягала, кричала «ура», за которого молилась Богу во всех церквах, и будто бы вручила власть народу; на самом же деле — разменяла Царскую власть на власть комиссаров…». Затем в обращении излагались требования Братство, только исполнение которых, по мнению о. Востокова, способно было даровать победу над большевизмом: «Призвать русский народ к покаянию в пролитой крови Царской, святительской и миллионов жертв из разных слоев населения в революционный период. Дать надлежащую оценку принципам кровавой революции, доказавших ее глубочайшее противоречие евангельскому учению <…> Объяснить настоящий смысл интернационала, <…> обращающего народы в рабов международного масонского правительства. Решительно и определенно позвать народ на православные устои жизни, <…> подготовляя его к избранию Земского Собора из православных русских людей для избрания на нем христианской власти и для выработки государственных законов, опирающихся на евангельскую правду <…> Просить военачальников всех частей войск, борющихся с полчищами большевиков, взвенчать воинские знамена Святым Крестом и объявить по войскам зов бороться прежде всего за гонимую Святую Церковь и за спасение распятой революцией России от жестокого ига еврейско-масонских организаций». Однако «Сыновнее обращение» о. Востокова даже не было допущено к прочтению на Соборе.

Весной 1920 года о. Владимир был приглашен севастопольским еп. Вениамином (Федченковым), который заведовал духовенством Белой армии, в духовники и проповедники врангелевской армии. На просьбу владыки «в свободное время скользить по всему Крыму с христианскими и патриотическими беседами», о. Востоков спросил: «Надеюсь, Владыко, что на знаменах обновляемой Русской армии будут начертаны основные заветы Святой Руси: Вера Христианская, Божий Помазанник, Законный, Самодержавный Государь и верующий в Господа Иисуса Христа Русский народ?» — «Да», — ответил епископ. — «В таком случае я принимаю благодарно ваше предложение охотно служить гонимой Русской Церкви и страждущему от безбожников Отечеству нашему». Однако вскоре еп. Вениамину пришлось упрашивать о. Востокова не говорить в проповедях «лишнего» и ограничиваться только «христианскими живыми беседами». В связи с этим 19 июня 1920 года он направил главнокомандующему Белой армии генералу Врангелю письмо, в котором писал: «Сатану одни люди не могут одолеть, они могут победить современных сатанистов только Св. Крестом, а потому, достойнейший генерал, и Вы в своей самоотверженной борьбе с сатанистами на знаменах Ваших воинов воздвигните Животворящий Крест и Вы победите палачей России и гонителей Ее Церкви Животворящим Крестом, как некогда Царь Константин победил злого языческого царя Максенция Силою Честнаго и Животворящаго Креста».

В ответ на это письмо о. Владимир был принят генералом А.П.Кутеповым, который, по словам священника заявил ему следующее: «Мысли вашего письма к Главнокомандующему я разделяю <…> Начинайте, батюшка, осуществлять свой план». А план о. Востокова заключался в следующем: «Параллельно с армией ген. Врангеля, уже устремившейся из Крыма на север — шествовать всенародным Крестным ходом, прося Русскую армию всеми ее возможностями охранять от красных безбожников Крестоносное движение с хоругвями, иконами, с возженными свечами в фонарях, чтобы сими крестоносными впечатлениями возбуждать доверие и любовь населения к целям Русской армии и привлечения в ее ряды новых добровольцев — христианских патриотов». «Не крестовый поход врангелевского воинства, — говорил в одной из проповедей о. Владимир, — сокрушит это диавольское царство, а крестный ход всего крымского духовенства, с иконами вместо пушек и хоругвями вместо винтовок… Увидав это священное шествие, красноармейцы, благочестивые русские крестьяне, благоговейно снимут шапки, вонзят штыки в землю и падут ниц перед святыми иконами. Не пролитием крови сокрушится богоненавистная большевицкая власть, а силою Креста Господня».

Видимо активная церковно-монархическая проповедь о. Владимира встревожила большевиков, так как 18 сентября 1920 года его срочно вызвали в контрразведку и предупредили: «Красная Москва, узнавши о начавшейся в Крыму успешной подготовке ко Всероссийскому религиозно-крестоносному движению, прислала в Крым женщину иудеянку убить вас, как основателя сего движения. Наши охранники ходят за вами на всех ваших общественно-народных выступлениях, но в частных ваших выходах из квартиры остерегайтесь брюнеток с ярко выраженными на лице признаками палестинских гражданок», — писал в своих воспоминаниях «Розы и шипы» о.Владимир. Примерно в это же время большевиками была расстреляна случайно попавшаяся к ним в руки его дочь Нина.

Однако командование Белой армией испугалась грандиозного Крестного хода, участвовать в котором выразили желание тысячи русских, оказавшихся в Крыму, и 22 сентября 1920 года генерал Врангель лично вызвал о. Востокова и заявил ему, что он должен причислить его к лицам, мешающим ему «спасать наше Отечество»: «…Хотя я сам монархист, но союзники в ответ на вашу религиозно-патриотическую пропаганду заявили: «Если о. Востоков не прекратит сию пропаганду, то мы прекратим военную и продовольственную помощь Русской армии». Поэтому, если вы, о. Востоков, не послушаетесь моего предупреждения, то я вынужден буду просить вас немедленно оставить Крым», — заявил Врангель. В итоге 3 октября 1920 года появился приказ N145 о запрещении Крестного хода, а уже 15 ноября Севастополь был взят красными…

«В последний крестоносный вечер в Крыму <…> отслуживши молебен Заступнице Усердной рода Христианского Богоматери, прочитав Евангелие св. Иоанна, слова, сказанные Распятым Страдальцем со Креста рыдающей Матери с указанием на верного друга Иоанна: «Жено, се сын Твой», а ему на Мать: «Се Мати твоя», — я напомнил в слове о событиях первого Российского лихолетия, окончившегося избранием Царя Михаила из благочестивого Дома бояр Романовых. Я вещал внимательным слушателям, что второе лихолетие окончится только тогда, когда исстрадавшаяся, но образумевшаяся Русь Православная возведет, Божией милостию, на оскорбленный опустелый Царский Трон законного Помазанника Божия», — вспоминал в эмиграции о.Владимир.

Позже, в мае 1926 года, в своем очерке «Когда Желябовы смеются, Россия плачет», он так характеризовал Белое движение и причины его краха: ««Презренным черносотенцам не повернуть колеса истории назад, не бывать больше Царю на Руси!…», — настойчиво поют всюду ныне Желябовы, а их служки спешат им подпевать: «Да, да… возврат к старому невозможен». Даже вождям Белого движения было внушено не употреблять слово Царь и не допускать в войсках монархизма… и они слушались внушений. <…> Наши <…> вожди боялись Царем отпугнуть от себя народ… О, роковое заблуждение!.. Еще в 1918 году сколько-нибудь крепкие трудолюбивые крестьяне открыто говорили: «Нет, из республики у нас ничего хорошего не выйдет, необходим для порядка Хозяин, чтобы в Петербурге стукнул, а во всей России слышно было». <…> В Крыму осенью 1920 года <…> нарастало сильное религиозно-патриотическое движение во имя Веры, Царя и Отечества, но «наполеончики» давили это движение, а иерархи стали теплохладно в сторонке от него <…> Все белые «вожди» революционных времен садятся на два стула и проваливаются. Иные из них про себя-то не прочь были помечтать и о Царе, но вслух именем таким не смели оскорбить завоеваний «безкровной», «страха ради иудейска» <…> «Вожди» постыдились заветов св. Руси, а Господь их самих постыдился! Много пролито крови, положено трудов, совершено подвигов в Белом движении, и все-таки оно погибло! Не пренебрегай историческими основами народной жизни! Не пресмыкайся пред революцией! Лучше бы оно и не начиналось: больше бы уцелело от террора русских честных людей…»

С оставлением белыми Крыма, о. Владимир с остатками врангелевской армии эмигрировал в Галлиополи, а оттуда в Сербию. Здесь он служил законоучителем русской гимназии в Кикинде и настоятелем православного храма в г. Великий Бичкерек, стал членом Высшего Зарубежного Церковного Управления. По воспоминаниям видного деятеля легитимно-монархического движения Гарольда Графа, в апреле 1926 года о. Владимир прибыл из Белграда в Кобург (Германия), в надежде стать духовником Великого Князя Кирилла Владимировича, которого он почитал законным «императором Кириллом I». Однако надеждам о. Востокова не суждено было сбыться, т.к. кандидатура священника-черносотенца оказалась для Великого Князя Кирилла «совершенно неприемлемой». «Он как человек был милейшим и добрейшим, но политически довольно-таки опасным, благодаря своим крайним убеждениям…», — отмечал Граф.

В 1944 году, при приближении Советской армии о. Востоков, опасаясь ареста, покинул Югославию, перебравшись из Сербии в Австрию, а оттуда в зону контролируемую американскими войсками. Став настоятелем церквей в различных лагерях русских беженцев в Австрии и Германии, он в 1945 году вместе со священником Василием Бощановским вел службу в лагерном храме под Мюнхеном, после которой англичане силой забрали прихожан-казаков, воевавших на стороне Германии для депортации в СССР. В 1950 году он стал митрофорным протоиереем.

Остаток своей непростой жизни о. Владимир провел в США, куда перебрался в 1951 году. С 1951 по 1957 годы он служил настоятелем церкви св. Тихона Задонского в г. Сан-Франциско. Он также являлся духовником и проповедником Корпуса Императорских Армии и Флота, а в 1954 году стал протопресвитером. По свидетельству современников в этот период своей жизни о. Владимир придерживался «крайне консервативных взглядов». В 1955 году он вышел на покой, а через два года, 5 августа 1957, на девяностом году жизни, о. Владимир скончался и был похоронен на Сербском кладбище в Сан-Франциско.

Закончить же этот очерк об отце Владимире Востокове, хотелось бы следующими словами этого незаурядного пастыря-проповедника глубоко и искренне любившего Россию, в которых одновременно выразились и горе о злодейски убитой Царской Семье, поруганной вере и Отечестве и надежда на возрождение Великой монархической России:

«Умер Царь, омывший кровью мученической язвы Своего Царствования: две войны, манифест 17 октября, Госуд. Думу, роковое отречение 2 марта, и, веруем, Он предстоит пред Господом в сонме праведных… Туда же, за Ним последовала Его верная супруга Царица Александра. Ликуют с Ангелами прекрасные Царевны — мученицы и с ними великомученик Царевич Алексий. Они переплыли кровавое, взбаламученное море и уже у тихой пристани, а мы еще плывем по нему и люто страждем, страждем за непротивленчество злу, за хлад душ своих, с которым мы допустили и 2-го марта 1917 г., и Екатеринбургское злодейство. Из нашей среды взят Удерживающий. <…> Взят Помазанник Божий, Православный Самодержец — и пришло России горе горькое, худшее смерти телесной. Горе страшное, небывалое: жизнь под сатанинской звездой, рабство под иудейскими палачами, жалкое прозябание среди поруганий святынь, среди голода, холода, болезней, постоянного ожидания тюрьмы, ареста, казни…

Избудем ли мы свое лютое горе?! Укрепит ли Господь Законного Преемника Царя-Мученика на трон удерживать разлитие зла на Руси? Воссияет ли снова Скипетр Царский вместо проклятой масонской звезды над измученной Россией? Веруем: по милости Своей, ради невинных младенцев, ради новых мучеников русских, ради поруганных святынь и могил праведников, сжалится Господь над нами и укрепит царствовать в России Удерживающего. Но укрепить Его над нами только тогда, когда к слезам горя прильем плач покаяния, когда воспламенимся любовью к своим святыням даже до смерти, и все, как один человек, встанем на защиту их от богохульников…»

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА:
1. Бутаков Я.В. Русские националисты и Белое движение на Юге России в 1919 г. // Новый исторический вестник. 2002. N2(7);
2. Вениамин (Федченков), митр. «Послужи народу…» Два сорокоуста. Коммент. С.В.Фомина. М., 1999;
3. Востоков В.И. Когда Желябовы смеются, Россия плачет. Белград, 1926 (электронная версия: Монархист / http://monarhist-spb.narod.ru/RP/Vostokov/Vostokov-1.htm);
4. Востоков В.И. Розы и шипы. Ч.1.-2. Сан-Франциско, 1953−1954;
5. Врангель П.Н. Воспоминания генерала барона П.Н.Врангеля. Ч. 2. М., 1992;
6. Граф Г. К. На службе Императорскому Дому России. 1917−1941: Воспоминания. СПб, 2004;
7. Гуревич А.Л. Востоков Владимир Игнатьевич // Религиозные деятели и писатели русского зарубежья / http://zarubezhje.narod.ru/av/v₀₁₇.htm;
8. Корнилов А.А. Духовенство перемещенных лиц: Биографический словарь. Н. Новгород, 2002;
9. Косик В.И. Русская Церковь в Югославии (20−40-е гг. XX века). М., 2000;
10. Незабытые могилы. Российское зарубежье: Некрологи 1917−1977. Т. 2. М., 2001;
11. Павлов Б. Первые четырнадцать лет: Посвящается памяти алексеевцев. М., 1997;
12. Россия и российская эмиграция в воспоминаниях и дневниках. Т.1. М., 2003;
13. Цыпин В., прот. Русская Церковь (1917−1925). М., 1996;
14. Шавельский Г. И. Воспоминания последнего протопресвитера Русской Армии и Флота. Нью-Йорк, 1954; Т. 2. М., 1996.