Нужны ли России бакалавры?

Термины «бакалавр» и «магистр» для русского уха пока еще звучат не слишком привычно. Но это только пока, ведь скоро именно так будут именоваться выпускники большинства российских вузов. По крайней мере, так утверждают в министерстве образования. Что же такое «бакалавриат» и «магистратура» и зачем потребовалось реорганизация высшего образования, разделяющая обучение в вузе на две части?

Как известно, советская система образования готовила (и продолжает готовить) дипломированных специалистов, программа обучения которых предполагает непрерывный систематический пятилетний учебный план. Исключением являлись программы подготовки студентов-медиков, а также вечерников, сроки обучения которых составляли шесть лет. В конце учебной программы студент защищал дипломную работу, сдавал государственные экзамены и после этого получал диплом о высшем образовании, который, как правило, использовался в его дальнейшей трудовой деятельности вплоть до выхода на пенсию: потребностей в обширных дополнительных программах обучения обычно не возникало. В современном мире сама по себе эта схема является спорной: изменчивость экономической ситуации и стремительное развитие новых технологий породила ситуацию, в которой человек в течение жизни вынужден неоднократно переучиваться, осваивая новые профессии и навыки. Этот вопрос, впрочем, заслуживает отдельного рассмотрения, а здесь нам хотелось бы разобраться в том, какие преимущества по сравнению с традиционной системой дает модель, предлагаемая теперь в рамках «Болонского процесса».

Напомним, что под «Болонским процессом» понимается совместное заявление ряда европейских министров образования, подписанное 18−19 июня 1999 года в Болонье. Цель этого документа — инициация масштабной реформы европейского образования, направленной на его интернационализацию. Реализация программы в соответствии с заявлением должно начаться после 2010 года. Программа предполагает в частности выработку единого общеевропейского образовательного стандарта, и, что еще более важно, акцентируется на так называемом принципе мобильности. Этот принцип утверждает необходимость содействия академическим передвижениям студентов и преподавателей в рамках Европейского Союза в зависимости от академических интересов, наличия вакансий и т. п. Цель этого проекта очевидна — создание в перспективе единого общеевропейского образовательного процесса, в котором студент, скажем, из Праги мог бы получить диплом в Париже, а затем со временем занять кафедру в Лондоне, причем это явление было бы массовым. Другими словами, речь фактически идет о создании унитарной академической культуры, что само по себе может иметь весьма существенные последствия. Разумеется, «Болонским процессом» предусматривается и развитие финансирования образования.

В этой ситуации у России есть две возможные стратегии: либо в той или иной степени интегрироваться в общеевропейскую систему образования, либо разрабатывать программу «особого пути», ориентируясь на внутренние ресурсы. Судя по всему, при нынешней ситуации в государстве никакого «особого пути» мы осилить не сможем, по крайней мере, без радикального изменения политического курса и мобилизации экономики. Поэтому, кажется, выхода у нас сейчас нет: нужно идти в Европу. А это, прежде всего, предполагает приведение образовательной программы в соответствие с общеевропейским стандартом. То есть, в частности, переход к подготовке бакалавров и магистров. Причем ответственность за такое положение дел лежит главным образом на российских государственных мужах: именно они в течение полутора десятков лет не могут ни сформулировать внятную концепцию нового образования, ни отыскать денег на финансирование существующего.

Именно с последним обстоятельством и связана главная проблема. Никакие европейские стандарты сами по себе не помогут России выбраться из той интеллектуальной ямы, куда ее загнали годы либеральных реформ. Благие намерения нужно подкреплять солидным финансированием: без последнего все в очередной раз обернется пустыми декларациями. А вот тратиться на образование, как кажется, никто и не собирается. Напротив, от образования систематически требуют дивидендов и рыночной эффективности. Об этом свидетельствует, в частности, новейший проект разделения вузов страны на три категории. Напомним, что к последней и самой многочисленной категории вузов будут отнесены те, в которых государство будет оплачивать лишь обучение части бакалавров, а магистратура станет платной для всех. Здесь именно российское понимание «Болонского процесса» позволит государству экономить на том, на чем в современном мире экономить категорически нельзя.

Итак, как же будет выглядеть в скором времени российская высшая школа? Высшее образование будет включать в себя две ступени: четырехлетнюю программу подготовки бакалавра и двухлетнюю дополнительную программу магистра. Предполагается, что бакалавр должен овладеть базовыми знаниями и навыками по своей специальности, получить общее высшее образование. Обучение же в магистратуре будет связано с дальнейшей специализацией. Некоторые вузы страны уже перешли на эту систему, мотивируя это необходимостью идти в ногу со временем и давать возможность выпускникам работать на Западе. На бумаге это выглядит гладко, но практически все сводится к вытягиванию из студентов, желающих стать магистрами, дополнительных средств. В действительности, похоже, что никто до сих пор не понимает, как нужно менять пятилетнюю непрерывную учебную программу на шестилетнюю двухуровневую. По крайней мере, такое впечатление сложилось у автора статьи после бесед с преподавателями некоторых российских вузов. Не ясны роль и значение аспирантуры в новой системе. Буквально анекдотическая ситуация складывается с традиционным делением ученых степеней, принятых в нашей стране. На Западе не существует такого понятия как «кандидат наук». Означает ли в таком случае принятие «Болонского процесса» уравнивание всех российских кандидатов и докторов? Вообще, устаревшая советская система подготовки кадров хотя и нуждается в замене, продолжает работать благодаря заложенным в нее когда-то четким целям и задачам, а также благодаря своей универсальности. Именно ясных целей и не хватает сейчас идеологам европейского пути развития. Пожалуй, единственная ясная формулировка говорит нам о том, что российские дипломы после перехода к европейскому стандарту наконец-то начнут признавать на Западе. Но ведь Россию и без того ежегодно покидают тысячи высококлассных специалистов, так что государственная польза от признания наших дипломов заграницей представляется крайне сомнительной. Вхождение ослабленной России в унифицированное европейское академическое пространство может обернуться дальнейшим паданием уровня образования в нашем отечестве: лучшие студенты и преподаватели будут лишь активнее искать счастья в других странах.

Кроме того, нельзя закрыть глаза и еще на один важный момент. Элитные европейские университеты (например, английский Кембридж) отказались участвовать в «Болонском процессе». Объяснятся это просто: элитарность несовместима с принципом мобильности, так что восточноевропейский (или любой другой небогатый) студент, который пожелал бы завершить образование в Кембридже, мотивируя это своими академическими успехами и интересами, скорее всего, получит отказ. В Европе, таким образом, складываются две системы образования: одна унифицированная и общедоступная, вторая — элитарная. В свете грядущей «категоризации» вузов в нашей стране может сложиться аналогичная ситуация, с той лишь разницей, что в условиях недофинансирования ни один сегмент нашего образования не будет ни общедоступным, ни достаточно качественным.

Сам по себе «Болонский процесс» — это победа европейских либералов, рассматривающих образование как рыночную категорию. И то, что Россия сейчас вынуждена идти на поводу у Европы, означает нарастание разрыва с русскими традициями образования как государственного дела.

28.2.2005