Присоединение Прибалтики

К 65-летию очередного воссоединения Прибалтики с Россией

С Балтийским морем связаны, пожалуй, самые трагические и самые величественные страницы русской истории. Обычно даже понятие борьбы России за выход к морю связывают исключительно с борьбой за Балтику. Эта борьба тянется уже 800 лет, и очередной ее этап происходит в наши дни. Были в этой борьбе и неудачи, когда Русь полностью (как в 1617 году), или почти полностью (как в 1918 и 1991 гг.) теряла выход на Балтику. Но это были лишь временные отступления. Собравшись с силами, Россия (независимо от названия) вновь возвращала себе выход на Балтику.

Исторические судьбы русского народа всегда были связаны с Балтийским морем. Древнеримские авторы отмечали, что венеды (то есть славяне) живут на южном берегу Балтийского моря. Уже в докиевский период истории русские владели нынешней Прибалтикой. В «Повести Временных лет» среди народов, «иже дань дают Руси», упоминаются чудь (нынешние эстонцы), весь (вепсы, живущие в Ленинградской области), зимигола (земгалы), корсь (курши, предки современных латышей), ливы, емь (хяме, то есть часть современных финнов), литва. На балтийских землях возникли русские города и остроги — Юрьев (Тарту), Колывань (Таллин) в современной Эстонии, Куконос (Кокнесе), Ерсика (ныне — Герцике), Владимирец (Валмиера) в Латвии, Торг (Турку) в Финляндии. На Балтийском море развилось русское торговое мореплавание. Правда, учитывая хозяйственное и культурное развитие тогдашней средневековой Европы, русские особо не нуждались в специальном «окне» в нее. Для местных аборигенов русское владычество было необременительным, так как сводилось к уплате дани. Зато покровительство русских князей, международная транзитная торговля через прибалтийские земли, весьма благоприятственно отразились на развитии местных народов, которые постепенно из разрозненных племен начали складываться в этносы. Прибалтийские уроженцы часто делали на Руси значительную карьеру. Так, уже в договоре князя Игоря с Византией 944 года упоминается княжеский дружинник из «Либи», то есть из племени ливов. В этом же договоре упомянут Петр Ялминдов из племени емь. Некий Семен Емин, так же из еми, в 1218 году был избран новгородским тысяцким. Все это однозначно свидетельствует об отсутствии какой-либо дискриминации и угнетении прибалтийских аборигенов со стороны русских.

Особенно поражает и восхищает, что в эпоху крестовых походов, инквизиции и религиозной непримиримости русские не стремились к насильственному крещению своих прибалтийских данников. Большинство предков нынешних финнов и прибалтов до ХIII века, а литовцы — и до конца ХIV века, оставались язычниками. (И после этого некоторые из их потомков еще говорят о своей «культурности» по отношению к русским!). Объясняется это, видимо, традиционным уважением русских к местным обычаям, а также особенностями проповеднической и миссионерской деятельности Православной Церкви, никогда не признающей саму идею насильственного обращения. Впрочем, Православие, хоть и медленно, но получало распространение среди туземцев Прибалтики. Во всяком случае, когда немецкие крестоносцы начали завоевывать эти земли, то к их ярости выяснилось, что с христианством здесь знакомы давно и даже во многих селах имеется по несколько православных церквей. Однако, поскольку для крестоносцев православные были «схизматиками», не повинующимися папе, то местных православных вместе с язычниками начали огнем и мечом приводить к католичеству, убивая «упорствующих». О распространении православия среди прибалтийских народов свидетельствуют не только древние летописи, но и данные лингвистики. Так, в латгальском диалекте латышского языка такие связанные с христианством слова, как «базница» («божница», то есть «храм»), «колокол», «пост», «святой», «свеча», и пр., привнесены из церковнославянского языка. (Это значит, что не через католическую латынь, а через древнерусские христианские тексты древние прибалты ознакомились с верой Христовой).

Раз уж мы заговорили о лингвистике, то нелишне напомнить, что в языки прибалтийских народов вошли такие русские слова, как «серп», «ратай» (пахарь), «овес», «жернов», «торг», «пуд», «грамота», «погост», «смерд», «колп» (холоп), «цена», «безмен», «мыто», и пр. Обратим внимание, что именно от русских прибалты получили навыки агрикультуры, городской жизни, ремесла и торговли.

К началу ХIII века почти все племена и народы Прибалтики, кроме воинственных пруссов, находились под властью Руси. О характере русского владычества в Прибалтике в киевскую эпоху так писал маститый советский историк, член-корреспондент АН СССР В.Т.Пашуто: «Несмотря на некоторые местные различия, для русской власти в землях Прибалтики, Карелии и Финляндии было характерно фактическое сохранение раннефеодальных форм управления. Повсеместно был установлен регулярный сбор подати посредством доставки ее в определенные для этого места, где дань принимали местные власти под контролем русских представителей и отправляли ее в основные центры русского управления: Юрьев, Кокнесе, Ерсике, Корелу, и др. Попытки подвластных земель выйти из подчинения подавлялись оружием. При этом власть русских феодалов Прибалтике не сопровождалась ни военной оккупацией подвластной территории, ни массовой колонизацией ее русскими переселенцами-феодалами, ни насильственной христианизацией».

В политическом отношении карелы, чудь (в дальнейшем — эсты), водь, ижора, весь, емь, подчинялись Господину Великому Новгороду. Литовское племя ятвягов подчинялось Галицким князьям. Северная часть Латгалии (исторической области Латвии), известная под названием Талавы, управлялась Псковом, собиравшем здесь ежегодную дань. Большая часть современной Латвии, по всему течении. Западной Двины, подчинялась полоцким князьям. Один из удельных полоцких князей, Всеволод, правил своим княжеством со стольным городом Ерсика (ныне Герцике в Латвии). Согласно немецкой рифмованной «Хронике Ливонии», беспокойный князь Всеволод, породнившись с литовским князьком-язычником Даугерутом, не стеснялся устраивать набеги на русские же земли, постоянно участвуя в княжеских усобицах. Впрочем, по мере дальнейшей удельной раздробленности Руси, «злая Литва» не только перестает платить дань, но и сама совершает набеги на полоцкие земли.

Как видим, интеграция балтийских земель в состав Руси была не полной, и распад Руси на удельные княжества ослабил русскую власть в этих землях. Все это сказалось, когда на восточном берегу Балтики высадились организованные объединенные силы Запада.

Если не считать чисто грабительских набегов викингов в VIII — Х вв., Запад долгое время не предпринимал агрессивных действий в восточной части Балтийского моря, так как ссориться с Киевской Русью было опасно, да и сам средневековый Запад еще был слишком слабым и отсталым. Русские купцы свободно плавали по Балтийскому морю, во многих зарубежных портах они имели свои кварталы с домами, складами и церквями, например, в Висби (на о. Готланд), Любеке, Сигтуне (тогдашней столице Швеции), Бирке и ряде других городов. Но с распадом единого русского государства западные феодалы и папская курия перешли в наступление.

Шведское королевство покорило часть новгородских данников сумь и ямь. В дальнейшем они составили народность суоми (собственно финнов). После многих войн (а Новгород и Швеция воевали между собой 26 раз!) установилась новгородско-шведская граница, в основном соответствующая современной российско-финляндской границе, за исключением Выборга, который только Петр Великий сумел присоединить к России.

Почти одновременно земли современной Прибалтики были покорены крестоносцами. Напомним, что рыцари ордена меченосцев и тевтонцы, были не просто воинами, но представляли собой самую организованную и дисциплинированную военную силу тогдашней Европы. Рыцари ордена, связанные обетом повиновения Папе и его полномочному представителю — великому магистру Ордена, совмещали рыцарские боевые качества с монашеской аскезой.

Дальнейшее известно. Покорив прибалтийские земли, крестоносцы вторгались на Русь, но постоянно были биты. На прибалтийских землях возникло орденское государство, в котором потомки завоевателей составили властвующую элиту, а местные аборигены были сведены до положения рабочего скота. Только с присоединением этих земель к России местные жители стали, наконец, людьми в правовом положении. Впрочем, экономическое господство потомков «псов-рыцарей» продолжалось в Прибалтике вплоть до 1940-го года.

За балтийские земли воевали Иван III, Иван IV Грозный, Алексей Михайлович, но безуспешно. Лишь Петр Великий выполнил великую историческую задачу выхода к морю, за которое Россия воевала 500 лет.

Став после такой титанической борьбы морской державой, Российская империя развилась до уровня великой державы. От этого выиграли, даже в большей степени, чем русские, коренные народы Прибалтики. Ограничение произвола немецких баронов и экономическое процветание балтийских губерний способствовало сохранению эстонцев и латышей как этносов. Прибалтийские губернии опережали в промышленном и культурном развитии большинство остальных земель империи. Именно в Лифляндской губернии (с центром в Риге) были созданы первые российские автомобиль, самолет, фотоаппарат, пошел первый трамвай.

Но Первая мировая война и крушение Российской империи привели к таким тяжким последствиям, как заключение Брестского мира большевиков с Германией. По этому миру, к Германии отходили обширные территории, в том числе и прибалтийские губернии. То, что в современной Литве и Эстонии отмечают как Дни независимости даты присоединения к Германии в 1918 году, может служить только иллюстрацией к специфике прибалтийского чувства юмора.

После поражения Германии в ноябре 1918 года Прибалтику заняли было красные, установившие в крае советскую власть, но затем, в силу превратностей войны потерпели здесь неудачу. Показательно, что в стремлении не допустить русских (пусть даже и красных) к Балтийскому морю, Антанта бросила против большевиков немецкие воинские части. Впрочем, «интернационалисты» в большевистском руководстве, готовясь вторгаться в Индию и разжечь мировую революцию, в упор, что называется, не видели прибалтийской проблемы. Таким образом, в том, что на свет появились три заведомо нежизнеспособных республики, оказались замешаны интернационалисты-троцкисты, Германия и страны Антанты. Результатом этого нечестивого союза было то, что границы СССР к 1939 году совпадали с границами Московской Руси Времен Ивана III. Но долго так продолжаться не могло.

Для самих прибалтийских республик период 1920−40 гг можно обозначить одним словом — стагнация. В упадке была промышленность, так и не достигшая уровня 1913 года. Закрылись сотни передовых промышленных предприятий, происходила аграризация экономики и отток населения в село. Население Риги уменьшилось с 518 тысяч в 1913 году до 348 тысяч в 1939 году, Двинска (Даугавпился) — со 113 тыс до 45 тыс., Лиепаи — с 95 тысяч до 57 тыс., в Нарве, Резекне и в ряде других городов население уменьшилось в 2 раза. Впрочем, уменьшалось и все население республик. В Латвии население уменьшилось с 2,5 мил. в 1913 году до 1,9 мил. в 1939 г. В годы «свободы» в Латвии и Эстонии умирало больше чем рождалось, и происходила убыль населения. В католической Литве население росло, но нищета и безработица привели к массовой эмиграции за океан. Всего в 1920−30 гг. из 2,2 мил жителей Литвы эмигрировало свыше 100 тыс. Нужны ли еще доказательства государственной несостоятельности Прибалтики?

Ликвидация прибалтийских лимитрофов произошла в 1940 году. Как и при возникновении, так и при исчезновении этих республик, роль местного населения в происходящем была минимальна. Все было решено соглашением великих держав при безмолвии местных народов. После того, как было закрыто Балтийское море в связи с началом Второй мировой войны, и все немецкое население выехало на историческую родину (а ведь из немцев состояла почти вся местная буржуазия, рабочий класс и техническая интеллигенция), то это добило и без того призрачную независимость Прибалтики. Всеобщий восторг при встрече Красной Армии, о котором свидетельствовали практически все иностранные наблюдатели, и отсутствие вооруженного сопротивления — все это доказательство того, что воссоединение Прибалтики с Россией в 1940 году, было неизбежным явлением. Всякие ссылки на оккупацию Красной армией неубедительны, ведь сам по себе факт численного превосходства противника — еще не повод к капитуляции. Маленькая Черногория, по территории и населению вдвое уступавшая Эстонию, никогда не покорялась многочисленным завоевателям. Нет, определенно, прибалты, став «независимыми» против собственной воли, эту независимость не ценили. С этим согласны и многие зарубежные исследователи.

Вот что писал о причинах неожиданного возникновения, а затем исчезновения Прибалтийских республик Стенли У. Пейдж: «История ясно показывает, что Литве, Латвии, Эстонии из-за их стратегического расположения невозможно оставаться независимыми рядом с мощным соседом. Они возникли в 1919 -20 гг., когда и Германия, и Россия были изнурены… Стоило России и Германии вновь обрести силы — и деликатное равновесие не смогло больше сохранится и также не смогли сохраниться балтийские государства».

Итак, в 1939−40 гг. ХХ века произошло возвращение России на Балтику. И как при Петре Великом, выход Российской империи к морю способствовал превращению нашей страны в великую державу, так возвращение петровского наследия при Сталине способствовало превращению СССР в сверхдержаву. И как во времена империи, так и в советскую эпоху, население прибалтийских земель получило значительное материальное и культурное благосостояние, а также значительной численный рост коренного населения. Впрочем, этот рост все — равно был ниже среднесоюзного, и поэтому для работы на предприятиях бурно растущей промышленности пришлось набирать рабочую силу со всего Советского Союза.

В очередной Смуте, разыгравшейся во второй половине 80-х гг., наша страна опять потеряла значительную часть балтийских земель. И опять новоявленные республики вымирают и стагнируют. Например, население Латвии уменьшилось за 1991−2001 гг. на 11%, причем выезд части русских в РФ дал только минимум такого падения численности населения. Показательно, что прибалтийские народы, став «свободными», превратились в мировых рекордсменов по уровню самоубийств. Так, в Литве в год 42 самоубийства на 1000 тыс. населения, что в 4 раза больше, чем в США, и является мировым рекордом. Такова прибалтийская «свобода».

Впрочем, точку в этой истории ставить рано. Где теперь тевтонские бароны, великая Шведская держава, Речь Посполитая, Германия кайзера и Гитлера? Кто может сказать, где завтра будет НАТО и ЕС? Но ясно одно: с неотвратимостью законов геополитики континент Россия стремится к янтарному морю. Неужели кто-то способен остановить это движение?!