Существует ли «половой вопрос» в Церкви?

Реплика по поводу публикации пастырских наставлений о. Максима Козлова

Заранее прошу прощения, что по данной теме высказывается мирянин. Но, наверное, мирянам тоже известно нечто о пастырстве, как пастырям — о жизни мирян. Руководство священника есть самостоятельная задача, решения которой бывают более или менее удачными, что представляет вполне очевидную тему для рассмотрения. Если же так, тогда не должны быть совсем бесполезными или дерзкими практические наблюдения и оценки пасомой стороны, перед которой в некотором роде пастырь единственно раскрывается как пастырь, а не как собрат и коллега по «иерейскому цеху».

К сожалению, жанр рассуждений подобного рода, заметки по типу «приходское пастырство глазами мирян» у нас в Церкви никак не представлены. И на то есть понятные причины: во времена всяческих плюрализмов и демократий редкий удержится от уколов начальствующего и борьбы за права и свободы. А потому в лучшем случае мы имеем жизнеописания тех, кого можно назвать настоящими пастырями, — выдающихся духовников, старцев, подвижников; в худшем же, кухонные пересуды и какие-нибудь пасквильно-карикатурные опусы, наподобие ардовских, в которых священники изображаются уже вовсе не священниками, а кастой и кланом, увязшим в «мелочах жизни».

Тем не менее, для нашего брата актуальней всего «срединный» вопрос — не о том, какими бывают святые пастыри или, напротив, чем бывают грешны люди в рясах, но что за священники служат от нас в ближней округе и на что можно рассчитывать, а от чего поостеречься тем, кто ищет духовного руководства; что воспринимать буквально, а что поправкой на разницу в опыте и положении?

Не ошибусь, если скажу: за последние годы в среде православных втихомолку получила развитие своеобразная и осторожная диалектика отношения к батюшкам, как к тем, с кем приходится держать ухо востро. Увы, часто эта потайная диалектика сводится к наружной елейности при фактическом безразличии к слову священника. Но правда и то, что разомкнутая связь между прихожанами и клиром имеет причиной практически полное отсутствие в Церкви дискуссий на тему искусства руководства прихожанами и принципов «квалификационного соответствия» священника принятой на себя духовнической и учительной роли.

При этом больше всего досадных ошибок и разочарований, как правило, приносят вопросы женитьбы и супружеской жизни. Животрепещущая для современности тема о взаимоотношениях полов проникает в церковную ограду стремлением дергать себя и других за струны нервической чувствительности, доказывать свою власть и учительный авторитет на поприще подробного регулирования интимной сферы.

Прочитал несколько дней назад приведенную «Русской линией» перепечатку объемного интервью о. Максима Козлова «О супружеских отношениях» (первоисточник — сайт «Православие и мир»). Материал, надо признать, довольно-таки любопытный. Позиция батюшки, известного московского протоиерея, настоятеля «студенческого» храма св. мученицы Татианы при МГУ, далека от крайностей, достаточно деликатна и содержит немало живых замечаний, взятых из общения с молодежью, личного пастырского и семейного опыта. Невенчанный брак с маловерующим или некрещенным супругом здесь, к счастью, не называют блудом, а за предохранение от зачатия супругов не предлагается отлучать от причастия до смертного одра (такие требования в церковной литературе тоже встречаются, о чем несколько ниже). И все-таки впечатление от представленной суммы воззрений, этакого «православного интимного катехизиса», остается, увы, удручающим.

Главным образом, из-за намерения рассматривать и решать половой вопрос в виде отдельной составляющей. То с одной, то с другой стороны батюшку пытаются «объехать на кривой кобыле», дабы нащупать брешь в обороне, открыть хоть какую-нибудь увертку или лазейку, позволяющую сделать единственный вывод: что «секс — это хорошо» — от чего отец-настоятель всяческими способами героически отбивается. Тогда в ход со стороны неутомимой и творческой студенческой молодежи идут разного рода дополнительные ухищрения про оральный секс и прочее, призванные по-видимому придать «православному половому мировоззрению» окончательную завершенность. Но чем дальше, тем диалог больше начинает напоминать сумасшедший дом и сеанс доктора Щеглова, ибо постель в нем волей-неволей встает в центр мироздания, а акт совокупления и борьба с ним выглядят как вопрос жизни и смерти, новое олицетворение бытийного шекспировского: «To be or not to be…»

С увеличением порядкового номера каждого из задаваемых вопросов (всего в перечне около 40 пунктов) реплики интервьюера чаще и чаще начинают отдавать истерической передержанностью, наводят на мысль о болезненной зацикленности на сексе и невозможности думать ни о чем больше. Понятно, что материал о. Максима по-видимому долго и кропотливо готовился, редакторы и составители потрудились на славу, подбирая и соединяя вместе все, что когда-либо было сказано о супружеских отношениях (понимаемых, если судить по удельному весу темы внутри публикации, на 90% как отношения телесные). Однако, результат получился из рук вон плох. Интересно, кто-нибудь может представить себе подобное происходящим где-нибудь в реальных условиях, в живой беседе со священником после службы или на исповеди? Да любой, включая и самого о. Максима, будучи на протяжении полутора часов истязаем расспросами «про это», давно бы уж взвыл и заговорил крепкими выражениями. А вот читателю вся информация предлагается слитно и разом: читайте, дескать, братья и сестры, просвещайтесь, чтоб было о чем благочестивом на досуге припомнить! И даже тот факт, что материал о супружеских отношениях является по-видимому частью более общего и объемного сборника «вопросоответов», мало что в этом меняет или оправдывает.

Далее. Существуют серьезные сомнения в том, что люди семейные и прожившие хоть сколько-нибудь продолжительное время вместе испытывают желание подробно говорить с батюшкой о своей интимной жизни. Молодожены, студенты, которым до ужаса интересно осмысливать тему теоретически — да. Но, пожалуйста, мужу и жене, браку которых исполнилось 5, 10, 15 лет, у которых есть дети, рассказывать о супружеских отношениях в подобном разрезе давайте не будем. Им и самим меж собой все давно уже ясно, если же неясно, то лечить надо не это, а какую-то более общую ненормальность. Интерес к писаниям, подобным последнему, как ни крути, оказывается праздным, идущим как мимо реальных потребностей «супругов со стажем», так и молодежи, для которой семья представляет пока что понятие отвлеченного ряда.

Глупая ситуация, в которую сами себя ставят те, кто решается выводить «православное учение о половых отношениях», состоит также в том, что подобная доктрина представляет собой почти сплошь список дисциплинарных запретов и требований. Иными словами, Церковь становится здесь в роль соглядатая и цензора, что не очень желательно для нее же самой, особенно в сфере, где третий оказывается лишним. Разного рода моралистические доводы в пользу воздержания не в силах затмить более сильных и цельных инстинктивных начал. Зато «график совокуплений», составленный от головы, при подкреплении соответствующим самолюбованием, картинной аскезой и прочей интеллигентской рефлексией, способен посеять проблемы даже на том месте, где их никогда прежде не существовало. Выход из ситуации в совершенно другом: в последовательном замещении примитивного полового интереса влечением к другим целям и ценностям. Перед православной душой должна быть раскрыта красота разнообразных жизненных задач и начинаний — от приходской и внутрицерковной работы, воспитания детей и дел милосердия до занятий наукой, творчеством, социальной и политической деятельностью — причем так, чтобы верующий воспринял их всей душой, увидел внутри них возможности каждодневно реализовывать цели своего спасения и духовного роста. Вот этого по-настоящему не хватает нам. И только от этого сознание православного, уставшее бродить в кругу пресных «благочестивых обязанностей», утыкается в разного рода мирские интересы и утешения, тяжелейшим образом мучится невозможностью ни жить духовной жизнью, ни даже иметь обычное счастье, «как все люди».

Один отечественный философ написал: «Все трагедии любви растут, словно плесень или поганые грибы, на каких-нибудь затхлых местах; они редки и легко разрешаются там, где кипят жизнь и работа…» Воистину справедливое замечание, и, если о. Максим со своими собратьями-единомышленниками радеют о просвещении и благих нравах паствы, пускай лучше сберегут силы на то, чтобы из их примера и слова каждый окружающий сумел вынести идею своей христианской жизни как вещи конкретной и реалистической.

В христианстве нет и не может быть отдельного «полового вопроса». Может быть только вопрос об утере самой христианской жизни, в результате чего все в человеке расстраивается и идут шалить страсти. Как человек, до долгу службы близко связанный с педагогической работой, скажу, что большую ошибку в дидактике представляет намерение удержать православных в должных рамках посредством тщательного регламента их полового поведения. Ибо это есть приблизительно то же самое, что поставить во главу воспитания принцип: «никогда не давать ребенку смотреть телевизор» или «ни при каких условиях не отпускать гулять по вечерам». Телевизора в доме может не быть, а подросток вместо подворотни и дискотек может сидеть дома, но отношения при этом могут быть совершенно разрушены, как и подорваны нравственные основания личности, за которые шла столь настойчивая борьба. Бесцельное времяпрепровождение на диване произведет на свет унылого ипохондрика, потенциального лентяя, лицемера и рукоблудника; вполне вероятным также является и другой вариант: в один из дней чадо попросту взбунтуется, и тогда всего родительского и церковного авторитета не хватит на то, чтобы вытащить его из беды, уберечь от самых крайних падений. Неоправданная акцентуация на одном или нескольких обособленных требованиях, при общем упадке отношений рождает нездоровое напряжение; запретный плод становится особенно сладок.

Собственно, все это и произошло на Западе, где «сексуальная революция» явилась результатом в т. ч. и неумелого и косного преподнесения христианских нравственных норм. Католичество положило всего себя на то, чтобы воспрепятствовать разводам и контрацепции. Увы, христианское самосознание и рычаги влияния на паству были уже утрачены, не существовало и более общего и широкого контекста проповеди Христовой в современных условиях, а потому авторитет не подействовал — массовый отход людей от Католической Церкви, потеря Ватиканом обширных областей, где традиции католичества недавно еще были крепки, стали свершившимися фактами.

Вообще, попытки руководить человеком через преимущественный контроль его сексуальности всегда есть свидетельство не силы, но слабости. Многие религиозные системы построены на элементе игры и манипуляции данным фактором в целях подчинения себе личности. Наложить ряд табу, чтобы затем снизойти и санкционировать некоторые послабления, разными способами заинтриговать и потрафить сексуальному интересу — такая нехитрая тактика, приводящая тотчас на память «Повесть об Антихристе» Достоевского и соловьевские «Три разговора», лежит в основании не только древних языческих культов и ритуальной проституции, но и ислама с его явно выраженным началом маскулинной экспансии, и иудаизма, в котором раввин лично занят исследованием конкретных проявлений женской физиологии и выносит суждение о допустимости или недопустимости супругам быть вместе. Но то, что вне христианства служит искусственной скрепой и механизмом обеспечения влияния, не может становится нормой для православного пастырства. Признаемся же, что все ссылки на то, что, дескать, воздержание в посты способствует сохранению на более длительный срок полового интереса супругов друг к другу, в итоге грешат тем же поверхностным и черствым утилитаризмом, что и идеи использовать пост в качестве лечебной диеты и средства для похудания, а супругам, кроме того, еще предлагают сомнительную игру в «хочу-не хочу» с привлечением сюда Типикона.

Не даром Определение Священного Синода от 28 декабря 1998 г., больше известное под именем «постановления о младостарчестве», выражает обеспокоенность необоснованным вмешательством пастырей в подробности личной жизни супругов и напоминает слова апостола Павла: «К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти» (Гал. 5, 13). К сожалению, даже некоторые известные духовники сегодня воспринимают половую дисциплину в качестве последнего и принципиального средства, настаивают на выполнении тех или иных принципов (например, полного и безусловного отказа супругов от контрацепции) едва ли не как на условии принадлежности к Церкви. Но видимая строгость и непреклонность прикрывает собой обыкновенную неуверенность и отказ от доверия и свободы. Охранительность в Православии — это всегда скрытое пораженчество, и именно такой результат неминуемо постигнет нашу миссию в обществе, если не будет найден тот образ веры, который окрылит и постоянно окрылит нашего современника, позволив ему оставить далеко позади игру плотского воображения и все смутные фрейдистские «комплексы».

Скажу и о том, почему даже при всем уважении и солидарности с общей позицией о. Максима и других авторов в практическом смысле воспользоваться их советами оказывается невозможно. А просто, дорогие батюшки, вы не несете никакой или почти никакой ответственности за жизнь семей, которые решили претворить ваши принципы! Когда читаешь пожелания насчет постов, постных дней и кормлений, так и хочется задать каверзный вопрос: «А удовлетворение от супружеской жизни, извините, вы обеспечите?» Если супруга погрузилась в депрессию или супруг запил, давайте мы всех их вам будем сдавать на поруки и назад требовать отремонтированными, чистенькими, как огурчики, с гарантией от повторных поломок. Тогда наверняка и советы по поводу воздержания и всего остального будут восприниматься иначе…

Это ведь еще прежней, советской и вообще отошедшей патриархальной эпохи стереотип: священник должен учить, а прихожанин — его слушаться. На самом деле, никто никому, подчеркиваю, никто никому ничего не должен (по крайней мере, в том смысле, в каком это чаще всего понимается). В Церкви Христовой оба равно заинтересованы, являются дополнением и нужны друг другу. Прихожанин по-христиански заинтересован в том, чтобы жить не по одной своей волюшке, а сверяться с мнением опытного и любящего пастыря. Как и священник в первую голову нуждается в том, чтобы оправдаться за дары рукоположения, полученные туне, но с видом на последующий плод в прихожанах.

Золотые слова есть в интервью о. Максима: «Христианство отчетливо утверждает: половая жизнь не есть единственное наполнение человеческого существования, и поставляет ее на адекватное место — как одну из важных, но не единственную и не центральную составляющую человеческого существования. И тогда отказ от половых отношений — и добровольный, ради Бога и благочестия, и вынужденный, в болезни или в старости, — не рассматривается как страшная катастрофа». Вот и давайте, во избежание взаимных неудовольствий, станем держаться этого правила: в постель к чужим людям не лезть, а пещись сообща о наполнении человеческого существования — всестороннем, воодушевляющем и спасительном.