Страсти по Петру

В Казани накаляются споры вокруг установки памятника первому российскому императору

Победа, одержанная татарскими националистами над памятником российскому императору Петру Великому, может оказаться пирровой, сообщает наш собственный корреспондент из Казани.

Как стало известно, завтра — 4 августа — ожидается визит в столицу Татарстана вице-губернатора Санкт-Петербурга Александра Вахмистрова, в ходе которого планируется обсудить все детали, связанные со строительством и открытием в Казани Петербургской улицы, презентуемой властями северной столицы к грядущему 1000-летию города. Ранее предполагалось, что начинаться она будет с двухметрового бюста императора Петра I, который уже привезён из Санкт-Петербурга в Казань. Однако неожиданно для многих на местном политическом горизонте вновь замаячило объявившееся в лице нескольких десятков татарских националистов «общественное мнение», потребовавшее отказаться от установки в городе памятника «кровавому душителю» татар и ислама, с которым якобы «инкогнито» солидаризировалось и руководство республики. Тут же появились слухи и о том, что, учитывая аналогичного свойства настроения татарской диаспоры Санкт-Петербурга, пошла на попятную и его глава Валентина Матвиенко, которая вроде бы дала своё добро на замену подаренного бюста Петра I на бюст «защитника татар» Льва Гумилёва.

Последним «бастионом», отказывающимся капитулировать перед не на шутку разъярившимся «общественным мнением», оказалась администрация города Казани. В конце июля её глава Камиль Исхаков высказался за установку бюста первого российского императора. 1 августа — на брифинге, устроенном в администрации города, — он подтвердил своё намерение, но уже в более обтекаемо-замысловатой форме. Оценивая роль Петра I в истории татар и всех российских мусульман, Камиль Исхаков, в частности, отметил, что: «Много есть моментов в его деятельности, которые прямо направлены против ислама и его существования на территории России». В то же время, по его словам, этот монарх много сделал для создания мощной в экономическом плане Казанской губернии (например, учредил известное Казанское адмиралтейство, где строились речные и морские суда). К 5 августа, пообещал он, будет выработано окончательное решение по поводу установки в Казани этого монумента.

Безусловно, «особое» мнение Камиля Исхакова о необходимости возведения в Казани памятника Петру I (так же, как и в случаях с «возвращением» в столицу Татарстана «ватиканского» списка чудотворной Казанской иконы Божьей Матери и установкой около Казанского Кремля «памятника защитникам города» от войск Ивана IV Грозного, умело снятой «с повестки дня» республиканскими властями) носит по большей части конъюнктурно-политический характер. Однако, несмотря на это, не признать её резонной не сможет, пожалуй, даже самый «петрофобствующий» русский патриот, который хотя бы раз ознакомился с претензиями, предъявляемыми татарскими националистами к первому российскому императору.

Очевидно, что за их многозначительными квазитрадиционалистскими рассуждениями о «кровожадности» Петра I скрывается куда больше, чем «генетическая» неприязнь к этому «великому и ужасному» историческому персонажу, а именно — жгучая ненависть к самой России, олицетворением которой он для таковых и является. Недаром татарские националисты сравнивают Петра I с Иваном IV Грозным, называя его наследником покорителя Казани, не даром они так зло и натужно шипят на их предшественника Дмитрия Донского. Единственно, кто устраивает татарских националистов из всех российских монархов, так это Екатерина II, да и то потому, что она, по их мнению, была не «отсталой» русской бабой, а «цивилизованной» немкой, из-за чего, якобы, и предоставила мусульманам известные преференции.

Вот поэтому-то и лепят сегодня казанские и набережно-челнинские «тоцевцы» откровенную ложь про Петра I, предваряя свои обличительные пассажи посылом о том, что он «никогда не был в Казани» (хотя даже ученикам младших классов должно быть известно из местных учебников о посещении в 1722 году первым российским императором Казани и строительстве здесь в ознаменовании сего события Петропавловского собора). Сюда же можно отнести и небывалый восторг по поводу того, что вместо памятника ненавистному Петру I, по состоявшейся уже якобы договорённости между Валентиной Матвиенко и главой республики, в Казани будет возведён памятник «защитнику татар» Льву Гумилёву. При этом татарские националисты, никогда, по-видимому, не читавшие трудов этого выдающегося русского учёного, и представить себе не могут, какие «нетолерантные» слова писал он в своей знаменитой книге «От Руси к России» о «невинно загубленной» Иваном IV Грозным «красе Востока». Знай они это, вряд ли бы, наверное, так радовались своей «победе».

Как известно в ней Лев Николаевич прямо утверждал, что войну с Россией в 1552 году спровоцировали обосновавшиеся в Казани представители «антирусской партии», ориентировавшиеся на турецкого султана, в результате чего сии мужи «и поплатились за свои амбиции собственными жизнями и самой Казанью». После этого, по его словам, «на месте татарской Казани был построен русский город, но при этом значительная часть татарского населения уцелела». «Конечно, — отмечал Лев Гумилёв, — не стоит идеализировать наших предков, но мусульманский гнёт с его рабовладением и постоянной работорговлей по Волге был гораздо тяжелее той дани, которую наложила на чувашей и черемисов Москва. Согласимся, что отдавая дань — дело малоприятное, однако с приходом русских, по крайней мере, никого уже не хватали и не продавали в Персию или Турцию. Что же касается русских, то для них необходимость взятия Казани была очевидной. Ведь по окончании войны на землях Казанского ханства было освобождено до 100 тысяч русских пленных. Все они получили свою долю из военной добычи и были отправлены домой».

Сейчас идёт интенсивный поиск подобающей «важности момента» цитаты из работ Льва Гумилёва, которую предполагается разместить на его казанском памятнике. Думается, что приведённое выше высказывание было бы здесь вполне уместным и послужило бы в дальнейшем прекрасным назиданием всем тем, кто в очередной раз попытается втиснуть российскую историю в прокрустово ложе своих узких этно-конфессиональных амбиций.
Русская линия