Вечера на хуторе

В новейшие времена украинской истории нередко из уст политических руководителей нашего государства звучат слова «европейский выбор», «европейский уровень» и прочие вариации всяческого «европейского».
Что вообще значат эти слова? Откуда это страстное желание любой ценой оказаться в Европе? Да и вообще, что значит «быть в Европе»? Ведь географически мы находимся именно в ней, и нигде больше.

«Чем либеральней, тем они пошлее…»

Симптомы «европеизации» Русского міра, желания, «задрав штаны, бежать» за «цивилизацией», не новы. Последние полтора десятка лет украинский политикум, словно выйдя из мрака непросвещенности, восхищенно глядит на Запад, запрокидывая голову так, что шапка падает. Новейшая украинская власть в известном смысле повторяет свою предшественницу — в совокупности рефлексий и фобий. (В сотый раз оговорюсь, для тех, кто еще не понял: Русский мір — это духовная общность восточно-славянских народов, цивилизационный материк, сформировавшаяся в последние столетия.)

Но вы уже не удивляетесь, когда ваш товарищ, доктор русской филологии, начинает по телефону извинительным тоном уверять вас, что поддержал на президентских выборах все оранжевое лишь для того, чтобы «нашим многострадальным народам, украинскому и русскому, чуть поближе стать к Европе».

А ведь следовало бы помнить и о реформаторстве Петра, и о споре западников со славянофилами, да перечитать бы роман (куда уж нам!) Льва Толстого «Война и мір», и поразмыслить о наполеономании тогдашних европейских элит.

Все это не новость. Об этом писал еще Федор Тютчев, уже во второй половине ХІХ в.:

Напрасный труд — нет, их не вразумишь, —
Чем либеральней, тем они пошлее,
Цивилизация — для них фетиш,
Но недоступна им ее идея.
Как перед ней не гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы:
В ее глазах вы будете всегда
Не слуги просвещенья, а холопы.

Теперь принято говорить и о якобы высокой образованности персон в новой украинской власти. Что имеется в виду? Наличие дипломов и сертификатов, в том числе и от западных учебных заведений? Однако нет ли в поведении кое-кого из новых властителей признаков того, что Солженицын назвал «образованщиной»? То есть при наличии совокупности каких-то знаний, не отсутствует ли сущностное, духовное (непопулярное нынче слово), наполнение, — то, ради чего вообще стоит затевать реформы и пертурбации.

«Наша Європа»

Кто таков, к примеру, «европеец Червоний», нынешний губернатор Ровенской области? Это тот, который с европейцем Николем Паровым лично участвовал в захвате православных храмов в Ровно и Луцке? Не этот ли пан Червоний с боевиками пытался захватить в 2003 году Почаевскую лавру?

Известен нам и европеец Тягнибок, который некогда, «признавая ошибки», в телеинтервью заявил, что его вина состоит в том, что он назвал москалей москалями, а жидов жидами.

Чу! Не скрип ли то перьев, где записывают добровольцев — к парламентским украинским выборам 2006-го года — в новую партию «Наша Європа»?

Панове, повесьте над входом в «Нашу Європу» транспарант со словами «нашего азиата», великого Махатмы Ганди: «Нетерпимость сама по себе является одной из форм насилия и препятствием на пути роста истинного демократического духа».

Меж городом и селом

Во всем нынешнем «западном ориентировании» мне видится рефлексия провинциального, хуторского сознания, описываемая такой поведенческой моделью: робостью крестьянина перед городским жителем. Категорически замечу, что пред Господом все равны — будь ты крестьянином любого глухого хутора или жителем цивилизационного мегаполиса. Однако так складывается история, что жизнь городской цивилизации — инструментально сложней и требует специальных навыков для интегрирования в нее, а посему большого количества разных профессиональных умений, преимущественно интеллектуальных.

К сожалению, ценностная система современной цивилизации выстроена так, что робкому селянину навязан комплекс ущербности, поскольку отчего-то принято считать, что город лучше, развитей, чем деревня. Умственное, интеллектуальное, а не духовное, сердечное и природно-гармоничное взяли сиюминутный верх в современном мире. Город по преимуществу живет бухгалтерией, цифрой, трезвым расчетом, чистоганом — чем и кичится. А селянин — робеет перед его апломбом и нахрапом. Или просто — перед его раздутым авторитетом. Вот этот-то комплекс периодически, с разной степенью активности, и выбирается из «бедного крестьянина» на поверхность.

Говорю о том, чему сам был не раз свидетелем. К примеру, отвисает челюсть и клонится чуб долу у пана пысьменныка, когда вдруг он видит перед собой человека, пусть и молодого, представленного как «кандидат каких-то там наук». Или когда говорят, как, к примеру, о некоторых современных украинских популярных литераторах: «Он же в Австрии по гранту фонда такого-то провел год, а то и целых два!»

Європейський рівень

Прочтя вашу книгу, коллега говорит вам: «Старий, я не перебільшую, це — література європейського рівня!»

Вы начинаете идиотски улыбаться, благодарить за доброе слово, но и не можете удержаться от иронии: «А що це таке — європейський рівень?»

Поскольку вы сами накануне вернулись из Нюрнберга и Мюнхена и знаете, насколько там низок художественный уровень современной литературы, насколько Западная Европа, достигшая высокого материального развития и потребления, слаба сегодня, скажем, в литературе и искусстве. Говоря прямо, она деградирует, культурно дичает, а потому любой, кто испытывает в ней мало-мальский культурный, духовный голод, обращает свой взор на Восток Европы, — то есть туда, где еще теплится жизнь, где дети десятками, а то и сотнями-тысячами талантливо рисуют, музицируют, пишут стихи, поют.

Немецкий экономист XIX века Фридрих Лист заметил: «Устраните духовное начало, и все, что называется богатством, превратится лишь в мертвую материю. Что сталось с сокровищами Тира и Карфагена, с богатством венецианских дворцов, когда дух отлетел от этих каменных масс?».

Похоже, мы перешагнули допустимую грань, положив в основу бытия материальное мертвое, подменив им духовное живое. Так и у нас происходит: наша политика, к сожалению, представляет собой «бухгалтерию». Такой вывод делает академик Дмитрий Львов, москвич. А ведь Русский мір действительно мог бы стать образцом для всего человечества, прежде всего, через воплощение своих нравственных идеалов…

Последнее время мы повадились заглядывать в рот Европе, позабыв о своих фундаментальных ценностях. Частное присвоение произведенного — это нормально, но то, что есть в стране от Бога, — природные богатства, земля — должно принадлежать всем. Необходимо реализовать первое, исключительное, право человека на равный доступ к тому, что от Бога. А уж все, что сверх того, будет зависеть от личных качеств человека.

Наша экономическая модель должна базироваться на следующих ценностях: общественная собственность на природные ресурсы, безплатные качественные образование и медицина — для всех, наука. И, конечно, нравственность, идущая от православия, которая для нас с вами должна стать определяющей…

Гусь свинье не товарищ

Особо тяжко приходится, когда селянин вдруг обнаруживает в себе «городские» (читай цивилизационные) амбиции, когда в нем начинает «бушевать гнилой либерализм», как сказал в ХХ веке златоустый Андрей Платонов.

Тут уж в полную силу комплекс недостаточности выворачивается наизнанку и превращается в спесь, желание не быть, а красоваться, декларировать. Может, об этом свидетельствовал академик Нарочицкий: «На обращение студентов пролетарского происхождения «товарищ профессор» Грушевский громко изрекал: «Гусь свинье не товарищ».

Сегодня в ходу более свежая формулировка: «Ти звикни до того, що звертаєшся до президента, а не до пастуха… гусей».

Уверяют, что гуси спасли Рим. Похоже, и для наших тех самых «кандидатов в доктора» обозначилась диссертационная пища — тема «Украина и гуси». Дарю.

Племена образованные

«Начнут они непременно с того, что России они не обязаны ни малейшей благодарностью <…> что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия страна варварская, мрачный северный колосс, даже не чисто славянской крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации».

Кто это сказал, спросите вы? Да вот был такой прозорливец, ныне отнесенный — продвинутыми к Европе сочинителями — к парафии «блатняка и попсы», Федор Достоевский.

125 лет назад, после освобождения славянских стран от турецкого владычества, он писал:

«По внутреннему убеждению моему, самому полному и непреодолимому, не будет у России, и никогда еще не было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобожденными! И пусть не возражают мне, не оспаривают и не кричат на меня, что я преувеличиваю и что я ненавистник славян! Я, напротив, очень люблю славян, но я и защищаться не буду, потому что знаю, что все равно именно так сбудется…»

Назад, в Европу?

Уже не один раз о том писалось, как и не раз Леонид Кравчук вспоминал времена, когда украинцы жили «под поляками»: «На всю жизнь я запомнил, что иначе, как «хамы» и «быдло», нас никогда не называли. Это было абсолютной нормой, и люди сами так себя называли. Такова уж была философия нашей жизни. То была оккупация, просто неволя, полное, абсолютное пренебрежение к украинцам».

А «под русскими» Кравчук стал руководителем государства-члена ООН с могучей промышленностью и цветущей культурой.

Нынче же — все не то и не так.

Внятный диагноз поставил москвофобии историк Н. Ульянов:

«Украинское самостийничество дает образец величайшей ненависти ко чтимым и наиболее древним традициям и культурным ценностям малороссийского народа… Мысль до сих пор работает над созданием антропологических, этнографических и лингвистических теорий, долженствующих лишить русских и украинцев… родства между собой».

Уже не раз обращалось внимание: если бы наши народы сильно отличались, то и не было бы нужды в ожесточенной антирусской пропаганде. «Братские» отношения — вовсе не вымысел, но при этом — действительно сложнейший и противоречивый социодуховный феномен, комплекс и притяжения, и отталкивания, и ревности.

Не случайно на политической и идеологической сцене Украины на этапе провозглашения независимости возобладали униаты — галицийцы, бывшие пять веков с Западом. То, что мы имеем сейчас, — это результат трехвековых усилий, приведших к трагическому раздвоению украинского самосознания.

Прискорбно, но родной брат русского, восточный православный украинец, впервые более чем за 400 (!) лет, со времен Брестской унии, выступил в антирусской ненависти согласно с Западной, униатской Украиной.

Подлинная малороссийская интеллигенция прошлого полна именами выдающихся ученых и мыслителей. Однако они, будучи плоть и кровь именно Малороссии, как Н. Гоголь, считали себя русскими, не разделяя великороссов и малороссов. Насколько же они были духовно и этнокультурно богаче, чем те, кто сегодня отверг «москальскую» культуру и язык! Прав Н. Данилевский: «Европа не считает нас своими» и в борьбе с варварами готова «турка (читай сегодня чеченца) взять в союзники и вручить ему знамя цивилизации».

Буквальную правоту Данилевского мы видим и на примере недавнего цивилизационного преступления НАТО на Балканах — в виде подлого глумления над Сербией, над ее народом и тысячелетней православной культурой. Не приведи Господи нам получить еще более внятные для нас подтверждения — в Крыму.

Тойнби против Бжезинского

Существуют, как мы знаем, и точки зрения с той стороны границы.

Польский и общезападный взгляд на историю, конечно, известны: Россия — извечная угнетательница и агрессор!

Но вот убедительное опровержение такой позиции, сформулированное известным английским историком Тойнби:

«В XIV веке лучшая часть исконной российской территории — почти вся Белоруссия и Украина — была оторвана от русского православного христианства и присоединена к западному христианству. В XVII веке польские захватчики проникли в самое сердце России. Шведы отрезали Россию от Балтики, аннексировав все восточное побережье. В 1812 году Наполеон повторил польский успех XVII века; а на рубеже XIX и XX веков удары с запада градом посыпались на Россию…» (И так вплоть до Второй мировой войны — Авт.).

Даже разделы Польши — эти клише «русского империализма» — Тойнби назвал «контрнаступлениями». Лишь в отношении ялтинско-потсдамской системы историк заметил, что Запад впервые ощутил на себе давление России, которое она в течение тысяч лет испытывала со стороны Запада.

Однако сама Европа сегодня, похоже, начала ощущать, что не российское великодержавие было и является угрозой ее мировой роли, а скорее его отсутствие, что сделало европейский континент тылом американской евразийской программы. Это ставит по-новому дилемму «Русский мір и Европа», которая пока не изжита именно Европой.

Воинствующий либерализм как основа глобализации под американской эгидой не менее чужд Европе, чем православному Русскому міру.

Мы уже слышим все более внятные антиамериканские голоса руководителей Франции, Германии и Испании.

Но мы слышим также, что новейший передел мира Збигнев Бжезинский пытается провозгласить как окончательную победу «Европы Петра» над ненавистной «византийской схизмой».

Что сказать на это нашему старому «закадычному врагу»? Может, кому-то Византия и ненавистна, старина Збигнев, а кому — и мать родная! А за мать, как ты понимаешь, бьются до последней капли крови.

Думается, Бжезинский лукавит, за ловкими «внешними» словами пряча свои подлинные мотивы (на это не раз указывали аналитики) — желание и не Европу вовсе спасти, а воткнуть меж Европой и Русским міром кол в виде сцепки Польша-Украина. Успех этого сомнительного мероприятия, по замыслам авторов концепции, сработает на пользу Американской империи. Как бы им не ошибиться. И в исходных посылках и в результатах.

А старушка-Европа пока что стремительно утрачивает роль современного явления мировой истории и культуры — потому что (до нас замечено) либеральный проект глобализации уничтожает духовные и национальные традиции человечества. Первыми жертвами культурной стерилизации падут малые нации, наивно усматривающие врага в России и в целом в Русском міре.

«…выплывают расписные…»

Повторяя зады не только Европы, но и «северного соседа», украинское новейшее руководство активно начинает использовать, пардон, отработанные продукты, к примеру, российского политикума.

Советником президента Украины назначен г-н Немцов. Из-за британского забора улыбается и обещает прибыть со дня на день обаяшка Платон Еленин, который, вопреки благозвучному новому паспортному греко-революционному имени, в простонародье по-прежнему именуется БАБ или Абрамыч.

Есть основания считать, что дождемся мы и явления на родной украинской земле «святого Павла украинской экономики», а именно пана Лазаренко, который будет нам преподнесен если не как «гений чистой красоты», то уж точно как кладезь народной украинской мудрости.

Словно к шабашу на киевскую Лысую гору или в заповедные места близ Диканьки слетаются и стремятся «друзья украинского народа», словно им тут соломку стелят. «Машина ехала, колеса терлися, вы не ждали нас, а мы приперлися…»

Откровение Александра Петровича

Вот свидетельство человека, мнение которого мы не можем проигнорировать, как бы ни пытались обойти его с обочины или отвернуться от него, как в китайском театре. Александр Довженко:

«В чем-то самом дорогом, важном, мы, украинцы, безусловно, являемся народом второстепенным и никчемным. Мы — народ бесцветный, наше друг к другу неуважение, наше отсутствие солидарности и взаимоподдержки, наше наплевательство на свою судьбу и судьбу своей культуры абсолютно поразительны… Вся наша нечувствительность, трусливость наша, предательство и пилатство, и грубость, и дурость на протяжении всей истории воссоединения Украины является по сути обвинительным актом, является чем-то таким, за что человечество должно нас презирать, если бы оно, человечество, думало о нас. У нас не государственная, не национальная и не народная психика. Мы вечные парубки. Украина наша вечная вдова».

«Нехай гірше, аби інше!»

Для более внятного скручивания фиги в сторону России нынче все средства хороши. Эту дулю уже даже не держат в кармане.

В такой ситуации не удивляешься уже и тому, что стародавний светоч нашей духовности, Киево-Могилянскую академию, острословы именуют сегодня «НАТОвским ПТУ».

А ведь вся «суть в том, чтобы православное поствизантийское пространство стало полноправной частью мира, а не испрашивало унизительного экзамена на «европейскую цивилизованность» у Совета Европы — этого 4-го либерального Интернационала», как справедливо заметили наши коллеги.

И, как известно, за равнодушие к собственной культуре, за отсечение и игнорирование важного и сущностного общество расплачивается многим, в том числе и гражданскими свободами. По мысли поэта Иосифа Бродского, «сужение культурного кругозора — мать сужения кругозора политического. Ничто так не мостит дорогу тирании, как культурная самокастрация».
Аминь.
Станислав Минаков, член Национального союза писателей Украины, Харьков