 |
| Русская линия | Игорь Алексеев | 27.07.2005 |
К счастью, сегодня, стараниями многих добросовестных исследователей, миф об «узкоклассовой», «антипролетарской» природе черносотенства окончательно развеян. Факт участия русских рабочих и ремесленников в право-монархическом движении документально доказан и не является больше предметом научных и идеологических споров. Однако историки по-прежнему очень мало пишут о тех конкретных мерах, которые предпринимались правыми монархистами для улучшения социального положения представителей рабочего класса, их профессионального обучения и образования. Хотя примеров этому предостаточно. Более того, некоторые из их начинаний и по сей день не потеряли своей актуальности.
Одним из таких положительных примеров может служить деятельность казанских черносотенцев по созданию русских национально-ремесленных объединений и подготовке для них квалифицированных кадров.
Интерес местных правых монархистов к данным проблемам в значительной мере объяснялся тем, что, по их мнению, сохранение и развитие ремесленных артелей и товариществ не только исключало возможность разрушающего инородческого проникновения, но и обеспечивала возрождение конкурентоспособности и престижа «русского труда» в таких частично или полностью «отвоёванных» евреями отраслях мелкого производства, каковыми являлись, к примеру, портновское и сапожное дело.
С самого начала возникновения в Казани и одноимённой губернии черносотенных организаций активное участие в их деятельности принимали многие ремесленники — выходцы из крестьянского, мещанского и других сословий, наиболее известными из которых являлись резчики по дереву Михаил Александрович и Александр Михайлович Тюфилины.
Слава о первом из них — выходце из цеховых города Арзамаса купце М.А.Тюфилине (1830 — 1907), занимавшемся подрядами на изготовление и установление иконостасов, докатилась до самого Иерусалима. В 1907 г. — на закате его земной жизни — Блаженнейший Патриарх Святого града Иерусалима и всея Палестины Дамиан I пожаловал Михаилу Александровичу золотой крест с частицей Животворящего Древа Креста Господня в благодарность за иконостас, пожертвованный им расположенному в Палестине монастырю Святого Архангела Михаила. «Это едва ли не первый случай получения такого креста в Казани», — писала тогда о столь неординарном событии газета «Казанский Телеграф».
В самой же Казанской губернии изготовленные и отреставрированные М.А.Тюфилиным иконостасы украшали целое множество монастырей, городских и сельских церквей, в том числе: в самой Казани — Петропавловский собор, Пятницкую, Спасскую (находившуюся в одноимённой кремлёвской башне) церкви, Михаило-Архангельскую церковь в Билярске, Никольский собор и один из храмов Успенского женского монастыря в Чистополе. Многие из них были впоследствии варварски уничтожены богоборческой большевистской властью, но некоторые сохранились и до сей поры (например, капитально отреставрированный им иконостас Петропавловского собора Казани и иконостас Введенского собора в Чебоксарах).
С 1880 по 1907 гг. Михаил Александрович являлся бессменным старостой Пятницкой церкви города Казани, в которой обновил иконостасы всех трёх престолов, а в 1907 г. — покрыл их золотом. В этом же качестве — в числе уполномоченных представителей от двадцати двух городских приходов — М.А.Тюфилин вошёл в состав созданного в конце 1905 г. право-монархического «Общества церковных старост и приходских попечителей города Казани» (ОЦСПП).
Второй Тюфилин — Александр Михайлович — являлся деятельным членом Казанского отдела «Русского Собрания» (КОРС), с момента создания которого состоял в его Совете, а также избирался казначеем этой черносотенной организации. В сохранившихся протоколах заседаний Совета КОРС присутствует множество упоминаний о выступлениях А.М.Тюфилина по многим злободневным социально-экономическим вопросам, в том числе — «о постановке ремесленного дела в России», «о подъёме промышленности», «о постановке школьного дела» и «об оказании помощи бедным по приходам». 4 июля 1907 г. на заседании Совета КОРС А.М.Тюфилина, вместе с Ф.С.Гребеньщиковым, избрали от этой организации в «Губернскую Управу Объединённого Русского Народа».
В период выборов в Первую Государственную Думу А.М.Тюфилин был включён в список выборщиков от Соединённого Совета Казанского «Царско-Народного Русского Общества» (КЦНРО), КОРС и ОЦСПП. Во время проведения в Казани избирательной кампании во «второе издание» российского парламента он (вместе с М.А.Тюфилиным) вошёл в «Список выборщиков в Государственную Думу от Русских Людей». Позднее А.М.Тюфилин, в числе прочих, был также намечен в выборщики в Третью Государственную Думу по городу Казани от КОРС.
Основанная на личных наблюдениях глубокая обеспокоенность Александра Михайловича состоянием дел в сфере ремесленного производства уже в скором времени побудила его к самым активным действиям.
Как сообщила 1 апреля 1907 г. газета «Казанский Телеграф», Казанский губернский отдел «Союза Русского Народа» (КГО СРН) «в последнем заседании» постановил «просить членов объединённых монархических обществ обращаться с заказами на всякого рода ремесленные и иные работы к своим сочленам». «Списки ремесленников и всякого рода промышленников, — указывалось там же, — имеются в канцелярии союза русского народа (угол Воскресенской и Мало-Казанской улиц, дом Кремлёва)».
В развитие этой идеи на заседании Совета КОРС 24 октября 1907 г. А.М.Тюфилин заявил о том, что «желательно объединить при „Русском Собрании“ подрядчиков для приёма подрядов». Данное предложение нашло живой отклик среди членов КОРС, результатом чего стало создание «Общества ремесленников строительных работ при „Русском Собрании“ (ОРСР при КОРС), которое на официальных бланках этой организации нередко фигурировало также как „Общество Русских Ремесленников Строительных Работ в Казани“.
Как явствует из протоколов заседания Совета КОРС, открытие общества состоялось 16 июля 1908 года, а уже осенью следующего года при ОРСР при КОРС было создано ссудо-сберегательное товарищество.
Членами-учредителями ОРСР при КОРС выступили одиннадцать человек: потомственный почётный гражданин А.М.Тюфилин, мещанин А.М.Орлов, цеховые Н.С.Александров, И.Н.Кудряшев, С.А.Нагорбин, крестьяне З.Н.Арефьев, М.В.Горелышев, Т.С.Жемчугов, Ф.А.Зиновьев, М.В.Коробейников и А.А.Тяпугин. Управление делами ОРСР при КОРС осуществляло Правление, состоявшее из шести членов и четырёх кандидатов в них, которое выбирало из своей среды председателя, его товарища, секретаря и казначея. Как и следовало ожидать, председателем Правления общества был избран сам А.М.Тюфилин, что же касается других должностей, то из документов известно, что в разное время их занимали: казанский цеховой И.Н.Кудряшев (товарищ председателя), губернский секретарь В.В.Антонов (секретарь), крестьянин Ф.А.Зиновьев (казначей) и другие. Активную поддержку обществу оказывал председатель Совета КОРС А.Т.Соловьёв, которому 29 ноября 1909 г. А.М.Тюфилин преподнёс серебряный членский знак общества.
Согласно уставу общества, утверждённому Казанским Губернским по делам об обществах Присутствием 18 июня 1908 г., его целью являлось объединение „русских православных, преданных Самодержавному ИМПЕРАТОРУ, ремесленников по строительным работам“ и пополнение их знаний по производству, для чего ОРСР при КОРС брало на себя обязательство помогать нуждающимся „советом, средствами и приисканием работы“. Организация состояла „из членов русских православных верноподданных Самодержавному ИМПЕРАТОРУ НИКОЛАЮ АЛЕКСАНДРОВИЧУ“, совершеннолетнего возраста.
Район деятельности общества распространялся на Казань и Казанскую губернию. Вместе с тем, на основании действовавшего законодательства, оно получало право открывать отделы и в других местностях. Средства ОРСР при КОРС, согласно § 14 устава, составлялись из членских взносов, пожертвований и процентных отчислений от взятых через него подрядов, а также вкладов членов в основной капитал.
К сожалению, в некоторых современных исторических исследованиях по сей день бытует инерционно-идеологическое представление о том, что создававшиеся при черносотенных организациях ремесленные учреждения являлась всего лишь социально-классовой „бутафорией“, функции которой ограничивались исключительно политической пропагандой. Однако документальные источники (по крайней мере, те из них, которые относятся к деятельности казанских ремесленных учреждений), свидетельствуют, что это было отнюдь не так.
На самом деле их деятельность была активнее и многограннее и вовсе не сводилась к составлению верноподданнических телеграмм и борьбе с „еврейским засильем“. В планах создания при черносотенных организациях ремесленных учреждений было достаточно много рациональных зёрен, в том числе — идея возрождения находящихся в упадке традиционных видов ремёсел, создание новых рабочих мест для своих соплеменников и экономическое образование населения. Ряд подобного рода мер оговаривался ещё в уставе ОРСР при КОРС (устройство читален из книг по разного рода ремёслам, организация бесед и чтений, выдача под установленный процент ссуд своим членам), остальные приобретали реальные очертания и осуществлялись уже в процессе набирания обществом хозяйственных оборотов.
Уже к 1910 г., помимо выполнения подрядов по „всем отраслям строительных работ“, ОРСР при КОРС принимало заказы на иконостасные, живописные, иконописные, серебряные, электрические, дорожные и чертёжные работы, резьбу по дереву и по металлу, изготовление каучуковых штемпелей, устройство очистительных „биологических станций“ и т. д. В полном перечне подрядных работ сообщалось, что общество принимает на себя:
„1) Постройку каменных и деревянных церквей, домов, мостов и других построек.
2) Отдельно подряды на каменные, плотничные, земляные, штукатурные, малярные, печные, кровельные, столярные и другие строительные работы.
3) Работы иконостасные, живописные и иконописные.
4) Изготовление металлических риз для икон и для престолов и другие серебряные работы.
5) Асфальтовые, бетонные и железобетонные работы, настилку полов разными плитками.
6) Резьбу по дереву и по металлу, гравёрные работы, изготовление каучуковых штемпелей и т. п.
7) Исполняет работы по электрическому и керосино-калильн[ому] освещению и [изготовлению] звонков.
8) Работы по черчению и составлению планов и смет на строительные работы.
9) Лепные — художественные работы.
10) Устройство водопроводов и канализации.
11) Принимаются на комиссию разные строит[ельные] материалы“.
Кроме того, в июне 1910 г., в связи с упадком деревообделочной промышленности, общество нашло необходимым образовать товарищество „для поднятия именно этого городского русского труда“, по причине чего начало создавать „по новейшей системе обработки дерева“ свою механическую столярную мастерскую (в Ягодной слободе города Казани — в бывшем доме Пенкина), предполагая затем организовать при ней „на более широких началах лесопильный завод“. Распорядителем товарищества был избран тот же А.М.Тюфилин.
Но даже не это сделало ОРСР при КОРС известным в местных деловых кругах, а ряд крупных подрядов на возведение и ремонт городских казарменных и училищных зданий, заключённых с соответствующими комиссиями при Казанской городской управе. Сам факт согласия исполнительного органа городского самоуправления отдать обществу весь казарменный подряд на сумму более 196 тысяч рублей говорит о признании им высокого производственного статуса ОРСР при КОРС. Строительство так называемых Журавлёвских и Алафузовских казарм в Адмиралтейской слободе Казани укладывалось, за редким исключением, в ранее намеченные сроки и получало удовлетворительные оценки со стороны членов строительной комиссии. А уже в 1912 г. ОРСР при КОРС заключило новый крупный подряд на строительство училищных зданий в Казани.
Сообщая 3 июля 1912 г. о том, что „с введением всеобщего обучения в Казани и с ассигнованием правительственного пособия и ссуды на школьное строительство казанское городское управление приступило к постройке школьных зданий“, „Казанский Телеграф“ уточнял, что это дело „взяло на себя общество русских ремесленников“. „Закладка зданий, — писала газета, — происходила 5 июня — здание для II и XII училищ; 27 июня — помещения на Ново-горшечной ул[ице] для 2-х училищ; 1 июля — 16-комплектного под 2-й Горой здания для 4-х училищ“. Таким образом, объём работ, осуществлявшихся ОРСР при КОРС действительно отличался большим размахом.
Правда, к осени 1912 г. в деятельности общества наступил некоторый спад, но случилось это исключительно по вине городских властей, постоянно тянувших с выплатой окончательного расчёта и ставивших в связи с этим ОРСР при КОРС в весьма щекотливое положение перед начавшими обращаться в суд кредиторами. Однако общество выстояло и благополучно дожило до февральской революции 1917 г., не распавшись в период „германской“ войны, как многие другие производственные товарищества, что, несомненно, свидетельствует о наличии в ремесленно-реабилитационных начинаниях правых монархистов Казани здравого экономического смысла.
Согласно архивным документам, на общем собрании, проходившим 8 марта 1916 г., в управленческие структуры ОРСР при КОРС было избрано пятнадцать человек, в том числе два казанских цеховых и девять крестьян (принадлежность большинства которых к данному сословию являлась уже условной). Значительный вклад члены общества внесли и в дело возведения в Казанском Кремле часовни над могилою местоблюстителя Патриаршего Престола (в 1612 — 1613 гг.), второго митрополита Казанского и Свияжского Ефрема, помазавшего на царство первого царя из Дома Романовых — Михаила Фёдоровича. Торжественная закладка часовни состоялась 14 мая 1915 г., однако обрушившиеся на страну революционные бури не дали закончить сие богоугодное дело, сметя на своём пути и эту священную реликвию, и само ОРСР при КОРС.
Практически одновременно с созданием ОРСР при КОРС — 21 октября 1908 г. — при другой казанской черносотенной организации — Казанском Царско-Народном Русском Обществе (КЦНРО), которое возглавлял известный профессор В.Ф.Залеский (являвшийся одновременно и председателем отдела СРН), на средства от проведения двух лотерей-аллегри была открыта бесплатная общеобразовательная школа с портновским отделением. На посвящённой этому событию торжественной церемонии, помимо самих „царско-народников“, преподавательского состава, учеников и их родителей, присутствовали: архиепископ Казанский и Свияжский Никанор (Каменский), совершивший „в сослужении четырёх иереев“ молебен, Казанский вице-губернатор барон Н.А.Гревениц, помощник попечителя Казанского учебного округа А.А.Остроумов, директор народных училищ М.Н.Пинегин и инспектор народных училищ Казани А.С.Рождествин. В тот же день „царско-народники“ направили Императору Николаю II телеграмму с выражением верноподданнических чувств, в которой, помимо прочего, просили принять вновь открытую школу под покровительство цесаревича Алексея Николаевича и назвать её именем наследника российского престола.
В „Отчёте о деятельности портновской школы Казанского Царско-Народного Русского Общества за первое шестилетие существования (21 октября 1908 — 21 октября 1914)“ В.Ф.Залеский обосновывал идею создания школы тем, что КЦНРО, „основанное 4 декабря 1905 года для борьбы с революцией и анархией, в 1908 году — когда наступило относительное успокоение — решило сосредоточить свои силы на поприще благотворительности“. Причём, благотворительность эта имела вполне определённую задачу — используя „принцип непрерывности призрения“ беднейших детей, сделать из них высококлассных профессионалов, не дав им тем самым пополнить армию представителей необученного фабрично-заводского пролетариата, которыми „совершенно не дорожат и труд их оплачивают очень скудно“.
То же, что в школе осуществлялось обучение именно портновскому ремеслу, В.Ф.Залеский объяснял достаточно просто. В том же „Отчёте…“ он отмечал, что „в Казани портновское ремесло находится в состоянии полного упадка — портные-хозяева крайне неохотно берут мальчиков в обучение, поэтому число русских мастеров постоянно и быстро уменьшается, и портновское дело в Казани постепенно переходит в руки приезжих евреев“. Поэтому КЦНРО „решило поднять падающее в среде русского населения города Казани и Казанской губернии портновское ремесло учреждением портновского отделения при начальной общеобразовательной школе“.
Первоначально школа состояла из двух отделений (общеобразовательного и портновского), но в августе 1914 г. — в связи с хронической нехваткой финансовых средств — первое из них было закрыто, и школа окончательно приобрела узкую профессиональную ориентацию. В первые же дни работы школы, помещавшейся в Казани на Булаке в доме Лебедева, в её портновское отделение были приняты двенадцать мальчиков в возрасте 10 — 12 лет. С самого начала преподавание в ней было поставлено на хорошо продуманную научно-педагогическую основу, учитывающую индивидуальные качества каждого ученика, и сочетало в себе теоретическую подготовку с конкретной производственной практикой.
„Хотя внутренний распорядок портновской школы совершенно соответствовал жизни обыкновенной портновской мастерской, — отмечалось, в частности, в упомянутом уже „Отчёте…“, — чтобы сразу приучить мальчиков к той обстановке, в которой им придётся провести всю жизнь, но в отличие от обычаев, господствующих в частных ремесленных мастерских, ученики не употреблялись ни на какие домашние работы; мастерам — под страхом немедленного увольнения — запрещено было ругаться в помещении мастерской и появляться в состоянии хотя бы лёгкого опьянения; принос водки в помещение школы, не говоря уже о посылке мальчиков за водкой, был строго воспрещён; „педагогические“ приёмы в роде пинков, тычков и затрещин объявлены совершенно недопустимыми“.
В немалой степени правильной постановке профессионального обучения способствовал компетентный подход к делу лидера КЦНРО В.Ф.Залеского, многолетний научный труд которого „Система призрения бедных в законодательстве и практике главнейших западно-европейских государств“ получил в 1912 году положительный отзыв известного российского юриста сенатора А.Ф.Кони, а затем был удостоен „большой премии“ в половинном размере (одна тысяча рублей) Комитетом „Попечительства о трудовой помощи“. Портновская школа КЦНРО являлась любимым детищем профессора, ценившего её в последние предреволюционные годы, по собственному признанию В.Ф.Залеского, больше, чем само это общество.
Во главе школы с момента основания стоял мастер Никита Адрианович Петров, отдавший ей шесть последних лет своей жизни. После его смерти в феврале 1915 г., вспоминая заслуги Н.А.Петрова перед обществом, газета „Казанский Телеграф“, в частности, писала: „Насколько труды покойного в школе были успешны, видно из того, что из первого выпуска обучающихся в школе мальчиков в 1914 году, 3 из окончивших курс получили от Казанской ремесленной управы дипломы на звание мастеров и 4 — на звание подмастерьев“. Незаурядность этого события заключалось ещё и в том, что всем „дипломникам“, кроме одного, было всего по восемнадцать лет, что по меркам того времени являлось большой редкостью.
Главным образом благодаря личному участию в организации учебно-производственного процесса В.Ф.Залеского и Н.А.Петрова, уже в мае 1909 г. особые эксперты Казанской ремесленной управы (портные А.А.Алексеев, М.М.Блинов, А.Н.Пенкин и Е.Е.Яковлев) признали, что преподавание поставлено в ней образцово. Для меня, как автора статьи, данное событие особенно примечательно ещё и тем, что одним из этих экспертов, давших положительную оценку деятельности портновской школы КЦНРО, был мой прадед — русский портной, казанский мещанин Аркадий Александрович Алексеев.
Ученические работы питомцев портновской школы КЦНРО экспонировались уже на Казанской международной выставке мелкой промышленности, профессионального образования и сельского хозяйства 1909 г., где удостоились „Похвального листа“ министерства финансов за „почин организации портновских мастерских в Казани“. А с осени того же года она оказалась в состоянии взять на себя подряд на пошив обмундирования для учеников Казанской духовной семинарии („в количестве свыше 50 человек“). Его успешное выполнение позволило портновской школе КЦНРО уже в 1910 г. „замахнуться“ на подряд по пошиву обмундирования для 77-и студентов Казанской духовной академии. Правление последней осталось весьма довольно выполнением этого ответственного заказа.
Казанская городская дума и Казанское купеческое общество ежегодно ассигновали на портновской школе КЦНРО суммы от трёхсот до шестисот рублей, которых ей было явно недостаточно. Выручали, главным образом, регулярные лотереи-аллегри, благотворительные спектакли и доходы от выполняемых юными портными подрядов. И хотя постоянные денежные затруднения так и не позволили школе развернуться „вширь“ (одновременно в ней обучались лишь двадцать три человека, главным образом, крестьянских детей), качество образования находилось здесь действительно на большой высоте. Значительный вклад в дело развития школы, помимо В.Ф.Залеского и Н.А.Петрова, внесли также помощник последнего М.В.Богородицкий и её попечители А.П.Романов и Е.Е.Софронов.
4 августа 1914 г. Казанская ремесленная управа выразила профессору В.Ф.Залескому „признательность за воспитание в духе Самодержавия и Православия и обучение ремеслу детей бедных жителей города Казани, к числу которых немало принадлежит и членов Казанского Ремесленного Общества“.
Начавшаяся тогда же война не могла не отразиться на деятельности портновской школы КЦНРО, но, имея достаточный запас профессиональной прочности, она не только сумела выжить в непростых условиях дороговизны и губительного социального „брожения“, но и продолжала активно трудиться на благо Отечества, выполняя различные оборонные заказы. Кроме того, в период упадка черносотенного движения она стала своего рода центром притяжения для тех русских людей, которые оставались верны идеалам „Православия, Самодержавия и Народности“.
История распорядилась так, что портновская школа КЦНРО пережила даже саму организацию, при которой она действовала. 4 марта 1917 г. В.Ф.Залеский, заявив о приостановке деятельности КЦНРО, поместил в газете „Камско-Волжская Речь“ сообщение следующего содержания: „Небольшая группа правых, объединяющаяся вокруг портновской школы (давно уже работающей на оборону), заранее решила воздерживаться от политических выступлений впредь до окончательной победы над внешними врагами и полного внутреннего успокоения. С восстановлением нормальной политической жизни члены этой группы воспользуются принадлежащим всякому русскому гражданину правом примкнуть к тем легализованным политическим партиям, программы которых будут соответствовать их убеждениям“.
Однако „нормальная политическая жизнь“, как известно, тогда в России так и не восстановилась, и портновская школа КЦНРО, также как и ОРСР при КОРС, вскоре стали лишь достоянием истории. А жаль…
По пророчески горько и злободневно звучат сегодня слова, написанные более девяноста лет назад профессором В.Ф.Залеским. „Школа национальная“, „школа русская“, — какая это, казалось бы, святая, непреложная истина! Но что же делать, если мы живём в такое время, когда эту истину надо повторять, доказывать и даже защищать! Немец не скажет вам, что ему нужна не немецкая школа, а какая-то другая. <…> Но у нас, к сожалению, находятся люди, которые отрицают русскую культуру, русскую народность, признают только культуру европейскую, а некоторые простираются даже дальше — за океан, и там ищут заморских школьных образцов». Не пора ли и нам, наконец, прислушаться к этим словам — словам, за которыми стояло реальное дело по возрождению русского национального образования и развитию навыков качественного производительного труда? Прислушаться и начать действовать…
http://rusk.ru/st.php?idar=103452
|
|
