«Письмо 500−5000» и дух Евангелия

Прошло уже полгода с момента подачи в Генпрокуратуру РФ обращения депутатов Государственной Думы с требованием запретить еврейские организации, деятельность которых подпадает под статьи «Закона об экстремизме». За это время появилось множество всевозможных публикаций, посмевших депутатский запрос объявить «идиотским» и превративших его чуть ли не в международный скандал. Несмотря на то, что общее количество их давно перевалило за добрый десяток, все они страдают одним общим недостатком. Их внимание сосредоточено исключительно на соотношении «Письма 500−5000» с требованиями сегодняшнего дня, т. е. духа мира. «Но мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога…» (1 Кор. 2: 12). И потому мы начинаем судить о событиях с вопроса, который в сознании русского человека живёт с самого момента его духовного рождения, но для подавляющего числа «российских» публицистов просто неестественен. Это вопрос о соответствии наших поступков заповедям и духу Евангелия.

Объяснить это можно тем, что для светского человека Евангелие продолжает оставаться книгой, которую можно поставить на одну полку с произведениями художественной и мемуарной литературы. Самое большее, на что способен светский человек — это назвать его историческим памятником, ставшим достоянием служителей религиозных культов. И поэтому, прежде чем вести разговор о проблемах общества, связанных с христианскими ценностями, нам следует разобраться с тем,

Что есть Евангелие?

Конечно, по некоторым меркам оно может быть названо «историческим памятником», поскольку повествует о событиях 2000-летней давности. Невозможно представить себе, чтобы то, что стало точкой отсчёта новой эры человеческой истории, было забыто и не оставило о себе никаких письменных свидетельств.

Но если уже в самом своём названии это свидетельство несёт «Благую весть», если сама история свидетельствует об изменении направления всех своих центробежных сил, сосредоточившихся вокруг этой вести «Нового Завета», то считать эту книгу только историческим источником явно недостаточно.

Мы рассматриваем Евангелие не только как книгу о прошлом, но и как точный диагноз и настоящего, и будущего. Ибо в ней обнаружено присутствие в мире сил, сопротивляющихся «Благой Вести» и всему тому, что служит благу человечества. Их обнаружению посвящали свою жизнь множество пророков в Израиле, но в полноте это совершил Сын Божий, пришедший в мир, «чтобы свидетельствовать о истине» и сказавший нам: «мужайтесь: Я победил мир» (Иоан. 18: 37; 16: 33). И потому теперь: «Мы знаем, что мы от Бога и что весь мир лежит во зле… Для сего-то и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола» (1 Иоан. 5: 19−20; 3: 8).

Свидетельство Евангелия настолько ёмкое и безукоризненно точное, что мы с уверенностью можем сказать — в нём раскрыты все начатки зла, действующего в мире. Что написано в Евангелии, то и происходит на наших глазах, а чего там нет, того не может быть и здесь. Слово его подобно течению воды, обнажающей неровности почвы, по которой она течет. И течение это, независимо от долготы дней, продолжается по тем же самым направлениям, обозначенным в начале, подтверждая мудрость Соломона: «Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было, — и Бог воззовет прошедшее» (Еккл. 3: 15).

Естественно, что обнаружение зла было бы бессмысленным, если бы осталось без движения, не давало бы нам знания и силы к борьбе с ним в целях окончательного его уничтожения. Никакой врач не останавливается на своём диагнозе, но сразу же приступает к лечению болезни. Так учил Спаситель своих учеников: «Что говорю вам в темноте, говорите при свете; и что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях» (Мф. 10: 27).

Поэтому, Евангелие для нас, прежде всего — закон, «Новый Завет», обязательный для исполнения. Для всякого, принявшего Христа как Сына Божьего, Его слово становится путеводной звездою, как писал, напр., новомученик прот. М. Чельцов: «Быть христианином — это значит не только веровать во Христа, держаться Его учения, но, веруя в Него, согласно с этой верой жить и действовать… Он первый и мы за Ним, вослед Его и с Ним во всей жизни человеческой» (1, c. 116−117).

Главная цель в этом противоборстве злу — не только личное спасение, но и спасение ближних, поиск средств их врачевания. «Личное совершенствование есть начало, исходный пункт и в то же время непременнейшее условие служения общественного, а это последнее есть естественное проявление полноты личного совершенства» (там же, с.153).

Это единство личного и общественного мы видим уже в служении апостолов, в своём подвиге веры сумевших преобразить весь мир, по велению Духа повторяя те слова и дела, которые делал до них Христос. «Ученик не выше учителя, и слуга не выше господина своего» (Мф. 10: 24). Так, Евангелие становится глаголом жизни, до сего дня способным «жечь сердца людей», «чтобы вам быть неукоризненными и чистыми, чадами Божиими непорочными среди строптивого и развращенного рода, в котором вы сияете, как светила в мире, содержа слово жизни, к похвале моей в день Христов» (Фил. 2: 15,16).

И вот, теперь, прежде чем «сметь своё суждение иметь» о пресловутом «Письме 500−5000», посмотрим, есть ли в самом Евангелии свидетельство того, о чём заявляют его авторы? И если есть, то как должно к этому относиться, следуя учению Самого Христа?

Шулхан-Арух в Евангелии

Как такового, учения «Кицур Шулхан-Арух» мы в Евангелии не встречаем. Да этого и не может быть, поскольку, по признанию самих еврейских специалистов, оно является произведением средневековой еврейской мысли. Но в то же время, уже с первых строк мы открываем наличие в Израиле целого ряда мировоззрений, выходящих за рамки закона Моисеева и противоречащих ему. И, прежде всего, это глубоко укоренившееся убеждение в национальной исключительности «детей Авраама».

Уже Иоанн Креститель, обращаясь ко многим фарисеям и саддукеям, идущих к нему креститься, говорит им: «порождения ехиднины! [по переводу известного протоиерея — «змееныши"] кто внушил вам бежать от будущего гнева? сотворите же достойный плод покаяния и не думайте говорить в себе: «отец у нас Авраам», ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму» (Мф. 3: 7−9).

С этим мировоззрением столкнулся и Спаситель в самом начале Своей проповеди, когда объявил об избрании Богом Себе служителей вне национальной принадлежности. «Поистине говорю вам: много вдов было в Израиле во дни Илии, когда заключено было небо три года и шесть месяцев, так что сделался большой голод по всей земле, и ни к одной из них не был послан Илия, а только ко вдове в Сарепту Сидонскую; много также было прокаженных в Израиле при пророке Елисее, и ни один из них не очистился, кроме Неемана Сириянина. Услышав это, все в синагоге исполнились ярости и, встав, выгнали Его вон из города и повели на вершину горы, на которой город их был построен, чтобы свергнуть Его; но Он, пройдя посреди них, удалился» (Лк. 4: 25−31).

В дальнейшем даже в среде уверовавших во Христа иудеев обнаруживалось убеждение в богоугодности их происхождения от Авраама: «Ему отвечали: мы семя Авраамово и не были рабами никому никогда; как же Ты говоришь: сделаетесь свободными?» (Иоан. 8: 33).

Причиной появления его в среде богоизбранного народа было непонимание закона Божьего: «ко всякому, слушающему слово о Царствии и не разумеющему, приходит лукавый и похищает посеянное в сердце его — вот кого означает посеянное при дороге» (Мф. 13: 19).

Кроме этого, Евангелие говорит о гордыне элиты Израиля, дошедшей до презрения своего народа и отделившей от него тех, кто должен о нём благодетельствовать. Об этом мы знаем из притчи о мытаре и фарисее. Об этом свидетельствуют и они сами: «Фарисеи сказали им: неужели и вы прельстились? Уверовал ли в Него кто из начальников, или из фарисеев? Но этот народ невежда в законе, проклят он» (Иоан. 7: 47−49).

Неоднократно встречаясь с подобными убеждениями национальной исключительности и сословной гордыни, Христос провёл чёткую границу между ними и законом, отвергнув их какое-либо правопреемство: «Моисей дал вам обрезание — хотя оно не от Моисея, но от отцов, — и в субботу вы обрезываете человека» (Иоан. 7: 22).

В дальнейшем, Он уже открыто называет их учением человеконенавистничества и лжи: «Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи» (Иоан. 8: 44). Так, общепризнанное учение в Израиле о своей исключительности было отвергнуто Спасителем как беззаконное.

Влияние этих отклонений от истины было таким сильным, а их яд настолько незаметным, что общество смогло принять их за сам закон, не заметив, что идёт за своими учителями в яму. Слово Христа о том, что: «всякое растение, которое не Отец Мой Небесный насадил, искоренится»; - осталось неуслышанным, а повеление: «оставьте их: они — слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму», — потребовало разъяснений даже среди учеников. — «Петр же, отвечая, сказал Ему: изъясни нам притчу сию» (Мф. 15: 13−15). В Израиле созрела и привела к оклеветанию и распятию Сына Божьего тайна беззакония.

Тайна беззакония

Как мы знаем, данные обличения послужили началом отвержения не заблуждений и ложных взглядов евреев, а Самого Христа с целью сохранения власти над народом с помощью лжеучений. «Услышали [это] книжники и первосвященники, и искали, как бы погубить Его, ибо боялись Его, потому что весь народ удивлялся учению Его» (Мрк. 11: 18). Сознание же национального превосходства осталось жить и во времена апостолов: «Услышали Апостолы и братия, бывшие в Иудее, что и язычники приняли слово Божие. И когда Петр пришел в Иерусалим, обрезанные упрекали его, говоря: ты ходил к людям необрезанным и ел с ними» (Деян. 11: 1−3).

Но если сами апостолы, выслушав объяснения Петра, «успокоились и прославили Бога, говоря: видно, и язычникам дал Бог покаяние в жизнь» (Деян. 11: 18), то иудеи проявляли постоянное упорство, что мы видим в деяниях ап. Павла. «Но Иудеи, увидев народ, исполнились зависти и, противореча и злословя, сопротивлялись тому, что говорил Павел» (Деян. 13: 45).

Методы, к которым прибегали его противники, во многом повторяли те, с помощью которых был распят Христос. Это, прежде всего, возбуждение общественного мнения (Деян. 14: 1), подстрекательство «набожных и почетных женщин и первых в городе [людей]» (Деян. 13: 50), апеллирование к гражданским властям (Деян. 18: 12; 22: 22) и тайные наговоры (Деян. 21: 21) и заговоры вместе со священниками (Деян. 23: 14).

Разделение иудеев и эллинов на множество уверовавших и неверовавших, закоснелое следование закону Моисееву, в отступлении от которого был обвинён и ап. Павел, а после и большинство других апостолов, всё это позволило ученикам Христа утверждать о существовании тайны беззакония, действующей в мире. О ней писал апостол Павел: «Ибо тайна беззакония уже в действии, только [не совершится] до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь» (2 Фесс. 2: 7).

Об этом же предупреждал и апостол Иоанн Богослов: «Дети! последнее время. И как вы слышали, что придет антихрист, и теперь появилось много антихристов, то мы и познаем из того, что последнее время. Они вышли от нас, но не были наши: ибо если бы они были наши, то остались бы с нами; но [они вышли, и] через то открылось, что не все наши» (1 Иоан. 2: 18−19).

То, что эта тайна действует до сих пор, ни у кого из верующих в Евангелие, сомнений быть не может. Слово Священного Писания об этой тайне обязывает каждого христианина искать её носителей в своей среде и эпохе. И давность лет, на которую ссылаются наивные раввины, не находит подтверждения в Библии. Она утверждает обратное: «До сего дня поступают они по прежним своим обычаям: не боятся Господа и не поступают по уставам и по обрядам, и по закону и по заповедям, которые заповедал Господь сынам Иакова, которому дал Он имя Израиля (4 Цар. 17: 34). Да и дети их и дети детей их до сего дня поступают так же, как поступали отцы их». (4 Цар. 17: 41).

Потому о ней постоянно предупреждали святые и учители нашей Церкви, начиная от Иоанна Златоуста и кончая Иоанном Кронштадтским, архиеп. Никоном (Рождественским), а в наше время — митр. Иоанном (Снычёвым).

Её оформление в письменное учение, предлагаемое к изучению в самом еврейском народе, обнаруженное в наши дни, а также проникновение этого народа в институты гражданской власти естественно ставит перед нами вопрос:

Каково место власти в тайне беззакония?

Евангелие повествует нам о событиях, происходивших на территории, подвластного римскому государству и потому не может пройти мимо вопроса об отношении Христа к власти гражданской. «Государство есть факт, такой же факт, как рабство, скажем больше, такой же факт, как брак и семья» (1, c.23).

И действительно, Спаситель обращает на это внимание своих учеников. «Он же сказал им: цари господствуют над народами, и владеющие ими благодетелями называются» (Лк. 22: 25). Но нигде и никогда Он не учит ни брать с них пример, ни пользоваться их услугами. Сам Он не делает этого по той простой причине, что «учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи» (Мф. 7: 29).

И потому, Спаситель полностью игнорирует угрозу фарисеев, которые «говорили Ему: выйди и удались отсюда, ибо Ирод хочет убить Тебя. И сказал им: пойдите, скажите этой лисице: се, изгоняю бесов и совершаю исцеления сегодня и завтра, и в третий [день] кончу» (Лк. 13: 31−32). И даже перед лицом Своей смерти Он отвергает «дружественную» помощь мирского правителя: «Пилат говорит Ему: мне ли не отвечаешь? не знаешь ли, что я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя? Иисус отвечал: ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше"… (Иоан. 19: 10−11). Есть только один правитель мира — Сам Бог.

Истинным христианам, «тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, [Он] дал власть быть чадами Божиими» (Иоан. 1: 12), должно максимально избегать услуг властей, наживающихся на беде своих подвластных. «Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, — говорит Спаситель ученикам, — чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу; истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта» (Мф. 5: 25−26).

Более того, в учении Спасителя присутствует жёсткое разделение Божьего и кесарева: «Тогда говорит им: итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф. 22: 21). «И именно в этих словах слышится и признание долга по отношению к государству и, ещё больше, отчуждённость от государства» (2, с. 12). Обращаться к мирским властям для разрешения церковных споров запрещают нам и каноны Церкви. «Ни один епископ не должен приходить к царю [т.е. к царю христианскому], кроме тех, которых он призовет своим писанием» (3, с.7).

Поскольку в Евангелии апеллирование к властям было использовано врагами Христа, а не Его друзьями, то с этой точки зрения «Письмо 500−5000» можно было бы смело назвать неблагочестивой выходкой, по всем измерениям отступившей от заповедей Спасителя. Но, во-первых, зная о роли римского прокуратора в распятии Сына Божьего, мы уже не можем считать учение Христа чисто религиозным, стоящим вне политики. Во-вторых, мы имеем ещё и пример «Деяний» апостолов, в которых встречаемся с тем, как сбывалось пророчество Евангелия: «Остерегайтесь же людей: ибо они будут отдавать вас в судилища и в синагогах своих будут бить вас, и поведут вас к правителям и царям за Меня, для свидетельства перед ними и язычниками» (Мф. 10: 17−18).

Апостолы и власть римская

На примере избранного сосуда Божьего — апостола Павла мы можем видеть, как институт государственной власти, чуждый Церкви, может быть поставлен на службу её проповеди. Апостол Павел неоднократно прибегает к авторитету мирской власти, стремясь максимально дольше подвизаться подвигом добрым и совершить течение веры, чтобы: «Слово же Божие росло и распространялось» (Деян. 12: 24). И он не просто прибегает к мирской власти, но даже «соглашается признать носителей власти служителями Божиими, если они неуклонно исполняют все обязанности, которые на них возложены» (2, с.22).

Прекрасно разбираясь в государственных законах, обладая мужественным духом, апостол Павел требует от власти исполнения её прямых обязанностей именно на пользу своему служению. Так было в Македонии, когда «Павел сказал к ним: нас, Римских граждан, без суда всенародно били и бросили в темницу, а теперь тайно выпускают? нет, пусть придут и сами выведут нас. Городские служители пересказали эти слова воеводам, и те испугались, услышав, что это Римские граждане. И, придя, извинились перед ними и, выведя, просили удалиться из города» (Деян. 16: 37−39).

Так же, находясь в оковах в Иерусалиме, он добился разрешения у тысяченачальника говорить к народу (Деян. 21: 40). А, начав говорить, избегает публичного наказания и отпускается на свободу, сказав «стоявшему сотнику: разве вам позволено бичевать Римского гражданина, да и без суда?» (Деян. 22: 25). Выступая в синедрионе, апостол Павел умело и успешно использует религиозные противоречия в среде иудеев: «Узнав же Павел, что [тут] одна часть саддукеев, а другая фарисеев, возгласил в синедрионе: мужи братия! я фарисей, сын фарисея; за чаяние воскресения мертвых меня судят. Когда же он сказал это, произошла распря между фарисеями и саддукеями, и собрание разделилось. Ибо саддукеи говорят, что нет воскресения, ни Ангела, ни духа; а фарисеи признают и то и другое» (Деян. 23: 6−8). Когда же дело дошло до допросов Павла римскими правителями, он решительно требует «суда кесарева» (Деян. 25: 11)

Во всех случаях, деятельность первоверховного апостола в отношениях с гражданскими властями, не выходя за рамки дозволенного законами как иудейским, так и римским, в то же время максимально служила той миссии, на которую он и был поставлен. Как бы исправляя вину государства, казнившего Сына Божьего по требованию иудеев, Павел делает совершенно противоположное. Он ищет у него защиты от своих соплеменников, чтобы «обстоятельства мои послужили к большему успеху благовествования» (Фил. 1: 12). Сам того не подозревая, божественный апостол своими действиями показал нам способ самозащиты, предвозвестив ситуацию, которая повторилась спустя почти через 2000 лет в нашем Отечестве при языческой власти.

«Письмо 500−5000» и дело христианской веры

«Письмо 500−5000» является, как это всем известно, обращением в Генеральную прокуратуру с требованием запрета деятельности тех организаций известного народа, которые противоречат государственному законодательству. Подано оно было не шарлатанами и не преступниками, а людьми, в обязанности которых входит следить за соблюдением этих самых законов. Рядовой запрос, один из тысяч, не должен был обратить на себя никакого внимания, если бы он был только депутатским действием.

Почему же тогда возник такой шум? Потому, что это действие было по своему направлению продолжением выявления той тайны беззакония, которая обнаружена в Евангелии и о которой писали апостолы. Оно несёт в себе истину и силу самого Евангелия.

Нам никак не следует думать, что запрос появился неожиданно. Одно то, что его авторы являются ведущими публицистами и издателями журналов, политическими деятелями и военнослужащими, давно показывающими свою приверженность к православию, говорит об обратном.

Ведь как появляются подобные документы? После того, как написано достаточное количество статей, взято множество интервью, подготовлен и показан целый ряд телепередач, давших конкретный материал по преступной деятельности «сверхчеловеков». «В начале было Слово…» (Иоан. 1: 1). И когда это слово начинает переполнять чашу праведного гнева, то всё воплощается в конкретный документ.

В «Письме 500−5000» его авторами проявлена апостольская мудрость, по которой гражданская власть, даже языческая, обязана служить добру. Апостол учит, что «начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее, ибо [начальник] есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое» (Рим. 13: 3−4).

Это письмо группы народных депутатов, появившееся «в муках рождения», в своём действии в точности повторяет меры, предпринятые апостолом Павлом в целях своей безопасности. Разница лишь в том, что он потребовал «суда кесарева», а здесь довольствуются полномочиями Генпрокуратуры. И называть его «содержащим лживые факты и аргументацию и отражающим бредовое состояние животного антисемитизма» значит считать саму Генпрокуратуру учреждением, без разбора принимающим в свои недра всякий мусор.

И уж, тем более, «Письмо 500−5000» никак нельзя причислять к антисемитским, поскольку в нём проявилась христианская дальновидность, твёрдо придерживающаяся убеждения, что в основе всякого зла лежит не плоть и кровь, не национальная принадлежность, а «Слово», учение, формирующее сознание того или иного народа. Достаточно обнаружить в нём порок, чтобы исправить целый народ. Потому-то и писал апостол, что «наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной» (Еф. 6: 12).

Хотя содержание учения «Кицур Шулхан-Арух» низменно, и его издание в православном обществе есть факт вопиющий, тем не менее «Письмо 500−5000» не разжигает национальную рознь, а всего лишь показывает на инструкцию по её разжиганию, написанную и хранимую отдельно взятым племенем. И наша ли беда, что всякий раз, как мы обнаруживаем в своё время очередную «тайну беззакония», в ней обязательно оказываются замешаны те, о ком Христос сказал: «Ваш отец диавол»? (Иоан. 8: 44).

Требования подписавшихся максимально корректны и поданы строго в том порядке, который предусмотрен государством. Они не стали сразу кричать: «На вору шапка горит», но спокойно сообщили о факте в нужные инстанции. Шум поднял тот, «кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним» (Иоан. 11: 10). Ответ растерявшейся прокуратуры, благоприятное стечение обстоятельств, когда патриотический блок находится недалеко от правительства, т. е. в Госдуме — всё это позволяет надеяться на успех авторов предпринятого дела, если оно удержится в тех рамках, которых взялось изначально. Вопрос в другом — насколько нам полезно и перспективно в борьбе со злом предпринимать шаги, мгновенно причисляемые к антисемитским? Но это уже другая самостоятельная тема для разговора.

ЛИТЕРАТУРА:
1. Прот. Михаил Чельцов. Христианское миросозерцание. ПСТБИ, 1997.
2. Еп. Кассиан. Царство кесаря перед судом Нового Завета. М., 2001.
3. Правила Сардикийского собора.
Диакон Андрей Попов, г. Волжский