Царская Россия

Роман Ирины Головкиной (Римской-Корсаковой) «Побежденные», как реквием по эпохе Царя-Мученика Николая

В советские годы машинописные копии этого романа ходили по рукам, недавно Православным центром имперских политических исследований роман «Побежденные» был подготовлен к изданию, и наконец вышел в свет, пяти тысячным тиражом. Книгу по праву можно назвать реквиемом по «Царской России», — это словосочетание, так же как и близкое к нему: «царское время» постоянно повторяется на страницах огромного художественного фолианта. Герои романа — «типичные представители Царской России», — те для кого «царское время» было синонимом настоящей жизни, после которой началась агония, несколько десятилетий длившееся умирание, вернее, уничтожение того, что можно было обозначить одним словом — «русскость».

Книга написана мастерски: она увлекает вполне детективным сюжетом (герой — князь Дашков скрывается под чужим именем, и ГПУ ведет за ним охоту); книга — роман в полном смысле этого слова, потому что в ней множество героев связано разнообразными сердечными отношениями, но это не просто «дамское чтение» (хотя женская психология, переживания женской души переданы во множестве ньюансов), это — роман-эпопея, потому что повествование, начавшееся с 1914 года, кончается зловещим 1937; в книге мы находим удивительно органичное сочетание авторского вымысла и исторической правды — реальные исторические лица (от Патриарха Тихона до иеромонаха Варлаама Соцердоцкого) действуют рядом с «художественно обобщенными типами». При этом внешне, сюжетно и образно чем-то напоминая «Хождение по мукам» А. Толстого, а также «Белую гвардию» М. Булгакова, внутренне идеологически роман «Побежденные» этим двум знаменитым произведениям противоположен, его автор — церковный, православный человек, — и эту позицию последовательно отстаивает на страницах своего произведения.

Разбор авторского мастерства, многочисленных аллюзии, реминисценций, которые содержатся в романе «Побежденные» можно было бы и продолжить, но мы пишем не критическую литературную статью, а хотим рассмотреть все произведение в целом, как слово поминовения Царственных Мучеников и всех новомучеников российских.

Хотя в «Побежденных» только один раз упоминается о панихиде по «благоверному Императору нашему Николаю, убиенному со чадами», единожды упоминается о том, как прятали русские люди в годы соввласти портреты почитаемого Государя, Царевен, Царевича и Императрицы, — даже это редкое упоминание адресует нас к главной теме романа, которая звучит, как лейтмотив: «Царская Русь» была настоящей Русью, она была «Божьим краем», а теперь Бог отступил от России, потому что произошло цареубийство (прямо об этом ни разу не сказано, но самые трудные (многочисленные) сцены в романе, — когда Бог не слышит молитву обреченных на гибель людей, объясняются именно этим).

Русские люди «исподличались» под властью еврейства (эта тема тоже присутствует в романе), потому, что Царская власть была ими отринута.

«В прежнее время предательство считалось позором и решиться публично на предательство — значило быть выброшенным за борт в любом прежнем обществе: в военном ли, в учебном ли, в студенческом ли, в рабочем — все равно!.. Известен разговор Николая Первого с молодым Раевским. Император спросил: „И вы не сочли долгом сообщить мне о готовящемся заговоре?“ А тот ответил: „Такой поступок не вяжется с честью офицера, Ваше Величество!“ Николай пожал ему руку со словами: „Вы правы!“

Я вспоминаю историю в Пажеском корпусе при Александре Втором. Мне она хорошо известна, так как в нее был замешан мой отец: группа кадетов была уличена в неповиновении и шалости, за которую грозило исключение. В заговоре была вся рота, иначе говоря — класс; пойманы несколько человек, которые, разумеется, отказались выдать товарищей. Дело однако не в этом: прибегли к авторитету Императора, который ответил: „Мои будущие офицеры иначе держать себя не могут — предателей вы из них не сделаете. Немедленно выпустить из карцера!“ Вот как говорили императоры, а ваш вождь призывает к массовым доносам и утверждает выслеживание за доблесть!»

Герои романа страдают не только от того, что потеряли былые сословные привилегии, материальное богатство, свободу, «мужскую честь и женскую веру и верность», они страдают от того, что той, Николаевской России больше нет.

«…вспоминали генералов и солдат, вспоминали смотрины и великих княжен и согласились на том, что Россия-матушка нонче „не тая“ — ровно подменили. И лета-то бывали раньше теплые, и зимы морозней, и рожь-матушка стояла прежде стеной, не то, что нынче, и печки-то горели прежде жарче — видно дров в них тогда не жалели, и косы-то у девушек были длинней и лучше, и песни протяжней, и блины масляней! А главное, люди веселей и добрей!
Да, не та нонче Россия, не та! Спортилася. Это все жиды проклятые…»

Так выражают свою печаль, тоску, по вдруг исчезнувшей Родине, простые люди. «Благородные герои» — отпрыски древних княжеских фамилий, вспоминают мельчайшие подробности той былой жизни.

«Какие бывали игрушки! Теперь она уже никогда не видит таких! Однажды она получила избушку на курьих ножках и заводную Бабу-Ягу, которая ходила вокруг, потрясая клюкой! А эта чудная кукла Люба, у которой ресницы были, как у нее самой, которая говорила «мама», а одета была меховое манто, муфточку и шапочку, совсем такие, как носила ее собственная мама! Как раз в Сочельник братишка Вася получил полное обмундирование семеновского офицера и к рождественскому ужину вышел в эполетах и с шашкой. Папа объяснил, что за ужином не принято сидеть вооруженным, и велел отцепить шашку. Ужин — постный: подают только рыбное и кутью, а потом пряники, пастилу и орехи, которые так весело щелкать… А завтра елка у бабушки, где всегда бывает большое собрание детей, елка, лотерея и волшебный фонарь, а дядя Сережа дирижирует детской кадрилью и игрой в «золотые ворота"…»

В романе с любовью описаны попытки прежнего дворянского сословия сохранять правила этикета, милые старые вещи, редкие книги и в условиях советских коммуналок, в повседневном быту. А главное — сохранять верность тому «хорошему тону», старинному благородству, в котором присутствовало, словами невыразимое, веяние «царской России».

«Как остро чувствовалось что-то исконно родное, свое в этих людях, в им манернее говорить, в их настроенности, в их привычках! Ни бесцеремонности, ни этого странного фырканья, ни внезапных обид с надутым молчанием, которое принято в пролетарской среде… Безусловная, естественная корректность, которая вошла уже в плоть и в кровь, имеет такую огромную прелесть! Только в такой атмосфере чувствуешь себя застрахованной от всяких неосторожных прикосновений».

В романе описаны примеры судеб «белой кости» России, вскользь автор говорит и о своих родных и знакомых.

«Осколки, игрою счастия обиженных родов!… Римская-Корсакова, пожилая дама с двумя дочерьми; одна из них выслана на днях по этапу в Сибирь, а старой даме в свою очередь вручена повестка… Семья фон Мекк: дочь Милочка просит милостыню на паперти в Самаре… Оперы Чайковского и Римского-Корсакова идут во всех театрах и приносят огромные доходы, а потомки и друзья…»

При чтении романа неотступно преследует мысль, что в главной героине — Асе описана возможная судьба Царской Дочери Анастасии, — если бы она действительно осталась жива, каким-то образом избежала трагедии 17 июля 1918 года.

И по возрасту героиня романа и Анастасия Николаевна — ровесницы и по характеру, — особой «лучистости», жизнелюбию, веселости и одаренности схожи. Именно Асе открывается смысл случившейся трагедии, — почему, как ужасно, но и метко сказал Василий Розанов: «Россия слиняла в три дня»?

«Если бы наградой за веру и праведную жизнь служило процветание здесь, на земле, в земных формах, — все вокруг были бы верующие, но грош цена этой вере! Из века в век заботливо выращивают наш дух, и скорби на долгом пути к вечности служат нам искуплением и очищением. Есть люди, которые благословляют их, — они начинают интуитивно постигать неисповедимость Божественных путей…»

Главная героиня книги — Ася и все остальные герои приходят к концу повествования к покаянному чувству. «Царская Россия» была потеряна, потому что не ценили ее, не заслужили ее, потеряли веру, перестали быть подлинными христианами. Были таковыми только на словах, а не на деле, — ценили обряды, а не Таинства.

Дарованное героям (предсмертное) покаяние вселяет в них надежду, что Россия еще возродится, потому что живы еще люди, стойко хранящие истину. В «Побежденных» описываются существовавшие в годы красного террора православные братства, тайные монашеские общины. И в этом описании нет ни слова вымысла, даже адреса названы исторические (теперь-то мы это знаем).

Как всякое подлинно художественное произведение, роман Ирины Головкиной (Римской-Корсаковой) дает нам возможность не только умственного, идейного, а сердечного переживания. Сопереживая героям, мы как будто на машине времени, перемещаемся в описываемую эпоху. Мы так же, как они повторяем: «Весь мир превратился в поминки… Умерла Россия. Умерла ее нежность. Никакого душевного величия, это все кончилось! Мне больно и обидно за мою родину!»

Звучат стихи А. Блока, А. Белого, А. Ахматовой, Н. Гумилева, О. Мандельштама, Б. Пастернака (эпиграфы почти к каждой главке), звучит музыка Шопена, Баха, старинные русские романсы, арии из опер (музыкальная тема вообще очень много значит в повествовании), мелькают благородные лица, и в центре этого народного собора, тех, кого начали «выводить под корень» после большевистской революции, — лики Царственных Мучеников.

И за этой картиной вдруг начинают пробиваться строки современного поэта:
Россия! Русь! Куда б ты не неслась
Поверженной, растерзанной, убогой.
Ты не погибла, ты уже спаслась,
Имея столько праведных у Бога.
(иером. Роман Матюшин)

Когда Ирина Головкина писала свой роман еще и речи не было о канонизации Царской Семьи и новомучеников российских, но ее труд, — одна из тех лепт вдовицы, которые привели и приводят нас к осознанию святости этих людей.

И те слова, с которых начинается роман, до сих пор звучат, как послание из тех трагических лет и нам, и всем будущим поколениям русских людей: «Россия — личность, светлый дух небесной высоты. Этот дух имеет в мире свою великую цель и свое тело, меняющее формы при каждом повороте истории. Государство — только несовершенное орудие ее сверхчеловеческих идей. Миссия России исполнена глубин: Россия стоит между Западом и Востоком, разделяя и соединяя два чуждых мира. Россия защищает и охраняет славянские народы и призвана объединить их вокруг себя; Россия — защитница христианской восточной церкви; в Россию изначально заложено искание истины и тоска по вечной правде. Ее народ — «богоносец». Она никогда не станет буржуазной по европейскому образцу — самодовольное и тупое обывательское благополучие слишком бы исказило и унизило ЕЕ свободную Личность; у нее свои избранники — деятели, подобные Петру Великому, и святые, как Сергий Радонежский; Она отражает свой лик в неповторимой природе, Она наполняет своей благодатью нивы — хлеб, питающий нас!»