Слава Севастополя, душа России

Покаяние адмиралу Нахимову

К 150-летию со дня кончины адмирала П.С.Нахимова (30 июня [13 июля] 1855)

От редакции: Предваряя публикацию трогательной статьи известного русского ученого и политического деятеля, доктора филологических наук, профессора и проректора Таврического университета, в недавнем прошлом вице-премьера правительства республики Крым Владимира Павловича Казарина, стоит остановиться на календарном вопросе. К сожалению, магия григорианского летосчисления запутывает даже серьезных ученых и патриотов. Несомненно, день памяти адмирала П.С.Нахимова нужно отмечать не 12 июля, а 13 июля, не взирая на то, что в 1855 году разница между юлианским и григорианским календарями составляла 12 дней. Надо, отрешившись от числовых расчетов, вспомнить, что адмирал Нахимов скончался 30 июня 1855, когда Церковь чествовала Собор славных и всехвальных 12-ти апостолов. В 2005 году Церковь отмечает этот праздник не 12, а 13 июля. Значит, именно в этот день мы и должны поминать великого русского флотоводца. Подробнее о приоритете принципа исторической достоверности над принципом хронологической достоверности см. предисловие к православно-патриотическому календарю «Русская Держава».

* * *

Он знал, что останется в этом городе навсегда.

У него не было выбора. В самом начале обороны Севастополя он и 16 000 его матросов, сошедшие на берег с затопленных кораблей, поклялись, что не уйдут из этого города никуда. К концу осады матросов осталось всего 800. Остальные лежали на Братском кладбище Северной стороны. В крымской земле вместе с ними покоились адмиралы В.А.Корнилов и В.И.Истомин. Разве мог он уйти куда-нибудь от этих святых могил?..

После его смерти оставшиеся в живых матросы ответят ему такой же преданностью. В ночь с 8 на 9 сентября, когда по приказу князя М.Д.Горчакова армия будет переправляться по понтонному мосту на Северную сторону, нахимовских моряков придется уговаривать, чтобы они оставили бастионы. Все они помнили, что Павел Степанович уходить не велел: «… да как же это Севастополь оставить? Разве это можно?.. Мы здесь должны помирать, а не уходить; что же об нас в России скажут?»

Со стороны многим казалось, что его карьера развивается быстро и легко. Ученик адмиралов М.П.Лазарева и Д.Н.Сенявина, сын смоленской земли, с 13 лет он учится в Морском кадетском корпусе. Мичманом под началом адмирала М.П.Лазарева совершает трехлетнее кругосветное плавание. Участник Наварринского сражения и блокады Дарданелл, строитель и первый командир фрегата «Паллада» и линейного корабля «Силистрия». Наконец, флотоводец, первый флагман Черноморского флота. Именно он фактически отменил на Черном море крепостное право, сделав матроса не рабом, а соратником офицера. «Пора перестать считать себя помещиками, а матросов крепостными людьми. Матрос есть главный двигатель на военном корабле, а мы только пружины, которые на него действуют», — говорил Нахимов своим подчиненным. Результатом стало бесконечное доверие матросов своим командирам — залог непонятной для многих непобедимости черноморцев.

Словом, баловень судьбы, любимец двух флотов, воин-победитель. На самом деле, его яркая карьера была результатом не только природного таланта, но и твердой воли, мужского характера и неустанных трудов. Что же касается успехов, то часто они приносили ему огорчения и переживания, непонятные для других. Фантастическая, не укладывающаяся ни в какие рамки возможного Синопская победа, навсегда оставившая одну из трех белых полосок на матросских гюйсах (ах, если бы ее 150-летний юбилей 30 ноября прошлого года мы бы праздновали так, как англичане уже который месяц отмечают предстоящий 200-летний юбилей Трафальгара, унесшего жизнь их адмирала Нельсона!), ему самому подарила сплетни, ревность начальства и тяжелое ощущение надвигающейся беды. Он понимал, что столь неоспоримое проявление полного превосходства над Турцией побудит кукловодов, стоящих за кулисами, выйти на сцену. Ему было ясно, что Россию ждет тяжелая и кровопролитная война. Очень скоро эта тяжелая и кровопролитная война в Россию действительно пришла.

Счастье, что у нашей Родины в час тяжелых испытаний Крымской войны был адмирал Нахимов. Он не был главным воинским начальником в Севастополе. Его никто не наделял особыми полномочиями. Мало того, будучи старше годами и службой адмирала Корнилова, Нахимов с готовностью подчинится ему в интересах дела. Потом над ним будут начальствовать другие. Но именно Павел Степанович был непререкаемым моральным авторитетом и душой осажденного Севастополя. Без него не имеющая аналогов в мировой истории 349-дневная оборона города, который к началу осады с суши по существу не имел защитных сооружений, была невозможна.

Великий адмирал знал, что верх постепенно берет мнение о нецелесообразности дальнейшей обороны Южной стороны. До мозга костей военный человек, он не мог не подчиниться готовящемуся приказу, но он мог распорядиться своей собственной судьбой. Что он и сделал, решив остаться в Севастополе навсегда…

Мы все виноваты перед ним. Нет ни одной сплетни, которую так называемое общественное мнение в нашей стране с готовностью бы не поддержало. Еще в XIX веке появятся грязные слухи о ревности к нему со стороны адмирала В.А.Корнилова по поводу Синопа, и мы охотно погрузимся в чтение множества публикаций на эту тему, вместо того, чтобы брезгливо их проигнорировать.

Мы будем смаковать слухи о причинах его безбрачия, забывая, что этому есть простое и ясное объяснение: он служил 24 часа в сутки и, по существу, жил на корабле. Современники говорили, что Нахимов «женат» на Черноморском флоте. Когда уж тут искать невесту!

Уже в ХХ веке появятся публикации, доказывавшие, что Нахимов совсем не русский адмирал (версий много: польский, украинский, еврейский), и мы снова будем с готовностью десять лет перемывать ему кости, как будто его происхождение (кстати, вполне дворянское и патриархальное) может оказать хоть какое-то влияние на победы, которые им уже одержаны. Мы просто забыли, что слово «русский» включает в себя эти и множество других национальностей. Или кто-то всерьез думает, что Э.И.Тотлебен не русский инженер из-за своего немецкого происхождения?

При жизни его часто и незаслуженно обходили чинами и наградами. Ничего не изменилось и после смерти: учрежденные Сталиным в годы Великой Отечественной войны медаль и орден Нахимова в настоящее время не существуют. В эпоху Ельцина их кто-то «сократил».

Да что там медаль и орден! В 1928 году мы сняли в Севастополе памятник Нахимову, поставив ему в вину, что он «служил русскому царю» (а кому же еще мог служить русский адмирал — не Британской же королеве!). Понадобятся трагические испытания Великой Отечественной войны, чтобы его памятник в 1959 году снова вернулся на свое место в город, который он прославил на весь мир и навсегда.

Впрочем, для этого города и флота он сегодня, к сожалению, во многом остается фигурой музейной, а не живой, книжной, а не современной. Смешно и грустно, но 150-летие его смерти официальный Севастополь первоначально готовился отмечать 28−30 июня. Власти перепутали старый и новый стиль, забыв, что по календарю, которым пользуемся мы сегодня, сердце нашего великого адмирала перестало биться 12 июля (кстати, если дело так дальше пойдет, скоро некому будет объяснить, почему годовщины Великой Октябрьской социалистической революции в СССР отмечали 7 ноября).

В это воскресенье, 10 июля, как и 150 лет назад, его тень незримо направится через осажденный Севастополь «под самым страшным огнем», по воспоминаниям его адъютанта, к Малахову кургану. Прибыв на бастион, он побывает в блиндаже начальника — вице-адмирала А.И.Панфилова, а потом отправится на передовые позиции, чтобы поговорить с матросами и солдатами. Его появление всегда заряжало окружающих бодростью и уверенностью. После этого, игнорируя все уговоры, он пойдет к банкету на вершину бастиона. Взяв у сигнальщика подзорную трубу, Нахимов в полном адмиральском облачении с золотыми эполетами замрет неподвижно, разглядывая позиции французов. Именно так его изобразит Франц Рубо на полотне своей панорамы.

Первая прицельная пуля ударится возле самого локтя адмирала в мешок с землей. «Они сегодня довольно метко стреляют», — хладнокровно скажет Нахимов. В этот момент новая пуля ударит ему в голову, и он без единого стона упадет на землю.

Его перенесут на квартиру. Возле его постели соберутся лучшие медики. Двое суток около дома будет молчаливо стоять толпа. Он изредка будет открывать глаза и смотреть неподвижно, без слов.

Утром 12 июля его дыхание сделалось сильнее. Доктора молча собрались у его кровати, понимая, что происходит. Нахимов вытянулся и медленно вздохнул три раза. В 11 часов 7 минут до полудни его не стало.

Прощаясь со своим отцом-адмиралом, матросы будут толпиться вокруг гроба целые сутки днем и ночью, целуя руки покойного. Сменяя друг друга, они будут уходить на бастионы, вытирая слезы, и возвращаться к гробу, как только их опять отпускали.

Вечная ему слава! Вечный нам укор…

Искупая свою вину, вспомним о нем 12 июля, прервем на мгновение каждодневную суету, попросим у него прощения и пообещаем себе, что мы научимся любить Родину и служить ей, так, как это делал он.
Владимир Казарин, профессор, Симферополь