Революция не в политике, революция в головах

Конфликт между Госдумой и руководством Большого театра в очередной раз вскрыл природу и степень расстройства в российском обществе

На фоне дискуссий об «оранжевой революции» и нарастающем общественном напряжении в стране больно резануло сообщение о конфликте Госдумы и Большого театра. Напомню, вчера депутаты 293 голосами при необходимых 226 поручили думскому комитету по культуре проверить информацию о постановке на новой сцене Большого театра оперы «Дети Розенталя» по мотивам произведений писателя Владимира Сорокина. Против высказалось всего 12, воздержавшихся не было. Народных избранников возмутил тот факт, что пьесы Сорокина, известного своими похабными сюжетами и нецензурной лексикой, будут показаны на сцене прославленного театра страны.

Инициатором запроса стал депутат от «Единой России» Сергей Неверов. В обращении предполагается «срочно уточнить и довести до депутатов информацию о предполагаемой постановке». «Мне непонятно, — сказал в интервью Неверов, — почему мировая премьера новой оперы по роману Сорокина должна проходить на главной театральной сцене страны. Большой театр — это наше достояние, это наша культура. И нельзя допустить, чтобы брэндом „Большой театр“ воспользовался скандально известный писатель. Тем более что после премьеры в России спектакль наверняка будет показан в других странах. Там Сорокина не знают, а потому пойдут именно на оперу Большого. И что они увидят? Я не хочу выступать в роли цензора, более того, я не против Сорокина, не против постановки. Я против того, чтобы этот спектакль шел на сцене Большого театра. Поэтому в протокольном поручении я поставил вопрос о возможном переносе спектакля на другую театральную площадку. Я понимаю, что до премьеры совсем мало времени и, скорее всего, она состоится на сцене Большого театра. Но, возможно, чиновники Министерства культуры обратят внимание на этот прецедент».

Анатолий Иксанов, генеральный директор Большого театра, отозвался на эти события нервно, в патетически-издевательском тоне, больше напоминающем позицию какого-нибудь «непризнанного гения» андеграунда, нежели представителя ведущей российской сцены и продолжателя традиций классической культуры. «Пока, к счастью, — сказал он, — в России сами театры определяют свою творческую и репертуарную политику, а не агентства, депутаты или даже министры культуры. Думские обсуждения театрального репертуара мне живо напомнили 30-е и более поздние годы. Помните, когда травили Пастернака, были похожие речи: «Я романа не читал, но скажу… Мне очень интересно — это пока что идиотизм отдельных граждан или уже государственная политика?..» 30-е и более поздние годы г-н Иксанов вспомнил напрасно: в те времена человек в его положении не стал бы публично оскорблять власть, а газеты не стали бы подобные заявления тиражировать. И с самостоятельным определением репертуарной политики тоже не вполне ясно: если администрации и коллективу дана свобода в выборе постановок, неужели это повод вытворять с «Большим» все, что захочется? Прославленная сцена, как совершенно резонно заметил Неверов, является российским национальным достоянием. История Большого театра началась далеко не г-ном Иксановым, и замечания по поводу явных странностей репертуара извне, тем более со стороны официальных инстанций, обязаны приниматься к сведению.

Тем более, что вольности г-на Сорокина действительно переходят пределы. На сцене действуют двойники, по-современному «клоны» великих композиторов, в т. ч. Верди, Чайковского, Моцарта, Вагнера, постановка произведений которых некогда принесла театру мировую славу. Сюжет же «детей Розенталя» сводится к мытарствам их… в облике бомжей и бесславной кончине в развязке. Удивителен уровень постановщиков, экспертов и труппы, которые не замечают в этом никакого подвоха и надругательства над традициями «Большого». Еще поколение назад театральное сообщество с возмущением и брезгливостью посмотрело бы на подобное «оригинальничанье».

Но важно еще и другое. Ужасающий вой, который в очередной раз поднят по поводу «введения цензуры в искусстве», обнаруживает истинную природу скандала. Речь идет о жесточайшей цензуре решений и обсуждаемых тем в стенах самой Думы; о систематическом подрыве, на любой почве и по любым поводам, авторитета этого и других властных органов.

Выставляя на посмешище депутатов, либеральные комментаторы и СМИ с удовлетворением рассуждают, например, о возможной материальной их заинтересованности в дележе средств, выделенных на реконструкцию Большого театра. Причем, делается это ими без какого бы то ни было стеснения и опасения, абсолютно безнаказанно. Зато не говорится ничего о том, что заинтересованность подобного рода вполне может иметь сам г-н Иксанов, по возбужденной реакции которого отчетливо видно, как малейшие замечания относительно творческой и репертуарной политики театра воспринимается им в качестве болезненного укола и посягательства на личную директорскую неприкосновенность.

Вот где действительные корни существующего общественного расстройства. Именно общее доминирование либеральной позиции в российском информационном пространстве, а отнюдь не конкретные партии и политики, создает главную предпосылку для скатывания страны к революции и потрясениям.

Произвол и бездарность не встречают надежных преград, официальная власть в очередной раз утирается от плевков, народу же против воли и здравого смысла «впрессовывается» информация в заведомо искаженном свете. Остатки государственного мышления и патриотизма в такой ситуации неизбежно окажутся вытеснены из актуального сознания. «Оранжевая смута» одерживает победу сперва в головах, и только затем на улицах. Остается организовать подходящий повод, чтобы накопившаяся огромная сумма внутреннего человечества неустройства нашла наконец выход в неконтролируемой стихии мести, произвола и разрушения.
Андрей Славин, Санкт-Петербург, специально для Русской линии