Три круга жизни отца Виктора Грозовского

«Все мы — родом из детства» — эта расхожая фраза, в применении к каждой судьбе, имеет свой смысл. Когда я слушала рассказ отца Виктора Грозовского о его трудном детстве, то, наконец, поняла (а батюшку я знаю давно), почему он такой целеустремленный и жизнерадостный человек.

В противовес западным психологическим рецептам русский опыт постоянно убеждает: особо жизнерадостными и деятельными людьми являются не те, кого в детстве баловали и потакали во всем, а те, кому с самых юных лет приходилось преодолевать трудности.

Для Вити Грозовского эти трудности начались с двухлетнего возраста. Родился он в городе на Неве в 1934 году. Отец в 1936 году был арестован как «враг народа», сослан в Норильск. Отец был заместителем главного редактора ленинградского отделения «Известий», то есть лицом достаточно заметным, — из тех, кто в первую очередь подвергся репрессиям в 30-е годы. Об этом отец Виктор написал в стихах:

Шагало горе по пятам
ГУЛАГом и застенками,
«Враги народа» тут и там,
Сын — с голыми коленками…

Мать с младенцем поехала за мужем, ей разрешили пожить на поселении вместе с двухлетним сыном меньше года, а потом приказали уезжать. О судьбе отца Виктор узнал только несколько десятилетий спустя, — в справке о реабилитации было написано: «Умер в 1941 году». Причина смерти не была указана.

В страшном 1937 году мать поехала через всю страну с малышом на руках к своей многодетной матери — на Псковщину. Но и здесь ей пришлось пожить недолго, старушка скоро стала «намекать» горемычной дочери: «Людочка, смотри, как все на тебя косятся. Да и ко всей нашей семье отношение у народа изменилось, а детям еще учиться надо, в жизнь выходить. Поезжай-ка ты лучше к тетушке в глухомань. Там тебя никто не знает, как-то с Витей вы проживете».

Опять пришлось собираться в дорогу — в город Выксу Горьковской области. Трудно там жилось, мать работала на «лесопилке», работа была тяжелая, но мало оплачиваемая… И вот, перед самой войной, доведенная до отчаяния, она отправилась искать по белу свету место, где можно было бы найти нормально оплачиваемую работу, а сына отдать в школу учиться. Доехала она до города Иваново, тут их с сыном застала война. Потом пришлось переехать в поселок Лежнево, неподалеку от Иваново.

Самое яркое воспоминание отца Виктора из военного времени: мать, уходя на работу, оставляла мальчику на хранение их общую порцию хлеба на обед — клала ее под подушку. И голодный Витюша, пока мамы не было, счищал с этой краюшки ножичком крошечки хлеба. Потом он маме признавался, что и ее не хотел обделить, и есть очень хотелось, потому он придумал такую «операцию».

Мы спросили батюшку: когда в нем заронились ростки веры, и он ответил: «В детстве, во время войны, я помню, мама каждый день вставала на колени и читала: „Богородице, Дево, радуйся, благодатная Мария, Господь с Тобою“. Это мне запало в память. Хотя крестили меня уже в 13 лет, когда я приехал на побывку к тетушке в Псков».

Кончилась война, и мать все-таки решилась вернуться на родину — в Псков. Здесь опять началось бедование. Как написал, всю жизнь «болевший войною», писатель Виктор Астафьев: После войны «Россия превратилась в огромный могильник», — людей продолжала косить смерть, теперь ее помощником были голод и болезни.

Много десятилетий спустя, размышляя о том, что произошло со страной, — отец Виктор увидел в этом — наказание Божие за отступничество от веры и написал пронзительное до боли стихотворение «Приказ»:

В забытой Богом деревушке
Мне повстречался один дед.
Он был прислужником в церквушке,
Который нынче уже нет.

В далеком рваном, помню, детстве
Она стояла на холме,
Церковь, подобная невесте,
Так полюбившаяся мне.

Теперь смотрю на возвышенье —
Исчезла церковь без следа.
Кто снес ее и чье решенье?..
Старик поведал мне тогда:

«Отец Димитрий, ты не помнишь,
Был батюшкою в тыя дни,
Я был прислужником всего лишь —
Так и служили мы одни.

И вот однажды из району
Пришел приказ: наш храм закрыть!
Мы чудотворную икону
Спасителя давай молить:

«Спас Всемогущий и Владыко,
От супостатов огради!..»
Вдруг ворвался Андрей Дадыко,
А с ним чернявый позади.

Андрей — известный богохульник,
Другого видел в первый раз,
Схватили Спаса — и в богульник,
Там выкололи правый глаз,

Потом об пень — икона в щепки,
Тогда народ заголосил,
Но лапы беса были цепки —
И выстрел бурю погасил.

Стрелял чернявый, тот, нездешний,
От страха-злобы весь дрожал.
А я тогда подумал грешный:
«В меня б случайно не попал"…

Потом и батюшку забрали,
В район куда-то увезли,
А вскоре храм святой взорвали,
Сидим впотьмах, хоть глаз коли…

А ты-то чей, однако, будешь?
Ах да, Шибаевых, забыл…
Ты помолись, коль не забудешь,
Чтоб мне Господь прибавил сил.

Теперя, Богом позабыты,
Мы доживаем уж свой век,
Не знам когда бывали сыты,
Вот так-то, милый человек.

И он, вдохнув, крехтя поднялся,
Погладил на могилке крест.
Потом лицом вдруг просиялся.
Словно услышал благовест.

А я взглянул на возвышенье,
Где чудный Божий храм стоял…
Скажите: чье это решенье,
Кто душу русскую взорвал?

Это стихотворение, вроде бы описывающее конкретную ситуацию, перерастает в символ — бедовой русской жизни. «Так было со мной и со страной» — мог сказать каждый, кто жил в то время…

Мать Виктора выбивалась из сил, чтобы хоть как-то свести концы с концами, но все равно голод давал себя знать все сильнее и сильнее. И вот мальчик решился, как ему казалось, на благородный поступок — он решить «освободить мать» от заботы о себе и самому «искать место под солнцем», — он убежал из дома. Так с тринадцати лет началась самостоятельная жизнь.

Сначала он попал в детдом, где голод был еще более сильным, чем дома, и криминала хватало… Но Виктор обратил на себя внимание воспитателей — он очень хотел учиться. В это время в Таллине организовывали ремесленное училище-интернат для детей-сирот, чьи отцы и матери погибли во время войны. И Витя попал туда. Учился он на «отлично» по всем предметам. За отличную учебу его наградили его огромным томом «Войны и мира» Л.Н.Толстого. Тогда он решился посетить мать, — судьба ее забросила аж на северный Кавказ…

По окончании училища Вите Грозовскому предложили поехать в Ленинград поступать в индустриальный техникум. Так он вернулся в родной город. Кончил техникум… Прошел армию. Начал работать по специальности, заочно получил высшее гуманитарное образование, но душа ныла: «Не то, все не то». С детства Виктор полюбил театр, а тут, наконец, понял — он хочет стать актером.

Второй круг жизни

Актерская судьба Виктора была очень прихотливой и многообразной. Мог он стать и артистом цирка (учился в цирковой студии в Москве), мог стать знаменитым конферансье (голосовые и «общительные» данные у него всегда были прекрасными) — и был им — в ансамбле Северного флота, когда служил в армии, был статистом в Мариинском театре, драматическим актером в Александринке и в театре Комиссаржевской, ставил пьесы в Майкопе. Потом закончил Высшие режиссерские курсы и работал на Ленинградском телевидении. Лучше всего об этом периоде жизни отец Виктор рассказал в своих стихах:

Я сотни раз бывал убитым,
Примерно столько же женат.
Не отступал в бою открытом,
Повержен был, но был и над…

Бывал рабом я в древнем Риме
И кардиналом короля,
Обласкан женами чужими,
Для денег жил, но и не для…
Земли предсказывал движенье
И при царях в холопы лез,
Хотелось часто мне отмщенья,
Нередко обходился без…

С копьем на мельницы бросался
И «Идиотом» был вполне,
Жизнь на диване провалялся,
Решал вопрос: «Быть или не…»

Я прожил очень много судеб,
Был простодушен и хитер…
Пусть мне за все наградой будет
Простое звание — Актер.

К театру Виктор Грозовский всегда относился по-гоголевски, как к «той кафедре, с которой нужно напоминать людям о Правде». Актер Грозовский сознательно не участвовал в пошлых и богохульных спектаклях. Из театра Комиссаржевской он ушел, например, потому, что ему чужд был модернизм, а близок был старый классический подход к театральному искусству — поэтому вернулся в Александринку.

Но и при возвышенном отношении к театру, постоянно угнетало чувство внутренней пустоты, чувство, что что-то главное еще не наступило. Об этом прекрасно сказано в стихотворении «Поиск»:

Я ищу Тебя, Господи,
Среди ликов святых.
Я ищу Тебя, Господи,
Между лиц испитых,

На земле и на море,
На высокой горе,
Будь то в радости, в горе,
В захолустной дыре.

Среди льдов Антарктиды
И на Новой Земле,
В сердце, полном обиды,
И в остывшей золе…

Где Ты, Господи, Господи,
Отзовись, отзовись…
Слышу голос Твой, Господи:
«Ты молись, ты молись!»

Я зову Тебя, Господи,
Посети, посети,
Твоей мудрости россыпи
Освети, освети…

Первым откликом на поиски Господа была встреча с той, которая была ему Им предназначена — в сорок лет он женился на матушке (тогда еще конечно не матушке) Зинаиде, которая наполнила и наполняет до сих пор жизнь отца Виктора человеческим счастьем.

Первый год их жизни вместе начался с испытаний. Родился первый ребенок, девочку крестили в церкви. На телевидение пришло предписание об увольнении. Так батюшка остался без работы. Перебивались они с семьей на случайные гонорары — за тексты для песен, которые кто-либо брал для исполнения.

Третий круг жизни

Путь в священство отца Виктора Грозовского, как и многих батюшек того поколения, лежал через будку церковного сторожа. Правда, сторожем Виктор Грозовский работал не при храме, а при Духовных школах. Год просидел в своей сторожке бывший актер и режиссер, и вдруг услышал: «Пишите заявление, владыка благословил принять вас на третий курс семинарии». Это было настоящее чудо, потому что в семинарию принимали только до тридцати пяти лет, а Виктору было уже сорок два.

Ректором Духовных школ в то время был нынешний митрополит Смоленский Кирилл (Гундяев), он благословил семинариста Грозовского на то, чтобы он организовывал в стенах духовного заведения поэтические вечера, причем на эти вечера (впервые в практике) приглашали светских зрителей. Самым выдающимся был вечер, посвященный 100-летию со дня рождения Александра Блока. Отношение к поэзии у отца Виктора, так же как и к театру, было всегда возвышенным. Собирательный образ настоящего поэта создан в стихотворении «Поэт»:

Велик поэт на пьедестале,
Когда же на земле стоял,
Почти всегда он был в опале
И славы, почестей не знал

Его стихи — народа совесть,
Которой тот пренебрегал…

Кончив Духовную семинарию и, обучаясь в Академии, отец Виктор начал священническое служение. Питерские прихожане сразу обратили внимание на быстрого, порывистого, очень живого и, казалось очень молодого (а ведь ему было уже далеко за сорок) батюшку. И в Александро-Невской Лавре, и в Князь-Владимирском соборе батюшка произносил такие проповеди, которые трогали людей за живое. Некоторые из этих проповедей превратились в стихи.

Запутались, запутались,
Каких держаться схем?
Ну, а когда задумались —
Запутались совсем.

Идти за Богом — совестно:
Вокруг такой прогресс…
А на душе так горестно,
И хочется чудес.

Идти за демократами-
Дорога прямо в ад,
За «красными» ребятами
Ходил — теперь не рад.

А, может за учеными
И умными пойти?
Ряды их не сплоченные —
Там счастья не найти.

Пойду за бизнесменами,
Богатство в их руках,
Прожекты были смелыми,
Да потерпели крах.

Нет, видимо, везения,
Бороться нету сил,
Кончается терпение,
Дух лжи невыносим.

За жизнь всю жизнь мы боремся,
Ну что за ерунда…
А, может быть, помолимся?
Молиться некогда.

Пойти, может, покаяться?
Так нет грехов — зачем?
Вот так народ и мается —
Запутался совсем.

Надеется на лучшее,
Не веруя в него,
О, сколько душ замученных
В России полегло.

За будущее светлое
Боролся наш народ,
А в результате сделано —
Ну все наоборот.

Где кладбище — там гульбище,
Где храм — там казино…
Какое же мы чудище —
Понять бы уж давно.

Прости, прости нас, Господи,
Запутались, прости.
На сей земле — все гости мы…
Спаситель, вразуми!

Стихи-проповеди отца Виктора поражают разнообразием: здесь и обощенный образ поколения, как в только что процитированном стихотворении, и в духе Высоцкого написанные, «ролевые стихи» — с «героями нашего времени», и патриотическая лирика, и дневник путешествий по свету, и философские размышления, и лирические зарисовки.

Две книжечки стихов отца Виктора вышли в Петербурге, готовится к изданию третья, свои стихи отец Виктор читает на радио, на слова батюшки написаны песни. Пишет батюшка и статьи, отвечает на вопросы, его интервью появляются и в периодике, и отдельными изданиями. Священническое служение отец Виктор несет в Князь-Владимирском соборе Санкт-Петербурга, — всегда он окружен любящими его прихожанами, которые чувствуют большое человеческое тепло, которое исходит от батюшки.

Вчера, 27 февраля, отцу Виктору исполнился семьдесят один год, а он все так же молод душой. Из девяти его детей уже двое служат Церкви. А самая младшая дочь — Геля, ей двенадцать лет, послана как постоянное утешение в жизни, она собрала в себе и материнские и отцовские таланты. Она пишет музыку, и уже заняла первое место на международном конкурсе «Я композитор».

Можно сказать, что отец Виктор вступил уже в четвертый круг жизни — в своих детях и внуках. А последнюю книжку он назвал: «Ей, гряди Господи!».