В ожидании мега-Беслана

Власть должна воззвать к мужеству и здравому смыслу народа

Ощущение того, что тучи сгущаются, сегодня не новость. На эту тему охотно говорят аналитики и данными о «пессимистических ожиданиях россиян» с удовольствием спекулируют социологи. Уж где-где, но даже и в выражении глаз неизменно бодрого Президента Путина в последнее время, после Беслана и Украины, все чаще замечают усилившееся «трагическое мироощущение»

Не вдаваясь в политологические схемы, укажу на то, что беспокоит лично меня. Это меняющийся характер времени. Повсюду — от глобальной политики до психологии пенсионера — задули новые ветры, которые несут за собой пока что неведомые перемены. Меньше всего удивляет окончание затянувшегося «романа с Западом», а вместе с тем невесть откуда возникшая личная неприязнь к Путину по обе стороны Атлантики. Иллюзий на сей счет особенно не было: рано или поздно «европейский альянс» против Соединенных Штатов обязан был зашататься и уступить место проверенной, старой схеме, в которой западные столицы находят между собой общий интерес, увы, тесно связанный с противостоянием Москве и Востоку. Другое дело, стремительно, ва-банк проведенные российские политреформы и национализация «ЮКОСа», перемирие Масхадова, смерть Жвании, прибалтийские элиты, словно бы по команде спущенные с цепи и предъявляющие к России массу претензий, в т. ч. и территориальных… Вереница событий с невыясненными причинами и следствиями, которые почему-то произошли ровно теперь, хотя вполне могли бы случиться и позже, и раньше.

На целый месяц чеченское сопротивление объявляет одностороннее перемирие, словно бы оттеняя этим последующий ход дела. Масхадов не скупится на обещания, он и самого Басаева готов привести на поводке и сдать федеральным войскам — ведь заранее знает, подлец, что все равно никаких переговоров не будет. Басаев, в свою очередь, ведет себя еще более парадоксально: он не только не объявляет Аслана предателем, но подобно кроткому ягненку присоединяется к перемирию: так, словно бы стать «ценным подарком» в руках Масхадова — это мечта всей его жизни. Рядом услужливый Березовский, который, потирая потные ладошки, вкрадчивым голосом информирует о наличии у чеченцев портативной ядерной бомбы. Это с подачи его и его компаньонов на четвертый британский канал выпущен бородач Басаев, чтоб западный зритель зарубил на носу и не сомневался, в чьей голове вынашиваются планы взорвать пол-России! На носу же дата 24 февраля, день проведения очередной встречи Буша и Путина в Братиславе, к которой российская власть на сей раз готовится с тем же тягостным чувством, с каким школьник встречает контрольную по математике. Напомним, что в перечне запланированных тем здесь одним из центральных и наиболее принципиальных пунктов стоит как раз безопасность атомных объектов России.

Итак, игра начата, кости вброшены. И если признать, что премьер-министры, пускай даже грузинские, от печей просто так не угорают, становится ясно, какого масштаба движутся на нас перемены.

Боже, спаси Россию! По крайней мере, дважды за последние годы нам уже задавали задачи что называется «на засыпку». В первый раз Россию вытащили на себе эксперты ФСБ, хитроумное, почти из сказки заимствованное решение которых «наслать на злодеев глубокий сон» перекрыло всю заготовленную убийственную критику по поводу «недопустимо высокого уровня жертв». Повторно, в Беслане, единственный случайный взрыв избавил нас от созерцания жуткого реалити-шоу: трупики детей, умерших от жары и нестерпимой жажды, десятками и сотнями выносимые день за днем санитарами из спортзала; бессилие «переговорщиков», неразбериха в верхах и обезумевшая толпа матерей и отцов, сметающая кордоны…

Что поможет теперь? Может быть, потешный колобок Ким, с удовлетворением отвесивший Соединенным Штатам и Японии смачную оплеуху? Наши официальные лица, глава МИДа Лавров и министр обороны Иванов, не смогли скрыть на публике своего ликования, комментируя выход КНДР из переговоров по разоружению и открытое объявление себя ядерной державой. Запад, напротив, тяжело задумался над сложившейся новой ситуацией в Азии, в которой всей его огромной военной махины, коей в иной ситуации не смогло бы противиться ни одно самое крепкое государство, теперь не хватает на то, чтобы размазать по полуострову каких-то презренных, отсталых корейцев!

В изменившихся обстоятельствах Кремль на некоторый срок оказывается опять нужен Западу. Шестисторонний формат переговоров о ядерном вооружении Северной Кореи заново делает США и Россию «партнерами по коалиции». Соответственно, Москва немедля старается заручиться гарантиями безопасности, вступив в торг с сильными мира сего.

В субботу, 12 февраля, к Путину прилетел сам Генри Киссинджер, отрекомендовать которого бывшим госсекретарем США значило бы не сказать ничего. Подобные по рангу «политики в законе», одновременно состоящие в советниках Белого Дома и руководителях Бильдебергского клуба и Трехсторонней комиссии, структур теневого транснационального управления, просто так через полсвета на обеды не ездят. В последний раз, вот, месяца два назад Киссинджер отобедал с Кучмой, и это, кажется, из-за стола Леонид Данилович вышел с отчетливым убеждением в том, что «той Украины, которую мы все знали, — ее больше нет…»

Тонкая дипломатическая пикировка, нарочно «засвечиваемая» для протокола, в которой мистер Генри снисходительно выражает свое убеждение, что, цитирую, «Россия крайне важна для всего мира», а Президент Владимир репликой: «У нас общие друзья», — прозрачно намекает на транснациональную солидарность — скорее всего, должна указать оппонентам на то, что в отношении Кремля у заинтересованных лиц, как говорится, все схвачено и в ближайшее время можно ожидать, что поднадоевший своим частым мельканием в кадре и не в меру уверенной мимикой Путин согласится-таки на требуемую Западом мировую.

Мировую-то мировую, вот только заведомо не в интересах нашего брата. Упорством ли, оборачивающимся новыми потрясениями, или добровольной сдачей позиций нынешняя власть не оставляет России выбора. Потому что выход в одном: перестать разыгрывать перед всеми казенную утопию, канцелярско-импотентную видимость стабилизации и национального развития, а потребовать невозможного, перестать страшиться по крайней мере своих соотечественников, обратившись лицом к которым, воззвать к мужеству, здравому смыслу и самосохранению. Ибо вещи должны наконец быть названы своими именами и бой, пускай даже последний, должен быть принят. Наши предшественники хорошо знали это, когда глядя в лицо смерти говорили: «мертвые сраму не имут». И, преодолевая немыслимые бедствия, продолжали жить.
Андрей Рогозянский, Санкт-Петербург, специально для Русской линии