На территории нижегородского детского пансионата окопались сектанты

Почему власти не пресекут деятельность «православной целительницы Фотинии»?

Недавно лидеры православно-патриотических организаций Нижегородской области обратились с письмом к Преосвященному Георгию, епископу Нижегородскому и Арзамасскому, в котором попросили владыку разобраться с деятельностью «православной целительницы Фотиньи». В обращении, в частности, говорится: «В последнее время православных нижегородцев все более смущает деятельность некоей „православной целительницы Фотинии“, которая строит свой „храм“ в поселке Большая Ельня Кстовского района Нижегородской области. Строительство „православного храма“, альтернативного уже имеющемуся в этом небольшом поселении, использование Фроловой православной атрибутики, ее спекулирование на церковной символике, не может не смущать, а точнее, не возмущать православную совесть. Мы просим Вашего Преосвященства разобраться в сложившейся ситуации, дать разъяснение для народа Божия, а в случае необходимости обратить внимание на деятельность „целительницы Фотинии“ правоохранительных органов, поскольку, как нам стало известно, имеются уже многие пострадавшие от деятельности данной „целительницы“».

Обращение подписали: вице-президент Волго-Вятского отделения Международной славянской академии, д.х.н, проф. Степанов В.М., председатель Нижегородской региональной организации Союза православных граждан Федотов Н.Н., председатель Нижегородского отделения ООД «Россия православная» Кузнецов И.А., ученый секретарь Нижегородского отделения Императорского Православного Палестинского общества, д.и.н., проф. Корнилов А.А., президент фонда «Нижегородский Кремль» Зайцев И.А., советник Нижегородской епархии, к.ю.н. Лушин А.Н., председатель фонда «Народный памятник» во имя Святого Благоверного Великого Князя Георгия Всеволодовича основателя Н. Новгорода Карпенко В.Ф., Генеральный директор «Фонда Минин и Пожарский» Кузенков Г. В.

Как удалось выяснить корреспонденту Русской линии, Фролова Светлана Робертовна, известная как «православная целительница Фотиния», а в правоохранительных органах как привлекавшаяся к суду за мошенничество, ныне действительно строит свой «храм» в поселке Большая Ельня и регулярно подает документы на регистрацию своей общины. В местном ГУВД сообщили, что Фролова Светлана Робертовна регулярно подает прошения о материальной помощи различным предпринимателям и организациям, подписываясь при этом «православной общиной» или «истинноправославные христиане». Как стало известно, есть пострадавшие от деятельности «целительницы Фотинии», которые подали жалобу в прокуратуру на Фролову в связи с ее вымогательствами у прихожан ее «храма» квартир и денежных сумм в больших размерах. В связи с этим скоро будет возбуждено уголовное дело. Вот рассказ одной из тех, кому довелось побывать в «православном храме» поселка Большая Ельня Кстовского района Нижегородской области. Боясь мести со стороны сектантов, мы не называем имени рассказчицы. Думается, что предлагаемый вниманию читателей рассказ ценен тем, что вполне типичен для деятельности многих сект, в которые попадают не от хорошей жизни и не потому, что нашли теплый прием в православной церкви… Особенно хотелось бы акцентировать внимание на тех, установленных в процессе разговора, деталях сектантского «богослужения», которые наводят на мысль о том, что при воздействии на сознание адептов, в секте используются запрещенные технологии.

— Как вы попали в «православный храм целительницы Фотинии»?

— День был воскресный, а я как раз выбралась за город собирать лекарственные травы, необходимые мне для здоровья. Подхожу я к небольшому строению в поселке Большая Ельня, смотрю — православный крест. Ворота открыты — прохожу, а двор, надо сказать, в очень хорошем состоянии, и по всему видно, что активно идет его отделка и ремонт. Ко мне вышла женщина, которая назвалась «сестрой Лидией». Я говорю — это православный храм? «Да». — Я могу войти? «Да, конечно», и очень любезно пригласила меня внутрь этого здания. Обстановка внутри была самая шикарная, евроремонт, в который, безусловно, были вложены огромные деньги. И тут меня неприятно поразило, что если это храм, то зачем здесь телевизор и видеомагнитофон.

«Сестра Лидия» попросила меня подождать в креслах, надо сказать, роскошных и мягких, и спросила — что меня привело к ним? А привело меня то тяжелейшее положение, о котором я ей и рассказала, спросив ее, есть ли у них сегодня служба, ведь сегодня воскресенье? Она ответила, что нет, поскольку сейчас они занимаются детьми.

— Не могли бы вы, пожалуйста, уточнить, когда именно это было? Это важно, поскольку в одной из газет было написано, что Фотиния якобы, по ее словам, не занимается детьми уже три года.

— Могу вспомнить точно — это было весной прошлого 2004 года.

Так вот, «сестра Лидия» сказала мне, что богослужения у них идут по вторникам и субботам, а в воскресенье они занимаются с детьми.

Тут я подумала, что если в воскресенье нет службы, тогда совершенно точно, что я попала явно не в храм.

Видимо, обратив внимание на мое замешательство, «сестра Лидия» заторопившись, успокоила меня, сказав: «Я вижу, что вы человек начитанный, интеллигентная женщина, а, значит, матушка будет говорить с вами сегодня».

Я говорю, ну что ж, придется ждать. (Сейчас я думаю, что это было не просто любопытство, а желание понять, действительно ли передо мной то, про что я подумала).

Через некоторое время, пока я ожидала, в комнату забежала целая стайка ребятишек, которые мне очень понравились, да и я им тоже приглянулась — меня вообще очень любит этот возраст — 5−7 лет, маленькие мальчики. Правда, по лестнице — а это был двух- или точнее трех-ярусный особняк, спускались и более старшие — лет 12−15 девочки и мальчики, человек десять — здоровались со мной и уходили вниз в полуподвал. Помню, что один из мальчиков продемонстрировал мне свои игрушки, а надо сказать, у них были роскошные игрушки: раскраски, блокнотики для рисования. Мальчики были очень хорошо одеты, белая рубашка, бабочка…

— Дети богатых родителей?

— Или, напротив, никаких… Пока я ждала, приехал предприниматель с сумками, в которых привез продукты из супермаркета, деликатеснейшие.

На первый раз меня на третий этаж не пригласили. Когда вслед за ребятишками спустилась «матушка», то, прежде всего, меня поразило ее одеяние, белое, хитон или что-то такое, в виде накидки с крыльями. Белый убор на голове. Нечто среднее между хитоном и одеянием сестер милосердия XIX века. Перед этим сестра Лидия мне сказала, что «матушку» зовут Светлана Робертовна, но она просит ее называть «матушка Фотиния». Спросила, что меня привело. Я ответила, что увидела православный храм, зашла, и мне позволили с нею встретиться. Присмотревшись ко мне повнимательнее, «матушка Фотиния» сказала, что по моему состоянию она видит, что меня привело к ней какое-то несчастье.

Как медик, я могу твердо сказать, что она была знакома с основами медицины, а возможно даже психиатрии, по крайней мере, психотерапии. Сильный взгляд, умение вести беседу и… вот эта неуловимая аура, а на психотерапевтов у меня, в силу одной детали из жизни моего мужа, нюх достаточно четкий.

Я рассказала ей свои чисто социальные проблемы, и об инвалидности. Она сказала мне — «да вам нужно помочь, у вас очень тяжелая ситуация. Ну, а что же светские власти? Вы к кому-нибудь обращались?»

Я говорю — вы знаете, я ко всем почти что обращалась и к депутатам, и к обществу инвалидов, и к исполнительной власти, и к административной. «Ну, а к русской православной церкви, спросила она?» — Да, говорю, что в некоторых храмах мне помогают по мере сил, но, поскольку у Вас православный храм, то я пришла просить помощи и у вас, если это возможно. «Возможно, — с сильным ударением на этом слове ответила Фотиния, — но ведь вам надо помогать не только материально, но и решать вопрос с вашим постоянным доходом, ведь даже если вас не выселят, то эта проблема может возникнуть в дальнейшем. Приглашаю вас посещать наши беседы, и, в дальнейшем, я думаю, вы бы мне подошли мне как помощница».

Я была, конечно, удивлена. Говорю, ну, а каким образом? Ответ: «можно попросить власть, чтобы она решила какие-то социальные вопросы. Естественно, мои простые прихожане эти вопросы решить не могут, но у нас есть и представители власти. Кстати, она говорит, а к г-ну N вы обращались?» — Обращалась. «Ну и как?» — Если я сейчас прошу помощи, то, наверное, никак. «А я решаю свои вопросы только через него. И потом у вас есть с собой счет или квитанция? Вы ее мне оставьте и мы вам ее оплатим и постараемся помочь с работой вашего мужа, потому что вам, при вашем здоровье, найти работу где-то трудно, вот разве только у нас. Я поговорю с нашими, и тут она употребила какое-то слово, наподобие «попечителей».

Благотворители? Спонсоры?

Нет, какое-то другое слово, красивое и очень интересное, но я его, к сожалению забыла. «Я с ними побеседую, подытожила «матушка», все они чада мои, к моему они слову прислушиваются. Точный результат я вам скажу, если вы придете на службу в субботу, у нас будет в начале сеанс, а потом мы с вами поговорим об этой проблеме».

Я уже поняла, куда я попала, но меня захватил азарт и то, что я, благодаря своему мужу, прошла через пытки именно в этой сфере — психиатрии, делало мой азарт почти профессиональным…

…Я приехала в субботу, хотя, правда, не на дневной, а на вечерний шестичасовой сеанс. Сказать, что-то, что я там увидела было страшно, значит ничего не сказать — это был ужас. Причем самое прискорбное, что это происходило не где-нибудь, а на территории нашей области.

Собралось человек двадцать. Стало интересно уже когда предложили оставить в прихожей сумочки, снять обувь и проходить в «храм» в носочках.

— По-мусульмански?

Да. Некий симбиоз мусульман и буддистов, и язычников, но поставленный на очень хорошую научную основу. Но сначала расскажу о возрастном цензе: от 18 до 65 лет. Поскольку женщинам там требуется покров на лоб и под узелочек, то определить возраст достаточно трудно, но судя по цвету лица — двум девушкам было лет восемнадцать. Двое мужчин лет 30−40, были две пожилые женщины — за 60, ну а, в основном 32−35. Человека четыре опоздало — ехало очень издалека и с пересадками.

Предварительная стадия сеанса началась так. Пригласили в зал, включили кассету. Людей усадили слушать. Удручал звук. Он звучал и при прослушивании кассеты и в дальнейшем, уже во время «богослужения», да простит меня Господь, что я употребляю это слово, характеризуя второй этап этого сборища.

До третьего этапа — обещанной беседы я не дошла, поскольку вышла оттуда в состоянии предкризовом.

Первый этап длился около получаса. Показывали съемки православных храмов, богослужения священников в православном одеянии. Все в основном почему-то крутилось вокруг имени Симеона. Съемки были на кладбище, а суть их — изгнание дьявола. Звук на полную мощь — крики совершенно безумных людей. Тут и эпилептические припадки, и реактивный психоз. Мне доводилось такое видеть, когда четыре человека, здоровых мужчины не могут купировать здоровую женщину. И вот вся эта лента на звуках этих диких криков. Такое ощущение создалось, как будто вновь идешь на передачку к мужу в специзолятор 70-х годов.

Затем нас пригласили вверх. Зажглись свечи. Вообще, я склонна к аллергии, но тут дышать было решительно невозможно, но у меня уже развился спортивный интерес — посмотреть, что же будет дальше. Почему на территории моей земли творится такое, к тому же на территории детского санатория?!

Пригласили меня на второй этаж, который она назвала типа храма, тоже оригинальное какое-то название. Комната метров 20−27.

— Опишите, пожалуйста, что Вы там увидели?

— Что меня больше всего поразило, так это межрелигиозный симбиоз. Иконы Богоматери и Спасителя стояли рядом с католической статуэткой Пресвятой Девы наподобие Гваделупской, рядом же находился символ обезьяны, рядом еще два деревянных символа, что-то типа буддийского божества.

— Насколько мне известно, все, кому доводилось там побывать, рассказывают про какую-то обезьяну?

— Обезьяна стояла на подоконнике и создавалось впечатление, что она из велюра, высотой сантиметров может сорок.

Началось «богослужение». Предваряя его краткой «проповедью», «матушка Фотиния» сказала: «будем молиться, чтобы Господь дал нам здоровье, дал нам спасенье, помог преодолеть все выпавшие нам на долю трудности». Затем она начала читать молитвы, потом мы все вместе читали «Отче наш», а потом началось чтение по Псалтири. Она стояла лицом к изображению двух икон — в середине статуэтка, за ее спиной «молящиеся» «прихожане», а сбоку лицом к ней — ее помощница «сестра Лидия».

Лидия расположилась на полу с какими-то кондуитами и тетрадками, а, кстати, весь сеанс проходит на коленях. Как я потом выяснила, она следила за каждым и отмечала его линию поведения.

Читала «матушка Фотиния» своим голосом, а присутствующие повторяли.

Далее включилась аппаратура: два динамика крайне сильных для такого небольшого помещения. Они-то меня и потрясли больше всего. Это были песнопения без музыкального сопровождения, что-то похожее на православное пение. Но на нем наслаивался какой-то другой звук. То есть монтаж двух звуковых фонов, причем второй фон был настолько сильным по частоте, что через 10 минут трое вошли в хороший транс. Было достаточно тесно и стоявшая передо мною женщина дважды падала на меня задевая рукой, но упасть не могла, т.к. все стояли на коленях. Я ее достаточно грубо отталкивала от себя, но она совершенно потеряла чувствительность.

Музыка создавала очень сильное воздействие на мозг. Очень сильное, потому что моя психика крепкая, но по истечении 35 минут, и я почувствовала, что тоже начинаю сдавать. Резко подскочило артериальное давление, спазм в сердце и спазм мозговых сосудов. Те, кто гибнотабельны вошли в транс и качались полуспящие, поэтому для их сосудов опасности не было никакой.

— А как вела себя «матушка Фотиния»?

— Четко стояла, четко подпевала песнопениям. Но если она не впадала в состояние транса, то она бы не могла выдержать эту музыку, а ведь сеанс должен был идти полтора часа. У меня создалось впечатление, что «матушка» перед тем, как начаться этой музыке поправила ту повязку, которая была у нее на голове, из чего у меня создалось впечатление, что у нее было что-то защитное в ушах. В любом случае, в транс она не вошла. Те же, кто стояли, а точнее, качались, были уже не люди, а как зомби, они слышали только эту музыку и больше ничего. Правда, впереди меня одна из девушек не выдержала еще раньше меня. Встала с колен, покачалась, немножко отряхнулась и выбежала из зала. Я поняла, что она как и я здесь в первый раз.

Я же решила — подожду еще, что будет дальше. Дальше то ли громкость, то ли само звучание все усиливалось, хотя, возможно мне это уже казалось. Но чем сильнее был звук, тем тяжелее становилось дышать, тем тяжелее было сосудам сердца и головы.

Несмотря на то, что мне хотелось послушать, что же «матушка» мне собирается сказать, я не выдержала и тоже вышла из зала.

Молодая помощница спросила, почему я ухожу, ведь сеанс очень хороший, и она очень бы рекомендовала дослушать его до конца. После того как я ответила, что очень тороплюсь и опаздываю в другое место, она крайне неохотно проводила меня вниз.

После всего того, что произошло, я еще раз вспомнила, что ответ матушки по поводу моей проблемы был мне обещан только после того, как я прослушаю сеанс и останусь на ее беседу. Сомнения были и в начале, но теперь мне стало окончательно ясно, каким образом людей залавливают в это собрание.

О том же, какие «наставления», а точнее психологические установки «матушка Фотиния» давала своим «прихожанам» после сеанса, когда они уже находились в расслабленном состоянии, остается только догадываться…