Революция по трафарету

За последнее время по миру прошла полоса «цветочных», «фруктовых», и прочих «бархатных» революций. Некоторые политики самого разного направления уже обещают в России «березовую» революцию. Выступления пенсионеров с протестом против «монетизации» льгот уже окрестили то «седой», то «ситцевой» революцией. Но, несмотря на обилие написанного на эту тему, сам феномен сих «революций» почти не рассматривается. Думается, что, несмотря на то, что еще не пришло время создания солидных политологических исследований, надо все — таки разобраться с тем, что же такое «бархатные» революции. Легко заметить, что все они сделаны по одному трафарету с некоторыми местными вариантами. Похоже, все они готовятся из одного центра, и разрабатываются одними и теми же людьми.

У нас, в России, с нашим историческим опытом, традиционно привыкли считать, что Революция — это нечто величественное, грандиозное, трагическое. Но увы, как говорил один теоретик, взгляды которого были господствующей теорией целого ряда революций, а именно Карл Маркс, история повторяется дважды: один раз как трагедия, второй же раз как фарс. И на изломе ХХ века, который справедливо считался веком войн и революций, на место великих трагедий пришел дешевый фарс. И новый век унаследовал эту фарсовость…

РЕВОЛЮЦИИ ПРИШЕЛЬЦЕВ

Первым примером трафаретных революций можно считать территориальное расширение США в XIX веке. В отличие от Старого Света, где происходили действительно масштабные народные революции, переворачивающие старое общество, в США для таких потрясений не было почвы. Более того, поскольку сами США были страной без традиций и почти без истории, то власти этой страны могли организовывать «революции», преследуя экспансионистские цели. В свое время влиятельный американский политик сенатор Бэверидж цинично говорил, что в Америке не может быть революции, потому что американцы слишком индивидуалистичны, но зато правительство США само может организовать революцию за пределами США.

В 20-х гг. XIX века правительство США заключило договор с Мексикой, только что добившейся независимости от Испании. В скором времени американцев в Мексике стало довольно много, и в 1836 году под руководством Сэма Хьюстона они подняли вооруженный мятеж, провозгласив независимость Техасской республики. Одним из главных обвинений, которые мятежные американцы выдвинули правительству Мексики, и которое стало поводом мятежа, было то обстоятельство, что в Мексике было запрещено рабство негров. Мириться с таким «нарушением прав человека» американцы не могли, и предпочли отделиться от Мексики. Американцы вдруг выяснили, что в Мексике существует жестокая диктатура, и решили начать войну за свободу Ирака (простите, за свободу Мексики). Мексиканские войска разбили отряд американцев под местечком Аламо. Но вскоре мексиканский диктатор Санта-Анна, получив хорошую взятку от США, дал возможность разбить свои войска. В результате «революция» и «война за независимость» (последняя даже в деталях напоминает разгром войск Саддама Хусейна после подкупа его генералов в Ираке весной 2003 года) закончились присоединением Техаса к США. Первое, что сделали власти новоявленной Техасской республики — узаконили рабство негров.

По точно такой же технологии была сделана «революция» в Калифорнии, где несколько тысяч американских колонистов в 1848 году провозгласили Калифорнийскую республику, которая немедленно присоединилась к США.

Подобный вариант «революции» был осуществлен и на Гавайях. Этот архипелаг управлялся полинезийскими королями. Однако под влиянием миссионеров гавайцы приняли протестантизм и осуществили ряд социальных преобразований. Так, были отменены общинное землевладение и введена частная собственность на землю. Вскоре выяснилось, что вся земля стала принадлежать нескольким сотням белых переселенцев. Гавайцы стали вымирать от пьянства, болезней, против которых у них не было иммунитета, и прочих благ цивилизации. Для работы на плантациях, владельцами которых оказались белые, власти начали завозить рабочих из Китая и Японии. Плантаторы предпочитали вербовать азиатов и перевозить их с другой части Тихого океана, что обходилось в круглые суммы, но не тратить незначительные средства на медицинское обслуживание туземцев, поскольку опасались, что полинезийцы могут объединиться и выгнать белых вон со своих островов. Зато азиаты безропотно трудились и, будучи совершенно чужды коренному населению, всегда поддерживали белых хозяев. В 1890 году на Гавайях проживало 90 тысяч человек (вдвое меньше, чем за столетие до этого), из них 34,5 тысяч было коренных гавайцев, 21 тысяча белых, 6 тысяч европейско-полинезийских метисов, 15 тысяч японцев, 12 тысяч китайцев. Но полными хозяевами архипелага были белые, в основном американцы. В 1893 году белые плантаторы, как легко догадаться, устроили «революцию», в ходе которой свергли туземную королеву, и провозгласили республику. Во время «революции», разумеется, случайно, на Гавайях находился американский военный корабль «Бостон», морская пехота которого, под предлогом защиты американцев, захватила королевский дворец. В 1898 году, после нескольких лет существования «Гавайской республики», после того, как американские власти убедились, что никто в мире не будет выступать против, острова вошли в состав США.

Не надо думать, что подобный тип революции остался в прошлом. Хотя американцы уже не способны остановить заселение собственной страны иммигрантами со всех континентов, но отработанная еще в XIX веке методика продолжает широко применяться для подрыва государств, представляющих угрозу американскому господству в мире. Вспомним кризис в Косово. Албанцы Косова, которые были не нацменьшинством, а диаспорой, то есть общиной иммигрантов, были использованы для подрыва православной Сербии. Практически рядом, с помощью тех же албанцев, создается еще одно Косово, на сей раз в Македонии. Если косовские албанцы все же в большинстве своем были местными уроженцами, то в Македонию, под угрозой войск НАТО, буквально запихивают албанцев из Албании. (Случайно ли наша «элита» так стремиться завезти в Россию как можно больше китайцев и кавказцев, но пытается не допускать возвращения русских из стран СНГ?).

Впрочем, в основном современные «революции» делают с помощью местных кадров.

«ЖЕЛТАЯ РЕВОЛЮЦИЯ» НА ФИЛИППИНАХ В 1986 ГОДУ

В новейшую эпоху первым примером искусственной революции можно считать события на Филиппинах зимы 1986 года. Поскольку практически все методики «бархатных» революций были опробованы именно тогда, есть смысл вспомнить о тех событиях.

Филиппины, страна в Юго-Восточной Азии, стала полигоном революций не случайно. Три века острова были испанским владением, отсюда не случайно доминирование католицизма, испанской культуры. В дальнейшем Филиппины были колонией США. Американцы до сих пор доминируют во всех сферах жизни страны, и поэтому могли провести здесь эксперимент по свержению неугодного правительства в лабораторно чистых условиях.

21 год, с 1965 по 1986 год, страной правил Фердинанд Маркос. Он был весьма колоритной личностью, и не случайно на Филиппинах остается масса его поклонников. Маркос участвовал во Второй мировой войне, сражаясь в рядах американских войск, и вошел в число американских солдат с наибольшим количеством наград. Став президентом, Маркос был вполне лоялен США. Он отправил филиппинские войска во Вьетнам, поддерживал прежнюю метрополию на международном уровне. Однако Маркос вовсе не был марионеткой. Он железной рукой подавлял различные повстанческие движения, провел аграрную реформу, передав крестьянам часть помещичьих земель. Проводилась программа ликвидации неграмотности, в результате число грамотных с 31% в 1965 году достигло к концу эпохи Маркоса 94% населения. Экономика страны росла быстрыми темпами, выделяясь даже на фоне азиатских «тигров».

При этом Маркос считается одним из самых коррумпированных правителей в истории. А его супруга Имельда прославилась своим мотовством, имея в своем дворце несколько тысяч туфель, платьев.

Долгое время США поддерживали Маркоса. Но со временем отношение к нему изменилось. Маркос был упертым филиппинским националистом, и слишком часто был неуправляем. Он национализировал многие американские компании, требовал ухода американских войск из Азии. Стало ясно, что его надо сменить. Однако за долгие годы правления Маркос создал преданные себе вооруженные формирования и эффективные спецслужбы, так что сместить его с помощью классического переворота, который столь часто делало ЦРУ в Латинской Америке, на Филиппинах было затруднительно. Маркоса поддерживали широкие слои, получившие при его правлении землю и образование. Зато американцы учли, что диктатор перестал пользоваться популярностью у молодежи, интеллигенции. Консервативно настроенный Маркос преследовал гомосексуалистов, и пытался бороться с наркоманией, введя смертную казнь для наркоторговцев. Против него выступали многие обиженные кланы прежних олигархов. Добрый католик Маркос ограничивал деятельность сектантов. Впрочем, и с католической церковью диктатор поссорился. Американцы сообразили, что Маркоса можно убрать с помощью «народной революции».

На роль вождя «революции» спецслужбы выдвинули домашнюю хозяйку, по совместительству миллионершу, Корасон Акино. Главным преимуществом Корасон было то, что она была вдовой либерального деятеля Бенигно Акино, убитого в 1983 году, по приказу Маркоса. Буквально за несколько месяцев контролируемые американцами «независимые» СМИ (а Маркос не покушался на свободу прессы) создали культ личности Корасон Акино. В громадных количествах распространялись портреты ее покойного мужа Бенигно с нимбом вокруг головы. Погибший в ходе внутренних разборок богатый помещик, сын сотрудничавшего с японцами в годы второй мировой войны деятеля, Бенигно Акино изображался мучеником, погибшим за свободу. Его вдова Корасон изображалась как «мать народа». В католической стране ее не брезговали называть Богородицей Свободы! И толпы обманутых бедняков поверили, что миллионерша и помещица Корасон действительно стоит за народ. Сама Корасон вышла из влиятельного клана китайского происхождения Кохуангко, что автоматически привело к поддержке ее мощной китайской общиной Филиппин. Семья Акино также располагала обширными связями и капиталами, так что финансов на «революцию» хватало.

В начале 1986 года на Филиппинах должны были состояться президентские выборы. Против баллотировавшегося в очередной раз Маркоса оппозицией была выдвинута Акино. Поскольку недалекая Акино вряд ли могла состязаться с опытнейшим Маркосом, политтехнологи из США заранее начале готовить революцию в виде карнавального шоу. На всех предвыборных митингах Акино выступала в желтом платье, ее сторонники размахивали желтыми флагами, все предвыборные плакаты были в желтых тонах. Беспризорники Манилы получили спреи с желтой краской и могли писать и рисовать что захочешь, но только желтым цветом. Желтый цвет так эффектно выглядит на фоне тропической растительности!

7 февраля 1986 года состоялись выборы. Победителем стал Маркос, но сторонники Акино объявили, что выборы сфальсифицированы. Началась кампания неповиновения. В центре Манилы были поставлены палатки желтого цвета, в которых образовался «город свободы». Студенты, городские безработные, привлеченные денежными выплатами и свободными нравами, царящими в «городе», над которым стояли клубы марихуаны, быстро примкнули к «революции». Перед обитателями «города» выступали звезды рок-музыки. Манильские проститутки объявили, что борцов за свободу они будут обслуживать бесплатно. Внешний вид «революционеров» был прост — обычная одежда с желтыми шарфами.

Маркос, который ранее без колебаний мог расстрелять любую демонстрацию, однако ничего не мог поделать против «желтых» -спецпредставитель правительства США сенатор Л. Лугар, прибыв в Манилу, недвусмысленно объявил, что США не потерпят нарушения прав человека. Одновременно на рейд Манилы прибыли несколько американских военных кораблей.

И Маркос, переживший почти два десятка попыток переворотов и несколько покушений, сдался. После 18 дней «революции» Корасон Акино стала президентом. Начались реформы, которые свелись к приватизации, легализации легких наркотиков. Результат понятен — все богатства и недра достались нескольким семействам. Филиппины выпали из списка стран — экономических тигров, далеко отстав от Малайзии или Таиланда, на которых еще недавно смотрели свысока. 13 миллионов (20% населения) филиппинцев эмигрировали почти в 100 стран мира. Денежные переводы эмигрантов стали основным источником валютных поступлений страны. В стране установилась демократия, при которой периодически проходят выборы, в которых неминуемо побеждает «партия власти». Демонстрации оппозиционеров расстреливают прямо у президентского дворца, чего не было при Маркосе. Коррупция стала безбрежной. Если раньше воровал один Маркос, то теперь Филиппинами правят десятки маленьких Маркосов. Но, впрочем, это именно тот идеал, к которому и стремились разработчики «желтой революции». Технология подобных революций была поставлена на конвейер.

БАРХАТНЫЕ РЕВОЛЮЦИИ В ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ

В Чехословакии и других странах социалистического лагеря в методику «желтой революции» были введены некоторые изменения, впрочем, совершенно не принципиальные. Так, в Чехословакии «революция» могла получить полную поддержку правящих коммунистов, которым не терпелось стать капиталистами.

В самом деле, правящая в СССР и его сателлитах партийная номенклатура давно не верила ни в какие идеалы социализма. Партийные чиновники всех уровней распоряжались собственностью, но не могли стать ее собственниками. В Восточной Европе, в странах, которые всегда были зависимыми, коммунизм не имел такой исторической традиции, как в СССР, и воспринимался массами как нечто навязанное. Но попытка ослабить железную хватку советского «старшего брата», организовав «пражскую весну», закончились провалом.

Однако, когда в СССР меченый генсек начал перестройку, то восточноевропейская номенклатура поняла — ее час пришел. Правда, была одна трудность — коммунистический режим был насквозь идеологизирован. Для смены всей социально-экономической системы не достаточно было принять очередной пятилетний план (или даже план «500 дней»). Смена системы могла произойти только в ходе «народной революции», которая как бы свергнет режим, но при этом все сведется лишь к отставке пары старых большевиков, а партноменклатурщики останутся у реальной власти и начнут приватизировать собственность. Таким образом, необходимо было разыграть «бархатную» революцию, которая не нанесет урон собственности, и не затронет ни одну физиономию.

Для подобного мероприятия быстро нашли вождя — 53-летнего диссидента Вацлава Гавела. Выходец из богатой семьи, которую после войны экспроприировали за сотрудничество с немецкими оккупантами, Гавел искренне ненавидел коммунизм, но был вполне управляемым. В эпоху социализма Гавел, подобно большинству диссидентов, занимался «культурой». В самом деле, политика была вещью опасной, а вот культурная деятельность могла дать известность за границей. При этом в условиях современного искусства не надо уметь рисовать, что бы прослыть художником, можно стать поэтом, не зная ни рифмы, ни размера. И Гавел занялся драматургией. Не буду оценивать его пьесы, написанные в стиле «театра абсурда», этим должны заниматься профессиональные критики. Но вот любопытное обстоятельство — при всей безупречной репутации диссидента Гавел так и не получил Нобелевской премии по литературе. Стало быть, его творчество не идет в сравнение даже с рифмоплетством Бродского!

Итак, 17 ноября 1989 года в Праге разыгралась пьеса, сценарий которой, впрочем, писал не Гавел, хотя он и был объявлен главным героем. В этот день в Праге состоялась традиционная демонстрация студентов, приуроченная к юбилею расстрела такой же демонстрации немцами в 1939 году. Совершенно неожиданно, без всякого повода, эта демонстрация была избита местным ОМОНом. Об этом тут же сообщило официальное ТВ, при этом объявив, что один из студентов погиб. Была названа даже фамилия этого студента, что вызвала удивление у академического начальства — в Пражском университете учились сразу два студента с такой фамилией, но оба были живы. Тем не менее, искреннее возмущение расправой над демонстрантами и ложное известие о гибели студента вывело несколько тысяч человек на улицы Праги. Демонстрации были организованы прямо таки с армейской дисциплиной, и предназначалось исключительно для «телевизионной картинки». Так, митинги проходили на узкой средневековой площади, на которой с трудом помещалось несколько тысяч человек, но на телеэкране складывалось впечатление о безбрежном море людей, размахивающих флагами. К митингующим аккуратно привозили еду и пиво (это же Чехия!) из соседних ресторанов. Перед митингующими выступали рок-музыканты и даже самый высокооплачиваемый певец страны Карел Готт. Сразу же появился некий Гражданский Форум, с которым компартия немедленно начала вести переговоры как с равным партнером. По всей стране начали распространять отпечатанные в партийных типографиях портреты Гавела с надписью «Правда победит!» (Это вообще-то лозунг Яна Гуса, но Гавел не мог обойтись без плагиата).

29 декабря 1989 года «бархатная революция» завершилась избранием Гавела президентом. Впрочем, реальной власти у него не было, так как Чехия — парламентская республика. Именно поэтому Гавел пробыл на посту президента так долго, целых 13 лет. За эти годы распалась Чехословакия, осуществилась приватизация, причем почти все приватизаторы вышли сплошь из руководства компартии. Чехия вошла в НАТО и Евросоюз, перестав, таким образом, быть суверенным государством. На сегодняшний день Чехия более зависима, чем при социализме. Если при коммунистах, население Чехословакии росло довольно быстро, увеличившись на четверть, то при демократии Чехия переживает депопуляцию. Население сокращается со скоростью 1,7% в год. Впрочем, чехи могут утешить себя тем, что в России и большинстве постсоветских стран ситуация еще хуже.

Сам Гавел получил свои серебряники, издав закон о реституции, получив собственность своей семьи (киностудию, концертный зал, несколько домов в центре Праги, земельные владения). Помимо этого марионеточный президент, вспомнив о том, что является «мастером культуры», переодел караул у президентского дворца в опереточную форму. Занятия политикой Гавела сводились к тому, чтобы на различных форумах с умным видом говорить, что тоталитаризм — это плохо, а демократия — очень хорошо.

В других восточноевропейских странах «бархатные революции» были проведены по похожему сценарию. Всюду была устроена комедия с революцией, использованы в качестве символов отмороженные диссиденты, сразу после начала «реформ» выброшенные на свалку истории.

КАК СДЕЛАТЬ РЕВОЛЮЦИЮ

События в Сербии осени 2000 года, в Грузии в ноябре 2003, Украине ноября — декабря 2004 года, были слишком недавно, и мы еще далеко не все знаем о том, что там произошло. Тем не менее, можно выделить некоторые черты, свойственные всем этим «революциям».

Во-первых, технически такие революции возможны лишь в той стране, где правящая элита сама готова свергнуть правительство, но так, чтобы власть у нее же и осталась.

Во-вторых, народ в этой стране должен быть достаточно зомбирован СМИ.

В-третьих, правительство страны само готово пасть (так, Маркос не решился применить силу против «желтых», Шеварднадзе против «розовых», Кучма против «оранжевых», получив гарантии личной неприкосновенности от США). Зато там, где правительство достаточно сильно, то «революция» проваливается (так, китайские лидеры без колебаний передавили танками демонстрантов на площади Тяньаньмынь, а Фидель Кастро или Лукашенко не допускают никаких игр в революцию).

Далее, лидеры такого рода революций менее всего подобны революционным деятелям в традиционном понимании. Для бархатных революций требуются полные ничтожества, совершенно зависимые, ведомые другими, деятели. Как правило, они становятся известными буквально накануне событий через пропаганду в СМИ. Более того, именно прежняя неизвестность помогает этим лидерам, поскольку свергаемая власть не успевает выявить на них компромат. Кукловоды подбирают лидеров для готовящейся революции по анкетным данным. Так, на Филиппинах общество носит клановый характер. Стало быть, для «желтой революции» нужно найти представителя влиятельного клана. В Чехии, где огромную роль исторически играла интеллигенция, в вожди надо было найти именно интеллектуала. В Сербии, для свержения Милошевича, в условиях крайней непопулярности прозападных деятелей, в вожди выдвинули профессора Коштуницу, полностью неизвестного ранее. Аналогичным образом, в Грузии нашли Саакашвили, о котором грузины узнали буквально только во время выборов осени 2003 года. Украинский Ющенко, хотя и был премьер-министром, но премьеров на Украине за 13 лет и так сменилось 13. Зато Ющенко был уроженцем восточной Украины, что могло привлечь на его сторону многих «восточников», которые бы ни за что не пошли бы за «западенцем».

Кстати, от этих лидеров нельзя ждать никакой самостоятельности. Многие из них «повязаны» коррупционными делами. Впрочем, для некоторых из таких вождей предусмотрены предохранители в виде их жен и детей. Известно, что Саакашвили женат на голландке (еврейского происхождения), Ющенко — на американке. Да и по качествам характера среди фальшивых героев фальшивых революций не приходиться ожидать людей, способных действовать в интересах народа. Иуды всегда будут только Иудами.

И, наконец, в данных революциях нет и не может быть никаких революционных партий и организаций. Иначе останется угроза превращения партии в подлинно национальную силу. Поэтому направляющей силой в революциях играют СМИ и имиджмейкеры.

Какой же вывод следует из этой статьи? Он прост — если власть готова не допустить революцию, ее не будет. Все эти революции являются пустоцветом. Как бы ни относиться к якобинцам, к большевикам, к Мао, Че Геваре или Хомейни, нельзя не признать, что их революции, при всех кровавых потрясениях, создавали новое общество и обновленные государства. Но бархатные революции ведут только упадку и разложению, и, самое главное, к подчинению своей страны Западу. И поэтому долг национально мыслящей власти — не дать взойти ядовитым цветам пустоцветных революций.
Сергей Лебедев, профессор Военмеха (Санкт-Петербург)