Другая Россия

Есть те, кто предпочел жить вдалеке от больших городов, бизнеса и политики

Зима 1999 г. Владимирская область. В гостях у Михаила Н. Крепенький дом на окраине села, тихая, морозная погода, неспешный разговор за чаем. На столе несколько банок с медом: ранний, липовый, разнотравье. В окно виднеется свежевыбеленная церквушка на пригорке, ярко-синие скаты крыши и купола.

Михаил перебрался во владимирскую глубинку из города. Было это лет десять назад. Перед тем преподавал в детской художественной школе, увлекался туризмом, рыбалкой. Общение с миром природы успокаивало, восстанавливало душевное равновесие, которого так не хватало дома, в семье. Когда дочь подросла и отправилась учиться в столицу, Михаил твердо решил, что уедет. Маленькое сельцо в полтора десятков дворов понравилось тем, что здесь была церковь. Вдвоем с местным жителем, Иваном, потихоньку начали восстанавливать здание, в котором располагался колхозный зерносклад. «Хорошо, — говорит, — что хоть крыша и окна все десятилетия были на месте. По округе-то — не храмы, сплошные развалины». Года через четыре приехал батюшка, началась служба. Сначала нарадоваться не могли, потом в отношениях тень пробежала: батюшка повел восстановление по-своему, спилил громадные березы и сосны у ограды погоста, на что мужики ответили глухим недовольством. Теперь Михаил из окна смотрит на церковь, отстроенную собственными руками, но к богослужениям ходит редко, по большим праздникам, впрочем, как и все здесь, за исключением нескольких ветхих старух.

В город выезжает с большой неохотой. В основном, по делам: везет на продажу на стареньком «Запорожце» мед с собственной пасеки. За десятилетие освоил премудрости ухода за пчелами. Хозяйство не велико, не мало: два с половиной десятка ульев. На жизнь хватает. В зимнее время выходит с маленькой озорной собачкой охотиться: опять-таки больше развеяться, на Божий мир посмотреть. Много читает, все философское. Признается в разговоре, что понемногу пишет, пока для себя. Скучает по общению. Сперва родной брат прожил рядом несколько лет, теперь перебрался в поселок в 30 километрах — стал священником и ремонтирует храм.

Супруга поначалу скептически восприняла желание Михаила уехать из города. Но поняв, что это всерьез и надолго, свое мнение переменила. А Михаил, обзаведясь домом, впервые почувствовал, что значит быть настоящим хозяином. Появились спокойствие и уверенность, позабылись прежние, «квартирные» препирательства, в которых и не поймешь, кто прав, а кто виноват. Вот уже несколько лет Марина (жена) исправно проводит выходные и отпуск в деревне, с увлечением занимается приусадебным хозяйством. Забыты размолвки, жалеют лишь, что в отношениях с дочерью много упущено. Приезжает редко, лишнего дня дома не проведет, от поклонников нету отбоя. Эх, молодость, молодость…

+ + +

Лето 2002. Новгородская область. На хуторке у бабушки Веры ребячий гомон, полно людей — дочерь и два сына с внуками приехали из Питера. Бабушка Вера сама почти полвека прожила на Литейном. Видела послевоенную трудную пору, работу с зари до зари. Здесь, в одной комнате коммунальной квартиры один за другим рождались четверо деток. Мужа схоронила рано, ребятню ставить на ноги приходилось одной. Хорошо еще, что в те времена государство о многодетных семьях заботилось, тем более о таких, без кормильца. «Коммуналка» в четыре комнаты и окна во двор-колодец постепенно отошла в пользование к их семье. Но дети выросли, и хлопот опять стало невпроворот. Двое старших пробовали снимать жилье, но все равно возвращались в родительский дом, на Литейный. У бабушки Веры к тому времени было уже шесть внуков, две невестки и зять. Молодая и бойкая компания, которую тем не менее не назовешь дружной. Ни сна, ни покоя, ни чтения, ни молитвы.

Подошла пенсия, и баба Вера засобиралась из города. Сперва говорила: «на лето», — но, прибыв на место, взялась не на шутку. Родом из этих мест, из самой далекой новгородской глубинки, подыскала брошенный хутор в три дома, с помощью мужиков залатала дырявые крыши, выхлопотала в сельсовете ремонт оборванной линии электропередач, обзавелась козой, курами. На следующее лето к бабе Вере приехал младший сын Коля, несемейный, — пособить по хозяйству. Пособил да и остался. Возвращаться к прежней городской жизни не захотелось. Взяли корову, после другую.

Сегодня у бабы Веры жизнь бьет ключом. Домишки полны людей. Хуторок для большой семьи П-вых стал собственным царством-государством. Куда не кинь взгляд — холмистые дали, грибные и ягодные места. На километры вокруг ни души. Край этот полюбился привольем и ездят сюда не только дети и внуки, но и приятели с детьми, другая родня. Видавший виды УАЗик, в просторечье именуемый «буханкой», из Питера набивается пассажирами до отказа. Летом ли, весной или осенью баба Вера, заслышав издалека знакомое неровное урчание мотора, одолевающего глубокие рытвины, выходит из дома и закладывает баньку. Только на зимние пару месяцев сообщение с «большой землей» прерывается, да и то сыновья со старшими внуками под самый Новый год, бывает, придут на лыжах от большака, где проходит автобус. И вправду, чего на зимних каникулах сидеть в городе!..

+ + +

Лето 2004. Костромская область. За литургией в старинной сельской церквушке молодой мужчина, явно городской по виду, поет на клиросе, читает Апостол. К Причастию жена подводит двух малышей-погодок. После богослужения знакомлюсь и получаю приглашение отобедать вместе. Сергей и Татьяна С-кие — москвичи, немного за тридцать. Купили поблизости дом пять лет назад, приехали, когда только еще поженились. За это время родились две девочки, Варя и Саша. На зимние месяцы С-кие уезжают в Москву, оставшееся время проводят здесь, в ста с небольшим километрах от Костромы.

Татьяна до рождения детей работала бухгалтером; Сергей — специалист по компьютерам: сборка, настройка, программирование баз данных. Пока в столице, берется и за другие работы, например, за отделку, ремонт, грузоперевозки на отцовской «Газели"… Все, чтобы поднакопить денег и остаток года провести в деревне. Когда получается, работу по написанию компьютерных программ Сергей увозит в деревню на лето.

В столице своего жилья не имеют, живут вместе с бабушкой и дедушкой. Как и у многих, отношения складываются не слишком удачно. Деревенское житье помогло справиться с этой, казалось бы, трудноразрешимой для молодых семей проблемой: как в четырех стенах избежать споров и трений, вмешательства и неразумной опеки старшего поколения. Впервые желание обзавестись домом в деревне появилось после кризиса 1998-го. Тогда многие в Москве остались без работы, опустели магазины, возникла нехватка продуктов. Слава Богу, дело не дошло до голодного бунта, но впечатление хрупкости, ненадежности городской жизни осталось. Вообще, делится своими мыслями Сергей, если согласился постоянно жить в городе, оказываешься будто в капкане. Начинается все с того, что нужно место работы, а в конце оба супруга отсутствуют дома с утра и до вечера. Детей приходится вести в детский сад или сдавать на поруки бабушкам, которые их неминуемо балуют.

«В деревне житье не сахар, — добавляет Татьяна, — деревенскую жизнь надо любить: как-никак бытовые неудобства, труд на земле. Но по городской привычке жить — это только на первый взгляд проще. Из года в год бегаешь как белка в колесе, не останавливаясь ни на минуту. Такая уж она, городская жизнь, что все в ней ищут того, что повкусней, покрасивей и поудобней…»

Нет, совсем расставаться с городом супруги пока не намерены. Некоторые православные семьи в одночасье, опрометчиво перебрались на село и потом стали тонуть в общей депрессии, безделии, пьянстве. Деревня, считают Татьяна с Сергеем, должна помогать молодой семье справляться с задачами, а не добавлять новых противоречий и сложностей.

Надежды на будущее? Хозяева не возражали бы, чтобы со временем в этих местах обосновались еще несколько православных семей с детьми. Тогда можно будет какое-нибудь нехитрое производство открыть и общими силами школьный курс с ребятишками осваивать. Многие городские семьи, убеждены Сергей и Татьяна, могли бы делать свой собственный выбор, а не пассивно двигаться по общей инерции…

Такие вот встречи со «столичной глубинкой». Характеры, судьбы, в которых ясно отразилась бесприютность современного человека и желание жить более уравновешенной, целостной жизнью. Хотелось бы написать и о других православных: тех, кто перебрался и работает на селе — пашет землю, сажает сады, водит стада. Общими силами подымать надо Россию. Но нет, пока что-то с этим не складывается. Могучей природной силы Руси хватает разве на то, чтобы утешить мятущиеся души, которые угодили в маховики городского конвейера, но не разучились ценить простоту отношений и незамысловатый уклад жизни, неброскую красоту русских просторов.

Высказать мнение, обменяться соображениями по теме статьи Вы можете, написав на адрес: abrogoz@yandex.ru