 |
| Петербургский час пик | Елизавета Богословская | 17.01.2005 |
Дмитрий Романович возглавляет благотворительный фонд «Романовы для России», созданный потомками император-ской семьи для помощи социально незащищенным россиянам — детям и старикам. Медикаменты, лекарства, медицинское оборудование, деньги — много всего этого передано в Россию за годы существования фонда. Тем не менее визит именитого соотечественника, много сил отдающего делу благотворительности, прошел без ажиотажа, по-деловому, скромно. Что говорить — аристократы они и есть аристократы.
Теперь представим такую ситуацию. Приезжает князь на родину предков. И первое, что видит здесь, — газеты и телепередачи, репродуцирующие фотографии, на которых — черепа и кости, и слышит звучащий уже почти как гамлетовское «быть или не быть?» вопрос: «Те это останки или не те?»
Так совпало, что приехал Дмитрий Романович в самый разгар скандала, связанного с утверждениями профессора университета Китодзато в Японии Тацуо Нагаи, о которых рассказывалось в прошлом номере «Петербургского Часа пик».
Отвечая на вопросы, связанные с экспертизой господина Нагаи, Дмитрий Романович подтвердил то, что прежде было доведено до сведения общественности Иваном Арцишевским, представляющим в России Объединение членов рода Романовых. А именно: что Романовы не подвергают сомнению подлинность останков последнего русского царя и его семьи, которые были извлечены из безымянной могилы на Коптяковской дороге под Екатеринбургом и похоронены в соборе Петропавловской крепости 17 июля 1998 года. Что Романовы полностью доверяют государственной комиссии.
Именно Романовы, лично Николай Романович, глава семьи, неоднократно писал Патриарху, разговаривал с высокими чиновниками в российском правительстве — хлопотал о том, чтобы не разделять царскую семью и их спутников — лейб-медика Евгения Сергеевича Боткина, горничную Анну Степановну Демидову, повара Ивана Михайловича Харитонова, камердинера Алексея Егоровича Труппа: «Мы хотели, чтобы жертвы этого кровопролития были похоронены в одном соборе, — объяснял князь. — Они — единственные, кто не предал эту семью. Они достойны тех же почестей. И если нынешние русские люди этого не поймут, я откажусь присутствовать на похоронах, даже если приедет кто-то из Романовых».
Те, кто принял мученическую смерть, лежат все рядом. Русские люди поняли. Но, как показывает опыт последних недель, не до конца. Поэтому с легкостью пускаются в рассуждения, путая названия, даты, имена. На сайте «300 online.RU» висит заметка, в которой говорится о том, что «князь Дмитрий Романов — единственный из потомков императорской семьи, присутствовавший 17 июля 1998 года на церемонии захоронения останков императора Николая II, членов его семьи и слуг в Пределе (именно так — „ПЧП“) Святой Великомученицы Екатерины в Петропавловском соборе». А между тем, по правде, именно тогда на похороны приехали ВСЕ Романовы, с разных континентов, они именно тогда и создали свое Объединение. Как же можно после этого верить печатному слову и на нем основывать цепь доказательств?
Например, кочующая из одной публикации в другую «костная мозоль», которая должна была образоваться после удара самурайским мечом, но на черепе Николая II отсутствует. Специалисты говорят, что если у раненого не была пробита кость и оказались поврежденными только мягкие ткани, то откуда взяться костной мозоли? Все это было объяснено государственной комиссией. Но кто-то не слышал, кто-то не знал, а читать книжки, которые вышли (увы, очень маленькими тиражами, но не экспертов же в этом винить!), недосуг.
Конечно, духовная, нравственная, моральная, этическая составляющие этой истории не могут быть предметом для исследования экспертов. Но странно, что они вообще мало кого интересуют. А между тем это очень интересный объект для осмысления.
Например, существует множество публикаций на тему царского золота, которое якобы и по сей день составляет фонды разных банков, указываются их названия. И чуть ли не суммы. Но как же в таком случае ответить на один несложный вопрос из морально-этической сферы: почему так скудно, нищенски влачили существование, буквально на подаяние родственников, две ближайшие (ближе не бывает) родственницы августейшего вкладчика, никогда никакого разговора не заводили о том, что могли бы получить какой-нибудь процент от тех авуаров?
По мнению Ивана Арцишевского, все, что высказывают оппоненты выводов государственной экспертизы, — всего лишь голословные заявления:
— Семья Романовых считает, что если есть возможность, если есть силы у ученых — искать правду нужно. Пусть наука идет вперед, в споре рождается истина, если будет доказано, что это «не те» останки, — и государство, и семья Романовых будут искать способ, как с достоинством выйти из этой ситуации. Но превращать поиски в скандальную сенсацию нельзя.
Представьте, что это — ваши родственники. Что их кости бесконечно трогают, перебирают, фотографируют и фотографии публикуют на первых страницах газет — ради не слишком эстетичной картинки. Мы забываем, что это не глиняные горшки, и не отдаем себе отчета в том, как это кощунственно. Можно себе представить, что испытывают Романовы, пусть не прямые, но потомки тех, чьи кости, извлеченные из земли, более десяти лет валялись в каких-то сейфах, шкафах и даже теперь, после погребения, выставляются на всеобщее обозрение в газетных публикациях.
Откуда независимые эксперты брали образцы останков для исследований, кто выдал их, где документы? Существует методология науки. Ее составляющими до сих пор не являлись пресс-конференции и публикации в популярных изданиях, которые они так активно используют.
Для того чтобы опровергнуть решение государственной комиссии, необходимо систематизировать все данные, собрать все в единый свод — заключения генетиков, криминалистов, стоматологов, историков и многих других специалистов. Но главное, первостепенное — оценить чистоту образцов, которые были взяты для исследований. И если у оппонентов есть сомнения в принадлежности останков, которые подвергались экспертизе, то как можно верить выводам людей, которые не в состоянии документально подтвердить происхождение того или иного образца.
Скажем, преподносится такая история: увидел профессор Нагаи в музее царскую курточку, следы пота под мышками. Приклеил к этому месту липкую ленту — и вот вам предмет для исследования. Заявляет, что «пот — не тот». Но откуда мы знаем, кто после царя носил эту курточку? Такое же возможно.
Возможно, все научные сомнения пошли от того, что в самой истории обнаружения останков было какое-то лукавство. Писатель Гелий Рябов, известный своим фильмом «Рожденная революцией», не без поддержки высоких советских чиновников «вышел» на никому не доступные материалы, на основании которых и нашел могилу.
А нужно ли было искать, не лежала ли эта тайна где-то на архивной полке? Ведь лежали же за зеленым забором пятьдесят лет братские могилы, которые мы потом назвали Левашовской пустошью. И охранялись эти могилы, и забор подновлялся, значит, все эти расходы проходили как минимум через бухгалтерию Большого дома на Литейном. Я допускаю, что не все, кто работал в этом Доме, знали о существовании этой статьи расходов. Но кто-то же знал.
Так и с царской братской могилой могло быть. Наверняка свидетельства о ней были — Спецхраны, сейфы КГБ, все это легко себе представить, потому что утаить такое невозможно.
По мнению Ивана Арцишевского, одного из тех, кто проводил церемонию захоронения останков, руководителя рабочей группы по организации захоронения, «вся сложность жизни предельно проста. Как за сложностью природы всегда видится удивительная простота демиурга. Если архивы и были — они уничтожены. Как Ипатьевский дом. Совесть человеческая существует даже у самых больших негодяев. И она жгла. Я абсолютно уверен в этом. Что подвигло руководителей ЦК партии дать указание секретарю Свердловского обкома Ельцину взорвать Ипатьевский дом? Какой-то механизм, которого мы не знаем. В этом проявляется мистическое свойство царской власти. Но я не склонен к мистицизму, хотя прекрасно понимаю, что есть нечто, что выше нас. Мы входим в ту зону, где мы совершенно бессильны понимать или не понимать. Это все рассеется, все пройдет.
Но есть мистическая духовная часть, где духовность диктует нам: есть сегодня место, где мы можем помолиться, не только родственники, но весь русский народ. Совершен страшный, мерзкий грех царе-убийства.
Довольно издевательств над этим человеком. Он был император, который управлял одной шестой частью света, нашей страной. Из уважения к нашей истории нужно прекратить это кощунство».
Архив
Из заявления митрополита Ювеналия на заседании комиссии по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков российского императора Николая II и членов его семьи
Участвуя в комиссии с начала ее создания, я открыто и свободно высказывал суждения и сомнения, которые были не только у меня, но и те, с которыми встречался в Церкви и обществе. Дважды по моему докладу Священный Синод Русской Православной Церкви принимал постановления о работе комиссии и заверял «церковную и международную общественность в своей приверженности поискам истины в изучаемом вопросе. Последний раз официальная позиция по данному вопросу была высказана Священным Синодом 17 июля 1997 года: „Считать поставленные Церковью вопросы на заседании Священного Синода 6 октября 1995 года и выработанные комиссией 15 ноября 1995 года имеющими решающее значение для завершения работы Государственной Комиссии по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков Российского императора Николая II и членов его семьи“. Представленные на данном заседании заключения Генеральной прокуратуры, Республиканского центра судебно-медицинской экспертизы Российской Федерации подводят итог исследованиям. Полагаю, чтоих нельзя принять с абсолютной достоверностью, ибо история науки свидетельствует: то, что сегодня в науке считается самым современным, точным и надежным, завтра может оказаться устаревшим, неточным и ошибочным. А опыт последних лет работы Комиссии показал, что вопросы могут и, возможно, будут возникать до бесконечности.
Однако все чаще и настойчивее в связи с „екатеринбургскими останками“ мы слышим призывы к их захоронению, указывающие, что безнравственно так долго не предавать их земле.
В настоящее время не нахожу оснований не отнестись с доверием к изложенной позиции Генеральной прокуратуры и судмед-экспертов. Одновременно считаю, что вся научная, историческая и нравственная ответственность целиком ложится на авторов заключения, которые представили в Комиссию свои выводы. В Священном Писании о сущности человеческого тела указывается: „яко земля еси, и в землю отъидеши“ (Быт. 3.19), тем не менее нашей жизни присуща потребность иметь памятное место об умерших — могилу. При захоронении екатеринбургских останков, если и будут наличествовать сомнения, принадлежат ли они царской семье, или впоследствии наука изменит сделанные сегодня выводы, для России все равно будет важно существование даже символической могилы в память о последнем российском императоре, его семье и их верных слугах, принявших мученическую кончину, где будут совершаться и молитвы и которая станет символом покаяния. Дабы избежать любых недоразумений, считаю необходимым заявить, что мое данное мнение не является выражением официальной позиции Русской Православной Церкви в этом вопросе. Таковую впоследствии может выразить Светлейший Патриарх как представитель Церкви или Священный Синод.
Если потребуется моя подпись под официальным решением Комиссии, то я буду готов ее поставить при условии, если к подписываемому документу будет приложено настоящее заявление в качестве неотъемлемой части.
Член Комиссии по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков российского императора Николая II и членов его семьи Митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий 30 января 1998 года»
Петербургский час пик, N51 декабрь 2004 года
