Епископ Гавриил: В нынешние времена всем нам следовало бы избегать гневных и раздражительных словопрений

Письмо в редакцию сетевого издания «Русская Линия»

От редакции:
Сегодня мы публикуем письмо владыки Гавриила с критическими замечаниями по поводу нашего комментария к его интервью «Русской линии». Мы последуем призыву владыки и не станем вступать в ненужные словопрения, хотя по существу дела возражения есть, особенно в части касающейся сравнения Гитлера со Сталиным (у русских в России к этому вопросу отношение иное). Своим комментарием мы хотели обратить внимание на то, что однозначные оценки эпохе русской катастрофы давать очень затруднительно. Хочется также отметить, что наш комментарий несправедливо называть анонимным, ведь он подписан «от редакции», а это значит, что комментарий выражает позицию редакции РЛ, и ответственность за него несет главный редактор.

---

С некоторым удивлением я прочел анонимный редакционный комментарий «Русской Линии», завершивший публикацию моей беседы с А.Л.Рюминым.

Насколько мне известно, редактор «Русской Линии» — историк, и потому было огорчительно читать на страницах его издания отзыв, свидетельствующий о недостаточном знакомстве с русской церковной историей. Это тем более странно, что за последнее десятилетие было опубликовано множество документальных материалов и свидетельств, касающихся трагедии Русской Церкви в минувшем XX веке.

Но дело даже не в исторических неточностях, а в самом подходе к теме. Можно ли всерьез сравнивать и уравнивать «декларацию» 1927 года — и благодарственное послание 1938 года, направленное Первоиерархом РПЦЗ приснопамятным митрополитом Анастасием (Грибановским) тогдашнему главе правительства Германии по случаю помощи, оказанной этим правительством в возведении нашего собора в Берлине? Помимо всего прочего, такое сравнение — вопиющий анахронизм. В 1938 году и расстановка сил в мире, и отношение мира к Германии ни в чем не походили на те, которое начали складываться двумя-тремя годами позже. Не забудем хотя бы, что в 1936 году в Германии прошли Олимпийские Игры, в которых участвовали все западные государства. О всем известном Мюнхенском соглашении 1938 года и о Московском договоре 1939-го и упоминать не стоит.

Если уж говорить о посланиях благодарственных, поздравительных и тому подобных «протокольных» документах, то автору комментария следовало бы упомянуть исходившие от руководства Московского Патриархата и адресованные богоборческим властям постоянные поздравления со всеми партийно-идеологическими торжествами, юбилеями, годовщинами и тому подобным. Ведь если собрать их все вместе — получится многотомное издание материалов, свидетельствующих о постоянных связях Московской Патриархии с этими властями. Но мы прекрасно понимаем — при каких обстоятельствах возникла эта горькая для Церкви традиция, и потому не видим смысла обсуждать подобные вещи.

«Декларация» 1927 года — это документ, признанный как бы свидетельством некоего «конкордата» всей Русской Церкви с ее прямыми гонителями. Ведь если встать на точку зрения автора комментария, картина, вопреки его намерениям, получается еще более ужасной: Русская Зарубежная Церковь благодарит мирскую власть чужой страны за построение храма, а митрополит Сергий от имени Русской Церкви в Отечестве — благодарит тех мирских начальников, которые уничтожили законную власть на его родине — Исторической России, за разрушение сотен и тысяч храмов на русской земле. Именно это нечестивое безбожное начальство первым вменило «декларацию» 1927 года в ничто: преследование Православия и уничтожение Русской Церкви продолжилось с еще с большим ожесточением — и изменения в истребительной политике, о которой мы сегодня знаем достаточно, едва начались только в 1939 году, по причинам, прямого отношения к надеждам и чаяниям митрополита Сергия не имевшим. Не пора ли и Церкви вменить в ничто эту «декларацию»? Не пора ли признать, что несчастный митрополит Сергий — ошибался, заблуждался, действовал не по своей воле? Кто дерзнет осудить его человеческие слабости? — Никто. Но следует ли Русской Церкви в Отечестве упорно держаться за «декларацию» 1927 года, скорее всего, не лично митрополитом Сергием составленную, чуть ли не под дулом пистолета подписанную — и объявлять ее делом для Русской Церкви полезным, а политику, связанную с именем митрополита Сергия — чуть ли не единственно верной? — Думаю, что это заблуждение.

Поражает меня и риторический вопрос автора комментария: чем, мол, Гитлер лучше Сталина? Если, опять же, попытаться встать на точку зрения вопрошающего и отбросить риторику, ответ окажется вовсе не тот, которого мог бы желать комментатор.

«Гитлер» и «Сталин» — есть как бы символические образы определенного рода земной власти. Но разве «при Гитлере» была уничтожена, осквернена и закрыта большая часть русских храмов? Разве «при Гитлере» мученически пострадали за исповедание Веры тьмы и тьмы Православных Христиан? Разве «при Гитлере» проходило массовое осквернение Св. Мощей, велась исполненная поистине сатанинской злобы «атеистическая пропаганда»?

Но ответы пусть даст читатель.

Не забудем, кстати, что практически единственным русским архиереем, действительно сотрудничавшим с германскими властями, стал экзарх Прибалтики от Московской Патриархии митрополит Сергий (Воскресенский) — «Сергий младший», ближайший сотрудник митрополита Сергия (Страгородского).

Русская Зарубежная Церковь не только не «заключала деклараций с Гитлером» как не совсем ловко выражается комментарий, но, напротив, со смиренной настойчивостью и непреклонным упорством, старалась уклониться от каких бы то ни было контактов с германскими властями как в самой Германии, так и в странах, ставших ареной сражений во Второй мировой войне. Эта позиция нашей Церкви и нашего тогдашнего Первоиерарха часто вызывала неудовольствие оккупационного начальства, но всегда оставалась неизменной. Тому есть множество документальных свидетельств, хорошо известных также и тем, кто пытался обвинить РПЦЗ в «сотрудничестве с гитлеровцами». Все подобные обвинения неизменно заканчивались крахом, не находя своего подтверждения.

Комментатор заблуждается, говоря, будто бы архиереи, впоследствии составившие священноначалие Русской Зарубежной Церкви, «бежали от своей паствы». В те годы никому и на ум не приходило, что господство разрушителей Святой Руси продлится хоть сколько-нибудь продолжительное время. Все, к чему стремился Блаженнейший митрополит Антоний — и весь сонм архиереев, признавший его святительскую власть — было: сохранить Русскую Церковь, сберечь Ее наследие от окончательной гибели, дабы вернуть его неповрежденным Православному Русскому Народу-Богоносцу в предусмотренный Господом час. Не беремся судить, насколько правильно была понята и исполнена эта несомненная воля Божия.

В нынешние времена всем нам бы следовало избегать всякой и всяческой риторики, гневных и раздражительных словопрений — и, по мере отпущенных нам Господом возможностей, с трезвением и сугубой осторожностью стараться действовать на пользу Церковную, повторяя при этом слова Псалмопевца: «Скажи мне, Господи, путь, в онь же пойду.».
+ Епископ Гавриил Манхэттенский, Секретарь Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей