Валерий Агафонов: поцелованный Богом

В пору эстрадного срама, разгула отвратительных псевдозвезд, несущих нам отраженный свет тлетворного Запада, то, что случилось на Моховой, 32, нынче, пятого сентября, невольно радует, трогает, утешает. И хоть мемориальную доску со словами «Здесь с 1941 по 1984 год жил выдающийся исполнитель русских романсов В.Б.Агафонов» часто обходят вниманием экскурсоводы, она собрала свыше тысячи горожан. Лестница здания до 4-го этажа утопала в экспозициях и портретах певца, а свечи вдоль ее стен казались огнем благоговейного почитания российского гения.

Как всё прекрасное в нашей странной стране, митинг-концерт в честь 20-летия со дня смерти Валерия Борисовича Агафонова проходил потаённо, камерно. Афиша, расклеенная по городу агентством «Русская музыка», нас приглашала оригинально: «Концерт на лестнице. Вход свободный». «Свободным» вход быть не мог уже до начала торжеств. Люди заполнили лестницу, тротуар Моховой, толпа собралась и в сквере, что через улицу. И там букеты цветов. Море цветов. И там благоуханнее и светлее букетов лица людей — очень старых и совсем молодых, нарядных и в обветшалой одежде, такие разные лица, но их роднит лишь одно — одухотворенность российской высокой интеллигентности.

Концерт… Шёл чистый голос певца, и не беда (хоть и стыдно), что в век сверхтехники мемориал Агафонова власти не удостоили: не разрешили питать динамики сквера от городской электросети. Несут канистры с горючим. Шумит, работая здесь автономно, чей-то притащенный бензодвигатель. Его шума не замечаешь. Не замечаешь никого, ничего, когда звучит «Капризная, упрямая» и ряд других шедевров этого певца.

Слово берут знакомые, друзья и почитатели его щедрого таланта. Лариса Дмитриева, ныне заслуженная артистка России, — дочь воспитателя детского сада, где рос болезненный скромный мальчик Валера. Помнит она, как поражали талантливость, чуткость и доброта этого необычного ребенка. Об исключительной простоте, душевном даре и щедрости Валерия Агафонова говорят и певица, друг семьи Ольга Барсова, и товарищ молодых лет киноактер Александр Булгаков, и лауреат международных конкурсов вокалистов Ирина Скорик, и многие другие.

Трудно сложилась жизнь великого артиста. Отец погиб на ленинградском фронте в 41-м, когда Валерий только что родился. Страшный диагноз — врождённый двойной порок сердца — в те годы был безнадежно неизлечим… Потом блокада, военное лихолетье. Ремесленное училище, ранний труд. Рабочий парень не расстается с гитарой. Играть и петь его никто не учил. Медицинский недопуск — всюду, и об него разбиваются мечты Валерия о театре, о сцене. «Какая сцена — под Богом ходит», — говорит о несчастном юноше кое-кто. Но не учитывает, что ходит-то поцелованный Богом избранник. Зато это понимают немногие, такие как народный артист СССР В. Меркурьев или профессор Академии художеств А.Мыльников. Они поддерживают увлечения Агафонова живописью, театром, но видят, что таланты редкого юноши бледнеют в сравнении с его исключительным вокальным даром. Голос поставлен самой природой, и Агафонов с гитарой — вскоре желанный гость и нужный сердцу сюрприз в кругу питерской интеллигенции.

Не отшумели еще овации этой интеллигенции на концертах А.Н. Вертинского, его считают непревзойдённым, но вот явился другой. И тоже русский романс, и те же темы, однако новая, совсем иная тональность. Вертинский и Агафонов равновелики и в то же время противоположны в своих концепциях восприятия мира. Противоположны, как ум и сердце. Мы можем плакать вместе с Вертинским, если поёт он, что бывает отвержен, смешон, комичен, но тут же успокоит нас, и мы с ним вместе встанем на пьедестал и юмора над собой, и незыблемой мощи самоконтроля. Совсем иной Агафонов: он сгорает в моменте. Сердце его огромно, жертвенно и открыто, трепетно и ранимо, беспомощно, невзыскательно. Оно не ищет защиты разума и не нуждается в нём. И почитатели новаторства Вертинского стали больны Агафоновым! Это была не измена, а обновление. «Пани Ирэна» Вертинского и «Вам 19 лет» Агафонова, «Прощальный ужин» у первого и «Капризная» у второго — все эти параллели пересечься не могут и не должны.

И жаль, что этого, в частности, пока не понял наш молодой и талантливый О. Погудин, великолепный романс которого сегодня мечется в тщетных попытках вобрать концепции и Вертинского, и Агафонова.

Валерию Агафонову не грозила дисгармония дара. Он уникален. Он популярен, прекрасен, всеми любим. Эпоха Аллы Пугачёвой и битлов в какой-то мере, Высоцкого с дальним прицелом на социальную перестройку, Валерия Агафонова не пускает в эфир (диск его дали на радио спустя три года после его смерти), но это не заботит артиста, он безотказно поет в Барнауле и в Вильнюсе, в «Ленконцерте» и в больничной палате, где ему часто приходилось лежать, поет он всякому, кто рвется слушать его, кому он нужен и кем любим. И люди рвутся, чтоб так же ясно сгореть в моменте. Такое можно испытать, лишь слушая Агафонова. А без него — не можем мы, не дано… «Это поёт само сердце, открытое, нежнее, удивительно чистое и доброе», — писала об Агафонове заслуженная артистка РСФСР Е.В.Лисецкая.

А сердце было больное. И потому 20 лет назад, когда немолодой, внешне неприметный, в общем-то, некрасивый человек за полчаса до концерта сел в ленинградский автобус, чтоб подарить землякам еще один час ярчайшего, беспримерного чуда — сердце ему сказало «Прощай». А может, и не сказало, простилось молча. Только тот человек накренился набок, осел в толпе. Пьян? Нет, нисколько. Его поддержали, автобус остановился, вызвали скорую. Врач не ошибся в диагнозе: «К моргу. Он мертв"…

— Это же Агафонов, — узнали многие пассажиры. — Нет, с ним бывает. Это пройдет, он запоет. Он часто пел и в больнице, даже в реанимации.

Концерт тот не состоялся. Но Агафонов поет! Тому свидетели — многолюдье на Моховой, концерт в его детском скверике 5 сентября. Диск Агафонова бессмертен, он вертится и звучит, покуда вертится наша Земля. Он вместе с нами, нужный и добрый, не стареющий и вечно живой.
Шапки прочь, эстрадная шантрапа!
Эфир, очистись!
Людям поёт Агафонов.
И.В.Федюнин, И.А.Иванова, педагоги
N43(684), 09.09.2004 г.