От редакции: Статья Р. Асмуса и Б. Джексона идеологически обосновывает
дальнейшее продвижение НАТО на Восток и включение в агрессивный
евро-атлантический блок Украины, Молдавии, Белоруссии и республик Кавказа. Этим
она, несомненно, будет интересна нашим читателям.
Рональд
Асмус является старшим научным сотрудником при Германском Фонде Маршалла
в Соединённых Штатах (German Marshall Fund in the United States). Брюс
Джэксон занимает должность президента Проекта по демократиям переходного
периода (Project on Transitional Democracies).
Серия беспрецедентных
в истории событий привлекла внимание Запада к причерноморскому региону. Этот
регион включает прибрежные причерноморские государства, Молдову и такие страны
Южного Кавказа, как Армения, Азербайжан и Грузия. Успешное завершение проекта по приведению и интеграции в евро-атлантическое сообщество стран Центральной и Восточной Европы, раскинувшихся от Балтийского до Чёрного морей, знаменует собой
окончание грандиозного в истории проекта 1990-х годов, предпринятого на гребне
волны конца Холодной войны. Более того, террористические атаки 11 Сентября и 11 Марта подытожили опасности нового столетия и, также, факт того, что самые
сильные угрозы и для Северной Америки, и для Европы скорее всего способны
проистекать из районов, расположенных дальше и вглубь континента, в особенности
из Большого Ближнего Востока.
Эти события стали выдвигать Чёрное море из периферии к центру внимания Запада. В то же время, они подчеркнули тот факт, что
у Запада в отношении этого региона нет цельной и содержательной стратегии. Ни Соединённые Штаты, ни главные европейские державы не выделили этот регион как
приоритетный, а также, они не определились в этом регионе со (своими)
стратегическими задачами. И это отношение вряд ли изменится, учитывая отсутствие
убедительного обоснования, привлекательного и понятного для элит и общественности по обеим сторонам Атлантики. В отсутствие такого обоснования,
Европа и Соединённые Штаты не пожелают или не смогут сгенерировать внимание и ресурсы, необходмые для вовлечения и приведения стран Большого Причерноморья* к Западу, не говоря уже о помощи в их собственном преобразовании в полноценных
партнёров и, может быть, со временем, полных членов главных евро-атлантических
институтов. В этом эссе, мы собираемся объяснить почему причерноморский регион
должен занимать первые строки в повестке дня евро-атлантического
сообщества.
Годы запущенности
Почему у Запада в прошлом не было такой стратегии и что изменилось, что необходимость в ней стала столь
критической теперь? Отсутствие интереса в прошлом объясняется четырьмя главными
факторами. Во-первых, во многом, Большое Причерноморье был в западных
стратегических исследованиях Бермудским треугольником. Пролегая на перекрёстке
европейской, евразийской и ближневосточной зон безопасности, он преимущественно
игнорировался основными группами экспертов по всем трём регионам. Имея
географическое положение на краю каждого из них, этот регион не был в центре
(внимания) кого-либо. Если говорить о Европе, то наш приоритет был связан с дугой, протянувшейся от государств Балтии до стран Восточных Балкан. Если
говорить о бывшем Советском Союзе, мы концентрировали своё внимание на строительстве новых кооперативных связей с Москвой. Интересы и внимание нашей
ближневосточной политики, за исключением израильско-палестинского конфликта,
обычно не шли дальше южной границы Турции.
Во-вторых, 15 лет тому назад
не хватало времени или политической энергии для того, чтобы взяться за Большое
Причерноморье, учитывая насыщенную повестку дня евро-атлантического сообщества
после падения коммунизма. Задача приведения и интеграции Центральной и Восточной
Европы, прекращения Балканских войн и постановки этих стран вновь на путь
европейской интеграции и, наконец, попытки строительства новых, кооперативных
отношений с Москвой после Холодной войны забрали всё время. Если бы кто-нибудь
посмотрел в 1990-е годы на список приоритетов Госсекретаря Америки или министра
иностранных дел Европы, (то увидел-бы, что) правомочно или нет, (вопрос) Чёрного
моря редко находил свой путь в список первоочередных обеспокоенностей. Конечно,
исключением была Турция, которая вела одинокую политическую битву за то, чтобы
привлечь к региону больше внимания со стороны Запада. Почти что само-по-себе,
закончилось (всё) тем, что наш значительный интерес в безопасном и стабильном
потоке энергоносителей через этот регион стал определять нашу политику, — это в отличие от некой далекоидущей идеи о том, как мы собирались определить положение
этих стран в евро-атлантическом сообществе.
В-третьих, существовало мало
подвижек со стороны региона, направленных на более близкие связи с Западом. Не появились Лех Валенса или Вацлав Гавел, чтобы привлечь наше внимание или
прогреметь в нашу дверь. Страны этого региона, различные (сами по себе) и имеющие разнообразные устремления, были заняты своими собственными проблемами и время-от-времени были погружены в гражданские войны или вооружённые конфликты
между собой. Любая мысль о присоединении в обозримом будущем к Западу казалась,
в их глазах, также как и в наших, нереалистичной и даже утопичной. На Западе
всегда существует тенденция игнорирования или невнимательности к проблемам, не имеющих сиюминутных решений или перспективы на успех: категория «чрезмерно
трудно, чтобы этим заниматься». Генри Киссинджер, по слухам, сказал, что
государственный секретарь не должен браться за проблему без, по крайней мере,
90-процентного шанса на успех. Проблемы Большого Причерноморья рассматривались,
как не отвечающие этому стандарту.
В-четвёртых, в западном историческом
сознании Чёрное море было чёрной дырой цивилизации. Мы страдаем не только от недостаточного ознакомления с этим регионом, его людьми, его проблемами, его
богатой культурой и его вкладом в распространение западной цивилизации, но также
и от своего рода исторической амнезии. Для некоторых «Европа» означала Западную
Европу; для других — она тянулась до Балтийского моря и Чёрного моря, но, в последнем случае, только до его западных и южных кромок. Для многих на Западе,
Украина и Южный Кавказ казались дальними краями, о которых мы знали мало и,
правильно или нет, совсем не беспокоились. Другие очень боялись даже подумать
посетить места, которые Москва объявила своим «ближним зарубежьем» и естественной сферой доминирования.
Многие из этих препятствий и ограничений начинают размягчаться или меняться. Так как Запад добился успеха в предварении в жизнь своей повестки дня в 1990-е годы, он может себе позволить
продвинуть дальше свой геополитический горизонт и подумать о вызовах, лежащих
дальше вглубь территории. Успешный пример «Большого взрыва» расширения НАТО и ЕС
помог пробудить чаяния относительно Большого Причерноморья. Сегодня, новое
поколение демократических лидеров в этом регионе открыто заявляет о желании
привести свои страны поближе и, в конце-концов, присоединиться к евро-атлантическому сообществу. Достигнув успеха в присоединении к НАТО, такие
страны, как Болгария и Румыния, присоединяются к Турции в попытках убедить Запад
выдвинуть Чёрное море в разряд высших стратегических приоритетов. После
преимущественного безразличия к этому региону за последние десять лет, Запад
начинает пробуждаться к осознанию необходимости определить — какие же на самом
деле должны быть наши задачи и наша стратегия.
Что такое Большое
Причерноморье?
Исторически, Чёрное море находилось на месте схождения
Российской, Персидской и Оттоманской империй. Во время Холодной войны, оно было
далее разделено между Востоком и Западом. Картинки в общественном сознании
относительно этого региона сформировались, наряду со всем остальным, также и шпионскими боевиками и фильмами о Джэймсе Бонде. Череда революций 1989 и 1991
годов, приведшие к падению коммунизма в Восточной Европе и распаду самого СССР,
в свою очередь открыли новую главу в истории региона и впервые привлекли к нему
внимание со времён «Большой Игры», разыгравшейся на его берегах в девятнадцатом
столетии. Регион обретает свою форму с учётом того, что члены НАТО, Болгария,
Румыния и Турция, доминируют на западных и южных берегах, а новоиспечённые
государства СНГ, Молдова, Украина, Россия и Грузия — вдоль северных и восточных.
В Большое Причерноморье должны, также, быть включены все три
государства Южного Кавказа — Грузия, Армения и Азербайджан. Когда мы говорим об этом регионе, мы подразумеваем евро-азиатский коридор энергоносителей,
соединяющий евро-атлантическую систему с каспийскими источниками энергии и государствами Средней Азии. Более того, мы, также, делаем некоторые задумки
относительно распространения причерноморской системы на север от Приднестровья,
Одессы и Сухуми, потому что устойчивая система потребовала бы и разрешения
«застывших конфликтов» вдоль северо-восточной дуги, и доступа к большим торговым
рекам, впадающим в Чёрное море: Дунаю, Днестру и Днепру. Таким образом, Большое
Причерноморье концептуально является широким и разнообразным районом, таким-же
как Северо-Германское плато или Балтийско-Скандинавская зона. Что важно,
концепция унитарного причерноморского региона зародилась в нескольких попытках
строительства региональной кооперции в 1990-е годы, сначала в спонтанных
структурах, а с 1999 года — путём вовлечения главных евро-атлантических и европейских институтов. Ограниченные системы кооперации, такие как Черноморский
Экономический Совет (Black Sea Economic Council) и так называемый ГУУАМ
(механизм для кооординации между бывшими советскими республиками Грузией,
Украиной, Узбекистаном, Азербайжаном и Молдовой), отразили растущее чувство
общих экономических и политических интересов. Провозглашение так называемого
Южного измерения европейской безопасности и вступление в 2001 году Румынии и Болгарии в НАТО, подтвердили в апреле 2004 года, что три главных государства
причерноморского региона согласились с тем, что они разделяют единую систему
безопасности, полностью интегрированную в большую евро-атлантическую систему. С приближением встречи в верхах стран-членов НАТО в Стамбуле, и Украина, и Грузия
стремятся к членству в НАТО. Это предполагает, что эти государства тоже видят
своё будущее в виде совместной причерноморской (системы) безопасности и кооперации.
Похожую конвергенцию региональных интересов можно видеть в развитии связей с Европейским Союзом. Страны на южном и западном берегах Чёрного
моря — Турция, Болгария и Румыния — вместе составляют целый класс формальных
соискателей (членства) в Европейском Союзе и, таким образом, потенциально
интегрированную политическую и экономическую систему. После ожидаемого
(положительного) решения 12-го июня 2004 года относительно распространения
Соседской политики Европы на Грузию, Азербайджан и Армению, все страны на северном и восточном берегу Чёрного моря, включая Россию, Украину и Молдову,
будут вовлечены в построение более близких отношений с Европейским
Союзом.
Вовлечение других многосторонних институтов — Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, Минской группы по подходам к «застывшим
конфликтам» в Причерноморье, переговоры вокруг южного фланга Договора по обычным
вооружениям в Европе — следует формуле «общие региональные проблемы, совместные
региональные решения.» Общие интересы в экономике и сфере безопасности, а также
гравитационное притяжение быстро интегрирующейся Европы подталкивают страны
причерноморского региона к какому-то виду региональной конвергенции. В то время,
как продолжающийся конфликт и хрупкость национальных институтов предполагают,
что пройдут годы прежде чем появится полноценно функционирующая причерноморская
геополитическая система, существуют сильные доказательства того, что Чёрное море
на самом деле является (новым) зародышем евро-атлантического региона. Из этого
следует, что евро-атлантические государства имеют в этом заинтересованность и должны иметь стратегию в отношении такого важного и потенциально позитивного
развития событий.
Стратегическое обоснование
Зачем нам
сегодня нужна евро-атлантическая стратегия в отношении причерноморского региона?
Давайте начнём со стратегического обоснования, состоящего из двух
взаимоусиливающих компонентов. Первая составляющая связана с завершением работы
по консолидации мира и стабильности в самой Европе. Вторая составляющая связана
с противодействием наиболее опасной угрозе для будущего евро-атлантической
безопасности, истекающей из-за пределов континента — Большого Ближнего Востока.
Вспомогательная, но тем не менее важная стратегическая предпосылка связана с доступом Европы к источникам энергоресурсов.
На протяжении прошедшего
десятилетия, НАТО и ЕС успешно продвинули стабильность и помогли консолидировать
демократию в большей части восточной половины европейского континента, от трёх
прибалтийских государств на севере до Румынии и Болгарии на юге. В результате
этого, Европа стала сегодня, наверное, более демократической, процветающей и в состоянии большей безопасности, чем когда-либо в истории. В то же время,
существуют районы на континенте, где мир и стабильность ещё не совсем надёжны.
Они сконцентрированы на Западных Балканах, Украине, Беларуси и Чёрном море. В то время, как ЕС и НАТО полномасштабно вовлечены на Балканах и развивают новые
подходы к Украине и Беларуси, этого же нельзя сказать о Чёрном море, регионе, в равной мере стратегически важном и даже, можно поспорить, что более
важном.
Включение Большого Причерноморья в евроатлантическую систему и консолидирует основания этой системы и предохранит её от многих будущих угроз
своему мирному существованию и стабильности, беспокоящих нас больше всего.
Обоснование (необходимости) стратегического буфера легче всего объяснить от противоположного. Если подумать о многих главных новых проблемах и угрозах,
беспокоящих сегодня европейцев — будь они в виде нелегальных иммигрантов,
наркотиков, распротранение оружия и даже ввоза женщин — Большое Причерноморье
является новой линией фронта по борьбе с ними. Этот регион представляет собой
один из ключевых путей для подобной незаконной контрабанды. Традиционные
торговые магистрали Шёлкового Пути теперь используются для доставки героина на европейские рынки и опасных технологий к террористам Аль-Каиды. Впервые за более
чем столетие, торгоые пути, находящиеся под контролем европейских государств,
используются для торговли рабами (женщинами и детьми) для сексуальных
удовольствий. Более того, в этом регионе существует четыре «застывших
конфликта», находящихся под наблюдением ОБСЕ (Приднестровье, Абхазия, Южная
Осетия и Нагорный Карабах). Существует широкое и правильное понимание того, что
эти кусочки Советской Империи теперь выполняют функцию мест для переправки
оружия, наркотиков и человеческого товара, а также как места сосредоточения
международной организованной преступности, и, наконец, но не в последнюю
очередь, терроризма.
Другая, одинаково важная стратегическая причина
связана с Большим Ближним Востоком. На протяжении двадцатого столетия, Европа (и Центральная Европа в особенности) была зоной наибольшего потенциального
конфликта, угрожающего Западу. Многие боялись, что Корридор Фульда (Fulda Gap**)
в разделённой Германии будет тем местом, где развяжется следующая большая война.
Сегодня единственный Gap***, оставшийся в (городке) Фульда, торгует
голубыми джинсами, а мы беспокоимся о террористах, вооружённых оружием массового
поражения, предпринимающих атаки по обеим сторонам Атлантики. Теперь Большой
Ближний Восток является тем местом, с которого вероятнее всего придут наиболее
опасные угрозы евро-атлантическому сообществу и где американцы и европейы,
скорее всего, будут рисковать и платить своими жизнями. Район Чёрного моря
находится в эпицентре больших стратегических попыток привнести стабильность в расширенное ервопейское пространство и за его пределы, в район Большого Ближнего
Востока. В то время, как НАТО расширяет свою роль в Афганистане и делает
приготовления к долгосрочной там операции, а также рассматривает возможность
взятия на себя дополнительных обьязательств в Ираке, Большое Причерноморье
начинает проступать в ином свете: вместо периферийного положения на европейском
континенте, он начинает выглядеть как ключевой компонент стратегического тыла
Запада. В простых выражениях, зона соприкоснования между евро-атлантическим
сообществом и Большим Ближним Востоком проходит через Чёрное море — новый
Корридор Фульда. Задача (этого) поколения по привнесению стабильности на Большой
Ближний Восток значительно облегчится, если (мы будем иметь) стабильное и успешно привязанное к нам Большое Причерноморье. Это не просто вопрос
географического положения, территории и доступа Запада к военным базам,
позволяющим нам лучше вести войну с терроризмом. Мы имеем ключевую
заинтересованность в том, чтобы страны этого региона успешно превратились в такой вид демократических и стабильных обществ, которые могут, в свою очередь,
служить платформой для распространения западных ценностей дальше на восток и на юг. Способность Азербайджана трансформировать себя в успешную мусульманскую
демократию может быть также важна для нашей способности победить в войне с терроризмом, как и доступ к базам на азейбаржанской территории. То, чем
становятся эти государства может быть также важным, как и то, где они
находятся.
Механизмы и союзы, которые Европа и Соединённые Штаты создают
совместными усилиями на Балканах, Кавказе и причерноморском регионе также,
скорее всего, будут бесценными при разрешении долгосрочной задачи привнесения
демократии на Большой Ближний Восток. В Большом Причерноморье мы сталкиваемся с такими-же этническими конфликтами, постконфликтными обществами и экономической
разрухой, которые мы найдём и на Большом Ближнем Востоке. Мы сможем оглянуться
назад на успешную стратегию (в отношении) причерноморского региона и использовать её, как доказательство первичного успешного применения эффективного
мультилатерализма и строительства наций.
Последняя предпосылка
стратегического обоснования связана с ролью евро-азиатских источников энергии в обеспечении энергетической безопасности в Европе, так же как и качества
окружающей среды на евро-атлантичсеком театре. Сегодня Европа импортирует
приблизительно 50 процентов своей энергии через сложные и часто опасные пути,
проходящие через Босфор и Английский канал. К 2020 году, Европа будет
импортировать 70 процентов своих энергоносителей из-за пределов Европы.
Соразмерно с обеспокоенностями относительно влияния России и Саудовской Аравии
на европейские столицы или с приверженностью к экологическим предубеждениям
против ядерной энергии или необузданных морских перевозок возле наших пляжей, мы могли-бы серъёзно взглянуть на альтернативу, которую открывает перед нами
стабильная и надёжная черноморская система.
Большое Причерноморье
простирается и, на самом деле, доминирует весь евро-азиатский корридор
энергоносителей от нефте- и газопроводов, пролегающих через Украину по направлению к рынкам в северной Европе и до трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан,
проложенного к Средиземноморью. Новая евро-атлантическая стратегия, направленная
на прикрепление и стабилизацию этого региона может потенциально привести
огромные запасы энергоносителей Прикаспийского бассейна и Центральной Азии к европейским рынкам посредством множественных, надёжных и экологически безопасных
путей. Эти источники энергии не только обеспечат процветание политически
независимой Европы на десятилетия вперёд, но и строительство, и обслуживание
этих путей послужит важным экономическим стимулом для экономик, оставшихся
позади после революции 1989 года.
Моральное обоснование
Для
евро-атлантического задействования в Большом Причерноморье, моральное
обоснование также важно, как и стартегическое обоснование. В конечном итоге,
именно комбинация моральных и стратегических факторов сделала таким
привлекательным обоснование расширения НАТО и Европейского Союза в Центральную и Восточную Европу, что и воодушевило (на это дело) и элиту, и общественное
мнение. Вкратце, мысль основывалась на предпосылке, что у Запада были моральные
объязательства справиться с разрушительными результатами полувекового разделения
и коммунизма и сделать восточную половину Европы такой же надёжной,
демократической и безопасной, как и западная половина континента. Сегодня,
такой-же аргумент должен распространяться на Большое
Причерноморье.
Протягивание руки причерноморским странам явится
естественным следующим шагом в воплощении нашей идеи целой и свободной Европы.
Всё большее число голосов в регионе сегодня выражают желание связать себя с, и,
в конечном счёте, стать полными членами евро-атлантического сообщества путём
членства в НАТО и Европейском Союзе. Украина делает публичные заявления о сделанном стратегическом выборе в пользу подобного подхода (хотя некоторые
действия Президента Леонида Кучмы, наряду с ограниченным прогрессом Украины в деле реформ, компрометируют эти установки). Совсем недавно Грузия явно двинулась
в том же направлении. У Азербайджана уже некоторое время присутствуют намерения
(членства) в НАТО. Армения, с её тесными связями и зависимостью от России, пока
остаётся в стороне.
Эти устремления вызвали неопределённый ответ (со стороны) Запада, точно так же, как, для многих, и начальные устремления
Центральной и Восточной Европы десятилетие тому назад. Будучи ошеломлёнными
проблемами завершения интеграции Центральной и Восточной Европы, многие
европейцы не желают принимать в расчёт любые варианты последующего расширения.
Вдобавок к этому, многие на Западе забыли о той роли в эволюции Западной
цивилизации, которую в одно время играл этот регион. Наряду со Средиземноморьем,
он был колыбелью и местом встречи многих культур и народов, построивших наследие
того, что мы сейчас называем Западом. Возврат этих культур и помощь этим нациям
в собственном реформировании и трансформировании в такие же общества, как наши
представляет собой следующий шаг в завершении объединения Европы. И опять, Запад
испытывает трудности в определении того, что же составляет «Европу» и
«Евро-атлантическое сообщество». Несколько раз на протяжении дебатов 1990-х
годов вокруг расширения НАТО и ЕС мы сталкивались с вопросом о том, как далеко
может и должно распространяться членство в этих институтах. На каждом шагу
звучали на Западе голоса о необходимости паузы или ограничителя этого процесса.
Приверженцы открытого подхода победили с помощью морального аргумента о том, что
те страны, которые страдали дольше при коммунизме или просто были менее
развитыми не должны дискриминироваться или быть наказанными, но вместо этого
иметь перспективу в один день войти в открытые двери наших институтов, как
только они примут наши ценности и выполнят критерии для членства. Нам нужно
выдвинуть это обоснование сегодня вновь.
Моральное обоснование зиждется
на мере коллективной евро-атлантической ответственности за тех людей, которые
находятся вне близлежащей сферы наших определяющих институтов, но которые
разделяет некоторые или все культурные или исторические характеристики,
определяющие нашу цивилизацию, как, например, без сомнения разделяют их армяне.
Новая Соседская политика Европейского Союза настолько приближается к (принципу)
«Надсмотрщик ли я за своим братом?» насколько (вообще) возможно для Брюсселя
задаться таким вопросом. Как рассказывает нам Книга Бытия, мнения по этому
вопросу варьируются. На одном конце спектра находятся те, кто ограничил бы пределы «сердца Европы» узко и чьи высокоинтегрированные рынки были бы ограничены теперешними членами ЕС и которые оставались бы de facto «Клубом
христиан». На другом, находятся те, кто рассматривает политически завершённое
сообщество, объединяющее широкий круг этнических групп и религий в составе более
скромно интегрированной Европы. Как минимум, мы можем с уверенностью сказать,
что ответ на этот моральный вопрос имеет экзистенционалисткие последствия для
250 миллионов людей, большинство из которых живут в Большом Причерноморье и которые ждут нашего приговора.
Вторая моральная причина, лежащая в основе
новой евро-атлантической стратегии для Большого Причерноморья связана, как ни парадоксально, с Россией. Сегодня мы имеем чрезмерно много людей,
рассматривающих Россию, как причину невовлечённости Запада в Большое
Причерноморье из-за опасений, что такое вовлечение приведёт к новой
напряжённости с Москвой. На самом деле может случиться противоположное.
Долгосрочные цели Запада состоят в поддержке демократизации Российского
государства и содействию тому, чтобы Москва отказалась от ветхого «нулевого»
подхода к геополитике. Политика, согласно которой Чёрное море по существу будет
отдано под русское влияние, скорее всего, отбросит назад обе (стороны).
Присоединение и интеграция стран Причерноморья к Западу, скорее всего, усилит
обе (стороны). В то время, как полный перечень необходимой политики Запада по отношению к России не входит в рамки этой статьи, одна вещь достаточно очевидна:
снова перед Западом стои дилемма о том, что стратегия, направленная на дальнейшее расширение (территории) стабильности, скорее всего, будет
рассматриваться многими русскими как враждебная. И снова, Западу нужно будет
отказаться от такого мышления и вместо этого быть готовым к защите своей
собственной интеграционной логики.
Реальность состоит в том, что
расширение НАТО и ЕС в сторону Центральной и Восточной Европы не создало новой
угрозы на западной границе России. Как раз напротив, расширение скорее всего
создало более крепкий мир и большую степень безопасности, чем в любое время в недавней истории. Расширенное НАТО и ЕС устранили озабоченности, преследующие
лидеров России со времён Наполеона, а именно — появление агрессивной и враждебной державы к западу (от России). Более того, с момента 11 Сентября,
Соединённые Штаты и их союзники, путём успешной войны против Талибана и отправки
миротворческих сил под руководством НАТО в Афганистан, много сделали для
уменьшения угрозы для России со стороны её южных границ.
Откуда
начать?
Разработка новой евро-атлантической стратегии для Большого
Причерноморья должна начаться с осознания главными демократиями Северной Америки
и Европы своих моральных и стратегических ставок в этом регионе. В этом
отношении, Европейский Союз уже предпринял ключевой шаг, включив Южный Кавказ в Соседскую Политику Европы, в обиходе известной как «расширенная Европа». Это
позволяет этим новым демократиям начать дискуссии о «Четырёх Свободах»
расширенной Европы — свободы доступа на рынки, прямых инвестиций, передвижения
рабочей силы и путешествий. В то время, как Европейский Союз начнёт дискуссии (в отношении) своей Соседской Политики на двусторонней основе и придаст большое
значение (соответствию определённым стандартам), либерализация торговли и передвижения рабочей силы и капиталов с причерноморскими странами окажет быстрые
положительные эффекты на региональном и субрегиональном уровнях.
Пришло
время для НАТО, на предстоящей встрече на высшем уровне в Стамбуле, сделать
параллельный шаг и осознать стратегические ставки блока в этом
регионе. Такому осознанию должна сопутствовать программа, направленная и на двустороннюю, и на региональную кооперацию. Как показал успешный опыт с Центральной и Восточной Европой, разные западные страны могут организаваться для
инициатив по работе с каждой причерноморской страной на двусторонней и многосторонней основе. Рычаги для расширенного военного сотрудничества уже
существуют под эгидой программ «Партнёрства» НАТО. Что отсутствует, так это
политическая воля и руководство для подгонки таких программ под специфические
интересы и нужды региона. Подобно тому как НАТО ответило на изменения
геополитических обстоятельств в Вышеградской и Вильнюсской группах государств,
оно должно разработать такую всеобъемлющую черноморскую стратегию, которая будет
дополнять цели Европейского Союза.
И, наконец, Северная Америка и Европа,
работая через ОБСЕ и Организацию Объединённых Наций, должны активизироваться и приложить организованные усилия для разрешения застывших конфликтов, которые
продолжают быть чумой этого региона, и таким образом подготовить предпосылки для
ухода российских войск, оставшихся здесь со времён конца Холодной войны.
Постоянные конфликты и оккупационные войска являются раковыми опухолями в отношении развития мирных и процветающих регионов. Вместо экономического
развития, застывший конфликт предполагает уголовное предпринимательство и незаконную торговлю. Вместо совместного регионального подхода к сотрудничеству в сфере безопасности, российские военные базы только способствовали
распространению оружия, (поддержанию) климата угроз и защиты рэкетиров. Через
пятнадцать лет после падения Берлинской стены, пришло время поставить во главу
угла нашей дипломатии с Москвой разрешение застывших конфликтов (на территории)
от Приднестровья до Нагорного Карабаха.
Такие шаги помогут внести свою
лепту в новую динамику реформ в этом регионе. Без сомнения, импульс в сторону
реформ и перемен должен прийти изнутри этих стран, но Запад может и помочь этому
процессу, и помочь создать внешнеполитическую обстановку, усиливающую подобные
тенденции.
Поступая таким образом, мы заложим фундамент для завершения
(строительства) третьей фазы расширенной Европы. Первая фаза была сфокусирована
на Польше и странах Вышеградской группы. Вторая фаза отодвинула горизонт
расширенной Европы путём включения новых демократий от Балтики до западного
берега Чёрного моря. Сегодня перед нами стоит вызов продвижения нашей стратегии
по нвправлению к принятию (той части) Европы, которая раскинулась от Беларуси на севере до восточного берега Чёрного моря на юге. Завершение (воплощения) этого
видения целой и свободной Европы станет огромным завоеванием во имя демократии,
интеграции и безопасности в евро-атлантическом регионе. Также, Соединённые Штаты
и Европа окажутся в лучшем положении для разрешения проблем Большого Ближнего
Востока. Ключевой вопрос состоит не в том, желательна ли (постановка) такой
(задачи), а в том, достижима ли она. То, чему мы научились при расширения НАТО и Европейского Союза и при координации усилий наших многосторонних институтов на Балканах с 1994 года, служит подтверждением тому, что единая и сострадательная
стратегия относительно Чёрного моря вполне нам по силам. Policy Review, N125,
июнь/июль 2004 года, США («The Black Sea and the Frontiers of Freedom» by Ronald D. Asmus and Bruce P. Jackson) Перевод Александра
Вдовенко (Международная Академия геополитических проблем).
* В тексте дословно «расширенный регион Чёрного моря» («wider Black See
region»). Я счёл уместным употребить термин «Большое Причерноморье» (по аналогии
с Большим Ближним Востоком), чтобы акцентировать стратегическую целостность
замысла и подхода западных аналитиков (прим. пер.).
** «Коридор Фульда»
(Fulda Gap) вошёл в обиход НАТО в шестидесятые годы прошлого столетия для
обозначения географического корридора между Рейном в районе Франкфурта (ФРГ) и Лейпцигом в ГДР. Этот коридор представлял собой наикратчайший и наименее
пересечённый путь для развития стратегического наступления танковыми и моторизованными соединениями на страны Варшавского договора. Этот же самый
коридор мог был использован и для наступления Советской Армии на страны Западной
Европы (прим. пер.).
