 |
| Независимая газета | Валерий Калабугин | 18.06.2004 |
Личное дело
Писать о реформе одной из самых важных отраслей народного хозяйства без анализа личности Чубайса бессмысленно. А писать об Анатолии Борисовиче без разбора его предыдущей деятельности глупо, потому что именно в приватизации и президентских выборах 1996 года кроются ключевые моменты для понимания личности этого человека. И как следствие — оценки нынешней его деятельности. Поэтому начнем с немного длинного, но необходимого предисловия, чтобы понять, от чего нам отталкиваться, пытаясь разобраться в разрушительных процессах, запущенных сегодня в экономике страны с не очень легкой руки этого человека.
Весной этого года после известных писем опального олигарха английская газета «Файнэншл таймс» публикует интервью Чубайса, которое стало холодным душем для пылающего жаждой правосудия бизнес-сообщества.
«Ходорковский пусть раскаивается в собственных грехах, а со своими грехами я разберусь сам», — цитировали все известные газеты мира слова главного энергетика.
Но главное даже не это. Дальше Анатолий Борисович признает, как он реально действовал во время приватизации:
«Я не говорю, что все, что мы делали, было правильно. Но я считаю, что это был единственно возможный способ создать частную собственность и не допустить полного развала российской экономики… Мы создали в России феномен олигархов, и они принесли много вреда, привнеся коррупцию в политические и правовые вопросы…»
Иными словами, главный принцип «цель оправдывает средства»: главное создать нуворишей, а что при этом станет с народом, страной — плевать. Я уже не говорю о таком чисто этическом моменте: почему «создатель олигархов» так легко сдал господина Ходорковского? Это первая особенность нашего героя — открытое исповедование основных принципов гуру средневековой политики Макиавелли. Принципы, нужно сказать, не самые достойные. Эти принципы предусматривают следующее: если нужно ввести в заблуждение для достижения любой важной цели, то можно обманывать, искажать факты и т. д.
За несколько месяцев до этого экономист Михаил Делягин, в прошлом советник правительства РФ, так определил кредо Анатолия Чубайса: «Чья бы подпись ни стояла под решением о реализации реформы электроэнергетики, чья бы формально ответственность ни была за эти решения, — реальная ответственность за эти решения будет лежать на Чубайсе. Ему не удастся в очередной раз объяснить, как в 1994 году, что, ребята, мы здесь ни при чем. Помимо того, что он будет главным и единственным выгодоприобретателем от этого, в конечном счете на него и нынешний менеджмент РАО «ЕЭС» (когда плоды реформы электроэнергетики выявятся) объективно ляжет ответственность».
Вернемся к выборам 1996 года. Два года назад в США в широком показе прошел фильм «Проект Ельцин» — три известнейших американских политических консультанта, похохатывая, подробно повествуют, как продавливали на второй президентский срок явно недееспособного человека. И главным оружием был избран «черный пиар». То есть нашему народу вновь открыто врали. Причем с благословения главного заказчика кампании, упомянутого выше. Именно он выступал автором сделки, которую сами американцы назвали «достойной Фауста», — между олигархами, давшими деньги на кампанию промывания мозгов, и президентской администрацией, гарантировавшей им безнаказанность. Главным итогом кампании 1996 года стала вторая волна преступной приватизации.
Именно тогда в руки магнатов за гроши были отданы самые ценные активы в России. Проданный за 170 млн долл. «Норильский никель» меньше чем через год стоил уже несколько миллиардов долларов — можно представить себе порядок цифр того, что потеряли страна и народ в целом. Такова цена сусального лозунга — «голосуй сердцем». То есть, если продолжить образные сравнения, вместо души Фауста на кону стояла все страна. Страна, которую ввергли в очередной круг реформаторского ада — вот так мы расплачивались за безответственные поступки одного-единственного человека (даже если при нем была группа людей), считающего, что он имеет право единолично определять судьбы великой страны и сотен миллионов людей на годы вперед. Это вторая ключевая особенность «большевика» Анатолия — он не колеблясь принимает невероятно масштабные и жесткие решения, нисколько не заботясь о масштабе последствий. И здесь же кроется другой момент, который делает эту черту «большевика» фатально опасной: он имеет возможность предпринимать подобные колоссальные шаги, но притом у него отсутствуют качества, присущие настоящему историческому деятелю, — прежде всего забота о собственном народе, ответственность за него и за судьбу Родины. «Большевик» руководствуется в своих решениях сиюминутными интересами, какими-то скрытыми тактическими соображениями, не исключено, что прежде всего в личных целях, но только не благом народа и отчизны. И вот это по-настоящему опасно.
Однако прошло несколько лет, в стране появился новый лидер, который имел другие взгляды на правовую сторону вопроса и вообще на деятельность приватизаторов. И Чубайс, выступивший гарантом сделки, забыл о своих обязательствах и тут же взял новый курс, буквально продравшись в важные игроки новой команды. Это третья ключевая черта «большевика» — он мгновенно приспосабливается к новым условиям, ни в грош не ставя прошлые обязательства.
К 1999 году Анатолий Борисович стал руководителем РАО «ЕЭС», и в стране вовсю уже шли разговоры о реформе этой монополии. Здесь мы и подошли собственно к началу нашего расследования. Человеку, совокупность качеств которого по косточкам разобрана в предыдущей части статьи, поручили в 1998 году реформировать важнейшую отрасль страны — электроэнергетику. Давайте посмотрим, как это все начиналось.
Вперед, в экономический коллапс
Приступая к анализу реформы отечественной энергетики, прежде всего необходимо задаться вопросом: почему возник вопрос о реструктуризации именно РАО «ЕЭС»? Кроме энергетики в стране были монополии «Газпрома», железных дорог, почта, наконец. Создавались такие совершенно специфичные проекты, как, скажем, «Связьинвест» или КТК. А существование такого монстра, как Сбербанк, вообще противоречило любым современным экономическим понятиям. Почему же возник столь острый вопрос именно в отношении электроэнергетики? Попытаемся ответить.
Если провести элементарный анализ деятельности трех основных естественных монополий страны, то понимаешь, что они все взаимосвязаны. И более того, «Газпром» и МПС выступают как своего рода фундамент деятельности РАО «ЕЭС». Дело в том, что от советских времен нам досталась определенная структура экономики: основные потребители электроэнергии находились в европейской части, а производители и топливо — в Сибири. И кроме того, более 70% электроэнергии в стране производится ТЭЦ, работающими на угле.
«Уголь в России возить очень дорого. Электроэнергия на угле — это электроэнергия золотая, — говорит экономист Леонид Пайдиев. — Она дотируется следующим образом. Первое — дешевые перевозки, перевозки угля с большим плечом имеют мощные льготы, то есть дотируются за счет проедания железных дорог. Второе — низкие налоги. Третье — проедание угольной отрасли, которая также имеет большие льготы. И все равно уголь дорог. Угольная электроэнергетика дотируется также атомными электростанциями и газом. Газ — вот ключевое слово. То есть за счет газа дотируется производство на угольных станциях. Что происходит, если мы расчленяем финансовые потоки в этой системе? Уничтожается система перекрестного субсидирования. Что дальше происходит? Дальше вываливаются самые неэффективные станции. Какие? Угольные. В итоге в стране возникает дефицит газа. Ухудшается газовый баланс. Газ становится еще более необходимым и дефицитным ресурсом. Производство электроэнергии сокращается. Надежды на то, что потребители смогут платить или что мы откуда-то электроэнергию ввезем, мало».
Иными словами, наступает экономический коллапс, и понятно, что реформировать только одну энергетическую отрасль в условиях современной России просто смертельно опасно для экономики страны. И, более того, изменения нужно было начинать с нижнего звена — угольной отрасли, газовой, МПС, наконец. Вместо этого принимается радикальное решение реформировать именно верхушку пирамиды — РАО «ЕЭС». И под это решение приходит Анатолий Чубайс. Нужно сказать, что его назначение на эту должность — решение скорее силовое, нежели коллегиальное: по данным аудитора Счетной палаты, за него голосовали чуть более одного процента акционеров компании. Все решил госпакет или личное вмешательство тогдашнего главы государства. И, более того, рынок мгновенно отреагировал на это решение, выставив свою оценку этому назначению, — капитализация кампании начала стремительно падать.
И за первые три года работы Чубайса РАО «ЕЭС» потеряла почти 60 процентов своей акционерной стоимости — результат просто потрясающий. Но кроме снижения биржевой стоимости в эти годы имел место реальный, практически ничем не прикрытый отток государственных капиталов за границу. Мы еще вернемся к этому факту, а пока скажем, что из РАО «ЕЭС» утекали мириады долларов на финансирование гибельных проектов в СНГ.
Сразу после прихода Анатолия Борисовича и начались разговоры о немедленной реформе. Причем аргументация была использована стандартная — Запад этого хочет. Если в 1994 году нам твердили, что без тотальной приватизации мы не войдем в число цивилизованных государств, а в 1996-м говорили, что без Ельцина начнется гражданская война, то в 1998-м объясняли, что без реформы энергетики мы не войдем в большую и счастливую семью ВТО. Это и была очередная ложь.
Действительно, структурных перемен от нас требовал Всемирный банк, когда в 1996 году давал очередные кредиты. Борис Ельцин в апреле 1997 года вынужден был даже подписать соответствующий указ («Основные положения структурной реформы в сферах естественных монополий»). Но, во-первых, документ этот был рамочным, без установления конкретных сроков, и во-вторых, там не утверждались приоритеты в виде РАО «ЕЭС». Более того, если уж так ссылаться на Запад, то концептуально МВФ советовал России больше интегрироваться с Евросоюзом и прислушиваться именно к его рекомендациям. В свою очередь, если взять рекомендации Европейской комиссии ТАСИС, то там в первую очередь говорится о социальной и финансовой реформе. Если же взять сферу естественных монополий, то очень осторожно рекомендовалось приступить к некоторой адаптации к рыночным условиям «Газпрома» и угольной отрасли. Обратите внимание, никто не требовал в жесткой форме: немедленно пустите иностранцев и создайте либеральный рынок энергетики. Нет, нам очень мягко предлагалось: попытаться изменить финансовую схему дотирования электроэнергетики. То есть то, о чем говорил экономист Пайдиев, и то, что, в общем-то, было ясно любому сведущему человеку. Да и о каких реформах в экономике можно было говорить, когда в стране элементарно не было Гражданского и Административного кодексов, нормального арбитража и УПК.
Кроме того, смена президента в России совпала с невероятно благоприятной нефтяной конъюнктурой, и наша страна взяла твердый курс на погашение своего огромного долга. И внешнее давление мгновенно ослабло. Нам давали возможность оправиться от шоковой терапии 90-х, чуть не разрушившей страну. Тем не менее Чубайс настаивал на следующем раунде зубодробительных перемен. Здесь и сыграла свою роль главная черта его характера, о которой говорилось выше, — странным образом пренебрегать возможными негативными последствиями ради достижения цели. Принципиальное решение о начале расчленения РАО «ЕЭС» было принято. Здесь мы не будем вдаваться в подробности его продавливания — для этого нет места, но, поверьте, история эта не менее грязная и позорная, а возможно, даже в чем-то похлеще выборов 1996-го.
То есть вновь все было замешено на изощренной казуистике. И сразу встает закономерный вопрос: если не было требований ВТО и Евросоюза, если нас никто не гнал, то почему руководитель РАО «ЕЭС» так упорно лоббировал реформы? В чьих интересах он действовал? В долгосрочной перспективе ответ на этот вопрос стал понятен только сейчас. Мы ответим на него позже. А пока остановимся лишь на одном факте, объясняющем сиюминутность реформы. Уже тогда экономист Михаил Делягин, между прочим, советник правительства, публично заявил, что одной из главных причин подобной поспешности являлась личная заинтересованность высшего менеджмента РАО, и прежде всего Чубайса, в перераспределении в свою пользу гигантских финансовых потоков. Просто потому, что все остальное крупное и вкусное уже было поделено и распределено, младореформаторы в пылу приватизации не успели хапнуть себе по солидному куску. Или, вернее будет сказать, им, наверное, было мало, хотелось много больше. Это, вероятно, и было первопричиной столь поспешной реформы. Потому что, согласитесь, зная вышеописанный расклад, иные разумные причины найти трудно.
В трансформаторную будку с завязанными глазами
Когда было принято принципиальное решение (оформленное в виде постановления правительства РФ от 11 июля 2001 года), перед реформаторами встала главная проблема: а как, собственно, расчленить гигантский организм РАО «ЕЭС» — 440 электростанций, самая длинная в мире сеть, 670 тысяч сотрудников, более 300 миллионов мегаватт энергии в год и 36% тепла в масштабах страны. Как распилить эту тушу, особенно учитывая, что 48% РАО уже принадлежало частным акционерам, в том числе и иностранцам, о доступе которых на рынок так радел Чубайс. Понятно, что коммерсанты — это не советский народ образца 1994 года, за свой кусок горло перегрызут. Одним словом, нелегкая задача.
Напрашивается аналогия с планом ГОЭЛРО и наркома Кржижановского. Действительно, по масштабу задачи сопоставимые. С одной лишь разницей — советский нарком создавал основы того, что сегодня называется РАО «ЕЭС», а «большевик» наших дней это уничтожал. Было и еще одно различие — подробное описание плана ГОЭЛРО не только было вынесено на всенародное обсуждение, но находящееся в изоляции советское руководство напечатало его в ведущих газетах мира. То есть изначально все было прозрачно и понятно.
Кстати, именно с этого и советовали начинать дробление РАО «ЕЭС», раз уж твердо решили реформировать, — с масштабного аудита, потому что за 10 лет демократического развития никто не знал, что творится в таком сложном организме. Но «большевик» поступил с точностью до наоборот — чуть ли не засекретив любую информацию о плане реформ. Доходило до смешного: солидные политики, правительственные функционеры, известные экономисты публично гадали, что там рожают за железным занавесом менеджеры РАО «ЕЭС».
Буря случилась, когда пакет законов был внесен на первое чтение в Думу. Скандал получился мирового уровня — претензии в самой резкой форме высказывали все заинтересованные стороны: частные акционеры, которые теряли свои доли, губернаторы, которые теряли поступления в бюджет, а также возможность контролировать рост тарифов, публичные политики, которые выстраивали свою деятельность на обещаниях снижения социальных расходов граждан. В итоге только в базовый закон «Об электроэнергетике» было внесено 1800 поправок. Абсолютный рекорд за все время существования реинкарнированной Думы. Но, самое главное, реформа, разработанная под Чубайса, имела ряд слабых моментов, которые позволяли людям, допущенным в высшие сферы РАО «ЕЭС», извлекать сверхприбыли за счет государства.
Пакет законов был принят через год с небольшим, 21 февраля 2003 года. За него проголосовали даже коммунисты — Чубайса тогда публично называли «мастером компромиссов»: концептуально его реформа не изменилась, но поправки удовлетворили почти всех, кроме упертых «яблочников». И вот здесь, аккурат через несколько недель после исторической пьянки, случилась неприятность. В Калифорнии обанкротились местные электрические сети и десятки миллионов людей остались без электричества. Через несколько месяцев, потеряв миллиарды долларов, Америка приняла чрезвычайно болезненное для себя решение — национализировать ряд мелких электростанций, так сказать, в Единые калифорнийские сети.
Вот здесь-то и была пощечина — как считают многие аналитики, Анатолий Борисович в своих наработках использовал по большой части американский опыт, и его план реформ почти один к одному совпадал с изменениями, которые проводили на рубеже 80-х у себя калифорнийцы. Не вдаваясь в подробности, скажем, что, по Чубайсу, предполагалось разделить электростанции на десять оптовых генерирующих компаний, а средства доставки электроэнергии оставить в собственности государства. То есть нам была уготована этакая Калифорния в масштабах и климате России. Но на этом, собственно, и погорели американцы, — голые электростанции без инфраструктуры и, самое главное, без поддержки государства оказались нерентабельными даже в процветающей Америке. Что уж тут говорить о России с нашим перекрестным субсидированием, огромными расстояниями, дорогим углем, экспортным газом и непредсказуемым климатом.
Заканчивая эту часть нашего расследования, скажем только об одной метафоре, которую произнес Михаил Делягин в 2001 году:
«Попробуйте с завязанными глазами войти в трансформаторную будку и что-нибудь там изменить. Так и с реформами Чубайса…»
Действительно, принятая в России кадровая политика вполне допускала, что госпредприятием мог руководить человек без профильного образования. И поначалу Чубайса не спрашивали о том, насколько он разбирается в электроэнергетике, ведь, в конце концов, человек пришел делить отрасль. Но чем дальше, тем больше становилось понятно, что, скажем так, непонимание отрасли ее же менеджментом может сыграть фатальную роль. И это в ситуации, когда права на ошибку, в общем-то, нет. Мало того, что сами реформы были несвоевременны и опасны, мало того, что план реформ оказался в принципе ведущим к развалу, мало того, что начаты они, как уже говорилось, не с того конца, так в довершение всего Чубайс и его команда с их дилетантским подходом уже наделали кучу чисто тактических ошибок. Сегодня, ровно через год после старта реальных преобразований, это видно очень хорошо. Грубо говоря, человеку дали ручную пилу (в виде думских законов), и он радостный побежал в трансформаторную будку, чтобы распилить ее на десять частей. А оказалось, что для того, чтобы просто разобрать ее, необходим совсем другой набор инструментов. И совсем другие навыки, чтобы собрать из нее десять маленьких будочек, — не распильщика, а скорее конструктора.
Главным же итогом подобного несоответствия стала чрезвычайно опасная ситуация, сложившаяся в отрасли, — старая система уже начала разрушаться, а к формированию новой даже не приступили. В итоге многим регионам страны грозит остаться нынешней зимой даже без советской неэффективной электроэнергетики. И это очень хорошо понимает сам Чубайс — реформа сегодня не просто буксует, она давно вышла из-под контроля. И именно поэтому сегодня Чубайс делает отчаянные жесты, нарушает собственноручно пролоббированные законы и выступает с истеричными обвинениями.
