 |
| Седмицa.Ru | Владислав Петрушко | 18.02.2005 |
Впервые идея создания греко-католического Киевского патриархата появилась в эпоху, когда в Речи Посполитой начала активно обсуждаться возможность организации новой унии между Православной и Римско-католической Церквами, в правление короля Стефана Батория (1575−1586).
Альберто Болониетти, папский нунций в Польше в 1581—1585 гг., и иезуит Антонио Поссевино после успешного привлечения к католицизму восточного обряда князя Юрия Слуцкого составили план аналогичного обращения князя Константина Острожского. В силу огромного авторитета и влияния Острожского среди православных русинов Речи Посполитой католики намеревались использовать князя для привлечения к унии православного населения западно-русских земель.
6 июля 1583 г. в Кракове состоялась встреча князя Константина Острожского с Болониетти, во время которой был поднят вопрос о соединении Церквей. Вероятно, поводом для этого послужили высказанные летом 1583 г. намерения сыновей князя — Януша и Константина — перейти в католичество латинского обряда [1]. Старший Острожский, однако, занял в ходе переговоров очень осторожную позицию, которая подразумевала фактически не переход православных под власть Папы Римского, а реальное воссоздание единства Вселенской Церкви; кроме того, князь считал необходимым участие всех Восточных Патриархов в переговорах о соединении Церквей.
Тем не менее, представители католической стороны были воодушевлены началом диалога с князем и полагали, что его можно будет убедить примкнуть к затеваемой ими новой унии. В начале июля 1583 г. в Кракове в присутствии короля Стефана Батория состоялось совещание, во время которого прозвучала мысль о создании униатского патриархата в Речи Посполитой. В совещании приняли участие Болониетти, Поссевино и перешедший в унию с Римом грек — архиепископ Кизический Дионисий Ралли-Палеолог. Как сообщал нунций Болониетти в письме к кардиналу ди Комо, в ходе дискуссии было выдвинуто предложение об учреждении в Остроге самостоятельного патриархата с последующим подчинением ему православных епископов Речи Посполитой [2]. Учредить такой патриархат должен был бы Папа Римский и он, таким образом, изначально стал бы униатским. Болониетти писал в Рим о том, что возглавить этот патриархат, как ему кажется, был бы не прочь сам Дионисий Ралли-Палеолог [3].
Дальнейшее развитие проекта создания униатского патриархата в Речи Посполитой связано с идеей привлечения к этому предприятию Константинопольского Патриарха Иеремии II Траноса. Причем, в деле его привлечения к унии значительная роль вновь отводилась князю Острожскому. Положение Иеремии в Стамбуле было крайне тяжелым в условиях произвола османских властей, и католические деятели надеялись извлечь выгоду из кризисного состояния Константинопольского Патриархата. Контакты, установившиеся между Патриархом Константинопольским и направленными в Стамбул в 1575 г. представителями Доминиканского, Францисканского и Иезуитского орденов, также вселяли в Риме определенную надежду на подчинение Иеремии II папской власти. Патриарх Иеремия не только одобрительно отнесся к созданию в Риме Греческого коллегиума, но даже направил туда на учебу двух своих племянников [4].
В конце 1583 г. Иеремия II был смещен турецкими властями с Константинопольской Патриаршей кафедры и сослан на о. Родос. В связи с этим в Риме возник план освободить Иеремию, в надежде использовать благодарного за спасение Патриарха в дальнейших униатских планах относительно Руси. Идея добиться переезда Патриарха Иеремии куда-либо в славянские страны и использовать перемещение Вселенской Патриаршей кафедры в униональных целях, вероятно, принадлежала кардиналу ди Комо, который озвучил ее в письме к Поссевино в апреле 1584 г. [5].
Поссевино сообщал о том, что в Риме первоначально рассматривали вариант, в соответствии с которым Иеремию после освобождения из ссылки следовало направить в Москву. Здесь, по замыслу Римской курии, Иеремия (католики, похоже, уже считали его переход в униатство делом решенным) должен был пропагандировать унию и обеспечить присоединение к ней Московской митрополии. Однако сам Поссевино выступал против идеи отправить Иеремию в Московское государство, полагая, что в таком случае не только будет трудно добиться успеха в вовлечении Москвы в унию, но и вообще все дело может закончится арестом Иеремии и полным крахом униатского проекта (иезуит при этом указывал на неудачный пример митрополита-кардинала Исидора, не преуспевшего в насаждении Флорентийской унии в Москве в XV в.).
В качестве альтернативного варианта Поссевино предлагал переместить Иеремию в расположенный на территории Речи Посполитой Киев. По мысли иезуита, это могло бы способствовать не только водворению унии в Киевской митрополии, находящейся в юрисдикции Константинопольского Патриархата, но со временем изменить традиционно нетерпимое отношение московитов к католицизму: Поссевино считал, что здесь могло сказаться уважение к Киеву как древнему церковному центру Руси [6].
Нунций Болониетти летом 1584 г. в переписке с кардиналом ди Комо развил идею Поссевино, предложив использовать в качестве места пребывания Патриарха Иеремии II Львов или Вильну как города, где власть польского короля была более прочной, а влияние Католической Церкви более значимым, чем в удаленном и подверженном казачьему влиянию Киеве [7]. Болониетти также обращался с предложением о переносе Патриаршей резиденции в Вильну или Львов к королю Стефану Баторию. Одновременно Болониетти предлагал королю ставить на православные епископские кафедры только сторонников унии. Данный факт подтверждает, что речь шла о попытке создания в Западной Руси именно униатского патриархата [8].
Авторы проекта униатского патриархата были убеждены в том, что Патриарх Иеремия II пожелает примкнуть к унии и остаться в Речи Посполитой в качестве предстоятеля Униатской церкви, но этим надеждам не суждено было сбыться. Очевидно, что первоначально бытовавшее в католических кругах мнение о склонности Патриарха Иеремии II к унии оказалось целиком ошибочным.
Вновь об идее создании униатского патриархата в Речи Посполитой вспомнил в 1588 г. канцлер Ян Замойский, который писал об этом в письме к папскому легату в Польше кардиналу Ипполито Альдобрандинии (будущему Папе Клименту VIII). Однако никакой реакции на высказанные Замойским предложения не последовало [9]. Вероятно, к этому времени католические круги Рима и Речи Посполитой убедились в бесплодности попыток вовлечения Иеремии II в унию и полностью отказались от утопических проектов в отношении Вселенского Патриархата, предпочтя им более реальный план обращения в униатство Киевской митрополии.
В то же время, можно предположить, что план переезда Иеремии II на территорию Западной Руси и его вовлечения в унию сыграл определенную роль в деле учреждения православного Патриархата в Москве. Об установлении Патриаршества Московского и всея Руси впервые речь зашла, когда в 1586 г. в Москву приехал за милостыней Антиохийский Патриарх Иоаким. Весьма показательно, что до этого события никто и никогда в Москве не высказывал мысли о возведении Предстоятелей Русской Церкви в Патриаршее достоинство. Вероятно, внезапно возникший у царя Феодора Иоанновича и Бориса Годунова проект Московского Патриархата был превентивной реакцией на получение сведений о плане католиков создать в пределах Западной Руси униатский патриархат.
Информация о патриаршем замысле католиков могла попасть в Москву самыми разными путями: контакты между Западной Русью и Московским государством в это время были весьма оживленными. Возможно, сведения такого рода мог сообщить годуновским дипломатам кто-либо из числа русинов Речи Посполитой, прибывших в Москву вместе с Патриархом Иоакимом.
Обращает на себя внимание тот факт, что именно в 1586 г. в Москве появляется мастер-книгопечатник Анисим Михайлович Радишевский, уроженец Волыни [10]. Высказывалось мнение, что Радишевский учился книгоиздательскому делу в Остроге, в типографии князя Константина Острожского [11], следовательно, он вполне мог быть знаком с проектом учреждения униатского патриархата.
С учетом католического проекта переноса центра Вселенского Патриархата в пределы Руси переговоры, которые проводили в Москве с Патриархом Иеремией II представители царского правительства выглядят в совершенно ином свете. Предложенный Иеремии II вариант переезда в Россию, таким образом, представляется отнюдь не спонтанно возникшей идеей, а дальнейшим развитием уже на московской почве первоначально разработанного католиками проекта переезда Патриарха из Стамбула в Речь Посполитую или Московское государство, в курсе которого, вероятно, был к этому времени и сам Иеремия II. В то же время находят свое объяснение нежелание правительства царя Феодора дать разрешение на постоянное пребывание Иеремии II в Москве и выдвинутые в качестве альтернативы проекты создания Вселенской Патриархии во Владимире, а затем — учреждения Патриаршества Московского и всея Руси. Возможно, что оба этих предложенных в Москве варианта были связаны с опасениями московских властей относительно возможной склонности Константинопольского Патриарха к унии.
Примечания:
[1] Великий А.Г. З лiтопису християнськоi Украiни. Кн. III. Рим-Львiв, 1999. С. 241−243;
[2] Welykyj A.G. Litterae Nuntiorum Apostolicorum, vol.1. Romae, 1972. P. 197−198. Цит по: Хома Iван. Киiвська митрополiя в Берестейскiм перiодi. Рим, 1979. С.53−54;
[3] Гудзяк Борис. Криза i реформа. Киiвська митрополiя, Царгородський патрiархат i генеза Берестейськоi унii. Львiв, 2000. С. 181−182;
[4] Дмитриев М.В. Между Римом и Царьградом: генезис Брестской церковной унии 1595−1596 гг. М., 2003. С. 271;
[5] Там же. С. 274;
[6] Septyckyj A. Monumenta Ucrainae Historica, Rome, 1969−1975. vol. I. P. 56; vol. IX-X. P. 137−138, 141;
[7] Welykyj A.G. Litterae Nuntiorum Apostolicorum, vol.1. Romae, 1972. P. 263−265. Цит по: Хома Iван. Киiвська митрополiя в Берестейскiм перiодi. Рим, 1979. С.56;
[8] Дмитриев М.В. Между Римом и Царьградом: генезис Брестской церковной унии 1595−1596 гг. М., 2003. С. 271;
[9] Там же;
[10] Гусева А.А., Сазонова Л.И. Радишевский Анисим Михайлов // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 3 (XVII в.). Часть 3. П-С. СПб., 1998. С.290−295;
[11] Видашенко М.Б., Iсаевич Я.Д., Мацюк О.Я. Мiсцями Iвана Федорова на Украiнi. Львiв, 1982. С.113;
В.И.Петрушко, кандидат богословия
