Русская линия / Библиотека периодической печати / Станислав Белковский: Интеграция Молдовы в Румынию и независимость Приднестровья — таков путь решения приднестровской проблемы

Вопрос. Насколько реально то, что наработки, которые станут итогом «круглого стола», могут быть применены участниками переговорного процесса в будущем?
Белковский. Новая, дееспособная концепция Приднестровского урегулирования не может стать прямым результатом данного круглого стола. Однако, мероприятие — это очередной небольшой шажок к её разработке. Я вижу общий смысл системы таких мероприятий в том, чтобы выйти за рамки стереотипов 90-х годов, в особенности начала 90-х годов, которые и по сей день доминируют не только в концепциях Приднестровского урегулирования, но и вообще в концепциях геополитической трансформации региона в целом. Нужно понять, что мы уже в новой политической реальности, в которой совершенно иные субъекты, где роль старых уже не соответствует тому, что было десять лет назад. И исходя из этого необходимо строить новую концепцию.
Вопрос. На Ваш взгляд, было ли среди докладов «круглого стола» что-либо интересное, что можно было бы взять за основу новой концепции Приднестровского урегулирования?
Белковский. На мой взгляд, интересным представляется всё, что выходит за рамки федерализации Молдовы, подразумевает новое активное участие Румынии и Турции, как субъектов с приоритетными интересами в данном регионе. Исходит это из осознания того, что за 10 лет роль России, к сожалению, снизилась и РФ уже не является субъектом того уровня, которым была в 1992 году, как не является Россия де-факто правопреемником Советского Союза, в том числе и в контексте Приднестровского урегулирования. Интересны выступления, в которых акцентируется международная стратегия США и их линия на поддержание в мире управляемого хаоса, а не на достижение окончательной стабильности. Из вышесказанного, на мой взгляд, может кристаллизоваться качественно новая концепция Приднестровского урегулирования которая учитывала бы приоритетные интересы США, Евросоюза, Румынии, Молдовы (как потенциального субъекта Румынии) и Приднестровья (как потенциального независимого государства).
Вопрос. Не могли бы Вы пояснить, в чём состоит стратегия управляемого хаоса?
Белковский. Стратегия управляемого хаоса уже не один десяток лет применяется США во всём мире. Состоит она в том, что в каждой стране, которая находится в сфере их влияния, Соединённые Штаты поддерживают, как действующую власть, так и оппозицию, с тем чтобы во время любых внутриполитических кризисов арбитром выступал именно Вашингтон. Поэтому им не важно, кто будет у власти, более значимо при этом, чтобы никто не покушался на роль Соединённых Штатов, как арбитра, модератора, как регулятора процессов в регионе. Я думаю, что в данном направлении США движутся и в этом регионе. Не в интересах Соединённых Штатов, чтобы Молдова поглотила Приднестровье и обрела некую внутреннюю стабильность. Интереснее комбинация, при которой различные субъекты процесса сдерживали бы и ограничивали друг друга.
Поэтому, я считаю, что концепция размежевания, при которой Молдова эволюцинизирует в направлении субъекта Румынии, а Приднестровье — в направлении независимого государства. При этом сам процесс эволюции здесь важнее, чем результат. Как говориться, цель — ничто, движение — всё. Это отвечает, как стратегической линии США, так и интересам остальных участников процесса, как то: Румынии и Евросоюза (как «управителя» Румынии), Молдовы и в первую очередь её политической элиты. РМ стремится в Европу и не найдёт, на мой взгляд, другого пути туда, как только посредством интеграции в Румынию, поскольку линия Евросоюза сегодня обозначена — это создание буферной зоны между Россией и Европой. И Молдова либо окажется в буферной зоне и никогда не войдёт в Европу, либо же окажется в Румынии, а вместе с ней и в Евросоюзе.
Наконец, такое развитие ситуации выгодно и Приднестровью, поскольку сегодня Приднестровье уже сформировалось как нация. Оно уже переросло статус потенциального субъекта России или Украины. И для этой страны, не побоюсь этого слова, именно страны, важно право на самоопределение, которым народ Приднестровья может распорядиться так, как он считает нужным, чтобы трансформировать его в некоторую интеграцию в Россию или Украину. Но только после обретения независимости, и никак иначе.
Вопрос. Вы сказали, что проблема Приднестровья больше не входит в число приоритетных интересов России. Разве интерес со стороны России к ПМР угас?
Белковский. К сожалению, это так. Это не соответствует тому, что я думаю, что сам предложил бы для России. Могу сказать, что сегодня значительная часть российской политической элиты ориентирована на то, чтобы Россия замкнулась в собственных границах и ослабила свои рычаги влияния на постсоветском пространстве, будь то Приднестровье, Аджария, Абхазия или Южная Осетия. Сам я считаю эту линию ошибочной, но тем не менее интерес к Приднестровью снижается на протяжении всех последних лет.
И сейчас, после провала меморандума о приднестровском урегулировании, предложенного Россией и её представителем Д.Н. Козаком, существует чисто рефлекторная реакция отторжения. То есть на всякую неудачу хочется закрыть глаза, вынести её за скобки, как текущей, так и стратегической политики. Россия, безусловно, вернётся к решению этого вопроса, и возможно не в самой благоприятной для себя ситуации. Поэтому, я как гражданин России, смотрящий на все проблемы, в первую очередь, с позиции российских национальных интересов — буду использовать все свои возможности, чтобы убедить российскую политическую элиту активнее включиться в процесс урегулирования и сделать так, чтобы именно Россия предложила новую концепцию, а не дожидалась роли статиста в какой-либо чужой концепции.
Вопрос. Каково, на Ваш взгляд, может быть компромиссное разрешение приднестровского вопроса?
Белковский. Стратегическая линия должна быть направлена на интеграцию Молдовы в Румынию, но при предоставлении Приднестровской Молдавской Республике права на самоопределение. Процесс этот не быстрый, он не может произойти завтра. Но он отвечает интересам России, Приднестровья, Евросоюза, Румынии (как субъекта Евросоюза), Турции (как потенциального субъекта региональной политики) и США (как глобального лидера, стремящегося к созданию рычагов управляемого хаоса). Иными словами, мы не видим ни одного серьезного субъекта мировой политики, который сегодня категорически не был бы заинтересован в подобной ситуации, а значит сценарий является максимально компромиссным. Важно, чтоб инициатором такого сценария выступила Россия, поскольку только это позволит сохранить ей роль активного игрока в регионе, иначе она не нужна. А это произойдет только в том случае, если президент Путин в ближайшее время (например, до мая) назначит нового спецпредставителя по этой проблеме.
Вопрос. Вы, говоря о новой концепции приднестровского урегулирования, не воспринимаете всерьёз РМ, как государство. А ведь речь то идёт о потере ею суверенитета. Означает ли это, что Вы расцениваете Молдову, как несостоявшееся государство?
Белковский. Сегодня уже очевидно, что «сталинские границы» не являются истиной в последней инстанции и не обеспечивают жизнеспособность тех государств, которые находятся в этих границах. Это отражается на самых различных примерах. Такова ситуация в Грузии. Если б не мощная политика Нурсултана Назарбаева, направленная на воссоединение севера и юга, пример с которого должны были бы брать остальные постсоветские лидеры, аналогичный пример можно было бы увидеть и в Казахстане. Для Молдовы, на мой взгляд, здесь нет ничего ни унизительного, ни оскорбительного, потому что процесс ее воссоединения с Румынией — это процесс сходный с объединением Восточной и Западной Германии, как об этом неоднократно заявляли ведущие румынские политики. Это процесс воссоединения нации в рамках национального проекта, который придаст ей огромный импульс к развитию и выходу на качественно новый политический и геополитический уровень.
Вопрос. Как Вы лично оцениваете проект Дмитрия Козака? Насколько перспективным он был?
Белковский. Проект, предложенный Козаком, был, к сожалению, обречен на неудачу изначально. И то, что ведущие политические фигуры в Москве не осознали этого своевременно — результат кулуарного характера его подготовки и вынесения на обсуждение основными политическими субъектами процесса. Ни экспертное сообщество, ни ведущие политики, которые занимались на протяжении 10 последних лет приднестровской и молдавской тематикой, не были вовлечены в подготовку этого проекта. И, как мне кажется, было всего два человека — Д.Н. Козак и В.В. Путин, которые не знали, что Воронин не подпишет меморандум, а следовательно предвыборный визит Путина в Кишинев не имеет смысла. Потому главная проблема этого проекта, на мой взгляд, в его непроработанности, недостаточной поддержке экспертным сообществом и политиками, а не в его содержании, как таковом.
Вопрос. В последнее время в Молдове все чаще поднимается тема интернационализации военно-гарантийной операции. И этот «круглый стол» еще одно тому подтверждение. К чему может привести, на Ваш взгляд, изменение формата миротворческой операции?
Белковский. Прежде чем проводить гарантийную операцию, нужно определить, что мы гарантируем, достичь определенного формата договоренности и создать некую новую геополитическую реальность, стабильность которой ООНовский контингент и будет гарантировать. Пока этой реальности нет. Боюсь, что международные гарантии — эвфемизм «оккупации» международным контингентом, что приведет к крови и никоим образом не соотносится с доктриной защиты прав человека и, на мой взгляд, не отвечает интересам ни одного из субъектов процесса. В этом случае Румыния и Молдова, а следовательно, и Евросоюз, стратегически стоящий за ними, получают свою Чечню, и возникнет ситуация неуправляемого хаоса, что не выгодно и США, как глобальному модератору.