«Я видел славянское гетто»

Выступление на II Всероссийских сборах военного духовенства

Говорят, что у войны нет лица, ее лицо залито кровью. За время пребывания в Косово мне приходилось бывать очевидцем множества ничем не оправданных беззаконий, которые творили бандиты, называвшие себя Освободительной армией Косово. В начале войны ими было разрушено около 90 храмов, а через два года количество разрушенных и оскверненных храмов достигло 130.

Происходящее с 1999 года на Сербской земле называют межэтническим конфликтом, образовавшимся на религиозной почве. Действительно, религиозная рознь, а точнее — псевдоисламистская истерия, играла не последнюю роль в нагнетании вражды между сербами и албанцами, хотя само по себе сосуществование двух религий в одном регионе не может быть фатальной причиной конфликта.

Для восстановления мира и поддержания порядка в сербский автономный край Косово был направлен российский военный контингент. Руководство ВДВ понимало, что воины в непростых условиях конфликта нуждаются не только в материальном обеспечении, но и в духовном окормлении и моральной поддержке, которую может дать только Церковь. Усилиями сектора ВДВ Синодального Отдела Московского Патриархата по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями в расположении российского миротворческого контингента был развернут полевой храм во имя Преподобного Илии Муромца Печерского. Там потребовался священник, который должен был жить при храме на постоянной основе и заниматься духовным просвещением воинов-десантников.

Итак, по благословению правящего архиерея и просьбе Председателя нашего Синодального Отдела, я был командирован в Косово. Первые дни по прилету оказались тяжелыми. Прежде всего потому, что я почувствовал себя никому не нужным. Храм-палатку солдаты и офицеры обходили стороной. Это было для меня особенно больно потому, что я приехал с прихода, где был востребован. Здесь же пришлось столкнуться с непониманием солдатами и офицерами роли священника в части. Они не могли себе представить того, что священник будет постоянно жить рядом с ними и совершать богослужения. Однако главную роль в начале работы сыграло отношение командования группировки к моей деятельности.

По прибытии я познакомился с командованием группировки, которое было доброжелательно настроено по отношению к духовной работе с военнослужащими. Мы утвердили план бесед и посещений солдат, проходящих службу как в расположении группировки, так и в отдельно стоящих комендатурах. Расписание богослужений было следующим: утром в 7.00 — молебен с акафистом. Вечером, в 17.00 вечернее богослужение. Литургия в субботу, воскресенье и праздничные дни. Раз в неделю в госпитале служился водосвятный молебен. Согласованное с командованием расписание было расклеено по подразделениям. Совершая богослужения и общаясь с личным составом, я постепенно утверждался как военный священник, а в храме стали появляться прихожане. Первый месяц военные привыкали к священнику: постепенно начали здороваться, оказывать знаки уважения, менять манеру общения, избегать нецензурной брани. Уже само присутствие священника в воинской части начало приносить свои плоды.

В воскресные дни за богослужением присутствовало до 50 человек, а в хоре стало петь пятеро офицеров. Появились два алтарника (офицеры-вертолетчики). Воины нуждались в духовной литературе, и мне удалось решить этот вопрос, съездив в Россию. Было привезено около двух тысяч экземпляров Евангелий, военных молитвословов, житий, духовных повестей и др., а также видеокассеты с фильмами православной и патриотической направленности. По выходным дням в подразделениях с интересом смотрели эти фильмы, а затем обсуждали их содержание. Мы беседовали о том, как можно применить увиденное в нашей жизни. В отдаленных подразделениях были устроены святые уголки (1−2 тумбочки с литературой, иконостас и лампада). Небольшие подсвечники были мной привезены из России. Во время пребывания в расположении и поездок по постам мной совершались водосвятные молебны, освящалась боевая техника, благословлялись воины на ратный труд. Более ста из них приняли Таинство Святого Крещения.

Моя командировка проходила в осеннее-зимний период, на который приходится ряд больших православных праздников. К этим праздникам централизованно собиралась гуманитарная помощь для сербских школ и монастырей. Воины с радостью откликнулись на предложение о сборе помощи, которое было объявлено им на построении. Масло, фрукты, сладости за неделю были собраны и переданы ученикам и монахам нескольких школ и монастырей.

Походный храм был освящен в честь Преподобного Ильи Муромца (память 1 января). Поэтому особой моей заботой было организовать посещение богослужения в этот день. О престольном празднике было объявлено заранее. Богослужение началось после полуночи, в 00.30. Трудно передать словами мое удивление, когда я увидел, что на службу пришла почти вся группировка, находившаяся в Слатине (около 400 человек). Это была великая радость. Солдаты заходили, ставили свечи, молились и уходили из храма организованной колонной в течение полутора часов. Двухтысячелетие от Рождества Христова русские солдаты также встретили в храме.

Во время пребывания в Косово мне постоянно приходилось встречаться с сербским духовенством: правящим владыкой, епископом Рашкопризренским Артемием и архиепископом Афанасием из Черногории. С ними у меня поддерживались очень теплые отношения. Владыка Артемий иногда просил нас перевезти его из одного монастыря в другой или оказать помощь населению и духовенству в передвижении по окрестностям. Сербы практически не могли самостоятельно передвигаться по Косово и делали это только в сопровождении военных. Руководство группировки понимало, что их жизням угрожает смертельная опасность, и по возможности помогало им. В целом между нами и сербами царил дух братской любви и взаимопонимания. Сербское население регулярно посещало богослужения в нашем храме. Много раз я откликался на приглашения сослужить в сербских храмах.

Для албанцев же русские солдаты были врагами. Они не могли скрыть своей ненависти по отношению к нам, — закидывали камнями, нередко обстреливали блок-посты. Но мне удалось наладить хорошие отношения с албанскими детьми. Я приводил их в храм и раздавал гуманитарную помощь, так как они тоже постоянно голодали. Потом, когда проходил мимо, дети радостно кричали: «Батушка! ВДВ!»

С военными из НАТО отношения были доброжелательными. Они понимали, что война эта с их стороны несправедливая, неправедная. В Косово неоднократно проходили встречи капелланов KFOR, на которые регулярно приглашали меня. Я сразу занял жесткую позицию по вопросу обращения с сербами и святынями Косова, так как натовская охрана храмов не мешала албанцам их взрывать или сжигать. Обычно выставленный у церкви пост при появлении албанцев с решительными намерениями просто отъезжал (возможно, получив соответствующую команду) подальше и фиксировал происходящее, а после взрыва (!) появлялась полиция. Для натовских «христиан» православные храмы — пустое место. Отношение к сербам было такое: «Нет людей — нет проблем». К моим словам в защиту православных святынь и христиан-сербов стали прислушиваться. Была усилена охрана сербских селений. Гуманитарная помощь стала доставляться им непосредственно в села, так как до этого бывали случаи, когда людей, возвращавшихся с пункта раздачи гуманитарной помощи, убивали (двоим сербам отрезали головы).

На встречах также делились опытом работы с военнослужащими. Все капелланы имели воинские звания, были офицерами. Как мне показалось, это отрицательно сказывалось на их общении с личным составом. Солдаты и офицеры в первую очередь хотят видеть перед собой настоящего священника, а не офицера в погонах и с крестом. Из этого я извлек вывод, что среди военных священник должен обязательно находиться в рясе.

С капелланами английской королевской армии мы организовывали футбольные матчи между английскими и российскими солдатами, в которых наши воины неизменно побеждали. Про американских же солдат, по моим наблюдениям, можно сказать, что это люди без веры (в нашем понимании), хотя у них в войсках больше всех капелланов разных вероисповеданий. Ставшие недавно известными издевательства над военнопленными в Ираке имели место и тогда, в Косово, в 1999 году. Сербы рассказывали, что американские солдаты сгоняли мужчин на дорогу, под дулами винтовок клали их на землю, били и проезжали над ними на джипах «Хаммер». Были и случаи изнасилований, но пресса все это скрыла.

Я не жалею, что мне пришлось служить в составе рсосийского воинского контингента в Косово. За это время многие люди через мои проповедь и служение, жизненный пример пришли в лоно Церкви, крестились. Многие военнослужащие впервые в жизни причастились. Вернувшись в Россию, несколько семейных пар военнослужащих повенчались в моем храме, а их дети стали учениками воскресных школ. До сих пор с некоторыми из них я поддерживаю отношения.

Свящ. Александр Солдатенков

16.02.2005