«В молитвах черпаю силы со смирением переносить мою великую скорбь..»

4 февраля 1905 г. в 2 ч. 47 м. дня на Сенатской площади Кремля бомбой, брошенной революционером И.П. Каляевым, был убит Великий Князь Сергий Александрович. Преподобномученица Елизавета Феодоровна с великим самообладанием собирала по частям его тело. Уцелели нательный крест и образки, которые он носил на груди. Останки были уложены на носилки, покрыты шинелью стоявшего здесь солдата и отнесены в Чудов монастырь, где были поставлены близ раки свт. Алексия.

«В тяжелом испытании, — писала Княгиня Елизавета Феодоровна в ответ на телеграмму сочувствия, — ниспосланном мне Господом, истинным утешением служит мне то теплое, искреннее сочувствие, которое встречаю вокруг себя. Ваши сердечные слова, ваше участие проникли мне в душу. Благодарю вас, мои дорогие сотрудники и сотрудницы. В молитвах черпаю силы со смирением переносить мою великую скорбь, а в совместной с вами дальнейшей работе на пользу страждущих да поможет мне Господь находить утешение».

Православные люди, откликнувшиеся на эту кончину, единодушно называли эту смерть мученической: «Да, он был воистину наш, потому что всегда он был жив духом древней Москвы… Пусть же он останется нашим и по кончине своей: пусть останки его пребудут навсегда в стенах священного Кремля, где Бог судил ему кончить жизнь мученически», — писал в «Московских ведомостях» священник Иосиф Фудель.[1] Мысль о том, что смерть ее дорогого супруга была мученической, укрепляла великую княгиню Елизавету. В ответ на адрес Московской городской Думы она писала: «Великим утешением в моем тяжелом горе служит сознание, что почивший Великий Князь находится в обители святителя Алексия, память которого он глубоко чтил, и в стенах Москвы, которую он глубоко любил, и в стенах Кремля, в которой он мученически погиб».[2] Преподобный Сергий (до монашества — протоиерей Митрофан Сребрянский) записал: «7 февраля. Сейчас служили мы панихиду по новом мученике царствующего дома великом князе Сергие Александровиче. Царство Небесное мученику за правду!».[3]

Первая панихида по убиенному Великому князю Сергию была совершена сразу же по перенесении его останков в храм святителя Алексия в Чудовом монастыре. В 5-ом часу вечера у тела усопшего совершил панихиду наместник Чудова монастыря архимандрит (впоследствии епископ) Арсений (Жадановский) с иеромонахами Анастасием и Ферапонтом при пении монастырского хора. В 5 ч. панихиду совершил старший викарий Московской митрополии епископ Трифон (Туркестанов) с архимандритом Арсением, ректором Псковской духовной семинарии архимандритом Борисом и др. священниками. На панихиде присутствовала вел. кн. Елизавета. В течении нескольких дней до отпевания непрерывно у гроба служились панихиды.

На четвертый день по смерти Великого Князя произошло событие, которое открывает нам ту духовную высоту, на которой стояли и охваченная горем вдова и убиенный её супруг. «Через два дня, во время молитвы о дорогом муже, она вдруг ясно почувствовала, что великий князь от нее что-то просит. Она поняла, что ей нужно снести Каляеву прощение великого князя, которое он не успел дать».[4] Свидание было устроено 7 февраля в канцелярии арестного дома Пятницкой части. Слова, сказанные великой княгиней Елизаветой Феодоровной Каляеву косвенно подтверждают, что христианское прощение, данное убийце исходило от убиенного: «Я хотела бы только, чтобы вы знали, что великий князь простит вам, что я буду молиться за вас…"[5]

10 февраля митрополит священномученик Владимир (Богоявленский) со всеми викарными епископами и духовенством столицы совершил отпевание Великого Князя Сергия. Православные люди, воспринявшие смерть Великого Князя Сергия как мученичество за свои православно-патриотические убеждения, уже со дня его кончины верили в его молитвенное предстательство.

Священномученик Иоанн Восторгов 7 октября 1907 г. в речи, посвященной его памяти, сказал: «Сегодня «именины преподобного отца нашего Сергия», — память святых мучеников Сергия и Вакха; в честь одного из них и назван великий Радонежский подвижник и всея России чудотворец. Не вспоминается ли нам невольно умерший смертью мученика, соименный преподобному Сергию и имевший его небесным покровителем, царственный витязь и подвижник за землю русскую благоверный Великий Князь Сергий Александрович <…> В этот час заупокойного о нем моления, продолжая в любимой им Москве любимое им дело, мы призываем его светлый дух, и, приобщая его к радости подвига во имя Церкви и России, мы уповаем на невидимое его нам вспоможение духом его любви, его загробного дерзновения в молитве к Богу».[6]

Отмечая столетие со дня этого трагического события хочется вспомнить и слова священномученика Иоанна Восторгова, произнесенные им 29 апреля 1907 г. при закладке храма в память убиенного Великого Князя Сергия Александровича и всех павших при исполнении долга от руки злодеев-революционеров:

«Творим ныне молитвенную память и чествуем благоговейною любовью тех многих убитых, растерзанных, погубленных, которые пострадали даже до крови и смерти во имя долга, вспоминаем с молитвою о тех верных рабах, которые закон, Господом данный, и долг, Им возложенный, возлюбили паче сребра и злата, паче меда и сота. В годину помутившейся общественной совести, в годину сатанинского издевательства над долгом и присягою, когда нарушение их объявляется уже не позором и низкою изменой, а признаком свободы и высшего развития; в годину, когда страшная сила зла захотела отринуть богооткровенный закон и построить жизнь личную, общественную и государственную исключительно на началах эгоизма, личных прихотей и похотеи, на началах удовольствия и пользы, — во всех слоях русского общества нашлись люди, оказавшиеся верными идеальным заветам христианства, пострадавшие за них, нашлись мученики долга.

В великом множестве проходят они пред нашим духовным взором, в великом множестве: их десятки тысяч только в эти последние два-три года. Здесь великий князь приснопамятный Сергий Александрович и здесь же убитые солдаты, казаки, городовые; здесь министры, губернаторы, высшие начальники и здесь же зарезанные, застреленные артельщики, сторожа, всякие служащие лица, виновные лишь в том, что они охраняли чужую жизнь, несли чужое имущество или оберегали его от воровства и грабительства, именуемых ныне «экспроприациями»; здесь убитые священники, не умолкнувшие пред злом и его изобличавшие; учители и воспитатели, пробовавшие образумить молодежь; здесь писатели, общественные деятели, что будили в других сознание долга; здесь члены патриотических союзов, во всех концах России избиваемые; здесь случайно подвернувшиеся под бомбы и выстрелы современных варваров прохожие, старики, женщины и малолетние дети.

Многие из этих жертв долга наперед ясно знали, что их ожидает. Когда служили панихиду по разорванном на части бомбою министре Плеве, покойный великий князь Сергий Александрович, склонившись в молитве и весь отдавшись Богу и Его воле, уже знал твердо, что его участь решена, и его смерть будет такою же, как смерть оплакиваемого покойника. Слепцов, Игнатьев, Лауниц, Павлов и другие, на смерть обреченные; солдаты, казаки, городовые, выходившие на пост после вчерашних расстрелов из-за угла их товарищей, — все они знали, на что идут, что их ждет. Когда и теперь городовой утром станет на свое опасное место, крестится на все стороны и смотрит пред собою с молитвой на крест ближайшего храма, он обрекает себя на смерть, а семью на сиротство, бедность и лишения… Кто войдет в душу этих мучеников, кто измерит глубину их молчаливого страдания, кто постигнет всю тяжесть угнетавшего их чувства осужденных на смерть за верность долгу, осужденных каким-то беззаконным кровожадным судилищем, не знающим ни правды, ни жалости, упивающимся в веселии кровью, решающим жизнь и смерть без суда, без допроса, по одному безудержному размаху злобы, фанатизма и кровавого помешательства?! Да, тяжко им было, но тем выше, тем дороже, тем славнее их подвиги.

Революционная волна идет на убыль, но слишком медленно, почти неприметно. Убийства продолжаются. Знаем, что многим из нас грозит смерть, знаем, что многие из нас обречены на кровавую расправу за смелость борьбы с революцией даже словом; остановка только за благоприятным и подходящим случаем… Но пока еще свет очей с нами, и жизнь не отнята — над нами родное небо, ласкающее солнце, кругом родная природа, расцветающая теперь весеннею красой, с нами родные и близкие люди, родные храмы…

Но что сказать вам, безвременно погибшие, убиенные и растерзанные мученики долга? Кто вас утешит и восхвалит за понесенные страдания, за отданную Родине в молчаливом подвиге жизнь, за кровавые, горящие раны? Где теперь ваше родное, ваше небо, ва­ше солнце? Где ваш храм и где вы служите Богу, Которого вы возлюбили?

Отвечает святой тайнозритель Иоанн: Взглянул я, и вот, великое множество людей, которого никто не мог перечесть… стояло пред Престолом и пред Агнцем в белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках своих… И, начав речь, один из старцев спросил меня: сии облеченные в белые одежды, кто и откуда пришли?.. И он сказал мне: это те, которые прийти от великой скорби; они омыли одежды свои и убелили одежды свои Кровью Агнца. За это они пребывают ныне пред Престолом Бога и служат Ему день и ночь в храме Его, и Сидящий на Престоле будет обитать в них. Они не будут уже ни алкать, ни жаждать, и не будет палить их солнце и никакой зной… и отрет Господь всякую слезу от очей их, и смерти уже не будет, ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло. Для них уготован на небе новый и великий город, святой Иерусалим… Господь Бог Вседержитель -Храм Его, и Агнец. И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо слава Божия осветила его, и светильник его — Агнец… Ворота его не будут запираться днем; а ночи там не будет. И принесут в него славу и честь народов (Апок. 7:9,13−17; 21:4,10,22−26). Вот где покой ваш, мученики долга, вот ваше небо, вот новый город, ваша вечная Родина!

В царство вечного вашего покоя пусть проникнет к вам молитва любви с вашей Родины земной, И скорби, и стоны, и слезы — горючие слезы ваших вдов и сирот, отцов и безутешных матерей, родных, близких и всех честных русских людей, верных долгу пред Богом и Родиной, — пусть взойдут на небо. Океаном горя нашего поднимутся эти слезы и достигнут вечного града вашего, вашей новой Отчизны. Они предстанут безмолвные пред Сидящим на Престоле и будут умолять о вас вечного Агнца, Искупителя мира, умолять вечную Милость и Правду… Долго-долго будут они литься по скорбному лицу вашей земной страдающей Родины: просочатся они и до ваших земных могил и омоют ваши страдальческие кости!

Нам же, еще оставшимся в живых, всем слугам добра и Отчизны, нам в заповедь: молитва о вас и память, почитание вашего подвига не словом только, но делом, верностью христианским началам жизни, верностью нашему долгу пред Богом и Родиной, неустанною борьбой с замутившеюся общественною мыслью и совестью, готовностью постоять во имя долга до смерти и крови. Только в этом выразятся наше почитание и наша благодарность мученикам за Родину. А страх, уступки, измена тому, чему они служили, — это будет признанием бесплодности и ненужности их подвига, горькою насмешкой над пролитою их кровью, вторым их распятием.

Кровь Агнца Непорочного — Христа, пролитая во оставление грехов мира, будет приноситься здесь воспоминательною, умилостивительною о них Жертвою. Да будет она для них очищением и залогом вечной к ним милости и вечного спасения. Они ушли от земли, ибо так подобало им исполнить всякую правду, по образу Христа. Да будет правда Его и милость их вечным покровом, их вечною радостью! Аминь».

[1] Цит. по кн.: Незабвенной памяти Его Императорского Высочества великого князя Сергия Александровича, — Летопись Историко-родословного общества в Москве. М., 1905, вып.1, с. 33

[2] Летопись Историко-родословного общества… с. 16

[3] О. Митрофан Сребрянский, Дневник полкового священника, служащего на Дальнем Востоке, М., 1996, с. 250

[4] Белевская-Жуковская М. Великая Княгиня Елизавета Феодоровна, — Материалы к житию преподобномученицы вел. кн. Елизаветы. Письма, дневники, воспоминания, документы, М., 1995, с. 131

[5] Рассказ Каляева о свидании с Великой Княгиней Елизаветой Феодоровной, — Убийство Великого Князя Сергия Александровича социалистом-революционером и. Каляевым, М., б.г., с. 56

[6] Иоанн Восторгов, прот., ПСС, СПб., 1995, с. 350−53

Священник Афанасий Гумеров