У Императора Николая II был план предотвращения революции 1917 года
«Катастрофа 1917 года» (И.А. Ильин) обречена быть всегда актуальной темой. К ней постоянно будет обращаться национальное сознание в поисках ответов на многие вопросы, связанные с судьбой России, с особенностями русского национального характера, с влиянием тайных сил на исторические процессы. И хотя, как может показаться, тема эта изучена вдоль и поперек, остаются еще до сих пор и здесь «белые пятна». Одним из таких «белых пятен» является деятельность Государя Императора Николая II в 1916—1917 гг. по предотвращению революции. В общественном сознании прочно укоренилось мнение, что последний Император Всероссийский не предпринимал никаких активных действий по борьбе с революцией. Недоброжелатели Государя объясняют это «слабоволием», «узким кругозором» и т. п. Однако даже и благонамеренные почитатели принимают эту версию и, пытаясь оправдать Царя-Мученика в глазах общества, рассуждают либо об «особенном смирении Николая II», либо о том, что масоны-заговорщики, опутавшие своими сетями весь истеблишмент Империи, нанесли неожиданный удар и т. п. Несомненно, глубочайшее смирение и упование на Божий Промысел было одной из главных добродетелей нашего Государя. Безусловно, масонский заговор существовал, и в него были вовлечены в той или иной степени многие общественные деятели России, генералы и сановники, дававшие клятву верности Царю (хотя, на мой взгляд, не стоит и преувеличивать роль масонского заговора в катастрофе 1917 года). Но все это не имеет прямого отношения к теме, поскольку анализ исторических фактов предреволюционного периода позволяет сделать вывод, что у Государя был четкий и вполне реалистичный план предотвращения революции, который Он начал осуществлять в конце 1916 — начале 1917 года. И Государь и Его верные слуги — монархисты-черносотенцы — прекрасно видели, что идет подготовка к революции. Они, разумеется, не знали подлинных масштабов и планов масонского подполья, но общее направление не было им непонятным. Иначе и быть не могло, ведь по справедливому замечанию известного русского историка и литературоведа Вадима Кожинова «преобладающая часть наиболее глубоких и творческих по своему духу и… наиболее дальновидных в своем понимании хода истории деятелей начала ХХ века так или иначе оказывалась по сути дела, в русле черносотенства» (Кожинов В.В. «Черносотенцы и Революция (загадочные страницы истории). Изд. 2-е, доп. — М., 1998, с.25). Это действительно так. Стоит вспомнить хотя бы знаменитую записку бывшего министра внутренних дел и лидера правых в Государственном Совете П.Н. Дурново, в которой он за полгода до начала Мировой войны пророчески предсказал, едва ли не в деталях, что произойдет с Россией, если ее удастся втянуть в войну против Германии (Записка П.Н. Дурново Николаю II. Февраль 1914 г. // Красная новь. — 1922. — N6(10)). Как известно в 1915—1916 гг. в столице активно действовал кружок сенатора А.А. Римского-Корсакова, в состав которого в разное время входили влиятельные и, пожалуй, самые дееспособные правые деятели (бывший министр юстиции И.Г. Щегловитов, бывший обер-прокурор Святейшего Синода князь А.А. Ширинский-Шихматов, бывшие министры внутренних дел Н.А. Маклаков и А.А. Макаров, члены Государственного Совета М.Я. Говорухо-Отрок и князь Д.П. Голицын-Муравлин, члены Государственной Думы Н.Е. Марков и Г. Г. Замысловский, видные правые деятели Н.А. Павлов и В.П. Соколов и др.). Членами этого кружка был подготовлен целый ряд записок на имя Государя, председателя правительства и министра внутренних дел с конкретными предложениями по обузданию революции. В ноябре 1916 года в Кружке была составлена поистине пророческая «Записка», которая через князя Н.Д. Голицына была передана Государю. В ней подчеркивалось, что «в настоящее время не представляется сомнений в том, что Государственная дума при поддержке так называемых общественных организаций вступает на явно революционный путь, ближайшим последствием чего, по возобновлении ее сессии, явится искание ею содействия мятежно настроенных масс, а затем ряд активных выступлений в сторону государственного, а весьма вероятно, и династического переворота». Правые предлагали Царю осуществить ряд решительных мер, «клонящихся к подавлению мятежа»: назначить на высшие посты только лиц, преданных Самодержавию; распустить Госдуму без указания срока ее созыва; ввести военное положение в столицах и больших городах; закрыть все органы левой и революционной печати; провести милитаризацию всех заводов, работающих на оборону; в земские комитеты назначить правительственных комиссаров (Правые партии. 1905−1917. Сборник документов и материалов: В 2-х тт. / Сост., вст. ст., коммент. Ю.И. Кирьянова. Т.2. — М., 1998, с.586−587). «Записка» явно пришлась Государю по душе, свидетельством чего явилось состоявшееся в конце декабря назначение подавшего «Записку» князя Н.Д. Голицына председателем правительства. Однако целый ряд признаков свидетельствует о том, что Император Николай II не только реагировал на обращения правых государственных и общественных деятелей, у Государя был конкретный план переустройства государственного механизма на началах Неограниченного Самодержавия. Разумеется, многие пункты этого плана совпадали с тем, что предлагали монархисты. Ключевыми пунктами плана были: 1) формирование однородно-правого правительства; 2) роспуск Государственной Думы без обозначения даты ее очередного созыва, т. е. фактически до окончания войны и 3) изменение Основных Законов Российской Империи таким образом, чтобы из них были исключены даже намеки на конституционное ограничение Самодержавия. Стоит отметить, что план Государя в отличие от многих предложений монархистов отличался конкретностью и реалистичностью. Но прежде всего для осуществления контрреволюционных мер Государю нужно было время. Не стоит забывать, что Он был еще и Верховным главнокомандующим и основное время уделял решению военных вопросов. И вот, воспользовавшись затишьем на фронте, Государь взял, что называется, «отпуск» и 18 декабря 1916 года отбыл из Ставки в Царское Село, где пребывал два месяца, вплоть до 22 февраля 1917 года. В этот период Он интенсивно занимался контрреволюционными преобразованиями. Он назначил целую группу новых министров, удалив тех, кто был так или иначе связан с думскими деятелями или имел либеральную политическую физиономию. На их места были назначены либо откровенно правые деятели, либо явно аполитические чиновники. Так 20 декабря министром юстиции стал сенатор Н.А. Добровольский, 28 декабря министром народного образования профессор, сенатор Н.К. Кульчицкий, днем раньше князь Н.Д. Голицин возглавил правительство (правда, он сменил тоже правого деятеля А.Ф. Трепова). Были назначены также новые министры путей сообщения, военный, чуть раньше — иностранных дел и обер-прокурор Святейшего Синода. Каждый пункт контрреволюционного плана Государя был связан с определенными трудностями. Нелегко было найти нужных министров, увольнение старых было сопряжено с недовольством, с попытками вмешательства различных придворных сфер в вопросы увольнения и назначения и т. п. Но многократно труднее было осуществить роспуск Государственной Думы. Царь прекрасно понимал, что роспуск Думы не только вызовет недовольство и протесты со стороны демократических союзников России по Антанте (это можно было пережить), но не исключен был бойкот царского решения со стороны генералитета, связанного с думскими деятелями, а также, что еще важнее, не исключена была фронда со стороны Государственного Совета и в целом сановников, что привело бы к параличу государственной власти. Чтобы избежать этого, после роспуска Думы в стране должен был сохраниться законосовещательный орган, каковым мог быть только Государственный Совет. Однако сначала нужно было превратить Госсовет в полностью лояльный Верховной Власти орган. К сожалению, он не был таковым. Более того, не было никакой надежды, что под руководством престарелого и либерального А.Н. Куломзина можно добиться изменения ситуации в нужном направлении. Поэтому, для начала необходимо было поставить во главе Госсовета деятельного человека твердых монархических взглядов, преданного своему Государю. Выбор Царя пал на Ивана Григорьевича Щегловитова, который 1 января 1917 года был награжден орденом Св. Александра Невского и назначен председателем Государственного Совета. Щегловитов получил четкие инструкции от Государя добиться правого большинства в Государственном Совете. Может сложиться впечатление, что попытки предотвратить революцию были запоздалыми. Однако если попытаться представить себе ту ситуацию изнутри, то можно смело утверждать, что Государь начал действовать своевременно, план Его действий весьма удачно вписывался в предполагаемый ход развития событий. Дело в том, что по прогнозам военных стратегов мировая война должна была завершиться в 1917 году капитуляцией Германии и ее союзников. Победа, несомненно, привела бы к подъему народного духа, одушевила бы общество, которое, несомненно, увязало бы ее с личностью Монарха, что привело бы к подъему монархических чувств. На этом фоне реформа государственного устройства прошла бы, что называется без сучка и задоринки. Это, кстати, понимали и масоны-заговорщики, которые в своих планах намеревались осуществить династический или государственный переворот как раз до окончания войны. Однако нельзя было исключать и возможность беспорядков, связанных с роспуском Госдумы. Можно было предположить, что думские деятели попытаются обратиться к улице и спровоцировать беспорядки. Понятно, что при таком сценарии развития ситуации нужен был человек авторитетный и опытный в делах государственного управления, твердый и решительный, готовый к осуществлению мер по подавлению беспорядков, человек, которого бы Государь мог наделить в нужный момент чрезвычайными полномочиями. Судя по некоторым данным, Государь предусмотрел и такой вариант развития ситуации и нашел такого человека. Им был член Государственного Совета, бывший министр внутренних дел Николай Алексеевич Маклаков. Есть сведения, что в конце 1916 и в начале 1917 года Государь несколько раз вызывал Маклакова и советовался с ним по поводу ситуации в стране. По поручению Царя он подготовил проект Манифеста о роспуске Государственной Думы (Маклаков предлагал распустить Думу еще в самом начале войны, когда он был министром внутренних дел, за что либералы его ненавидели). Маклаков также занялся подготовкой проекта изменения Основных Законов, что позволило бы навести полный порядок в государственном устройстве. Еще 26 ноября Маклаков выступил в Государственном Совете с большой обличительной речью, которая была с одушевлением встречена монархистами. Он говорил: «С самого начала войны началась хорошо замаскированная святыми словами, тонкая, искусная работа…, русскому народу стали прививать и внушать, что для войны и победы нужно то, что в действительности должно было вести нас к разложению и распаду… Это была ложь, для большинства бессознательная, а для меньшинства, стремившегося захватить руководство политической жизнью страны, ложь сознательная и едва ли не преступная». Он заявил, что так называемое общество «делает все для войны, но для войны с порядком; оно делает все для победы, — но для победы над властью». Маклаков подверг жесткой критике политику уступок либералам, а заключительные слова этой исторической речи Маклакова оказались воистину пророческими: «С этой верой мы будем бороться и с этой верой мы умрем» (Ольденбург С.С. Царствование Императора Николая II. Репринт. — СПб., 1991, с.607−608). Стоит отметить, что надежды на Маклакова, как на «сильную фигуру», которая может подавить массовые беспорядки и восстановить порядок, возлагали и многие видные правые деятели. Так 31 января 1917 года один из вождей Черной Сотни астраханский купец Н.Н. Тиханович-Савицкий писал Маклакову: «Скажите, Николай Алексеевич, откровенно, если бы у нас произошел мятеж посильнее 1905 г. и с участием войск, Вы взялись бы усмирить его, если бы Вас назначить в это время опять министром внутренних дел. Есть ли у Вас план на этот случай? Не можете ли Вы узнать и указать мне нескольких военачальников, популярных в войсках, сильно правых, на которых можно было бы вполне положиться» (Правые в 1915 — феврале 1917 (По перлюстрированным Департаментом полиции письмам). — В кн.: Минувшее. Т. 14. — М.-СПб., 1993, с. 220). Таким образом, Государь продумал свой план предотвращения революции и реорганизации государственного устройства до мелочей и намеревался в 1917 году начать его методично осуществлять. Он подобрал тех людей, которые исполнили бы наилучшим образом указание Монарха, выбрал оптимальное время для осуществления преобразований. Дело было за малым — готовностью благонамеренной части общества, прежде всего дворянства, поддержать действия своего Государя. Но именно дворянство и подвело. Наглядным свидетельством вырождения служилого дворянского сословия, утраты дворянством государственного смысла стала ситуация с довыборами в конце 1916 года членов Госсовета от дворянства. Дело в том, что активная часть Госсовета (призванные к присутствию в заседаниях), согласно тогдашнего законодательства, состояла из членов по назначению и членов по выборам в равной пропорции. Назначаемые к присутствию члены Госсовета ежегодно утверждались Государем заново. Избрание же членов Госсовета производилось от пяти курий: 1) православного духовенства; 2) губернских земских собраний; 3) дворянских обществ; 4) Академии наук и университетов; 5) совета торговли и мануфактур. Ясно, что правых по убеждениям членов Госсовета могли дать только курия духовенства и дворянская. Но вот в октябре 1916 года состоялись выборы трех членов Госсовета от дворянства. Представители дворянских обществ от 41 губернии России дружно «прокатили» видного правого деятеля Н.Е. Маркова, не набрали большинства голосов и другие представители правых. От дворянства были избраны представители Прогрессивного блока, показательно, что ими были князь и два графа. На всероссийское дворянство Русский Царь опереться уже не мог. Государь попытался исправить ситуацию путем назначений. В Государственном Совете было несколько групп (аналогичных фракциям Госдумы): правая, тяготевшая к националистам группа правого центра и две группы связанные с Прогрессивным блоком (тяготевшая к октябристам группа центра и тяготевшая к кадетам левая группа). 29 декабря 1916 года Государственный секретарь С.Е. Крыжановский подал Государю справку о соотношении сил в Госсовете, которая свидетельствовала о том, что сторонники Прогрессивного блока имеют на 12 голосов больше. Император тут же, на списке членов Совета, назначенных к присутствию на 1916 год, зачеркнул 18 фамилий, 10 из которых являлись членами группы центра. На этом же списке Он написал 18 новых фамилий лиц, назначавшихся к присутствию на 1917 г., из которых 7 человек пополнили правую группу. Председателем Государственного совета был назначен И.Г. Щегловитов, вице-председателем — В.Ф. Дейтрих. В результате новых перемещений группа центра уменьшилась до 49 человек, правая возросла до 65, а после назначения чуть позже еще четырех человек насчитывала 69 человек. В результате правые и правый центр получали в Государстве Совете большинство голосов (См.: Кошкидько В.Г. Государственный Совет накануне Февральской революции 1917 года. // Педагогический вестник — yspu.yar.ru). Однако уже 23 января Государя ждал новый неприятный сюрприз. Под председательством А.Б. Нейдгардта состоялось собрание членов группы правого центра. Обсуждались два вопроса: как отнестись к переменам в составе Государственного Совета и какую позицию занять по отношению к другим группам. Оказалось, что правый центр получал решающее значение при голосовании, давая значительное большинство либо левым и центру, либо правым. Присоединение право-центристов к правой группе привело бы к созданию правого большинства и дало бы возможность Царю распустить Госдуму. Однако националисты заняли лукавую позицию: «никакого уклона влево или вправо», они оставили за собой свободу примыкать либо к левым, либо к правым. Это был удар в спину, который сводил на нет осуществление плана по предотвращению революции, ибо, согласно закона, Государь мог произвести новые назначения только в конце 1917 года. Поэтому, памятные слова Царя-Мученика, записанные Им в дневник после вырванного отречения «Кругом измена и трусость, и обман», можно с полным правом отнести не только к Рузскому, другим генералам-предателям и Родзянке, но и к лидерам всего дворянского сословия России.
