К Великому океану

Почти три столетия Россия заполняла колоссальный вакуум, образовавшийся в результате краха Монгольской империи. Отважные соотечественники дошли в Евразии буквально до граней геополитических возможностей. Первые русские — казаки Ермака — пересекли границу Европы и Азии в самом конце царствования царя Ивана Грозного. Перед ними лежала необозримая Сибирь, а за ней — Дальний Восток и Великий океан. Движение на восток было безудержным, оно было блистательно продолжено Дежневым и всеми теми, кто вышел уже к самому Тихому океану… Русские неукротимо шли вперед, пересекая Берингов пролив, выйдя в современную Канаду, осваивая нынешние Орегон, Вашингтон и замедляя свой ход только в Северной Калифорнии. Расположенный чуть к северу от Сан-Франциско Форт Росс стал крайней точкой продвижения русских по периметру Великого океана — то был северный поток русского заселения. Южный же поток остановился на границах Китайской империи. Китай, по выражению Наполеона, тогда «спал». Китайцы не хотели заселять холодные северные земли, и их заселили русские. Китай прятался в изоляции. Начиная с 1757 года императорская власть Китая ограничила внешнюю торговлю южным Кантоном, но в следующем веке западные державы после так называемых опиумных войн открыли великую страну. Итак, Петр Великий обеспечил выход России к Балтийскому морю, Екатерина Великая пришла на берега Черного, но только при Александре II Россия начала обустраивать свой порт на Тихом океане. Это в значительной мере меняло ее геополитическое положение в мире. Теперь Россия была полнокровным соседом двух величайших азиатских стран — Китая и Индии, теперь русские участвовали в эволюции огромного Тихоокеанского бассейна.

Наследники Ермака

Назначенный генерал-губернатором Восточной Сибири Николай Муравьев был трезвым политиком и полагал, что единственным способом для России остаться в среде великих европейских держав является широкий выход к Тихому океану, интенсивное освоение «русской Калифорнии», активное обоснование российского населения на Дальнем Востоке. Это следовало сделать незамедлительно, пока главные европейские державы и Америка не опередили здесь Россию. Петербургские дипломаты проявляли как всегда здоровую осторожность, но Муравьев взял смелость не ограничивать себя бюрократическими препонами. Он создал забайкальское казачество, куда привлек потомков донских и запорожских казаков. Он наметил пути выхода к Великому океану, заложил новые города.

Тяжелые времена Муравьеву пришлось пережить в ходе Крымской войны, когда ввиду реальной западной угрозы пришлось укреплять побережье Сахалина и прочие земли, обнаженные перед британскими и французскими эскадрами. Британская эскадра бомбардировала Петропавловск-Камчатский.

Надежды давал быстрый рост русского населения на Дальнем Востоке в XIX веке — от полутора миллионов человек в 1811-м до 2,7 млн. в 1851 году. Воистину удивительным было это расширение территории страны на восток — из всех европейских стран только Россия органически осваивала собственными силами великий континентальный путь к Тихому океану.

Стратеги в Петербурге боялись перенапряжения. Опасаясь за рыхлость владений, за уязвимость необозримых русских тихоокеанских границ, император Николай I в 1841 году продает американцам Форт Росс, а его наследник Александр II — огромную Аляску. Логика была проста: пусть она попадет в руки дружественных американцев, но не станет добычей продвигающейся в Канаде Британии. Той Британии, которая последовательно останавливала энергию России на Балканах и в Закавказье в первой половине XIX века, в Средней Азии — в 1860-е годы и которая напряженно определяла линию российской экспансии на Дальнем Востоке начиная с конца XIX века.

Осваивая тихоокеанское побережье, Россия искала надежный незамерзающий зимой порт. В свое время Уинстон Черчилль отмечал прискорбную особенность геополитического положения России, сравнивая ее с гигантом, у которого перехвачены ноздри — узкие выходы в Черное и Балтийское моря, не дающие открытого выхода в Мировой океан. Долгое время целью российского правительства были поиски незамерзающего порта ради гарантированного сообщения и торговли со всем миром. Значительный шаг в этих поисках был сделан 14 ноября 1860 года, когда китайское правительство в Пекине отказалось в пользу России от восточного побережья Маньчжурии — от реки Амур до границы Китая с Кореей. Россия получила нижнее течение Амура — более могучего, чем Дунай, и огромные территории (по площади большие, чем Франция плюс Испания) вплоть до границы с Кореей. Штаб-квартира Тихоокеанского флота России перешла вначале из Петропавловска-Камчатского в Николаевск-на-Амуре. Затем, обследуя тихоокеанское побережье, генерал-губернатор дальневосточных земель Муравьев-Амурский основал порт Владивосток, ставший главной военной базой Тихоокеанского флота России.

Гавань Золотой Рог (намек на константинопольский Золотой Рог) была очень удобной, хотя на суше мешали тигры. Но у Владивостока, главного «окна» России, выходящего на Великий океан, был роковой недостаток: на три месяца в год этот порт замерзал, и вошедшие в бухту корабли стояли припаянными ледовым панцирем. Другим недостатком Владивостока было то, что в океан он выходил не непосредственно, а через Японское море, ввиду чего растущая островная держава Япония фактически изолировала сетью своих островов российский город-порт от открытых океанских просторов.

Выход в Японское море и в Тихий океан зависел от благорасположения островного японского государства, способного контролировать к северу от Владивостока пролив Лаперуза (на него смотрел японский Хоккайдо), на востоке — пролив Цугару (между Хоккайдо и Хонсю), на юге — пролив Цусима (между Кореей и Японией).

Россия постоянно искала выход из предопределенной природой изоляции. Некоторые поиски такого рода примечательны. Русские мореплаватели немедленно обратили внимание на стоящий посредине Цусимского пролива остров Цусима; в 1861 году морская пехота России им овладела. Насторожившиеся англичане немедленно послали в этот регион военную эскадру — шесть лет спустя после окончания Крымской войны Лондон снова выступил грозным оппонентом Петербурга на пути к незамерзающим морям.

Под давлением ведущей державы Запада Россия была вынуждена уступить. Расположенная рядом Япония внимала уроку борьбы со стремящимися к южным морям русскими. Видя успех англичан, японцы начинают оспаривать принадлежность к России острова Сахалин, но силы молодого азиатского гиганта пока еще не доходили до русского уровня — в 1875 году японцы отказались в конечном счете от посягательств на этот остров и покинули его южное побережье.

В геополитическом плане на рубеже XIX и XX веков вопросом вопросов для России стало формирование ее роли в Азии, где росли русские города и где Россия обретала континентальное могущество. В 1880—1890-х годах огромный по масштабам процесс охватил Дальний Восток. Население Сибири и Дальнего Востока выросло до 4,3 млн. человек в 1885 году, а к 1897 году население восточной части России достигло уже 6 млн. Русский флаг взвился над Сахалином и в устье Амура — над фортами Николаевск и Мариинск.

В Петербурге формируется «восточная» фракция, которая видела будущее в создании Великой Восточной империи, где ортодоксализм России превращался в «новый ориентализм», в новый центр мира. Великий русский писатель Федор Михайлович Достоевский так оценил открывающиеся перспективы: «С поворотом в Азию, с новым на нее взглядом нашим, у нас может явиться нечто вроде чего-то такого, что случилось с Европой, когда открыли Америку. Ибо воистину Азия для нас та же не открытая еще нами тогдашняя Америка. Со стремлением в Азию у нас возродится подъем духа и сил… В Европе мы были приживальщики и рабы, а в Азию явимся господами. В Европе мы были татарами, а в Азии и мы европейцы. Миссия наша цивилизаторская в Азии подкупит наш дух и увлечет нас туда».

Замысел одного из главных строителей «дальневосточной империи» — министра финансов С.Ю. Витте, изложенный царю Александру III в 1893 году, иначе как грандиозным не назовешь: «На монгольско-тибетско-китайской границе крупные перемены неизбежны, и эти перемены могут нанести ущерб России, если здесь возобладает европейская политика, но эти перемены могут быть для России бесконечно благословенными, если она сумеет ранее западно-европейских стран войти в восточно-азиатские дела… С берегов Тихого океана, с высот Гималаев Россия будет доминировать не только над азиатским развитием, но и над Европой. Находясь на границах двух столь различных миров, восточно-азиатского и западно-европейского, имея твердые контакты с обоими, Россия, собственно, представляет собой особый мир. Ее независимое место в семье народов и ее особая роль в мировой истории определены ее географическим положением, и в особенности характером ее политического и культурного развития, осуществлявшегося посредством живого взаимодействия и гармоничной комбинации трех творческих сил, которые проявили себя так лишь в России. Первое — православие, сохранившее подлинный дух христианства как базис воспитания и образования; во-вторых, автократизм как основа государственной жизни; в-третьих, русский национальный дух, служащий основанием внутреннего единства государства, но свободный от утверждения националистической исключительности, в огромной степени способный на дружеское товарищество и сотрудничество самых различных рас и народов. Именно на этом базисе строится все здание российского могущества, именно поэтому Россия не может просто влиться в Запад».

Сторонники развития русского Дальнего Востока как средства увеличить общий вес страны считали, что именно торговля с Китаем будет одним из краеугольных камней российского могущества: связь Запада с огромной частью Азии будет зависеть от России, и это поднимет ее стратегическую значимость. При помощи экономических и дипломатических связей Россия станет фактическим протектором Китая. Поэтому российское правительство целенаправленно заплатило за Китай контрибуцию, наложенную на него Японией. Впереди виделись безбрежные горизонты российской опеки над Азией.

Но отношения с Японией не складывались. Было даже того хуже…

Анатолий Уткин, доктор исторических наук