Международный Гаагский трибунал приговорил бывшего президента Республики Сербской в Боснии Биляну Плавшич к 11-ти годам тюремного заключения. Плавшич была признана виновной в том, что в 1992−94 гг. способствовала проведению этнических чисток на территории Боснии. Прокурор Гаагского трибунала Карла дель Понте настаивала на другом сроке для Плавшич — от 15 до 25 лет лишения свободы. Напомним, бывший президент боснийских сербов добровольно сдалась Гаагскому трибуналу, признав свою вину по одной из статей обвинения — «преступления против человечности». Однако, со столь суровым приговором трибунала 72-х-летняя Плавшич не согласилась и заявила, что в ближайшее время подаст апелляцию на несправедливое решение суда. Кроме того, ее адвокаты обратились к гаагским судьям, попросив предоставить их подзащитной право оставаться на свободе до окончания рассмотрения апелляции. Вряд ли, впрочем, это возымеет какое-либо действие. «Политтрибунал в Гааге», как называют его сербы, давно уже ясно продемонстрировал, на чьей он стороне в разборе тех трагических событий, которые происходили в Союзной республики Югославии в 90-х гг. прошлого века, — на стороне тех, кто ныне собирается вершить свой новый «трибунал» в Ираке. Вместе с тем, в последнее время участились случаи «добровольной сдачи» сербов Гааге, публичное «признание ими своей вины». Если и допустить, что какая-то вина здесь действительно есть, то это лишь — доля вины, — в сравнении с тем, что сотворяли со своим противником и мирными жителями «бравые молодчики» возродившего практику концлагерей мусульманина Изетбеговича или фашиствующего хорвата Туджмана. Но сможет ли кто-то назвать хотя бы одного высокопоставленного чиновника или военного из боснийских мусульман или хорватов, который бы принес публичное покаяние за свое прошлое, или же добровольно поехал «доказывать справедливость» в созданный и действующий в обход международного права Гаагский трибунал? Генерал Бобетко, которого-таки решились затребовать на допрос гаагские прокуроры, уже который месяц «поправляет пошатнувшееся здоровье» в хорватском санатории, и гарантией его неприкосновенности на время всего «лечения» служит личное письмо премьера Хорватии Ивицы Рачана. Но по своей ли действительно воле подставил под наручники руки президент Сербии Милутинович, только-только получивший приставку «экс», или «раскаявшаяся» престарелая Плавшич? Или, что стало подлинной сенсацией, — купил себе билет до Гааги Воислав Шешель, буквально на следующий день после триумфального переизбрания лидером Сербской радикальной партии?.. В Шешеле многие видели единственную альтернативу прозападным дос-овским политикам, в том числе и бывший президент Югославии Слободан Милошевич, призвавший всех сербских патриотов, независимо от принадлежности той или иной партии, на президентских выборах голосовать именно за Шешеля. И этот список сербских «добровольцев», отправившихся в Гаагу, можно продолжить. По-видимому, моральный, психологический прессинг здесь становится просто невыносим. Об этом, кстати, однозначно сказал сам «депортировавшийся» Шешель: «В Сербии я не чувствую себя в безопасности». Слова Шешеля звучали как приговор. К сожалению, насильственная экстрадиция в июне 2001 года Слободана Милошевича, которую тайно предприняли сербские власти на фоне преобладающей апатии населения, — стала не только и не столько каким-то там «прецедентом». После вывоза из страны человека, олицетворявшего собой, ни много ни мало, сербский отпор вооруженной агрессии НАТО, что-то не могло не надломиться в самом сознании людей. Тюремная хлебовозка, в которую запрятали этого человека отправившие его в «последний путь» к «злой тетке» дель Понте, — могло ли быть большее национальное унижение, удар по национальному духу?.. Было тогда в этом нечто глубоко символическое, имевшее, если хотите, некий высший, сакральный смысл. Милошевича экстрадировали в священный для сербов день, в день национального праздника — «Видовдан». Когда в стране вспоминают историческую битву на Косовом поле с турками в 1389 году, которая имела для сербского народа такое же значение, что и для России — Куликовская битва. И мало кто сейчас помнит последние слова Милошевича, которые он вдруг произнес перед тем, как подняться по трапу на борт самолета: «Знаете ли вы, что сегодня — День святого Витта?..» Отвечая затем по местному ТВ на это высказывание, сербский премьер Зоран Джинджич только заметил, что «Милошевич призывал осуществить идеалы небесной Сербии, а сербское правительство обязалось осуществлять идеалы земной». Что, видимо, и наглядно демонстрирует всем сейчас. С.Стефанов, Правда.Ru
