 |
| Фома | Роман Силантьев | 01.02.2013 |
«Чтобы утвердился мир на Кавказе, нужно укреплять веру и среди православных, и среди мусульман», — сказал Патриарх Кирилл после Литургии 27 января, за которой ему сослужил новохиротонисанный епископ Махачкалинский и Грозненский Варлаам — глава образованной несколько месяцев назад Махачкалинской епархии. На трапезе после богослужения присутствовали полномочный представитель Президента РФ в Северо-Кавказском федеральном округе Александр Хлопонин и глава Республики Ингушетия Юнус-Бек Евкуров. Тема мира на Северном Кавказе недавно уже возникала в церковной повестке дня: 12−14 декабря 2012 года состоялся визит Святейшего Патриарха Кирилла на в Ставропольскую епархию. Какой Церковь видит свою миссию в проблемном регионе? Что конкретно она готова предложить в борьбе с терроризмом и какую позицию по этому вопросу занимает? На чем сегодня строятся взаимоотношения Церкви и северо-кавказских мусульманских общин? На эти и другие вопросы «Фоме» ответил руководитель Центра географии религий при Отделе по взаимоотношениям Церкви и общества, кандидат исторических наук, исламовед Роман Силантьев.
— Для установление мира на Северном Кавказе принимаются политические и экономические меры. Что особенного готова тут предложить Церковь? Как в этом смысле оценивать декабрьский визит Патриарха?
— Визит Патриарха на Северный Кавказ был в первую очередь призван людей приободрить. Ситуация в регионе непростая и нервная. Война с терроризмом продолжается, и нельзя сказать, что мы в ней уверенно побеждаем. Людей гибнет все больше, особенно тяжелые потери несут традиционные мусульманские лидеры и правоохранители. Люди в целом чувствуют себя неуверенно — поэтому идет отток населения. Причем не только православного. Из Дагестана, например, начали уезжать уже и мусульмане, потому что постоянно жить в режиме контр-террористической операции — трудно. В этой ситуации Церковь может людей поддержать. Показать, что о них не забывают. Например, несколько лет назад по инициативе Патриарха Кирилла мусульманских духовных лидеров и православных священников, погибших и пострадавших в борьбе с ваххабитами, стали награждать государственными наградами. Это является символом того, что и Церковь, и государство о людях помнят. Неправильно считать войну с ваххабитскими террористами сугубо внутриисламским делом. Это общенациональная проблема, поскольку их идеология — это захват власти во всем мире. Никто — в том числе и Русская Православная Церковь — не может с ними мирно сосуществовать, дружить и выстраивать отношения. С традиционными мусульманами, с буддистами, с представителями других мирных традиционных религий — может. Но с ваххабитами — так же, как, например, с сатанистами или иеговистами — нет. И бороться с такими сектами можно только общими усилиями представителей всех религий.
— Но какие инструменты для борьбы могут быть у Церкви?
— У Церкви есть ее слово. И главное, что в данном случае говорит Церковь в лице Патриарха, следующее: важно, что каждый может попытаться исправить ситуацию сам, а не ждать всегда и во всем помощи и указания из центра. Многие эффективные меры могут быть приняты региональными властями, муниципалитетами и даже сходом местных жителей. Задачи нравственного воспитания и просвещения молодежи решаются как раз на этом уровне в контакте с епархиями и местными мусульманскими общинами. Патриарх призывает людей самоорганизоваться. Подумать, что каждый может сделать здесь и сейчас на своем месте.
— Получается, Церковь только говорит и призывает, но конкретных мер не предлагает?
— Предлагает. В рамках визита Патриарха Кирилла на Северном Кавказе было открыто региональное отделение Всемирного русского народного собора (ВРНС) — крупнейшей и самой авторитетной в России православной общественной организации. Это площадка, где жители региона — не только православные, но все — могут как раз самоорганизоваться. Ведь в регионе существуют этнические ОПГ, и бизнесмены стоят перед вопросом защиты своего бизнеса. Чтобы защитить свой бизнес, свою семью и в итоге свой край — нужно объединяться. И ВРНС дает возможность сделать это легально, в правовом поле — а не создавать закрытые клубы или русские ОПГ. У такой площадки, как ВРНС, на Северном Кавказе есть огромные перспективы и востребованность. Это площадка для людей, которые любят свою страну, свой землю и не хотят уезжать.
— Получается, с точки зрения Церкви, ситуацию с терроризмом можно победить вот так легко — путем местной самоорганизации?
— Церковь в лице Патриарха призывает к еще одной важной вещи — не упрощать ситуацию. Не думать, что терроризм — это только проблема безработицы и социальной несправедливости, которая в теории может быть легко уврачевана. Патриарх как раз говорил, что не надо думать, будто государственные декларации могут изменить положение дел. Террористы этих деклараций не читают, а если читают, то смеются. Не надо переоценивать увещевания. Надо признать, что террористы — люди не бедные, от социальной несправедливости в большинстве своем не пострадали. Они совершенно невосприимчивы к здравому смыслу. Поэтому, я думаю, не надо бояться принуждать их к миру всеми доступными способами. У некоторых руководителей в Москве, как и у отдельных политиков на Северном Кавказе, есть мнение, что борьбу с терроризмом нужно перевести исключительно в мирные рамки и признать ваххабитов стороной переговорного процесса. Когда нам говорят, что идеологию можно победить только идеологией, часто забывают, что носители террористической идеологии своих оппонентов просто убивают. И этот «богословский спор» заканчивается смертью одного из участников. Патриарх Кирилл и тут предлагает конкретные меры по обеспечению безопасности: свое законное историческое место в регионе должны вернуть себе казаки. Сейчас мы зачастую видим, что люди, именующие себя казаками, являются всего лишь потомками настоящих казаков. Но ведь исторически казаки имели вполне четкую функцию — связанную со службой в армии и с защитой порядка. Если человек порядок не защищает и в армии не служит — к нему соответственно и относятся. Но там, где казаки сегодня работают в контакте с правоохранительными органами и людей защищают, уважение к ним резко растет. Их уже не считают ряженными, их воспринимают всерьез. И такие примеры на Ставрополье есть — например, город Зеленокумск.
— Получается, что Церковь выступает за предельно жесткую позицию?
— Есть заявление Межрелигиозного совета России после трагедии в Беслане, где четко сказано, что не надо бояться принуждать к миру террористов, а если необходимо — уничтожать вместе с пособниками. Это заявление актуально до сих пор.
— Во время визита Патриарх встречался с муфтиями. Каков вообще вес слов главы Русской Православной Церкви для представителей ислама на Северном Кавказе?
— Полагаю, что большой. Мало кто из муфтиев, в том числе и молодых, без уважения относится к Патриарху. Они знают, что Церковь — их союзник, причем часто важнейший. Позиция власти может меняться в ту или другую сторону, но Церковь всегда их поддержит. Яркий пример: в 1994 году мусульманские раскольники пытались свергнуть муфтия Талгата Тажуддина. В тот момент от него отвернулись все, даже власти, которые уже готовы были признать это свержение. И только Церковь за него вступилась, и ситуация нормализовалась.
Во время нынешнего визита Патриарха был вручен высокий церковный орден муфтию Шафигу Пшихачеву, генеральному представителю Координационного совета мусульман Северного Кавказа в Москве. Он очень давно помогает Церкви и является одним из оплотов межрелигиозного мира на Кавказе. Его двоюродного брата — муфтия Кабардино-Балкарии Анаса Пшихачева — в 2010 году убили ваххабиты. На таких людях, как эти муфтии, межрелигиозный мир в регионе и держится. Ведь этот мир — не данность, не некое природное явление. Нет, он созидается конкретными людьми, которых можно назвать поименно.
Святейший Патриарх эти проблемы понимает. И когда муфтии от него слышат правду, а не призывы к пресловутой толерантности, им это нравится. Так, осенью прошлого года Патриарх, выступая в Императорском православном палестинском обществе, очень жестко отозвался о ваххабитах в лице их катарского главаря Юсуфа Кардави. Полагаю, нынешний визит Предстоятеля муфтиев ободрил.
— В чем заключается миссия Церкви на Северном Кавказе сегодня?
— Когда Патриарх проводил совещание глав новообразованных северо-кавказских епархий, первым вопросом стояла необходимость удержать в этом регионе православных. Если уедут православные, то о никакой церковной жизни там говорить не придется. Собственно миссионерская работа, конечно же, затруднена. Главная задача — показать людям, что на Северном Кавказе у них есть будущее — раз строятся храмы, школы, раз есть работа, а она здесь на самом деле есть. И конечно, всем тем комплексом мер, о которых мы уже говорили, Церковь помогает людям обеспечивать свою безопасность.
Практика показывает: там, где создается живой православный приход, люди начинают резко меньше уезжать. Активизируется жизнь. Например, в Азербайджане русское присутствие удалось сохранить в основном благодаря Православной Церкви.
— Каковы Ваши личные впечатления от визита Патриарха Кирилла на Северный Кавказ?
— Это один из важнейших визитов в 2012 году, если не важнейший. Это не был визит вежливости, там были проведены встречи с конкретными темами. Главный смысл этого визита — поддержать людей. Эта цель, на мой взгляд, была достигнута.
Подготовил Константин Мацан
