Секретарь по делам дальнего зарубежья протоиерей Сергий Звонарев в интервью интернет-изданию «Татьянин день» рассказывает о работе Секретариата по делам дальнего зарубежья, о проблемах, с которыми сталкиваются наши соотечественники за рубежом и о том, какие пути можно наметить для их решения.
— Отец Сергий, как и зачем создавался Секретариат по делам дальнего зарубежья?
— В 2009 году, после избрания на московский Патриарший престол Святейшего Патриарха Кирилла, возникла необходимость оптимизировать работу ОВЦС и дать развитие направлениям, которые раньше существовали в недрах Отдела, а теперь могли обрести самостоятельность. Например, раньше в ОВЦС существовал секретариат по взаимоотношениям Церкви и общества, на основе которого был создан одноименный Синодальный отдел, председателем которого стал протоиерей Всеволод Чаплин, ранее занимавший должность заместителя председателя ОВЦС. В ходе преобразований также было выделено Управление по зарубежным учреждениям, которое было включено в структуру Московской Патриархии, которое возглавил архиепископ Егорьевский Марк.
В это же время стало очевидно, что необходимо собрать воедино и осмыслить работу, которая была связана с разнообразной деятельностью Русской Православной Церкви за рубежом — сотрудничество с международными организациями, работа с дипломатическим корпусом, помощь соотечественникам, которые проживают за рубежом, участие Русской Церкви в диалогах по линии гражданских обществ зарубежных стран и прочее. И поэтому в структуре ОВЦС создали наш Секретариат по делам дальнего зарубежья.
— В чем состоит его работа?
— В числе перечисленных направлений работы Секретариата нужно выделить как одно из важных — работу с соотечественниками, о значении которой сказал Святейший Патриарх Кирилл во время визита в ОВЦС после своей интронизации.
Слова Предстоятеля Русской Церкви были восприняты как руководство к действию, а потому церковная поддержка зарубежных братьев и сестер была оформлена как отдельное направление в рамках Секретариата по делам дальнего зарубежья.
— Ваш Секретариат находится в Москве. Как можно работать с соотечественниками, находясь здесь, а не рядом с ними?
— Дело в том, что Секретариат занимает свое место в системе церковных структур, связанных работой с соотечественниками. Мы не осуществляем конкретной пастырской работы в отношении соотечественников, поскольку загранучреждения Русской Церкви относятся к компетенции уже упомянутого мной Управления по зарубежным учреждениям. Зарубежные приходы и монастыри занимаются практической деятельностью, обращенной к нуждам наших соотечественников, которая очень разнообразна. В каждой стране, где существуют приходы Московского Патриархата, накоплен свой уникальный опыт, который можно аккумулировать, анализировать и обмениваться им с другими общинами, тем самым обогащая друг друга.
Осмысление такого опыта — обязанность нашего Секретариата. Именно для этих целей на протяжении ряда лет реализуется проект круглых столов, посвященных опыту взаимодействия Русской Православной Церкви и соотечественников в различных регионах мира. Указанный проект осуществляется совместно Отделом внешних церковных связей и департаментом по работе с соотечественниками Министерства иностранных дел России. Мы провели встречи в Брюсселе, Буэнос-Айресе, Пекине и Сан-Франциско. В них приняли участие священники и миряне соответствующего региона мира (европейского, латиноамериканского, азиатского и североамериканского), представители ОВЦС и МИД России, Фонда «Русский мир». Такие мероприятия позволяют нам узнать специфику церковной работы с соотечественниками на различных континентах, обменяться мнениями, донести до их участников возможности российских государственных органов и учреждений по поддержке церковных проектов в области духовного и культурного просвещения, преподавания русского языка и проч.
В этом году мы планируем продолжить подобные встречи и провести круглый стол на африканском континенте.
Второй год подряд Секретариат организует в рамках Международных Рождественских образовательных чтений круглый стол, который собирает зарубежных участников чтений, представителей церковных, государственных и общественных структур, связанных работой с соотечественниками, проживающими за рубежом. В прошлом году темой встречи стали вопросы укрепления диаспор соотечественников. В текущем году заседание круглого стола будет посвящено опыту преподавания православной духовной культуры и русского языка в среде соотечественников.
Кроме того, наш Секретариат, а, следовательно, и Отдел в целом, осуществляет роль посредника во взаимоотношении зарубежных церковных структур с государственными учреждениями, которые ответственны за работу с соотечественниками. Например, Отдел внешних церковных связей дает экспертные заключения по церковным заявкам, поступающим на гранты в Фонд «Русский мир». Для этих целей мы оцениваем состоятельность предлагаемых проектов, проводим необходимые консультации и даем отзыв.
— Много просьб к вам поступает, скажем, в месяц?
— Трудно назвать какие-то конкретные цифры. В случае с Фондом «Русский мир» речь всегда идет об индивидуальных проектах, особой массовости не наблюдается.
— Любой приход или любой человек, проживающий за рубежом, может написать письмо или позвонить в Отдел внешних церковных связей и попросить о помощи?
— Да. Однако прежде чем реагировать, наши сотрудники изучают ситуацию, описанную в письме, обоснованность просьбы, и в случае отсутствия возможных осложняющих обстоятельств Отдел вступает в письменный контакт с профильными органами государственной власти, государственными фондами или общественными структурами, ходатайствуя о помощи и поддержке просителям.
Осложняющие обстоятельства, в свою очередь, могут быть вызваны самыми разными причинами. Например, в последние годы возросло число случаев лишения родительских прав или изъятия детей из семей наших соотечественников. Утверждая право детей воспитываться в семье при участии родителей, а также отмечая чрезмерную строгость семейного законодательства ряда зарубежных стран, ориентированного в первую очередь на внешнее благополучие детей, в то же время приходится констатировать очевидные проблемы в поведении самих родителей. Оно-то порой и провоцирует изъятие детей властями и передачу их в опекунские семьи. В этих условиях нам приходится быть сдержанными и осмотрительными, руководствоваться не эмоциями, а пониманием реального блага в первую очередь детей, а потом и родителей.
Порой возникают ситуации, связанные с разлучением детей и родителей, в которых мы оказываемся бессильны оказать действенную помощь. Речь идет о смешанных семьях. В случае развода решение национального суда о передаче ребенка супругу-иностранцу сводит к минимуму возможность повлиять на ситуацию. Церковные обращения и ходатайства (как напрямую, так и опосредованно через отечественные дипломатические структуры) остаются без видимого результата. В обоснование приводится невозможность вмешательства во внутренние дела иностранного государства, а также указывается на независимость его судебной системы. Однако и в таких случаях Церковь может оказать духовную помощь и моральную поддержку. Последнее касается и ситуаций, связанных с отбыванием наказания нашими соотечественниками в зарубежных тюрьмах.
— Русские люди за границей сильно разобщены, и об этом трудно говорить без горечи и боли. Может быть, в церковных сообществах это не так выражено, но тоже есть. В чем причина и как это можно изменить?
— В этом вопросе я бы выделил два момента: этнографический и этический.
Что касается первого, скажу так: проблема разобщенности свойственна большим народам. Как правило, консолидированы диаспоры относительно немногочисленных народов, к примеру, армян, евреев и так далее, у которых просто в крови стремление искать силу в единстве. Большой народ трудно объединить в диаспору, потому что в его ментальности нет понимания о том, что для выживания во внешней среде необходимо жить сообща, поскольку, по его представлениям, сила не столько в единстве, сколько в самой многочисленности. И это играет не на руку нашей отечественной диаспоре. Оказываясь за рубежом, наши соотечественники скорее пытаются сделать шаг вовне, слиться с внешней средой и местным населением, чем приблизиться к своим, и даже избегают друг друга. В этом проявляется и второй момент, о котором я упомянул — этический. Наши зарубежные соотечественники зачастую стесняются поведения, образа жизни своих собратьев и естественным образом отдаляются от них, не желая ассоциироваться с ними в глазах местных жителей.
Это наша проблема, наша слабость. И поэтому мы сталкиваемся с отсутствием крепкой диаспоры русскоязычных сограждан за рубежом: ее нет ни в одной стране мира, даже там, где проживают миллионы соотечественников.
Конечно, не все соотечественники одинаковы и многие пытаются искать формы объединения, составляя организации и клубы. Наиболее массово это проявляется в церковной сфере. Люди участвуют в жизни местной церковной общины, поддерживают друг друга, в том числе материально, исполняя заповедь Божию о любви к ближнему, стараются вместе отмечать церковные праздники и памятные даты из отечественной истории и современности.
— Что становится консолидирующим началом для соотечественников, учитывая, что не все они верующие?
— На мой взгляд, наши зарубежные братья и сестры могли бы объединиться на площадке общих ценностей — русского языка, культуры и духовной традиции.
Разговаривать на одном языке — значит мыслить на одном языке, быть сопричастным огромному достоянию, выраженному в слове. Русский язык приобщает к замечательным произведениям и великому культурному наследию нашего народа — литературным и музыкальным произведениям — всему тому, что составляет культурное богатство нашего народа. Знать и ценить его, объединяться в принадлежности к отечественной культуре — значит быть вместе, чувствовать нашу общность и единство.
Разумеется, принадлежность к многовековой духовной традиции, ощущение себя сопричастным истории и современности своего народа также вносит объединяющее начало в среду наших соотечественников.
— Да, но вот все-таки с религиозной составляющей не так все просто: часто люди себя причисляют к Церкви не потому, что хотят следовать за Христом, а чтобы подчеркнуть национальную идентичность. Где та точка, в которой происходит расхождение между тем, что ты христианин по сути жизни, и тем, что являешься таковым номинально, потому что хочешь принадлежать к этому большому, великому культурному миру?
— Это явление, которое обусловлено всей предыдущей историей развития нашего государства и общества.
Российское государство, русская общественная мысль и культура сформировались благодаря восточному христианству, Православию, которое вошло во все сферы жизни наших далеких предков. Письменность появилась на нашей земле параллельно с принятием христианства. Основным содержанием первых письменных источников стало христианское учение, а государство развивалось, ориентируясь на пример православной Византийской империи. Так было на протяжении многих веков. Несмотря на большие потрясения, связанные с реформами императора Петра I и со временем атеистических гонений советского периода, в глубине сознания нашего народа продолжало сохраняться очень крепкое представление о связи национальности и религиозности, русскости и православности. Именно поэтому в наши дни мы сталкиваемся с явлением, которое Вы описали в своем вопросе — большое количество не церковных и даже не религиозных людей называют себя православными, поскольку они русские и считают себя принадлежащими к русской цивилизации. К сожалению, сегодня многие потеряли понимание того, что православный не обязательно должен быть русским и что религиозность шире, нежели национальность. Русская Церковь состоит из православных украинцев, белорусов, молдаван и представителей многих иных народов, составляющих ее паству.
Но наиболее важным, как представляется, является борьба за то, чтобы люди из номинальных православных превратились бы в реальных. Не церковные и не религиозные люди — потенциальная среда для миссии, которая востребована в нашем обществе, и отказываться от нее было бы преступно. Именно поэтому главные миссионерские усилия Русской Православной Церкви сегодня направлены именно в этом направлении.
Как много времени займет процесс новой евангелизации общества, сказать невозможно, но есть надежда на его успешность.
— А как можно воплощать в жизнь эту новую евангелизацию?
— Было бы неверным считать, что ответственность за восстановление церковности лежит на плечах одних лишь епископов и священников: сегодня это дело каждого верующего человека и не обязательно того, кто всю свою жизнь посвящает именно миссии. Все гораздо проще. Ты стал верующим — поблагодари Бога и постарайся, чтобы и вследствие твоих слов, трудов и поведения кто-то еще стал таким же, как и ты. В какой-то момент жизненный путь не церковного человека непременно пересечется с путем человека верующего, и от христианина зависит, каковы будут плоды у этой встречи. Это — миссия апостольского служения мирян. А проповедником в меру своих сил может быть каждый. И это не пустые слова.
Любая жизненная ситуация или встреча — проверка того, насколько ты являешься человеком, разделяющим евангельские ценности по их смыслу и призыву, а не являешься только лишь следователем, часто формальным, внешних обрядовых норм и правил, которыми, к сожалению, мы порой слишком уж увлекаемся. Посты чередуются с периодами разговения и мясоедом, церковные праздники сменяют друг друга, в воскресный день мы ходим в храм, после традиционно пьем чай и расходимся по домам. Все это красиво и благочестиво, но есть в этом и опасность формализации церковной жизни, когда стремление следовать правилам закрывает собой глубинные, коренные основы христианской веры, то, что заставляло апостолов идти в далекие страны и проповедовать, а христиан жертвовать жизнью во имя утверждения веры и их смерть была проповедью для других. Прав был христианский писатель Тертуллиан, который свидетельствовал о том, что кровь мучеников есть семя христианства.
Сегодня никто, слава Богу, в нашей стране не заставляет нас проливать кровь и тем самым утверждать христианство, но подлинная вера, горение сердца, проявляющиеся в делах милосердия, тоже являются семенем христианства. Не горим — значит, никого не сможем обогреть, помочь найти Бога и правильный путь для вечного спасения. А ведь это едва ли не самое важное, что мы могли бы сделать.
Беседовала О. Богданова
