 |
| Интернет против телеэкрана | М. Кудрявцев, С. Миронин, С. Скорынин | 10.02.2005 |
Представим, например, что отстающая страна, а Россия сейчас, увы, именно такая, попытается совершить мобилизационный рывок, и государство силовым образом направит значительную часть произведённого общественного продукта в инвестирование. Так, повышение нормы накопления может быть осуществлено через государственное присвоение ренты на собственность. Можно не сомневаться, что при малейшей попытке сделать это на Западе поднимутся вопли об ущемлении прав собственников: ведь Запад заинтересован, чтобы компрадорская элита отстающих стран тратила эти деньги на приобретение его товаров, а не инвестировала в свою страну. Да и не только в элите дело: увеличение нормы накопления может означать снижение потребления для всего населения, и, прежде всего, потребления престижных товаров из ЗМ. Лидера такой страны обязательно обвинят в том, что он морит свой народ голодом.
Другим механизмом догоняющего развития может быть инвестирование в человеческий капитал, через образование, сочетающееся с силовыми ограничениями на выезд тех, кто получил образование: ведь страна не сможет платить им столь же высоко, сколько получают люди высокой квалификации в лидирующих странах. Без государственно-правовых ограничений на выезд все ключевые специалисты (а человеческий капитал очень дорого стоит) немедленно переманиваются в ЗМ, и коллектив разработчиков технологии создать не удаётся. Если же запретить выезд, то результат предсказуем: на Западе тут же будет начата кампания о нарушении прав человека на свободу выезда после получения бесплатного высшего образования.
Кроме того, могут быть созданы препятствия для вывоза капитала компрадорской элитой через ограничения развлекательных поездок за границу и обмена валют — идеологи на Западе немедленно приравняют это к фашизму. То есть, фактически, на все возможные меры со стороны государств Третьего мира у стран ЗМ имеется (и что очень важно, «обкатан» на практике) арсенал идеологических и пропагандистских приёмов по дискредитации того или иного шага в глазах общественного мнения — как собственного, так и компрадорской элиты в самой атакуемой стране. Ещё одним видом давления на правительства стран Третьего мира является экспорт им излишков продовольствия в зависимости от послушности правительства той или иной страны. Наконец, в качестве последнего аргумента остаётся манипулирование политическими деятелями и прямое военное вмешательство.
Помимо чисто политических мер по недопущению мобилизационного рывка отстающих стран, ЗМ создаёт препятствия к вертикальной интеграции развивающихся стран в большие объединения, которые могли бы самостоятельно поддерживать технологические пирамиды. Всячески поощряется разделение развивающихся стран на маленькие богатые регионы с важными для ЗМ ресурсами, обладающие небольшим населением, которое можно подкупить, и большие образования, не обладающие серьёзными источниками богатства. Поддерживаются искусственно-паразитические образования вроде Кувейта и Саудовской Аравии с купающимися в западной роскоши шейхами и небольшим населением, которые, конечно же, не заинтересованы объединяться с другими арабскими странами. В самом деле, зачем делиться нефтяной рентой, которую куда приятней транжирить, а не инвестировать? Иными словами, создаются все условия, чтобы нефтяная рента Кувейта и Саудовской Аравии по-прежнему проедалась на Западе их незначительным населением и не использовалась для развития. Таким образом, собственно в торговом обмене Запада с отстающими странами никакой эксплуатации (грабежа продукта труда) нет, но как только появляется угроза, что кто-нибудь догонит страны ЗМ, в ход идут такие эффективные меры как блокада, поправка Джексона-Вэника, полчища академиков сахаровых или авианосцы, каждая из которых призвана закрепить отставание и зависимость.
Стараниями правительств ЗМ проводится искусственное ограничение технологического развития целых стран и континентов: с одной стороны, путём наложения запрета на вывоз высоких технологий из ЗМ, а с другой — посредством селективного импорта интеллектуальных ресурсов из отстающих стран. Важнейшей особенностью мирового порядка является запрет на распространение новейшей технологии, тем самым интеллектуальная рента удерживается в рамках национальных границ. Для этого существуют специальные комитеты. Например, после появления первых ноутбуков существовали прямые ограничения на их вывоз за пределы США. Инвестирование за границу идёт очень осторожно и тщательно регулируется. Технология и мода (новейшая) почти не передаются. Передаются дешёвые (потерявшие новизну) поточные производства, которые немедленно перекрываются внедрением всё новой и новой технологии. Свои рынки тщательно защищаются. Например, сборка новой модели «Жука» Фольксвагеном ведётся в Мексике, а на границе с ЕС на него накладывают очень высокие таможенные пошлины. В Италии нет дешёвых, но хороших белорусских холодильников. Однако есть видео-радиотехника из Кореи и ЮВА. Рынок дешёвых товаров первого типа с поточным производством прочно оккупирован Китаем. Интересно положение на рынке шерсти и мяса. Несмотря на то, что в этих товарах нет высокой технологии, Австралия, Аргентина и Южная Африка получают выгоду от использования природной ренты, позволяющей производить на их территории очень дешёвое мясо. Там, с незначительными затратами, выращивают бычков на загороженной территории с автоматической подачей воды и хорошим пастбищем, так что никакого дополнительного ухода за ним практически не требуется — его только приезжают забрать на забой.
Особенностью современного миропорядка является свободное перемещение денег через границы. В основе международных финансовых расчётов лежит доллар США, который с 1944 г. стал единым мировым платёжным средством.
Хождение доллара по миру подобно езде на велосипеде. Пока велосипед едет, он не падает. Тот факт, что доллар постоянно используется как мировая валюта, и помогает сохранять его статус и поддерживать его по отношению к валютам других стран. В отличие от других стран, доллары обеспечивают товарооборот не только внутри, но и вне США. Это позволяет американскому правительству и банкам повысить свой эмиссионный доход по сравнению с другими странами. Все те доллары, которые ежегодно эмитируются и начинают обслуживать возрастающий (в долларовом исчислении) товарооборот, являются доходами правительства США и американских банков. Другие же государства получают доход только от эмиссии для обслуживания прироста внутреннего товарооборота.
Очень важным фактором власти доллара является хранение элитой стран Третьего мира денег в банках ЗМ и признание слаборазвитыми странами МВФ как верховного законодателя в области их макроэкономической политики. Система долгов позволяет вытягивать все остатки добавочного продукта из отстающих стран, и долговая зависимость воспроизводится. Отдача долгов — очень важный источник поступлений в страны ЗМ. Как же всё это происходит? А все очень просто. Сначала страны Третьего мира получают кредиты, и деньги идут к ним, но на условиях кредиторов — открыть рынки для западных товаров, предоставить СМИ для западной идеологии, создать возможности для вывоза капитала. Затем деньги разбазариваются компрадорской элитой, промышленность разрушается, а кредиты надо возвращать. И тут начинается обратное движение денег от должника к кредитору. Так, за последнее десятилетие богатые страны и банки (не считая частных компаний!) вывезли из бедных стран-должников 1300 миллиардов долларов — куда больше, чем ввезли, пишет Виктория Бриттэйн в английской газете «Гардиан».
Необходимо отметить, что вся система долговой зависимости непосредственно завязана именно на компрадорскую элиту, которая берёт долги и их разворовывает (или, в лучшем случае, использует на популистские меры, чтобы удержаться у власти), а потом заставляет всю страну с этими долгами расплачиваться. Большие займы даются только тогда, когда кредиторы из валютных фондов заранее убеждаются, что эти займы только ухудшат положение страны и более надёжно посадят её на долговую иглу. Если у власти горбачёвы, ельцины, черномырдины и кириенко, то займы им дают, если же у власти патриотическое правительство, то политика предельно ужесточается, вплоть до торговых санкций и поддержки переворотов.
Роль компрадорской элиты особенно велика в организации отставания, которая не только прожигает ресурсы отстающей страны на престижное потребление, но и организует сотрудничество с Западом (от которого они зависят) так, чтобы выгоду получали партнёры из ЗМ, а не своя страна. Например, в 80-х годах за счёт кредитов итальянских банков (ответчик по кредитам — государство, СССР, а теперь РФ) итальянцами построены «под ключ» несколько обувных фабрик. Все технологическое оборудование, строительные конструкции и рабочая сила были из Италии или поставлялись итальянскими фирмами. В соглашение также было включено и обучение производственного персонала. Далее оказалось, что эти фабрики могут работать только на итальянской коже (отечественное сырьё им «не по зубам»), естественно, приобретаемой за валюту. Для исключения такой зависимости в Рязани по вышеприведённой схеме была построена кожевенная фабрика, вырабатывающая обувную кожу из отечественных шкур крупного рогатого скота. После приватизации контрольные пакеты этих фабрик оказались у итальянцев и, соответственно, и формирование руководства этих АО также оказалось под контролем итальянцев. Теперь схема работы выглядит так. Рязанская кожевенная фабрика из отечественных шкур вырабатывает обувную кожу, которая по низкой цене (одна сырая шкура $ 50−100 и р/с по $ 2) отправляется в Италию. Обувные же фабрики России, в частности калужская «Калита», шьют обувь из дорогой кожи, поставляемой из Италии. Обувь реализуется на отечественном рынке, конечно, главным образом в Москве, где есть масса нефтедолларов. Тем самым ЗМ имеет двойное преимущество. Итальянцы покупают более дешевую обувь, чем если бы они покупали обувь, сделанную из итальянской кожи. Те люди, у которых полно денег от нефти, покупают обувь более дорогую, чем если бы они покупали такую же обувь, сделанную из российской кожи. Тем самым российские нефтедоллары возвращаются в ЗМ; то, что Италия заплатила России за газ, далеко из Италии не уходит.
Чтобы продавать новинки по монопольным ценам, постоянно создаются новые потребности у компрадорской элиты стран вне ЗМ. Основа политики Запада — создание новых потребностей в новых высокотехнологических товарах и услугах, часто за счёт существенного завышения их полезности с помощью рекламы. Это результат информационно-культурной экспансии. Единственным способом сохранения достигнутого уровня потребления для ЗМ стало обеспечение для себя места мировой столицы и мозгового центра Земли, который получает сытное питание в обмен на интеллектуальный и информационный продукты. Для решения этой цели Запад переманивает высококвалифицированных специалистов, скупает в странах ЗМ все разработки с высоким уровнем готовности и основные ресурсодобывающие предприятия, подавляет высокотехнологичные отрасли России и других стран. Всё это лишает Третий мир даже возможности в отдалённой перспективе претендовать на роль конкурирующего с США технологического центра мира; такие попытки не прощаются даже ближайшим союзникам США — западноевропейцам. Приток мозгов ведёт к усилению человеческого потенциала ЗМ и обескровливанию экономик стран Третьего мира и России в том числе.
Проблема компрадорского перерождения элиты немедленно встаёт перед любой страной, пытающейся преодолеть отрыв, отделяющий её от лидеров экономического развития. В догоняющих странах начинает проявляться закон компрадорского перерождения элиты, и именно на неё опирается Запад, чтобы закрепить разрыв между собой и отстающими странами. Важнейшим компонентом нынешней мировой экономической системы является весьма либеральный экономический режим в странах Третьего мира, который позволяет её элите беспрепятственно транжирить капиталы за границей. Этой элите внушаются новые потребности, на основе которых компрадорская элита потребляет высокотехнологические товары и услуги Запада. Под предлогом свободы торговли и прав человека, компрадорская элита постоянно воспроизводится в странах Третьего мира. Запад особо старается сделать послушными страны, владеющие стратегическими запасами сырья. Эти страны, как правило, имеют властные элиты, доход которых существенно превышает доход беднейших слоев населения. Благодаря этому удаётся обеспечить возврат добавочного продукта в страны ЗМ. Таким образом, основной опорой отставания страны всюду служит компрадорский слой. В России тоже первым делом был сформирован компрадорский слой и обеспечено его всевластие. Важнейшей движущей силой политического кризиса в позднем СССР как раз и было желание социалистической элиты начать жить так же, как элита стран ЗМ.
Именно понимание этого механизма объясняет постоянную тягу национально-ориентированных элит к диктатурам. Появление автократичных государств уменьшает аппетиты отдельных представителей элиты и, соответственно, рынки сбыта для товаров ЗМ. Гражданские права, права человека, о которых пекутся «правозащитники», все больше выступают как права компрадорского меньшинства, пользующегося экстерриториальностью и неподотчётностью перед собственной нацией. Неудивительно, что во имя этих прав США готовы бомбить территории стран с «недемократическими режимами» — они таким образом ограждают свою пятую колонну на местах. При этом ещё одним важным оружием ЗМ является выстроенная система контроля над политическими элитами других государств. Тщательно разыскиваются и устанавливаются официальные и тайные «на черный день» счета, приобретённая элитой недвижимость. Отслеживаются родственные связи, выявляется круг знакомых, интересы, пристрастия, тайные пороки. Собирается «компромат» на самих политиков и членов их семей. Вот как пишет об этом В.Шурыгин. Задумаемся над простыми и очевидными фактами. Где сегодня держат свои деньги отечественные олигархи? В чьих банках и в какой валюте? Где размещены сегодня основные счета крупнейших российских сырьевых и промышленных корпораций? Где находятся замки, виллы и прочие «родовые гнёзда» наших миллиардеров и миллионеров? Где живут их семьи, где учатся их дети? И неужели после ответа на эти вопросы у кого-то хватит наивности утверждать, что случись любое серьёзное обострение отношений между Россией и США, все эти «россияне» бросятся на защиту России? Уже сейчас, может быть, по кремлёвским и думским коридорам ходят будущие бургомистры и старосты. Они уже учтены, просчитаны и назначены. С ними уже работают и готовят их к будущей «ответственной роли». Не явно, конечно. Нет. На уровне «агентуры влияния"… Так что один из важнейших политических уроков последних войн в Югославии и Ираке — это вывод, который должны сделать все потенциальные «враги» Америки. Если армия США стоит у ваших границ, то это значит, что её на вашей территории уже ждёт мощная «пятая колонна», и в спину самым храбрым солдатам готовятся загнать нож измены.
Когда экономические, финансовые и идеологические механизмы закрепления отставания стран Третьего Мира, всё же, дают сбой, в ход идёт силовое принуждение. За время своей независимости с 1776 года США провели 150 объявленных и необъявленных войн (Johnson M.M.O. 1984). После Первой мировой войны США использовали военные силы более чем 200 раз и провели более чем 2000 военных операций. За период 1978—1986 годы более чем 120 000 жителей Центральной Америки погибли в результате войн, которые вели США. За 1982−1986 годы 90 000 солдат США участвовали в военных операциях в Центральной Америке (Robinson W.I. and Norsworthy K. 1987). Нынешний мировой владыка, Америка, — это страна, которой всё дозволено. В 1989 году США ввели войска в Панаму и убили там 7000 человек. К сожалению, во многих странах есть тенденция сваливать всю ответственность за насилие на текущих президентов США и руководителей западных стран. Однако даже на памяти ныне живущего поколения все последние президенты США совершали, по крайней мере, одну крупномасштабную неспровоцированную агрессию с оккупацией, по меньшей мере, части страны и свержением её руководства: Гренада, Панама, Югославия, Афганистан, Ирак. Таким образом, дело не в злобных президентах, а в том, что страны ЗМ просто делают то, что им выгодно и что обеспечивает их привилегированное положение. Поэтому любое государство может только тогда рассчитывать на обеспечение своей независимости, когда оно может постоять за себя в полной мере.
