Тибетская линия Маннергейма

Будущий маршал подарил Далай-ламе браунинг

Об авторе: Владимир Владимирович Бараев — журналист, лауреат премии Союза журналистов Москвы.

Далеко не все знают, что маршал Карл Густав Маннергейм, командующий вооруженными силами Финляндии во время советско-финляндской войны 1939−1940 гг. получил военное образование в Николаевском кавалерийском училище в Санкт-Петербурге. Он доблестно сражался «за царя и Отечество» в Русско-японской войне 1904−1905 гг. и на фронтах Первой мировой. Но в жизни создателя знаменитых оборонительных укреплений, названных в его честь «линией Маннергейма», были и другие, не менее интересные страницы.

В 1906—1908 гг. Карл Маннергейм совершил путешествие в Азию, посетив Бухару, Самарканд и Ташкент. Он проехал верхом вдоль Великого шелкового пути, ведя топографические съемки и фотографируя местность. Это вызвало у китайских властей подозрение в шпионаже. В начале ХХ века многие знаменитые путешествия русских ученых носили не только научный, но и разведывательный характер.

Проехав по северной окраине Тибета, Маннергейм хотел попасть в Лхасу, но столица Тибета была оккупирована британцами. Узнав, что Далай-лама XIII находится в монастыре на святых для буддистов горах Утайшань в Северном Китае, Маннергейм решил туда отправиться. Спустя несколько дней он был принят главой тибетских буддистов. Вот как описывает Маннергейм эту встречу в своих мемуарах.

«В маленькой комнате у дальней стены имелось возвышение, покрытое коврами, и там в кресле, похожем на трон, сидел Далай-лама. Ему было лет тридцать. Свободный, спадающий складками красный халат, под ним — желтое шелковое одеяние, видны рукава с голубыми обшлагами. Под ногами у Далай-ламы была низкая широкая скамеечка. На боковых стенах — красивые картины, развернутые из свитков. Рядом с возвышением, по обе стороны трона, стояли, склонив головы, два безоружных человека в светло-коричневых одеяниях — пожилые тибетцы с грубыми чертами лиц.

На мой низкий поклон Далай-лама ответил легким кивком. Он спросил меня, из какой страны я приехал, сколько мне лет и по какой дороге прибыл. Переводчиком был тот самый старый лама, которого я посетил накануне. Он переводил мои слова шепотом, наклонившись к своему господину и не поднимая на него взгляда. После небольшой паузы Далай-лама… подал знак, и в комнату тут же принесли кусок красивого белого шелка, на котором были тибетские письмена. Он попросил меня вручить этот подарок царю…

Далай-лама сказал, что ему довольно хорошо в Утае, но сердце его находится в Тибете. Многие посещавшие монастырь жители Тибета просили его вернуться в Лхасу, что он, возможно, и сделает. Я заметил, что, когда его Святейшество посчитал необходимым покинуть свою родину, симпатии русского народа остались на его стороне и за прошедшие годы эти симпатии не уменьшились. Далай-лама слушал мои заверения с искренним удовольствием.

В конце аудиенции я попросил позволения продемонстрировать браунинг, который собирался вручить Далай-ламе в качестве подарка. Когда я показал, что пистолет одновременно заряжается семью патронами, Далай-лама заразительно рассмеялся. «Этот подарок весьма прост, — сказал я и посетовал, что не могу преподнести что-нибудь получше, ведь за долгое путешествие у меня, кроме оружия, ничего не осталось. — С другой стороны, времена такие, что даже святому человеку чаще требуется пистолет, чем молитва.

Далай-лама показался мне живым и умным человеком, сильным духовно и физически. Во время приема было ясно видно, что по отношению к Китаю он настроен весьма прохладно… Он ни в коей мере не производил впечатления человека, который хотел бы вручить Китаю часть своей любимой родины.

На следующий день Далай-лама прислал мне 12 метров тонкого красно-коричневого тибетского сукна и пять связок благовонных палочек. Обещав обязательно принять меня в Лхасе, если я совершу еще одно путешествие по Азии.

В том же году Далай-лама вернул свое высокое положение на Тибете, поклявшись в верности Китаю. Впрочем, прошло не так много времени, и отношения между Центральным государством и его вассалом снова оказались разорванными. На этот раз китайцы напали на Тибет, и в 1910 году Далай-лама опять вынужден был бежать — теперь уже в Индию. И еще через два года — после китайской революции и свержения маньчжурской династии — он объявил Тибет независимым…

В Петербург я вернулся по уже знакомой со времен Русско-японской войны железной дороге через Владивосток и Маньчжурию. Начиная с Харбина дорога была точно такой же, как и три года назад, единственным отличием было то, что везде царили мир и порядок.

Прибыв в Петербург, я сразу же объявился в Генштабе и вскоре получил приглашение к императору для рассказа о своем путешествии.

…Вопросы императора показывали, что он слушает мой доклад очень заинтересованно. Подарок Далай-ламы он принял в соответствии с традицией — на вытянутые руки. Взглянув на настольные часы, я заметил, что прошло уже не двадцать минут, а час двадцать, и тут же попросил извинения, объяснив, что не заметил, как прошло время. Его Величество улыбнулся, поблагодарил за интересный рассказ и сказал, что он тоже не заметил, как пролетело время…»

К сожалению, в книге мемуаров Маннергейма, изданной несколько лет назад в России, есть значительные сокращения. Помимо карт и коллекций бурханов (изображений буддийского божества) он привез в Петербург несколько ящиков фотопластинок. Походные записи экспедиции хранятся в Хельсинки. Возможно, когда-нибудь они будут опубликованы в России, и мы узнаем много интересного о путешествии будущего маршала, участника пяти войн, на Восток и о его встречах с миром буддизма.

По тибетским верованиям, дух Далай-ламы после перерождения переходит из одного тела в другое. Если верить этому, то Карл Густав Маннергейм встречался не только с Далай-ламой XIII, но и с нынешним духовным главой всех буддистов, чья судьба оказалась похожей на жизнь его предшественника: те же споры с Китаем и эмиграция в Индию