Похвала терпимости

Заметки с «круглого стола» о либеральных и православных взглядах на человека и его права

Кажется парадоксальным, что правозащитники и православные в последнее время все чаще оказываются противниками. Парадокс в том, что именно свобода совести, права верующих были в советское время теми проблемами, вокруг которых и складывалось в нашей стране правозащитное движение. Теперь же те, кто называет себя правозащитниками, обвиняют Русскую православную церковь в нетерпимости и слышат ответные упреки. И дело вовсе не в каких-то недоразумениях или частностях. Разногласия из тех, что затрагивают самое главное в нашей жизни, в нас самих.

— Сложилась ситуация, которая лично для меня имеет характер некоего шока, — сказал об этом академик Игорь Шафаревич. — Ведь мои первые шаги в движении за права человека были связаны именно с защитой прав Церкви. Однако прошло время, когда мне казалось, что либерализм и христианство не противоречат друг другу, а имеют какие-то точки соприкосновения…

Говорил это известный российский ученый и общественный деятель на недавно состоявшемся заседании «круглого стола» по весьма горячей теме — «Свобода и достоинство личности: православный и либеральный взгляды». Организатором дискуссии стало общество «Радонеж», председатель которого Евгений Никифоров заметил, что этот «круглый стол» — не попытка ответить на какие-то частные обвинения, острые вопросы, а начало серьезной работы по выяснению всего круга философских, богословских проблем, связанных с правами человека. Надо признать, что так оно и получилось. Разговор не свелся к нашумевшим в последнее время скандалам. Речь шла о принципиальном и вечном, выходящем и за рамки сиюминутных конфликтов, и за границы одной страны.

Что есть человек? Может ли что-либо быть важнее человеческой жизни? Кто свободнее: грешник или праведник? И должно ли быть право на порок?

Такого рода проблемы обсуждали участники «круглого стола», среди которых были богословы и священнослужители, депутаты Госдумы и ученые, государственные и общественные деятели.

Сразу же сошлись на главном: для Церкви свобода и права человека не пустой звук. Более того, вряд ли еще у кого есть больше опыта и достижений в этой сфере.

— Для христианина естественной ценностью является достоинство, свобода человека и естественные фундаментальные права его, в том числе право на свободу совести, — сказал диакон Андрей Кураев. — Не будем забывать, что именно христианские мученики первых столетий кровью своей утвердили право человека совестью своею выбирать свою веру независимо от того, что считает государство по этому поводу. И именно Тертуллиан — христианский апологет и писатель, а не светский философ — произнес великие слова: «Одной религии не свойственно притеснять другую религию"… Наша проблема сегодня — это проблема навязывания идеологии прав человека вместо реальной защиты его прав. Одно дело, например, когда государство отказывается от преследования сексуальных меньшинств. Но когда и от Церкви требуют отказаться от нравственной библейской оценки такого стиля жизни, то вот это уже прямое вмешательство во внутрирелигиозные дела и вопросы свободы совести. Потому что это вопрос моей совести — как я воспринимаю те или иные реалии нашей жизни. Одна из свежих историй: баптистский пастор в США подвергнут судебному преследованию за то, что на правах частного объявления в городской газете поместил цитаты из Библии, осуждающие гомосексуализм. Вот такого рода идеология политкорректности, которая становится довольно агрессивной, вызывает настороженность. Мы хотели бы отстоять право людей жить по совести и свидетельствовать то, что велит нам наша христианская совесть.

Конечно же, выступавшие обращались и к отечественным примерам противостояния правозащитников и православных. Прежде всего для того, чтобы прояснить истинный смысл разногласий.

-Взаимоотношения обострились после тревожного эпизода с выставкой «Осторожно, религия!» и целого ряда ситуаций, в которых наиболее шумная часть нашего правозащитного сообщества и большинство православных христиан вошли в конфликт, — сказал протоиерей Всеволод Чаплин. — Вроде бы вся дискуссия идет вокруг каких-то не очень понятных случайных скандалов. На самом деле это не так, на самом деле есть глубинные вопросы. Православные христиане уважают свободу человека, его достоинство, права. Но в то же самое время для нас не менее, а, может быть, и более важны некоторые другие ценности: вера, Отечество, защита родной земли, наши святыни. Частный интерес — интерес личности — для православного христианина обычно не выше интереса общества: интереса церковной общины, семьи, нации, народа. И вот когда выстраиваются иерархии ценностей, возникает спор: а какая из ценностей все-таки важнее? Потому что ценности входят в конфликт. С одной стороны, скажем, свобода творчества, с другой — забота общества о том, чтобы уважались его святыни, — это если опять о выставке «Осторожно, религия!» Или приведу, наверное, самый тяжелый на сегодня пример — Чечню. Да, там гибнут люди — это плохо. Плохо, что гибнут военные, плохо, что гибнут мирные жители. В конце концов плохо, что гибнут те, кто взял в руки оружие на незаконной основе. Когда любой человек гибнет — это плохо. Но настолько ли это плохо, что мы можем ради того чтобы эти люди не гибли, отказаться от территориальной целостности России? Отказаться от ценности единства нашей страны? Для меня это вопрос. Для многих нынешних правозащитников это не вопрос, когда они говорят, что ценность человеческой жизни — выше всего (выше любых идей, выше государств, любых соображений общественного порядка). Но вся история человечества, а не только России, показывает, что, если общество хочет сохраниться, оно должно признать, что есть ценности выше, чем человеческая жизнь, человеческая свобода. И только гармонизируя ценности единства общества, выживания общества и ценности частной свободы, общество может жить нормально. Если мы отдаем приоритет только одной системе ценностей, связанной с жизнью, самовыражением и самореализацией индивидуума, — общество рассыпается.

Тему продолжила в философском ключе доктор наук, депутат Госдумы РФ Наталия Нарочницкая:

— Безусловно, есть ценности для людей во всем мире, вне зависимости от их религиозной картины мира, которые очень важны. И с этой точки зрения мы можем называть их общечеловеческими. Но содержание этих ценностей, наполнение очень зависят от той религиозно-философской картины мира, в которой человек рассматривает Вселенную, себя и отвечает на вопросы: что есть Бог, что есть человек, что есть конечность или бесконечность его жизни. Что есть душа человека, что есть взаимоотношения между человеком и человеком, между человеком и обществом… Дело в том, что свобода — это глубоко христианская категория. Это дар Святого Духа, и человек волен прожить как угодно свою жизнь, но он знает, что «внезапно Судия приидет, и коегождо деяния обнажатся"… И почему либерализм сейчас переходит в свою вырождающуюся стадию и провозглашает: нет никаких ценностей, за которые стоит положить свою жизнь? Это вообще философски абсурдный тезис, потому что даже малая пташка бросается грудью на коршуна, чтобы защитить своих птенчиков. Но у человека в отличие от животных, кроме инстинкта самосохранения и инстинкта продолжения рода, есть готовность к самопожертвованию за некие высшие нематериальные идеалы и ценности. Поэтому он и встал над природой, не имея когтей и клыков, а вовсе не потому, что, как писал Энгельс, взял палку и сбил первый фрукт с дерева. Именно готовность к самопожертвованию отличала всегда человека.

По мнению Н. Нарочницкой, многим правозащитникам мешают в их прекраснодушных намерениях стереотипы, которые коренятся в коммунизме.

— У нас ведь часто бывает, — сострила она, — что из-под пальто от Версаче выглядывает сюртук Карла Маркса.

Ну, а академик И. Шафаревич дал либерализму еще более резкую и неожиданную характеристику. На его взгляд, противостояние этого течения с христианством — явление мирового масштаба. И представляет собой… борьбу двух религий.

— Это ведь чрезвычайно выгодная позиция, — сказал академик, — когда точка зрения одной стороны преподносится как точка зрения просто здравого рассудка, а другой — как религиозный фанатизм. А ведь либерализм — это не просто взгляды и убеждения некоторых людей, это вполне определенное религиозное течение, которое можно определить как некую тоталитарную секту, основывающуюся на идеологии смерти. Действительно, во всем мире идет единый процесс наступления на основные человеческие ценности. Кроме Бога и своего народа, сюда относится и стремление к продолжению человеческого рода.

Председатель комиссии по правам человека при президенте РФ Элла Памфилова весьма оригинально попыталась смягчить разногласия между правозащитниками и православными.

— Не надо все правозащитное движение в России, — сказала она, — ассоциировать с пятью или десятью известными людьми, которые давно перепутали правозащитную деятельность и политику, радикально отстаивают те позиции, что не находят поддержки ни у большинства населения, ни в общественном мнении, которые во многом остались в прошлой жизни и продолжают бороться с тоталитарным режимом, уже давно не существующим. Не думаю, что они представляют большую опасность.

Э. Памфилова предложила не либерализм обличать как секту, а объединиться в борьбе с действительно тоталитарными религиозными сектами, которые одурманивают все больше молодежи. Тут ее поддержали. Протоиерей Всеволод Чаплин назвал и еще целый ряд сфер, где Церковь могла бы усилить свою правозащитную деятельность.

А в завершении обсуждения весьма согласно звучало воодушевляющее пожелание — чтобы защита подлинной человеческой свободы в стране и в мире стала российской национальной идеей…