Хранитель чудотворной

«Не думал, что она попадет домой еще при моей жизни»
Отец Сергий родился и до 15 лет жил в Латвии. Затем оказался в Америке. Но и сейчас, спустя полвека, этот уже седой человек прекрасно владеет русским языком и помнит латышский. Тихвинскую икону он впервые увидел в Риге в 1944 году.
До сих пор не утихли разговоры, что все церковные ценности были вывезены незаконно, а священнослужители сотрудничали с немцами. Возможно, на взгляд НКВД, так и было: батюшки недолюбливали большевиков, которые гноили их в Сибири и расстреливали тысячами. Священники же считают, что радели о спасении реликвий. Так было и с Тихвинской иконой Божией Матери.
Икону отцу Сергию передал его приемный отец — архиепископ Чикагский и Миннеаполисский Иоанн (Гарклавс). В своем завещании о. Иоанн предписывал вернуть святыню на родину, но при условии конца безбожной советской власти и после полного восстановления Тихвинского монастыря. В 1991 году отец Сергий первый раз посетил Тихвин.
— Монастырь был в запустении, — рассказывает «Собеседнику» Сергий Гарклавс, — и произвел удручающее впечатление. Я думал, что долго придется ждать, пока его восстановят. Может, и не дождусь при своей жизни. Но как был удивлен, когда спустя четыре года обитель выглядела совсем иначе!

«Бомбежка была страшная, но мы уцелели»
По преданию легендарная икона написана евангелистом Лукой. В 1383 году она чудесным образом явилась на Руси — сначала рыбакам на Ладоге, затем над берегом реки Тихвинки. В последнем месте для нее и был отстроен храм. Икона исцеляла, избавляла от напастей и охраняла северо-западные рубежи России. В 1560 году во славу Тихвинской иконы Богоматери по указу Ивана Грозного был основан мужской монастырь, а икона продолжала пребывать рядом, в прибрежном храме.
Уже в наше время, на исходе второй мировой, руководствуясь какими-то своими соображениями, немцы отправили святыню в Псков. Оттуда в марте 1944 года с беженцами она попала в Ригу, где ее принял рижский архиепископ Иоанн (Гарклавс).
— Встретиться с чудотворной в главном соборе Риги собрались пять тысяч человек, — вспоминает отец Сергий. — Все верующие восприняли это как очень важное событие. Около полугода икона оставалась в Риге, но потом отцу Иоанну в течение двенадцати часов было предписано оставить Латвию. Для безопасности иконы отец передал ее в один из монастырей — надеялся, что после войны она вернется в Россию. Сам же вместе со мной, 15-летним мальчиком, и своей престарелой матерью отправился в Либаву — ее теперь знают как город Лиепая. Очень скоро туда по морю на рыбацкой лодке прибыла группа священников с семьями. Каково же было удивление отца, когда он увидел у них Тихвинскую икону Богоматери. Восприняли это как знак судьбы: видно, неугодно было иконе оставаться в Латвии…
В Либаве, где продолжались службы, образ встретили тысячи людей.
— В этих встречах было много трогательных моментов, — продолжает отец Сергий, — ведь жили в состоянии, когда не знаешь, что будет завтра. Наконец нас стали грузить на пароход. Грузили всю ночь, а рано утром перед отплытием советские аэропланы стали нас бомбить. Вокруг рвались бомбы, но чудесным образом пароход и две тысячи человек на нем остались целы. Едва мы прибыли в Данциг, снова бомбежка — теперь американская. Погибших было много, но все сопровождавшие икону остались целы. «Рижская группа», как мы себя называли — а это 35 человек, священники с семьями, — держалась вместе. Мы прошли почти пол-Европы. Из Данцига — в Лодзь, а там на границу с Германией. Как-то проходили мимо одного из лагерей за колючей проволокой… Мы не знали, какая участь нас ждет, может, и мы окажемся за этой проволокой. Но Бог миловал.
Дальше «рижская группа» попала в Чехословакию. В городе Яблонце их приняли в одном старом католическом храме. Удалось даже начать службы. Поклониться иконе и за утешением приходили христиане самых разных национальностей.
— Поскольку все мы были живы и могли служить, то благодарили Бога, что можем помогать людям в такие тяжелые времена, — продолжает отец Сергий. — Когда солдаты Красной Армии вошли в Яблонец, то очень удивились, увидев русских в подрясниках. «Откуда это русские попы? Как сюда попали?»
Кто-то советовал возвращаться домой. Другие остерегали: «К себе домой не попадете, а пойдете прямым путем в Сибирь». Впоследствии стало известно, что священники, которые остались в Латвии, практически все оказались именно там.

«Живем за океаном, но каждый день молимся о России»
Яблонецким рижанам в подрясниках повезло. Их раздумья, как быть дальше, прервало предложение перебраться в Прагу, а там католическая организация определила группу к репатриантам-европейцам для выезда в американскую зону. Это был и шанс, и огромный риск. Священники — с малыми детьми, престарелыми родителями и довольно объемной святыней. В Праге — суматоха, переполох. Их грузят в переполненный товарный вагон. Оказалось, состав не тот. В свой состав шли под вагонами, готовыми вот-вот тронуться. Отец Сергий, тогда невысокий и худенький мальчик, нес икону на плечах.
Наконец добрались до границы зоны. А здесь всюду американские, английские, русские патрули — это последний контроль. А дальше — свобода. Или — несвобода. Вагон «рижской группы» наглухо закрыт, а его пассажиры научены — если откроют, по-русски не говорить, только по-латышски. Поздним вечером пассажиры слышат, как один из патрулей решает вагон проверить, но другой патруль отрезает: «Да мы тут были». Опять Бог помог?
Вот и зона. Группа попадает в балтийский лагерь, все 6 семей священников поселяют в одной квартире, в нижнем помещении дома они сразу же устраивают часовню. Отец Иоанн с иконой ездит по Германии по лагерям для беженцев и бывших узников. Однажды служба прошла под открытым небом и, хоть велась по-славянски, собрала тысячи христиан разных конфессий. Эта служба объединила многих людей, уставших от войны и горя.
— Мы были благодарны Господу, что вел нас, а Матерь Божия нас всегда защищала, — говорит отец Сергий.
В 1949 году американскую зону стали расселять по миру — в Австралию, Венесуэлу, Канаду… Отца Иоанна приняли в Нью-Йорке. В 1955 году его назначили архиепископом средних штатов, он перебрался в Чикаго, а икона — в Чикагский собор.
Остался при отце в Америке и повзрослевший отец Сергий, там повстречал свою будущую супругу. О том, что у них с матушкой 5 детей и 11 внуков, он говорит с нескрываемой радостью. В Россию он приезжал и с сыном — отцом Александром, и с внуком Матвеем. Матвей в скором времени собирается изучать русский язык в Петербурге. Отсюда, кстати, и одна из невесток протоиерея.
Выйдя на пенсию, жил в этой большой семье и архиепископ Иоанн. Умирая, он передал икону на хранение сыну. В последние годы она хранилась у протоиерея дома в пригороде Чикаго, но каждый мог позвонить и договориться, чтобы прийти поклониться иконе.
— Мы хранили ее, а она хранила нас, — завершает рассказ отец Сергий. — Мы живем за океаном, но каждый день молимся, чтобы Россия благоденствовала. И верим, что с возвращением Тихвинской иконы возвратится не только ее чудотворный образ, но и Матерь Божия вернется в Россию. Да хранит вас Бог!
29 июня 2004