 |
| Зеркало недели | Ильгар Ибрагимоглу | 06.07.2004 |
— Может быть, вопрос покажется вам риторическим и в чем-то даже наивным, но мы вынуждены его задать. Является ли насильственное препятствование совершению намаза неприкрытым богохульством?
— Я вас прекрасно понимаю. Ваша газета, описывая этот случай, заявила, что — это богохульство, и я целиком согласен с выводами ваших коллег.
— Но почему в таком случае шейх уль-ислам Аллахшукюр Пашазаде не выразил на этот счет своего мнения. Ведь это не тот случай, когда личные отношения должны подменять собой приверженность высшим идеалам ислама? Почему человек, обладающий высшим духовным саном в Азербайджане, счел за благо промолчать?
— Откровенно говоря, я тоже не слышал его заявлений по этому поводу. Но сейчас меня больше волнует не это, а серьезная обеспокоенность прихожан мечети «Джума».
— Не думаем все же, что мнение шейха вам безразлично, ведь оно формирует в свою очередь и мнение общественное, как, к примеру, и заявления политиков.
— Видите ли, к нам обращаются с поддержкой верующие из самых разных религиозных общин, лидеры которых имеют определенный вес в обществе. Предлагалось даже выступить с коллективным осуждением полицейской акции в мечети. Так что меня в первую очередь интересует позиция наиболее активной части верующего населения страны. Что касается упомянутой вами личности, то мне неизвестно его мнение, я даже не знаю, задавали ему вопрос по этой теме и задавался ли он сам этим вопросом. Впрочем, считаю, что высказываться или нет — личное дело каждого человека, если хотите дело его совести. И все же уверен, что шейх на прямой вопрос ответил бы осуждением произошедшего.
— Но зачем же задавать прямой вопрос? Ведь шейх же мог проявить инициативу и выразить свою позицию без наводящих вопросов?
— В Азербайджане религия отделена от государства, и все религиозные общины самостоятельны. Мне сложно говорить от имени правоверных из других общин. А если поставить вопрос по-иному? Почему у нас часто один главный редактор газеты не осуждает факт насилия против его коллеги из другого издания. Увы, происходящее — это издержки тоталитарного мышления, от которого мы избавляемся с большим трудом. Повторюсь, что государство у нас отделено от религии, но при этом взяло на себя обязательства по выполнению ряда международных конвенций, в том числе и свободе совести, что записано и в Конституции. Любой гражданин у нас может отправлять молитвы, создавать общины, строить мечети. А наша община действует уже 12 лет. Она дважды проходила регистрацию, и вдруг такой произвол. Словом, если кто-то желает высказаться по этому поводу — это его право, равно как и личное дело каждого из тех, кто решил промолчать.
— Но ведь речь идет не о рядовом гражданине, а о главе Духовного управления мусульман Кавказа, который признается духовным наставником всех правоверных азербайджанцев. Вот, вы, например, считаете его духовным лидером азербайджанских верующих и лично своим лидером?
— Азербайджан — светское государство, у нас существуют разные независимые религиозные общины, в том числе и община «Джума». В своей деятельности мы всегда руководствовались международными конвенциями о правах человека и свободы совести, также и Конституцией страны. Кто кого направляет, и кто является лидером для нас в этой связи — не актуальные вопросы, ведь мы придерживаемся истинных исламских ценностей. Верующие сами вправе решать, как им быть и что делать. Община вот уже четвертый год оказывает мне высокую честь и доверие быть ее имам-джамаатом. У нас не допускается, чтобы на религии кто-то зарабатывал. Все мероприятия, ритуалы, начиная от кябина и заканчивая ясином, проводятся на безвозмездной основе.
— На что же живут служащие мечети?
— К примеру, я человек, занимающийся публицистикой, пишу научные труды по философии, публикуюсь в печатных органах и получаю за это гонорары. То есть, философия нашей общины отличается от других. У нас все построено на демократической, выборной основе. В исламе нет, и не может быть посредников между Всевышним и человеком. Для нас есть только Аллах, пророки, 12 имамов и Святая Фатима. Если мы сталкиваемся с затруднениями в каком-либо вопросе религиозного характера, то не стесняемся обращаться за помощью к ученым-муштеидам.
— Но ведь многие верующие в Азербайджане признают в качестве духовного лидера именно шейха Аллахшукюра Пашазаде?
— Еще раз скажу, что это проблема отдельно взятой общины. Они могут выбрать себе лидера, но мы в мечети «Джума» не считаем для себя возможным, скажем, пожизненное избрание имам-джамаата.
— Тем не менее, шейх уль-ислам представляет азербайджанскую религию на всех международных мероприятиях. Например, недавно в Москве состоялась встреча религиозных лидеров России, Грузии, Армении и Азербайджана, и от нашей страны на ней присутствовал Аллахшукюр Пашазаде.
— Есть немало религиозных структур, доставшихся в наследство от СССР. Они до сих пор общаются, поддерживают диалог, и тому подобное. Что касается нашего участия в международных мероприятиях, то отмечу, что только за восемь месяцев, предшествовавших моему аресту, я налетал 70 часов, посещая всевозможные семинары, конференции и другие мероприятия, причем не всегда религиозного толка.
— Кажется, нам придется конкретизировать вопрос. Как вы относитесь к персоне Аллахшукюра Пашазаде?
— Я хочу сослаться на свое право не комментировать определенные вопросы. Этот вопрос считаю из разряда таковых.
— Хотим мы этого или нет, но произошел раскол среди верующих. Вы, по меньшей мере, пытались встретиться с шейх уль-исламом и обсудить этот вопрос?
— Я никакого раскола среди верующих не вижу. У нас формируется гражданское общество с его главной составляющей — плюрализм. Появляются различные газеты, НПО, а также религиозные общины. Каждый имеет право на свободу выражения собственных идей, если они не противоречат закону, а в случае с религией еще и канонам ислама. Потому раскола пока нет. Кстати, как нет и необходимости искусственно создавать эту проблему.
Мы просто занимаемся своим делом, все наши акции носят богоугодный характер, как, к примеру, «донорские кампании», мы помогаем детям, и многие религиозные общины часто перенимают наш опыт. У нас не остается времени на что-либо другое, но и желания такового нет. В то же время в Азербайджане опасаются инакомыслия, а мы как раз ратуем за разнообразие мыслей и новых идей. Это еще один шаг к становлению гражданского общества.
— Значит, вы отрицаете, что Духовное управление имеет к вам претензии?
— Я не знаю о каких-то претензиях лично ко мне.
— Но в СМИ неоднократно публиковалось, что основные разногласия между мечетью «Джума» и представителями ДУМК заключаются в том, что у вас все обряды совершаются бесплатно, а это раздражает последних?
— Сегодня (вчера — авт.) был проведен мониторинг — во время намаза в «Тезе пир» было всего 60 человек, а в «Джума» в несколько раз больше. Возраст основной части из тех 60 человек превышал 40 лет, а в «Джума» он колебался в пределах 20−40 лет. Так что претензии надо предъявлять самому себе. Мы же хотим показать, что религиозный человек — это вовсе не отшельник, он вполне может совмещать религию с активной гражданской позицией. Мы призываем людей к толерантности, любви к ближнему, чувству гражданской ответственности. И если это кому-то не нравится, то это их личные проблемы.
— А кому это может не нравиться?
— Не знаю.
— ДУМК сначала назначил нового ахунда в мечеть «Джума». А сегодня назначил и второго ахунда.
— Я не слышал об этом. Мы знаем свои права и будем бороться за них, естественно, ненасильственными методами.
— Нам показалось, что вы рады тому, что среди верующих авторитет шейх уль-ислама заметно снижается?
— Именно показалось. Кажется, своим вопросом вы хотите определить степень моей заинтересованности в этом. Так вот, я отвечу вам, что меня это не интересует. Для меня важнее добиться того, чтобы все осознали: верующий человек ничем не отличается от других. 12 лет не прошли даром. Сегодня все понимают, что есть разница между истинными верующими и атавизмами прошлого.
Наводит грусть только то, что сегодня происходит эрозия ценностей. В советское время люди следовали определенным этическим нормам — в автобусе уступали место старшим, женщинам и детям. Теперь этого нет. А на чем базируется культура народа — только на религиозных и культурных характеристиках. Сегодня же мы видим, что активная часть общества поглядывает на религию свысока. Мне, как азербайджанцу, это не нравится. И я борюсь с этим по мере своих скромных сил.
Я мог бы сидеть где-нибудь в Кембридже, Оксфорде и заниматься научной работой, преподавать по философии ислама. Мне не раз предлагали такую работу. Но я отказался. Не могу я без Баку, без Азербайджана. Я хочу приносить пользу своему народу. Религиозно-просветительская работа, публицистика, религиозная журналистика, правозащитная деятельность, научно-исследовательские изыскания: я живу в той атмосфере, где нет необходимости плыть по течению. В свое время я серьезно занимался шахматами, я ученик Олега Исаковича Преваротского — учителя Гарри Каспарова, и даже имею первый разряд. По утрам езжу на велосипеде, люблю поиграть в волейбол. Я живу полноценной жизнью, которая не входит в противоречие с ценностями ислама, которые я отстаиваю всей душой и всем сердцем. Досадно, что этот инцидент случился как раз в тот момент, когда я был выдвинут на роль специального докладчика ООН по теме свободы совести.
— Вы не анализировали, кто именно «ставит вам палки в колеса»?
— Сейчас наша страна находится перед жестокой необходимостью реальных перемен. Есть небольшая надежда, что они будут осуществлены. По-моему, происходящее — это демонстрация реакционных сил из числа чиновников, которые ничего не хотят менять. Но мы рабы божьи, будем молиться на улице, если нас выгонят из мечети. Своей правозащитной деятельностью я занимался не в мечети, а в своем офисе, который находится возле германского посольства. Есть попытки втянуть меня в политику. Но я заявляю, что если я захочу ею заняться, то скрывать этого не стану.
— А вы намерены заняться политикой?
— Пока такого желания у меня нет.
— Кем общество в большей степени воспринимает вас — правозащитником или духовным лицом?
— Если бы я как имам-джамаат хотел бы призвать народ поддержать кого-то, то сделал бы это открыто. Если бы я посчитал, что это можно сделать в мечети, то сделал бы, и не вижу в этом ничего предосудительного. Я выпускник Международной школы по правам человека в Варшаве, ученик ныне покойного теоретика-философа Марека Новицкого, который говорил, что «чиновник — это уборщик». У нас двор, в котором живут люди, не имеющие времени его вычистить. Они платят за то, чтобы дворник выполнил эту работу, а не вмешивался в личную жизнь людей, осуждая их за то, что они целый день едят, к примеру, клубнику. На выборах несколько «чиновников» предложили свои программы, одна из которых мне импонировала, с точки зрения правозащитника.
Но главная определяющая моего выбора состояла в проблеме головных покрытий. Шесть лет мы боролись, чтобы эта проблема нашла свое решение. Ведь из-за нее несколько тысяч женщин Азербайджана лишены права обладать удостоверениями личностей. Это помогает развитию экстремизма и радикализма. Ведь в нашу страну каждый день приезжает много женщин из мусульманских стран по паспортам с покрытыми на фотографиях головами. Их легко идентифицируют. Так почему же у наших женщин нет такого права? Нигде в Европе подобного нет.
— Но во Франции, кажется, эта проблема появилась?
— Во Франции проблема не в паспортах. Если в этой стране человек не имеет право учиться в какой-то школе, то он имеет право открыть свою, даже религиозную школу. Но когда человека лишают паспорта, то это значит, что у него отбирают гражданские права. Это разные темы. Школа — это социальное право, а не фундаментальное.
— Политические круги Запада негативно относятся к исламу и его последователям. А вас они поддерживают. За что же вас так любят?
— Запад-Восток — это не означает только два цвета — белый и черный. И там, и здесь существует гражданское общество. В момент ареста меня, в первую очередь, поддержали верующие студенты, НПО, журналисты. Запад же подключился к этому к концу второго месяца моего содержания под стражей. Кстати, в первый месяц меня обвиняли в том, что я сторонник «Аль-Каиды», а на третий сказали, что я — «человек Запада». На четвертый месяц сподобились назвать меня протестантом. Осталось только обрисовать меня, как кубинского революционера или же инопланетянина.
— В личном разговоре как-то один зарубежный дипломат сказал, что Запад «лепит» из вас своего исламиста…
— Да это просто ерунда.
— Значит, вы исключаете это?
— Я слуга Всевышнего и полностью поддерживаю все прогрессивные процессы в обществе. Я против двойных стандартов. Я — независимый человек и не позволю «лепить» из себя что-либо.
— Вы правозащитник. Если возникнет необходимость защищать права сексуальных меньшинств, как вы поступите?
— Нельзя рассматривать проблему сексуальных меньшинств через призму защиты прав человека. Есть определенные догмы, которые не вяжутся с правами человека в том смысле, который вы и я, имеем в виду. В мире существуют две позиции относительно этой проблемы: одни видят в ней нарушение прав человека, другие же считают это аномальным явлением, к тому же противоречащим канонам всех религий мира. Я придерживаюсь последнего утверждения.
— Ислам в сегодняшнем Азербайджане представляют исключительно в черных тонах — яс, молла, хурма и так далее. Что можно предпринять, чтобы хотя бы немного осветить эту прекрасную религию?
— Здесь свою роль должна сыграть интеллигенция, которая сама комплексует перед религией. Конечно, это относится не ко всем ее представителям. Ислам — это красота, это само совершенство. Несовершенны только атавизмы, берущие начало из советского прошлого. Чем раньше интеллигенция осознает это, тем быстрее за ней потянется общество. Это нелегко, но это наш долг.
— Но как можно активизировать интеллигенцию?
— Необходимо реально показывать истинную религию. В мечеть «Джума» приходят тысячи людей, порядка 75% из которых имеют высшее образование, 40% - владеют двумя, тремя языками, 15−20% - обладают научными степенями, более 30% - русскоязычные. Вот вам и конкретные дела. Русская интеллигенция не представляет себя без православия, польская — без католицизма, у нас же в этом плане — серьезные проблемы. Но времена меняются, а топтаться на месте — значит, загонять себя в средневековье…
А.Рашидоглу, М. Яшароглу
