 |
| Россiя | Виктор Заварзин | 02.07.2004 |
— Подписанием Основополагающего акта Россия — НАТО в мае 1997 года был заложен фундамент новой архитектуры европейской безопасности. В Москве с оптимизмом смотрели в будущее и надеялись на равноправное сотрудничество. Однако наши надежды относительно намерений альянса совместно строить европейский дом не оправдались.
Полностью проигнорировав мнение своего, как тогда декларировалось, «хорошего партнера» — России, НАТО развязало настоящую агрессию против суверенного государства — Югославии. Причем сделано это было при полном отсутствии с его стороны какой-либо прямой и даже косвенной военной угрозы.
— Но ведь в соответствии с тем же Основополагающим актом альянс должен был провести с Россией консультации и планировать свои действия с учетом мнения Москвы.
— Совершенно верно. Натовские стратеги попытались одним махом решить сложнейшую межнациональную проблему, которая имеет вековые корни. Нас ни в коей мере не устраивала аргументация НАТО. И тогда, и сейчас я глубоко убежден, что никакая политическая целесообразность не должна превалировать над международным правом. И уж никакой критики не выдерживают утверждения о том, что в Косово таким образом предотвращалась гуманитарная катастрофа. В международном праве, кстати, нет понятия «бомбардировки по гуманным соображениям».
Забегая вперед, отмечу, что агрессия НАТО против суверенного государства не достигла декларированных целей и не привела к полной стабилизации обстановки в Косово. Вместо этого возникли реальные предпосылки для дальнейшего обострения ситуации в результате огромного экономического ущерба и криминализации края, а также непрекращающихся преследований неалбанского населения.
Уже в то время мы предупреждали: совершив агрессию против суверенного государства, переступив через правовые ограничители в использовании военной силы единожды, НАТО может сделать это и в будущем. Прецедент был создан.
Несмотря на то, что альянс своей агрессивной политикой фактически перечеркнул положения Основополагающего акта, Россия предприняла значительные усилия по урегулированию кризиса политическими методами. В частности, было решено, что на территории края будут находиться войска тех стран, которые не участвовали в войне против Югославии. Они должны были расположиться вдоль границы Косово с Албанией и Македонией в 50-километровой зоне с целью фильтрации беженцев и предотвращения прорыва боевиков. Такой принцип дислокации войск был распространен и на территорию Югославии. Планировалось, что это могут быть войска стран СНГ и ряда исламских государств. Более того, мы добились, что силы безопасности Югославии выводили свои подразделения лишь частично, в пределах 50 процентов.
Надо отдать должное и твердости тогдашнего главы российского МИДа Игоря Иванова, который весьма жестко — вплоть до ухода из зала переговоров — отстаивал интересы России.
— Когда вы получили приказ о выдвижении в Косово?
— К тому времени югославские военные уже вели переговоры с натовцами о выводе своих войск с территории Косово. И я, по приказу руководства Минобороны, был направлен для консультаций с Минобороны Югославии. Именно в Белграде я и получил приказ возглавить батальон десантников, который уже двигался из Боснии.
Кстати, замечу, что выдвижение нашего батальона не было для натовцев неожиданностью. Командир российской бригады, входившей в состав миротворческой дивизии «Север», в установленном порядке уведомил своего «командира» — американского генерала — о начале передислокации.
Батальон я встретил непосредственно под Белградом. Собрал командиров, представился и поставил им задачу выдвигаться в направлении аэродрома Слатина. Задача: блокировать аэродром и взять его под охрану. Подчеркнул, что мы должны войти в Косово одновременно с пересечением натовцами границы Македонии с Югославией.
Уже после нас в Косово вошли первые подразделения НАТО из миротворческого контингента КФОР. Это были шесть британских вертолетов «Чинук» с десантниками на борту под общим руководством английского генерала Майкла Джексона. В их задачи входило занятие горных вершин вдоль автомагистрали Скопье — Приштина для обеспечения безопасного продвижения наземных сил.
Между прочим, в это время в Москве находились первый заместитель госсекретаря США Строуб Тэлбот и ряд американских генералов. Тэлбот всячески тянул время, не желая обсуждать вопрос о конкретном российском участии в операции КФОР. Американские генералы пытались убедить нас в том, что НАТО якобы не намерено входить в Косово ранее вечера 12 июня. По оценке российских военных, эта была чистой воды дезинформация, поскольку руководство Минобороны располагало достоверной информацией о реальном начале альянсом операции.
В этой ситуации и было принято решение ввести в Косово отряд российских десантников.
— Получается, что Тэлбот лгал?
— Да. Говорят, что когда Верховный главнокомандующий объединенными вооруженными силами НАТО в Европе американский четырехзвездный генерал Уэсли Кларк узнал о происшедшем, его высказывания в адрес Майкла Джексона были далеко не джентльменскими. И чтобы как-то исправить ситуацию, Джексон обратился ко мне с двумя просьбами: разместить английский батальон рядом с российским и разрешить посадку на аэродром нескольких вертолетов с журналистами.
На первую просьбу я ответил категорическим отказом: аэродром находится под контролем российских войск и других здесь не будет. А журналистам после консультации с Москвой посадку разрешил: пусть мир узнает о нашей позиции. Отмечу, что наша категоричность в разговорах с англичанами сыграла свою роль. Впоследствии натовцы уже не пытались давить на россиян, а все вопросы предпочитали решать за столом переговоров.
— Почему наши десантники двигались именно на Слатину?
— Аэродром был важнейшим стратегическим объектом на территории Косово. Снабжение любой группировки войск в этом регионе можно было осуществлять только по воздуху. Поэтому кто контролировал аэродром, тот контролировал обстановку.
— Как вас встречало население края?
— Когда мы двигались в сторону Приштины, то зрелище вокруг было довольно печальное: разрушенные дома, дороги, железнодорожные станции. Навстречу двигались поток беженцев и колонны войск югославских сил безопасности, которые, по договоренности с НАТО, уже начали покидать Косово. Увидев нас, югославские военные радостно кричали «Братки!»
Когда мы вошли в Приштину, население города вышло нас встречать. Радость их была неподдельной. Воздух огласили овации и пальба из всех видов оружия. Я в тот момент невольно вспомнил кадры фронтовой кинохроники последнего периода Великой Отечественной войны. Именно так встречали наших солдат братья-славяне в далеком 45-м году.
Путь в 400 километров российские десантники преодолели в течение дня, сделав лишь одну остановку на обед в городе Ниш на юге Сербии. На въезде в аэропорт мы установили контрольный пункт. Дорога к аэропорту была перекрыта сербской полицией, которая блокировала подъезд гражданского транспорта к Слатине.
— По ходу передвижения были ли конфликты с албанцами?
— По мере приближения к границам Косово напряжение, безусловно, возрастало. Мы знали, что большинство населения края составляют албанцы. Появление здесь российских военных у них особого восторга вызвать не могло. Вооруженного сопротивления мы не ожидали, поскольку прекрасно знали расстановку сил, но не исключали отдельных обстрелов, минирования дороги. К счастью, все обошлось.
Между тем политический лидер «Армии освобождения Косово» (АОК) Хашим Тачи публично заявил о том, что «не гарантирует безопасности российских солдат» на территории края. Воинственность Тачи понятна, так как он полагал, что на его стороне будут подразделения НАТО.
— Ситуация, судя по всему, в Приштине была довольно напряженная. А все-таки была реальная возможность военного столкновения с натовцами?
— Конечно, на войне как на войне, возможно все. Но мы, исходя из опыта общения с представителями альянса, считали, что без решения Совета НАТО удар никто не нанесет. А для того, чтобы такое решение не состоялось, Россия активно работала с отдельными членами блока. Напомню, что в альянсе решения принимаются только по принципу консенсуса, т. е. единогласно. И даже если бы решение об ударе было все-таки принято, у нас оставалось время для реагирования. Плюс к этому мы были уверены, что в случае удара по русским нас обязательно поддержат сербы. А это стало бы началом наземной операции, которой в Брюсселе очень не хотели.
— Почему столь успешно начатая операция не получила дальнейшего развития?
— Это было вызвано тем, что руководство альянса не желало рассматривать миротворческую операцию в Косово как совместную операцию Россия — НАТО по смыслу Основополагающего акта. Нас не допускали к участию в выработке совместных решений, процессу планирования, проработке оперативных вопросов. Такой подход существенно ограничивал возможности России по оказанию влияния на политику миротворчества в регионе.
Россия была категорически против такого положения. Мы не хотели быть пассивными исполнителями, безропотно выполняющими решения военного руководства НАТО. Кроме того, мы считали, что действия альянса могут создать условия для отделения края. Руководство КФОР практически не принимало активных мер против косовских сепаратистов, стремившихся создать собственную государственность.
При этом Россию постоянно обвиняли в одностороннем — просербском — подходе, закрывая глаза на то, что при попустительстве Европы целый народ теряет свои земли, свои культурные ценности, свое жилье. Политика двойных стандартов, нежелание прислушаться к мнению России о необходимости активизации и, главное, действенности мер по стабилизации обстановки в крае вынудили нас принять нелегкое политическое решение о прекращении участия в миротворческой операции. К 1 августа 2003 года из Косово были выведены все российские миротворцы. Наши представители остались только в составе международных полицейских сил.
— Действия натовцев имели негативные последствия?
— Причем самые негативные. Мартовские события этого года в Косово наглядно показывают, что миротворческая операция фактически потерпела провал. Албанское руководство, национал-сепаратистские и экстремистские группировки, которые фактически находились под защитой миссии ООН в Косово (МООНК) и миротворческих сил КФОР, за этот период окрепли и организовали нападения не только на национальные меньшинства, но и на международные силы. Все это, повторюсь, объективный итог безнаказанной деятельности как албанского руководства, так и этих экстремистских организаций, в течение пяти лет нарушавших резолюцию Совета Безопасности ООН ‹ 1244.
События продемонстрировали полную неспособность сил КФОР и международной полиции реагировать на резкие изменения обстановки.
— Можно ли сегодня удержать ситуацию под контролем?
— На мой взгляд, необходимо сделать следующее.
Первое. Следует начать переговорный процесс в формате представителей Сербии и Черногории, Косово, России и НАТО. Цель: пересмотреть позицию Запада от 1999 года как не оправдавшую себя, а также выработать новую концепцию мирного урегулирования ситуации в регионе. Особо отметить отрицательное отношение России и мирового сообщества к этническим чисткам.
Решительно добиваться выполнения резолюции ‹ 1244 СБ ООН, закрепившей основы косовского урегулирования. Отмечу, что Россия принимала самое активное участие в разработке этой резолюции. Косово-албанские лидеры должны на деле доказать, что все их заявления о готовности создать полиэтническое государство будут реализованы.
Второе. Незамедлительно выступить с поддержкой мирных инициатив правительства Воислава Коштуницы (как это сделал во время встречи с лидером Сербии президент Владимир Путин), подчеркнув при этом, что албанцы не предлагают никакого компромиссного решения. Без этого невозможно установить долговременный мир. Россия не должна стоять в стороне и обязана предотвратить геноцид сербов.
В 1999 году у НАТО хватило сил остановить «геноцид» албанцев в Косово, но почему-то не хватает сил на то, чтобы остановить этническую чистку сербов. Быть может, просто нет желания? Наши западные партнеры должны признать, что потерпели провал в своей миротворческой деятельности.
Третье. Наша точка зрения по перспективному решению проблемы Косово должна строиться на реализации идеи раздела края на кантоны и на проведении линии разграничения по типу боснийского опыта. Следует не допустить провозглашения Косово независимой республикой. Это может вызвать «обвал» мира на Балканах, так как явится первым шагом на пути реализации идеи албанцев о создании Великой Албании.
Одно из самых важных условий — усадить за стол переговоров косовских албанцев, лидеров оставшихся в крае сербов и руководство Сербии и Черногории. Пока это не сделано — проблему не решить. Следует активно проводить мысль о том, что без помощи России мир на Балканах не может быть достигнут.
Четвертое. Назрела необходимость проведения Международной конференции об окончательном утверждении раздела территории бывшей Югославии и об определении границ постюгославских государств.
Можно было бы вновь поднять вопрос о выполнении требования Белграда по привлечению к суду Гаагского трибунала косоваров, замешанных в преступлениях против человечности и этнических чистках в период натовской кампании 1999 года. Среди военных преступников называлось имя уже упоминавшегося Хашима Тачи. Франция, например, считает, что именно с его подачи была спровоцирована весенняя вспышка этнического насилия в Косово.
В сложившейся ситуации Россия, объективно оценивая события в Косово, должна занять жесткую позицию, заставить США и страны НАТО вернуться к базовым принципам по решению проблем Балканского региона, что позволит нам более активно участвовать в разрешении этого важного вопроса.
Беседовал Владимир Семиряга.
1.07.04.
