Русь бродячая, православная

Чечня

В канун праздника святой Пасхи, находясь в Ханкале, я узнал от офицеров, что «опять появился странный батюшка, который ездит по Чечне на велосипеде, босым и в рясе и с рюкзаком за плечами».
— Не слыхали про него? Он почему-то десантников выделяет среди других вояк…

— Нет. И встречать не доводилось.

— Ну, может быть, ещё заедет. Он мобильный. И здесь он уже не в первый раз.

А к вечеру, в «час между собакой и волком», к нашему вагончику и впрямь подкатил зелёный дорожный велосипед. Тогда мы и познакомились.

— Я — недостойный и многогрешный монах Лукиан Свято-Александро-Невского Афонского Зеленчукского монастыря. В 1991 году по оглашению нашего митрополита Гедеона был направлен в этот монастырь, где находятся древнейшие храмы России. Арендуя храм Илии Пророка (VI век от Рождества Христова) на территории монастыря, мы, монашество, несём до сегодняшнего дня послушание нашего архиерея, который уже год назад преставился ко Господу. Сейчас снова у нас архиерей — архиепископ Феофан, который сегодня, на праздник светлого Христова Воскресения, послал своего секретаря о. Феогноста в Михайловский храм для того, чтобы провести богослужение и освятить и храм, и прихожан, и поздравить паству со светлым праздником Пасхи, причастить тех, кто готовился к причастию, кто провёл Великий пост благочестиво и достойно.

— Брат Лукиан, неужели вы прибыли в Ханкалу на велосипеде?

— Ну да. Недавно я был в Москве и Троице-Сергиевой лавре, а праздник Вход Господен в Иерусалим встречал в Подмосковье в Новом Иерусалиме. В лавре взял благословение архимандрита, настоятеля храма Петра и Павла, приехать сюда.

— Брат Лукиан, так он благословил вас приехать сюда именно на велосипеде и… босиком?

— Когда меня послали в эту святую землю, где монахи подвизались с Афона, я взял благословение у своего духовника. Это старец о. Николай (Заика), мой духовник и духовник всей Карачаево-Черкесии, настоятель храма Петра и Павла в станице Зеленчукской. И он в первый год моего монашества благословил меня летом ходить по монастырю босиком. Я до поздней осени ходил босой. Старец благословил меня продолжать ходить и зимой босиком. Я проходил босым зиму. Весной уехал в паломничество по благословению нашего владыки митрополита в отдалённый монастырь — Псково-Печерскую лавру под Санкт-Петербургом. Я решил преодолеть это расстояние на велосипеде. С Божьей помощью добрался до монастыря, заезжая во все святые места, которые встречались по дороге. Добирался больше двух месяцев. Сначала посетил монастыри Ростовской епархии, Краснодарской епархии, заехал Воронежскую епархию. От Москвы в Санкт-Петербург проехал через Троице-Сергиеву лавру. А Псково-Печерская лавра, по-моему, не закрывалась даже во времена богоборчества и во время войны. Там я встретил светлое Христово Воскресение и оттуда уже по благословению поехал в Санкт-Петербург, откуда вернулся назад, в свою епархию.

— Брат Лукиан, у вас на рясе знак ВДВ, это подарок десантников или вы имеете какое-то отношение к Воздушно-десантным войскам?

— В армию меня призвали в 1972 году — именно в ВДВ. Никаких мыслей, чтобы «закосить» от службы и близко не было. Наоборот, шёл с радостью. До армии в аэроклубе Ессентуков я совершил несколько прыжков, так что призывался уже подготовленным. Попал в Литву, в Каунасскую дивизию. Прослужил почти год — и во время прыжков, были учения в Паланге — у меня не открылся парашют. Запаску удалось открыть только перед самой землёй. Приземлился неудачно — сильно поломался. Медики считали, что я отдам Богу душу: сдвиг межпозвоночных дисков, сотрясение мозга, другие травмы полегче… Так же считали и родители мои, которые усыновили меня в 10-летнем возрасте. Я тогда был не крещёным, а они приезжали ко мне в военный госпиталь и молились за меня в каунасском православном храме. По совету настоятеля они взяли святой воды и окропили меня ею с молитвой. И через три дня я начал шевелиться — до этого был неподвижен. Стал разговаривать — до этого не мог. Потом начал вставать, ходить с костылями. Врачи не могли поверить и говорили, что такого быть не может!

В 1974 году меня комиссовали, я приехал к себе на Кавказ, месяц акклиматизировался, начал свою мирскую жизнь.

— Понимаю, что монах должен забыть своё мирское имя, но коль оно у вас было, не назовёте ль вы его? Тем паче, сами говорите, что вас усыновили в десятилетнем возрасте.

— Меня усыновил Машков Михаил Васильевич, который забрал меня в семью из интерната в Пятигорске. Настоящая моя фамилия, по рождению, — Берёзко Михаил Фёдорович.

— Брат Лукиан, я наслышан, что вы до сих пор остались верны армии и ВДВ в частности: по большим церковным праздникам стараетесь попасть на службу именно в воинские части и предпочтительно — в Воздушно-десантные войска. Так ли это?

— Так. Воинское братство — особое братство. Для многих это своеобразная точка отсчёта — служба в армии. Неспроста ведь, так? 2 августа, в день ВДВ, я непременно стараюсь отслужить молебен в воинской части, прыгнуть с парашютом. Для меня этот день — тройной праздник: день Илии-пророка, в храме имени которого я и подвизаюсь; второй праздник — День Воздушно-десантных войск; и третий — в этот день у меня родился внук.

— Брат Лукиан, а где вам удалось побывать в последние предпасхальные дни, коль скоро вы на своём велосипеде успеваете побывать и тут, и там? Здесь, в Ханкале, вы уже не по разу объехали все воинские части.

— Страстная седмица у меня прошла так: Господь сподобил так, что в воскресенье я был ещё в монастыре в Новом Иерусалиме под Москвой, оттуда приехал в Троице-Сергиеву лавру, взял благословение у архимандрита, настоятеля храма Петра и Павла, и оттуда уже добрался до Чечни, чтобы попасть в храм Архангела Михаила в Грозном к Светлому Христову Воскресению — вместе со своей «колесницей».

— Я вижу, что руль велосипеда у вас переделан: «рога» отпилены и заново приварены так, что «колесницу» вашу можно протиснуть в любую щёлку. Это первый ваш велосипед для далёких путешествий? И — не боитесь ли вы ездить по Чечне в одиночку?

— Военные благосклонно относятся к православным служителям и всегда, если есть возможность, помогают с переброской из одного пункта в другой. Руль я и переделал для того, чтобы в самолёте или вертолёте он не слишком мешал. А велосипед по счёту уже шестой. Три велосипеда у меня украли, два я сам подарил нищим храмам — чтобы пожилые батюшки могли хотя бы не бить ноги, объезжая свои приходы. А что касается страха или боязни — нет, не боюсь: верю, что Господь не оставит.

— Какова цель вашего паломничества?

— Молюсь и за спасение души, пою славу Господу нашему, молюсь за спасение России и её православного воинства.

22 июня 2004 г.