«Восточный папизм» Константинопольского Патриарха и противодействие ему

История разрыва и ускоренного восстановления евхаристического и административного общения между Константинопольским Патриархатом и Элладской Православной Церковью своей скоротечностью (разрыв длился с 30 апреля по 28 мая и закончился полной капитуляцией Синода Элладской Церкви) напоминает конфликт между Русской Православной Церковью и Константинопольским Патриархатом, продолжавшийся с февраля по май 1995 года. Оба конфликта быстро завершились в результате интенсивных двусторонних переговоров. Но, правда, Элладская Церковь в итоге длившегося меньше месяца противостояния уступила и согласилась оставить спорные «новые территории» под управлением Вселенского патриархата, назвав такое решение «актом жертвы в целях сохранения церковного мира». А конфликт между Московским и Константинопольским Патриархатами завершился зыбким компромиссом, в итоге которого ряд националистически настроенных эстонских приходов все же «перешел» в юрисдикцию Вселенского Патриарха. Внешне же восторжествовало дело «всеправославного единства».

Нынешний спор между Константинопольской и Элладской Церквами по вопросу о порядке избрания архиереев на кафедры так называемых «новых земель», то есть территорий, освобожденных от турецкого владычества и вошедших в состав греческого государства после 1912−13 годов, возник давно. Отношение в самой Греции к Вселенскому Патриархату всегда было прохладным, многие представители Греческой Православной Церкви делали в адрес Вселенских Патриархов резкие заявления, его право на духовное окормление митрополий «новых земель» ставилось под сомнение в «частных выступлениях» постоянно. Нынешнее обострение конфликта берет начало летом прошлого года.

Канонический статус этих так называемых «новых областей» регламентируется Патриаршим и Синодальным Актом 1928 года, а также последовавшими уточнениями, сформулированными в переписке Предстоятелей обеих Поместных Церквей в 1929 году. Согласно договоренностям, епархии Северной Греции, сохраняя духовную связь с Константинопольским Патриархатом, были переданы в административное управление Элладской Православной Церкви. Иерархи этих митрополий являются полноправными членами Синода Элладской Церкви, который, в свою очередь, получил право замещать по своему усмотрению вдовствующие кафедры «новых земель».

Такая практика была зафиксирована в греческом законодательстве и не вызывала споров вплоть до июня 2003 года, когда после кончины митрополита Фессалоникийского Пантелеимона Святейший Патриарх Константинопольский Варфоломей в своем письме на имя Блаженнейшего Архиепископа Христодула потребовал впредь направлять для утверждения в Константинополь списки кандидатов на кафедры «новых территорий». Было заявлено, что в противном случае Акт 1928 года может быть отозван, что означало бы упразднение юрисдикции Элладской Церкви над «новыми землями»

Постоянный Синод Элладской Церкви, состоявшийся в августе 2003 года, согласился направить Патриарху Константинопольскому требуемый список, но не для утверждения, а в порядке уведомления. Это определение Синода было утверждено на Архиерейском Соборе Элладской Церкви в октябре 2003 года. В ответ на решение Собора, Святейший Патриарх Варфоломей направил второе письмо ПредстоятелюЭлладской Церкви, в котором вновь настаивал на выполнении прежних требований, предупреждая о возможности канонических прещений по отношению к их нарушителям.

В попытках найти устраивающее обе Церкви решение этой проблемы несколько делегаций Элладской Православной Церкви побывали в Стамбуле, где вели переговоры с представителями Константинопольского Патриархата. Результатом этих усилий стала выработка проекта компромиссного решения, согласно которому Элладская Церковь направляет список кандидатов на вакантные епископские кафедры «новых земель» в Константинопольскую Патриархию «для осуществления Патриархом своих законных прав». Такая формулировка была единогласно одобрена Архиерейским Собором Элладской Церкви на заседании 4−6 ноября 2003 года. Константинопольский Патриархат, однако, не согласился с этим предложением. Тем не менее, после обсуждения на заседании Священного Синода Элладской Православной Церкви 1 марта 2004 года, список кандидатов был отослан в Константинополь.

В ответном письме Святейший Патриарх Константинопольский потребовал, во-первых, удаления из списка кандидатов имен насельников Святой Горы Афон, а во-вторых, утверждения Синодального решения Архиерейским Собором Элладской Православной Церкви. Проведение Собором выборов новых митрополитов для вдовствующих кафедр «новых земель» признано возможным только после получения от Патриарха письменного утверждения списка кандидатов. В противном случае результаты выборов не будут признаны Константинопольским Патриархатом. 26 апреля 2004 года в Афинах открылся Архиерейский Собор Элладской Православной Церкви, на котором было рассмотрено предложение Блаженнейшего Архиепископа Христодула избрать епископов на три вдовствующие кафедры Северной Греции: Фессалоникийскую, Елевферупольскую и Козанскую, — а также на Мессогийскую кафедру в Аттике, которая не является предметом споров с Константинополем. В итоге новым митрополитом Фессалоникийским был избран митрополит АлександрупольскийАнфим, митрополитами Елевферупольским и Козанским — соответственно архимандриты Хризостом (Аваянос) и Павел (Папалексиу), митрополитом Месогийским — архимандрит Николай (Хадзиниколау). Хиротонии новоизбранных митрополитов состоялись 28−30 апреля.

30 апреля в Стамбуле состоялось заседание Синода Константинопольского Патриархата в расширенном составе с участием 41 архиерея. Помимо решения о прекращении общения с Архиепископом Христодулом, Константинопольский Синод объявил недействительным избрание новых митрополитов на Солунскую, Элевферупольскую и Козанскую кафедры, рекомендовав этим архиереям не принимать управление епархиями и осудив тех, кто участвовали в их хиротониях. Кроме того, Синод просил греческое государство не утверждать результатов выборов и предупредил, что если «каноническая аномалия» продолжится, Константинопольский Патриархат будет вынужден отозвать свой Акт от 1928 года. Закончился конфликт, как известно, тем, что Синод Элладской Церкви выразил свое уважение и обязательство следовать Патриаршему закону 1850 года, а также Патриаршему и Синодальному актам 1928 года. В ответ Патриарх Варфоломей также проявил «добрую волю»: Патриаршим Синодом решение о прекращении общения с архиепископом Христодулом отменено и признано избрание митрополитов на кафедры «новых территорий» (северная Греция).

Примечательно, что Русская Православная Церковь в этом конфликте недвусмысленно поддержала Элладскую Православную Церковь, направив от лица Патриарха Московского и всея Руси поздравления Архиепископу Христодулу поздравления в связи с его тезоименитством. Одновременно была выражена скорбь по поводу того урона, который конфликт наносит делу православного единства, и подчеркнуто, что Русская Православная Церковь по-прежнему находится в молитвенном и евхаристическом единстве с Блаженнейшим Архиепископом Христодулом. На языке церковной дипломатии это означало, по меньшей мере, неодобрение действий Константинополя.

Всем нам памятен произошедший не так уж давно разрыв евхаристического Общения Русской Православной Церкви со Вселенским Патриархатом и скорое его восстановление. Вызвано было это противостояние непомерными амбициями Вселенского Патриархата, притязающего на возглавление им всего Православия, его вторжением на исконную каноническую территорию Русской Православной Церкви — в Эстонии. Тогда Вселенский Патриарх решил поучаствовать в разделе достояния Русской Православной Церкви на этой «постсоветской территории», власти которой с момента провозглашения независимости жестко сориентировались на подчинение Западу. На деле это была своего рода генеральная репетиция «объединения» православных Украины (а это 10 тысяч приходов!) под эгидой Константинополя. Одновременно с поддержкой так называемого «Стокгольмского синода», стремящегося отделить от Русской Церкви Эстонскую, Вселенский Патриарх заявил о вступлении в общение с группой украинских раскольников — одного из ответвления «автокефалистов» в США и Канаде. Эти вызывающие действия были совершены с прямым прицелом на Украину.

Тогдашнее «Деяние» Константинопольского Патриархата грубо нарушило церковные правила, воспрещающие епископам одной Поместной Церкви вмешиваться в дела другой Церкви. Согласно Правилу 2-му II Вселенского Собора,"областные епископы да не простирают своей власти на Церкви за пределами своей области и да не смешивают Церквей; но, по правилам, Александрийский епископ да управляет Церквами только египетскими, епископы Восточные да начальствуют только на Востоке… Не быв приглашены, епископы да не переходят за пределы своей области для рукоположения или какого-либо другого церковного распоряжения". Об этом же говорят правила 34-е и 35-е Апостольские, 6-е I Вселенского Собора, 20-е и 39-е VI Вселенского Собора и др.

«Это обычное дело — менять границы Церкви, когда меняются политические образования и правительства». С этих слов святителя Фотия Константинопольского начинался текст «Деяния» Константинопольского Патриархата об учреждении ее юрисдикции в Эстонии. Если бы подписавшиеся под этой декларацией следовали сформулированному ими принципу, то Константинопольского Патриархата бы уже не существовало, так как в 1453 г., в результате падения Константинополя, Византийская империя прекратила свое существование и на месте «города царя и синклита» — «Константинополя — Нового Рима» — возник мусульманский Стамбул. Однако этого, к счастью, не случилось, и Константинопольский Патриархат продолжает свое историческое существование.

Взаимоотношения между Константинопольским Патриархатом и Русской Православной Церковью имеют более чем тысячелетнюю историю. Но, к сожалению, далеко не всегда действия Константинопольского Патриархата по отношению к Русской Православной Церкви были дружественными. Наиболее болезненно это проявилось в связи с мировыми политическими изменениями в начале XX века. В 20-е годы нашего столетия, когда Русская Церковь находилась в условиях жесточайшего гонения со стороны атеистической государственной власти, Патриарх Константинопольский Мелетий IV, в отличие от большинства церковных лидеров мира, не поддержал находившегося в заточении Святейшего Патриарха Тихона и встал на сторону инспирированного большевиками обновленческого раскола. Его преемник Патриарх Григорий VII через своего представителя в Москве архимандрита Василия (Димопуло) выразил пожелание о том, чтобы Патриарх Тихон сложил с себя управление Церковью и чтобы патриаршество в Русской Церкви было упразднено. В ответном Послании от июля 1924 года Святейший Патриарх Тихон писал Константинопольскому Патриарху Григорию: «Мы немало смутились и удивились, что… глава Константинопольской Церкви, без всякого предварительного сношения с Нами, как с законным представителем и главою всей Русской Православной Церкви, вмешивается во внутреннюю жизнь и дела автокефальной Русской Церкви. Священные Соборы (см. 2-е и 3-е Правила II Вселенского Собора и др.) за епископом Константинопольским признавали всегда только первенство чести, но не признавали и не признают за ним первенство власти».

В связи с вторжением Константинопольского Патриархата на исконную каноническую территорию Московского Патриархата, Священный Синод Русской Православной Церкви посчитал тогда своим долгом напомнить слова прославленного во святых Святителя и Исповедника Русской Церкви о православной традиции, определяющей различие между преимуществом чести и преимуществом власти, в связи с вопросом о первенствующем положении Константинопольского Патриарха среди Предстоятелей Поместных Православных Церквей. Каждая Поместная Православная Церковь является самоуправляемой и не зависит от Константинопольского Патриархата в юрисдикционном отношении. Титул «Вселенский», которым пользуется Патриарх Константинополя, является историческим наследием Византийской империи, границы которой отождествлялись с границами «вселенной»: этот титул был усвоен Патриарху Константинопольскому в связи с его особыми функциями в столице империи (точно так же, как главному наставнику патриаршей школы в Константинополе был усвоен титул «вселенский учитель»). Данный титул никоим образом не означает — и никогда не означал — того, чтобы Константинопольский Патриарх обладал властью над другими Поместными Церквами. Поэтому когда нынешнего Патриарха Константинопольского представляют в качестве «лидера З00-миллионного Восточного Православия», это не соответствует действительности: он является главой одной из Поместных Православных Церквей, наряду с Предстоятелями других Церквей, обладающими равными с ним правами.

Преимущество чести, которым пользуется Константинопольский Патриарх среди других Предстоятелей Поместных Церквей, основано на традиции, восходящей ко временам существования Восточно-Римской (Византийской) империи и закрепленной Правилом 3-м II Вселенского Собора, которое гласит: «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести после Римского епископа, потому что град оный есть новый Рим». Правило было сформулировано в связи с переносом в 330 году императором Константином Великим столицы империи из Рима в Византий, переименованный в Константинополь. Епископ города Византия, прежде подчинявшийся митрополиту Ираклийскому, был таким образом уравнен в правах с Патриархами, занимавшими древние Апостольские Престолы — Римский, Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский.

К сожалению, в церковной политике часто руководствуются не Свв. Канонами и Преданием, а грубой силой и сиюминутной конъюнктурой. Поэтому глобальные политические потрясения XX века дали повод Константинопольской Патриархии действовать как раз не столько в духе Свв. Православных Канонов, сколько согласно притязаниям на особую роль во Вселенской Церкви. Так, например, несмотря на то, что в 1921 г. Святейшим Патриархом Тихоном была предоставлена автономия Финляндской Православной Церкви, Константинопольский Патриарх Мелетий IV антиканонично подчинил ее своей юрисдикции. Тот факт, что Польской Православной Церкви в 1924 г. автокефалия была предоставлена Константинопольским Патриархатом антиканонически, осознали сами православные Польши, которые в 1948 г. принесли покаяние Матери — Русской Православной Церкви.

В наше, новое время в Константинополе все громче раздаются голоса о «вселенском» значении Константинопольского Патриархата. Вот к какому выводу пришел известный выразитель позиции Константинопольского Патриархата митрополит Сардский Максим: «Можно сказать, что церковная история и каноническое предание признают три степени «примата»: это первенство Патриархов, или Глав Автокефальных Церквей, и вселенское «первенство» Рима и Нового Рима (Константинополя)"…

При этом необходимо учесть следующее обстоятельство. Вселенский Патриарх Варфоломей, всей своей политикой стремящийся поставить себя «первым епископом Православия», его «духовным лидером», и играть роль «координатора в решении всеправославных вопросов» и «гаранта всеправославного единства», действует тут отнюдь не только от своего имени. Варфоломей — человек абсолютно не свободный в тех условиях, в которых он находится. Он зависим от Турции, гражданином которой является и правительством которой утверждено его избрание. Резиденция Вселенской Патриархии в Фанаре (квартал в Стамбуле-Константинополе) находится под постоянным пристальным надзором турецких правительственных и полицейских властей, подвергается давлению турецких исламских экстремистов. Он зависим от Евросоюза, потому что только опираясь на Европу, он может хоть как-то противостоять давлению со стороны турок. И он совершенно зависим от США, где находится большинство его прихожан и самая богатая его епархия. В некоторых публикациях Вселенского Патриарха изображали «стамбульским епископом» с паствой не более двух тысяч человек. Это не так, его церковный и политический «вес» базируется на богатой и влиятельной греческой диаспоре в США. О ее влиянии говорит хотя бы тот факт, что к ней принадлежит, например, Джордж Теннет, директор ЦРУ при Клинтоне.

Зависим Патриарх Варфоломей и от папы Римского, имеющего в современном мире громадное политическое влияние. А папа вынашивает униатские планы и ради них всячески потакает стремлению Патриарха Варфоломея занять главенствующее положение над всеми Православными Церквами — так легче провести «реформирование» Православия в духе модернизма и экуменизма. В деле же «модернизации» церковной жизни Вселенский Патриархат впереди всех еще с 20-х годов прошлого столетия.

И вся эта многократная зависимость Вселенского Патриарха замыкается на русском (т.е. антирусском) вопросе, потому что все эти центры заинтересованы в том, чтобы максимально ослабить саму Россию и ее влияние на «постсоветском пространстве». Так что из этих разных центров давления общий вектор ведет в одну точку, подталкивая Константинопольского Патриарха к действиям, ослабляющим влияние Московского Патриархата. И поскольку на Патриарха Варфоломея оказывают давление как Ватикан, так и светские центры власти, то, очевидно, уравновесить это их давление можно только ответным светским же давлением на сами эти центры власти. Вряд ли сейчас возможно «давление» на США, с этим «партнером» Россия ведет дипломатию уступок, которые, тем не менее, обставляются встречными пожеланиями-требованиями. Но политическое давление на правительства Эстонии (теперь уже через общеевропейские структуры, надзирающие за «правами человека»), Украины или Турции возможно и необходимо.

А для этого те, кто стоит у власти в России должны понять, насколько тесно увязаны интересы Русской Православной Церкви с государственными и национальными интересами России.