Патриарх Иоасаф I и Русская Церковь в период его патриаршества

Деятельный и властный Филарет (Романов) наполнил свой титул «Великого Государя» реальным и совершенно исключительным для Патриарха содержанием. Однако огромная роль, которую играл в жизни Российского государства этот Предстоятель, могла обусловить и негативные последствия в случае сохранения преемниками Филарета столь же обширной власти. Легко представить, сколь серьезные нестроения могли возникнуть, если бы на месте родителя царя Михаила, с его громадными полномочиями и влиянием, оказался Патриарх, далекий от единомыслия с царем или враждебно к нему настроенный. Поэтому царская власть после кончины Филарета принимает меры к тому, чтобы особа нового Патриарха не заслоняла собой государя. По мысли правительства Михаила Романова царство должно было укрепиться, а священство, напротив, — играть более подчиненную роль. Хотя, конечно, ко всем этим вполне здравым мотивам примешивалось и почти традиционное для российских властей стремление поставить церковную жизнь под контроль государства.

Преемником Патриарха Филарета царь Михаил и его ближайшее окружение хотели бы видеть личность менее яркую, чем почивший Первосвятитель, и менее склонную к политической активности. Филарет колоссально много сделал для укрепления государства в трудные годы, но он был отцом правящего монарха, что являлось гарантией полного единства и согласия между царем и Патриархом во всех начинаниях. Теперь же, когда Филарета не стало, образ влиятельного Предстоятеля Церкви пугал государя и его соратников, стремившихся к укреплению царской власти и усилению государственного начала в жизни страны. Есть все основания полагать, что и сам Филарет рассуждал подобным же образом на пороге смерти. Как отец государя он мог опасаться возможных разногласий между царем и новым Патриархом. Филарет искал себе в преемники такую личность, которая отличалась бы, с одной стороны, аполитичностью, но с другой — имела бы все необходимые для духовного лидера качества.

Очевидно, именно такие соображения обусловили избрание на Патриаршество весьма благочестивого и разумного, но тихого нравом Иоасафа I, который и стал преемником Филарета Романова. До своего поставления на Патриаршество Иоасаф I был архиепископом Псковским и Великолукским. Он был избран в январе 1634 г. Выборы традиционно были формальными: царь, по обычаю, указал на одного из трех избранных архиереями кандидатов. Патриаршество Иоасафа I продолжалось до 1640 г.

По происхождению Иоасаф был дворянином. Монашеский постриг принял в Соловецком Спасо-Преображенском монастыре. Позднее стал архимандритом Псково-Печерского монастыря, откуда и был взят на Псковскую кафедру. Будучи архиепископом во Пскове, Иоасаф проявил незаурядную волю и смелость. Это проявилось во время мятежных событий 1632 г., когда псковичи выгнали из города немцев, получивших от государя грамоту на льготную торговлю и разрешение на строительство во Пскове своего гостиного двора. Недовольные немцами псковичи, терпевшие большие убытки, послали царю челобитную с протестом. Подписал ее и Псковский владыка Иоасаф, за что был Патриархом Филаретом подвергнут строгому наказанию — запрещен в служении. Однако жители Пскова сумели настоять на своем. Государь даровал горожанам прощение, а немцы были вынуждены построить свой двор за пределами города. С Иоасафа было снято прещение (Филарет, хоть и наказывал Иоасафа, прекрасно понимал гуманные мотивы его поступка и вообще оценивал личность Псковского архиерея высоко, а потому именно в нем увидел своего преемника).

Положение нового Патриарха в государстве сильно изменилось в сравнении с тем, которое занимал Филарет. Иоасафа уже не титуловали «Великим Государем», но «Великим Господином», что, впрочем, было лишь возвращением к прежней норме. Имя Патриарха исчезает из государственных актов. Таким образом подчеркивалось, что Патриаршество Филарета, с его особым статусом, было только неким временным исключением, связанным с трудностями периода преодоления последствий смуты.

Тем не менее, привыкший к опеке со стороны отца-Патриарха царь Михаил нередко обращался к Иоасафу за советами по тем или иным государственным делам. Однако Иоасаф, будучи человеком принципиально аполитичным, и сам уклонялся от участия в решении политических проблем. Показательно, что когда царь спрашивал Патриарха о том, что ему предпринять против Крымского хана, взявшего в плен царских послов, Иоасаф отвечал, что это государево дело — как воздать за обидимых. Он же, Патриарх, купно с духовенством призван лишь молить Бога за всех страждущих. Впрочем, сделав такое демонстративно отстраненное заявление, Иоасаф все-таки дал Михаилу Феодоровичу некоторые чисто практические советы относительно выкупа пленных и обустройства линии обороны южных окраин Русского государства от крымчаков. Но сделал это Патриарх весьма тактично, подчеркивая, что он четко разграничивает дела духовные и государственные, то есть, подал частный совет — не более того.

В то же время в делах церковных Иоасаф I проявлял незаурядную энергию, не боясь иной раз идти на весьма радикальные меры. Так, уже спустя месяц после своего поставления новый Патриарх решительно сместил с Суздальской кафедры архиепископа Иосифа (Иезекииля) Курцевича. Это был выходец из Западной Руси, один из архиереев возрожденной после Брестской унии православной Киевской митрополии, поставленных Иерусалимским Патриархом Феофаном. В 1621 г. Иосиф стал православным епископом Владимиро-Волынским и Брестским. Однако в Малороссии Иосиф пользовался дурной репутацией мздоимца и совершенно аморальной личности и к тому же имел какие-то связи с униатами. Полностью себя дискредитировав, он покинул Западную Русь и объявился в Москве, где изобразил из себя «страдальца за Православие». Милостивый к гонимым католиками православным русинам Патриарх Филарет вверил Курцевичу Суздальскую кафедру. Но в своей новой епархии Иосиф повел себя столь же отвратительно, как и на Волыни: архиерей обирал свою паству, занимался грабежами и жил крайне неблагочестиво — не хранил постов, имел при себе сожительницу и т. д.

Иоасаф, отличавшийся большой нравственной чистотой и монашеским аскетизмом, был возмущен до крайности, узнав о том, что Курцевич своим недостойным поведением порочит архиерейский сан. Было проведено расследование, подтвердившее вину Суздальского владыки, после чего он был осужден. Иосиф был сослан в Антониев Сийский монастырь на покаяние. Но поскольку никакого раскаяния в содеянном он не обнаружил, то вскоре был лишен священного сана и отправлен еще дальше — на Соловки.

Патриарх Иоасаф I большое внимание уделял вопросам приведения в порядок богослужения Русской Церкви. При нем были подвергнуты тщательному анализу многочисленные нестроения в богослужебной сфере, которые накопились к этому времени. В значительной степени Патриарха подвигла на изучение этого вопроса челобитная, поданная ему группой нижегородских священников — «ревнителей благочестия» — во главе с Иваном Нероновым (одним из будущих противников Патриарха Никона и его реформ).

Расследование, проведенное по инициативе Патриарха Иоасафа, показало, что в русских церквах установился отвратительный в своем фарисействе обычай совершать службы «многоголосно» — на 4−5-6 и более голосов. То есть параллельно исполнялось несколько песнопений или чтений. Так, в храме могли одновременно читать кафизмы, петь стихиры и исполнять другие части службы. Понять хоть что-либо в этой сумятице было невозможно, хотя формально ничего не сокращалось, служба исполнялась целиком, но при этом очень быстро и «необременительно» для народа и клириков. Вследствие такого небрежного совершения служб миряне, разумеется, молитв не слушали и не внимали им, ничего не понимали, а потому вели в храмах беседы, нередко громкие, со смехом. Аналогично держали себя в храмах и многие священники.

Вообще же, как выяснилось, во многих храмах богослужения, особенно великопостные, совершались еще более небрежно: часы нередко опускались, а утрени воскресные и праздничные сильно сокращались. На Пасху вечерню совершали сразу после литургии, чтобы весь день беспрепятственно пьянствовать. В алтарях во время богослужения отмечалось бесчинство поповских и мирских детей. Патриарх указывал на обилие нищих и калек в храмах, которые просили подаяние во время службы, зачастую нарушая ее криками и неподобающим поведением. При этом нередко нищие симулировали увечья и болезни или изображали из себя монахов, обманом выманивая деньги.

По итогам предпринятого Патриархом изучения вопроса о нестроениях в богослужении и храмовом благочестии в 1636 г. Иоасаф издал т.н. «Память». Этот меморандум всем храмам и приходам определял меры для наведения порядка и упорядочения богослужения. Показательно, что «многоголосное» бесчиние уже так прочно вошло в сознание прихожан, что Патриарх требовал даже не его мгновенного и полного упразднения, а для начала — хотя бы сокращения до 2-голосия или, в случае крайней нужды, — 3-голосия. Лишь шестопсалмие Патриарх строго требовал читать в один голос, воспрещая одновременно стихословить Псалтирь или читать каноны, как это делалось ранее. Все перечисленные в «Памяти» нестроения Иоасаф строжайше требовал искоренить.

Из проблематики наведения порядка в богослужении хорошо видно, что духовно-нравственная атмосфера среди русского народа во в 30-е годы XVII в. оставляла желать лучшего. Даже столь характерное для русских обрядовое благочестие принимает в это время уже какие-то фарисейски извращенные формы: служба по видимости не сокращается, из нее почти не опускаются тексты, но многоголосное исполнение лишает их смысла при формальном соблюдении канонического порядка. Духовность православного русского человека стремительно падает. Народ быстро забывает тяготы смуты, прежний патриотический и духовный подъем сменяется расслабленностью и наслаждением радостями мирной жизни.

Это хорошо заметно и по памятникам искусства той поры. Храмы XVII в. превращаются в красочные и жизнерадостные теремки, ярко расписанные и украшенные каменным кружевом наличников, кокошников и т. д. Таким же настроением наполняется и русская икона. Все постепенно обмирщается в довольно спокойной и мирной жизни, в которой государственное начало все более доминирует над церковным, а житейское над духовным.

Тем не менее, Патриарх Иоасаф стремился поставить заслон на пути всех этих проявлений духовного кризиса в русском народе. Он старался упорядочить церковную жизнь по самым разнообразным направлениям. Так, например, Патриарх заметил, что немало зла проистекает из-за того, что между иерархами и духовенством появляется своего рода местничество, как и в боярско-дворянской среде. Дабы пресечь пререкания и ссоры на почве первенства чести, Иоасаф I издал т.н. «Лествицу властем» — своего рода иерархический распорядок, который четко определял место каждого архиерея, архимандрита и игумена.

Заботился Патриарх Иоасаф и о миссионерстве в Сибири. При нем, в частности, предпринимались меры для переселения священнослужителей в Тобольскую епархию, страдавшую от недостатка духовенства.

Оживленно шло печатание и исправление книг. Их при Иоасафе было напечатано 23, в том числе — 7 новых. Среди новоизданных были: Азбука (издана при Иоасафе два раза), Анфологион, Трефолой, Трефологий со службами русским святым, Потребник иноческий, Святцы. При Иоасафе были также подготовлены изданные уже после его смерти Пролог, Служба св. Николаю с его житием и Маргарит св. Иоанна Златоуста. Типография при Патриархе Иоасафе I работала уже на 12 станках, а книг за его короткое, в 6 лет, Патриаршество было издано больше, чем при Филарете.

При Иоасафе многие книги переиздавались с серьезными исправлениями. Наиболее известным справщиком при Патриархе Иоасафе был Василий Бурцев, подьячий Патриаршего двора. Продолжали трудиться протопоп Иван Наседка и прочие справщики предыдущего периода. Иоасаф дело книжной справы ценил очень высоко и относился к нему серьезно. Он требовал присылать в Москву из монастырей не только старинные книги и рукописи, но и грамотных старцев-справщиков, особо оговаривая при этом, что они должны быть «житием воздержательны и крепкожительны». Стремление духовно оздоровить духовенство и народ церковный вообще характерно для Иоасафа, бывшего строгим аскетом и видевшего в повышении нравственного уровня залог процветания Церкви и государства. К сожалению, в то время это находило уже очень слабый отклик в обществе.

Представляется, что не самая лестная характеристика, данная Иоасафу I рядом историков, далека от объективности. Едва ли справедливо считать его бледным и безвольным Предстоятелем Русской Церкви. Иоасаф I был в реальности Патриархом, весьма энергичным и ревностным в делах церковных. Но его аполитичность, стремление не вмешиваться в дела государственные создали ему репутацию безликого Предстоятеля. Сказалась и кратковременность его Патриаршества, заслоненного более яркими периодами деятельности Филарета (Романова) и Никона.

Патриарх Иоасаф I скончался 28 ноября 1640 г. и по традиции был погребен в Успенском соборе Московского Кремля.